Кемь

Светает.
Как будто и не темнело вовсе. Белые ночи вносят сумятицу в размеренный цикличный ход жизненного уклада этого городка. Лишь лёгкий туман над Кемской губой выдает раннее утро, скрывая суровые красоты гранитных шхер. Холодные, соленые воды Белого моря омывают их, местами выбрасывая на берег широкие листья ламинарии.

Вот проглянули деревянные купола Успенского собора, лёгкая ранняя дымка опускается на Лепостров отступая в воды реки Кемь, и уносится в одинокую даль в направлении Соловецких островов.
Четверть часа — и природа проснулась, а улицы всё так же пустынны и преисполненны торжественностью в великом перевоплощении. Пленительно оборотилось всё. Вниз головой, в серебряной воде, домА, заборы, лес, — вот только не шумит, как будто не живой. Играет солнца луч на мокрых досках старого забора, и тянет сыростью, восторгом и спокойствием.

Под тенью лип ветшает старый домик, а вместе с ним доживает свой век седой, угрюмый рыбак. Бархатным ковром лепится цветистый мох по худой кровле и печная труба вся почернела от времени и обреченных мыслей на тему своего бытия.

Нельзя терять времени, горбуша идет на нерест, а значит день год кормит. Собрав снасти, старик отправляется на рыбалку. Сосед таксист уже вернулся с рейса. Отвёз туристов с ночного московского экспресса в Рабочеостровск, к причалу. В следующий раз город оживёт шумным гамом приезжих в 10 утра — с прибытием поезда из Санкт-Петербурга.

С поэтическим вдохновением, Ваш Сергей Бурыкин