78. Берегись, гусь!

                - 1 -         
               
       На комсомольца Ивана Подушкина наехала машина.
    Не сильно наехала, без последствий, испугался больше. Но все-таки.
       За рулем сидел член профсоюза Коля Мозякин. Тоже испугался. Вышел.
    Проверил состояние пострадавшего, успокоился, извинился. И поехал дапьше.
    Рядовое дело.
       Но мысль какая-то Ване в голову засела. Ходил он ходил два дня, думал,
    думал и надумал. Приходит он к секретарю своей комсомольской организации и
    всё как на духу рассказал, как дело было.
       Сергей Петрович Кулинаров, этот самый-то и секретарь, серьезно его
    выслушал и спрашивает:
       - И что?
       - А нельзя ли мне это дело как-то компенсировать за счет комсомола?
    Ну, всё-таки испугался, моральный ущерб, ну рублей 50-т?
       Кулинаров почесал левой рукой сначала шею, потом за ухом, сморщил лоб,
    задумался и говорит:
       - Компенсировать, конечно, можно, но! Надо как-то официально, заявление
    что ли написать. Расскажи как всё было там!
       На этом и разошлись.

       Иван Подушкин всю ночь размышлял. Стоит ли? Дело выеденного яйца не стоит.
    Ворочился долго, не мог уснуть. Но чувство справедливости победило .
       Наутро у Кулинарова на столе лежало заявление Ивана.
       - Написал всё-таки - Сергей Петрович сидел один и размышлял вслух - А
    причем здесь комсомол? Мозякин он кто? Член профсоюза. Вот пусть профсоюз
    и платит!

       Недолго думая он взял трубку и позвонил Кошечкину Василию Федоровичу,
    председателю профкома этой организации ( конкретно какой неважно, это могло
    и везде произойти ).
       - Василий Федорович! Дорогой мой! Кулинаров. Узнал? Ты можешь ко мне
    спуститься. Тут такое дело...
       Василий Федорович, мужчина предпенсионного возраста, в дорогом костюме,
    специально купленном к предстоящему событию, с большой заплешиной, соединяю-
    щей лоб с затылком, вошел в кабинет легкой улыбающейся походкой.
       - А! Сережа! Что за секреты? Давно тебя не видел. За границей, говорят,
    был?
       - Да был, был - озабоченно, не зная как начать ответил Кулинаров, словно
    отмахиваясь от вопросов о загранице - Тут такие дела. Слушай, у тебя Мозякин
    Коля работает? Член профсоюза.
       - Коля-то? Да мы с его отцом на рыбалку часто ходим, зимний подводный лов.
    Чемоданчики. Лунки. Всё такое. Всё наше.
       - Вот, вот. Наехал он на Подушкина Ваню на машине. Нет! Не бойся! Не силь-
    но наехал, не поцарапал даже. Испугал только. Просит 50-т рублей. Компенсацию
    моральную. А я говорю, почему комсомол должен платить? Он не член комсомола,
    а профсоюза.
       - А! Вон ты куда клонишь. Ну, по совести, конечно, да. А по справедли-
    вости? А давай их обоих пригласим.
       - Давай! У меня тут и заявление этого Подушкина есть. Давай пригласим.

                - 2 -

       Коля Мозякин, кудряво-черноволосый, смахивающий на цыгана молодой человек
    слонялся по вестибюлю перед кабинетом секретаря комсомольской ячейки и думал:
       "Чего я им понадобился? Опять что ли в комсомол агитировать будут? Я же им
    говорил. Несознательный. Ни за что!"
       И упрямой пружинистой походкой направился в кабинет.
    За столом сидели трое. Двоих он знал. Василия Федоровича, Кулинарова.
    А третий... Что-то знакомое мелькнуло у него в голове и он вспомнил позавче-
    рашнего мальчишку, которого испугал на Воробьевой улице.
       - Садись, Коль! - дружески обратился к нему Василий Федорович - Тут такое
    дело. Заявление на тебя!
       - А что? Я ничего. Ехал с допустимой, вдруг этот, как выпрыгнет из кустов.
    Я же не уехал. Я же помог подняться. Отряхнул и всё! Он спокойно пошел.
    Я поехал.
       - Это понятно - озабоченно потер подбородок Кошечкин - Да вот компенсацию
    просит у комсомола, у профсоюза, заявление, бумага на тебя, 50-т рублей
    просит.
       - За что?
       - Да ты не кипятись!               
    Василий Федорович, когда начинал нервничать, не замечая сам за собой вставлял
    дурацкую фразу: "Берегись, гусь!"
       Конечно, он произносил ее где-нибудь дома, с женой, машинисткой секретаря
    парткома, на кухне или на даче. А в общественных местах старался избегать
    этой дурной привычки. Но тут разнервничался и у него вылетело.
       - Ты это спокойнее! Берегись, гусь! Не с тебя просит, а с комсомола.
    А комсомол не дает.
       - Ну и что? - опасливо заморгал глазами Мозякин.
       - А то! Берегись, гусь! Комсомол на профсоюз всё перекладывает.

       Во время этого диалога двое других сидели и молчали. Кулинаров с нескрыва-
    емой веселостью. Ему понравилось выражение "Берегись, гусь!". Другой, который
    Ваня Подушкин, понурив голову уставился в одну точку полированного стола, где
    была небольшая выбоина от сучка.
       Разговор заходил в какой-то тупик.
       - Ну не может профсоюз за всех своих членов отвечать, платить.
    Да! Защищать, "Берегись, гусь!", должен, а платить - изволь сам!
    Напроказничал, отвечай!
       Цыганская кровь Мозякина оказалась гуще и горячей этих троих собравшихся.
       - Не буду! Как вы там сказали? "Берегись, гусь!" Не обязан. Не виноват!
    Сам бросился на дорогу. Какой еще! Деньги ему давай! Действительно, гусь!
    Что глаза-то пялишь вниз? Сам виноват?

       Дело обретало какой-то совсем некрасивый некомсомольский поворот.
    Вмешался Сергей Петрович Кулинаров:
       - Ну, будя, будя, будя! Гусей тревожить. Может ты, Иван, заберешь
    заявление?
       - Заберу уж - медленно проглатывая слова ответил Подушкин.
       - Ну вот и ладненько. И решили дело.
    Молодые вышли из кабинета, пошли в разные стороны, чтобы больше никогда не
    встречаться. А более старшее поколение осталось в кабинете, провожая обоих
    недружелюбным взглядом.
       - Эх! Молодежь! Разве мы такие в молодости были! А?  Василий Федорович!
    А тут 50-т рублей, мещанство какое-то. Какие мы дела вершили! А тут...
       Как ты там его поддернул? Берегись, гусь! - рассмеялся Кулинаров.
       - Да ладно, ладно - ответил Кошечкин и медленной уже пенсионной походкой
    направился к двери вслед за молодыми.

                2015 г.
                25 апреля