Не геройство, а подлость

(записи из блокнотов)

+
Я никого не проклинаю. Мне страшно проклинать. Это смертельнее, чем употреблять скверную
лексику. Смертельнее не только для того, кого проклинают, но и для самого проклинающего. Я
слишком люблю, чтобы отчаянно ненавидеть. Людей люблю, окружающий меня мир, жизнь…

+
Все, кто ненавидит и проклинает русских, поплатятся когда-нибудь за свою беспощадную брань и
непримиримую ненависть. Словно русские – это нелюди. Досадно, что проклинают нас мигранты,
которым мы дали паспорта, работу, пенсии, среднее и высшее образование…

+
Те же, кто имел значительные преимущества для выезда за рубеж, плюёт в своих бывших 
соотечественников из-за «бугра». Словно в России они плохо жили, побирались, умирали от
голода и болезней… Вымирала «глубинка», село, – т. наз. «ватники».

+
Когда, брызгая гнилой пародонтозной слюной, проклинают своё бывшее отечество, – «страну»,
как выражаются гнусные недоноски, – орут, что и поставку жизненно важных лекарств следует
нам прекратить, то думаешь: это не просто сумасшедшие, а кровожадные монстры.

+
Не о российских военных идёт речь, которых обзывают «агрессорами», а о мирном населении. О
подневольных людях, которые гнутся от непосильного бремени налогов и диктата разжиревших
чиновников-бюрократов, от вечного безденежья и невозможности иметь добротное жилье.

+
Я до нутра, до боли, до хруста русская. Не «россиянка», а русская. Хотя во мне русской крови не
так уж много. А Пушкин – и вовсе «арап»… И при этом – русский гений, который по сути не знал
заграницы, но знал её куда лучше сегодняшних гнилых эмигрантов.

+
Проклинать других – всё равно, что зарывать себя заживо в землю. Ходить в налипшем на тебе
дерьме проклятий… Гнилостные рты не заткнуть – они изрыгают хулу на безопасном для себя
расстоянии. И это не геройство, а подлость.