Атос. Начало пути

АТОС. НАЧАЛО ПУТИ.

Марта не стало. Со своей прежней женой у меня были сильные разногласия по поводу собак и охоты. Вероятно впоследствии это и стало основной из причин развода, а в то время это недопонимание друг друга только отдаляло нас всё больше.

В связи с постоянными скандалами в семье я ушёл жить к матери.
Как раз в это время мне предложили возглавить первую в городе коммерческую "ветеринарную скорую помощь" при успешно развивающемся кооперативе.
Днём я ездил по вызовам, проводил реанимационные мероприятия и оперировал, а по вечерам тренировал учеников каратэ-до, работая штатным тренером объединения боевых искусств.

В мае 1990 года родились щенки пойнтера у заводчика, с которым была связана вся моя сознательная охотничья жизнь. Он пригласил меня принять роды и обещал отдать любого щенка, которого я выберу. Мне очень понравился крупный, ладный и очень подвижный кобелёк.Так и решили закрепить его за мной. Но неясность моего семейного положения и места проживания не позволило мне тогда взять щенка, которого специально для меня держали три месяца.

Сезон я охотился с чужими собаками, которых натаскивал у малоопытных владельцев, но удовольствия такого, как обычно бывало со своими собаками, не получал. Справедливости ради следует отметить, что собачки, с которыми приходилось заниматься, были довольно высокого полевого уровня.

Очень интересной оказалась сука английского сеттера Грета у ныне покойной, трагически погибшей художницы, пробовавшей тогда свои силы в охоте.
Один раз на вальдшнепиной охоте Грета сделала выдающуюся по красоте дальнюю работу на краю лесной поляны. Владелица промазала птицу и пришлось исправлять положение дальним выстрелом через кусты. Грета подала птицу и я предсказал владелице, что её участь-это диплом второй степени. Так впоследствии и вышло. В старости собака стала чемпионом породы, дав линию прекрасных рабочих собак.

В сентябре следующего года мне позвонил заводчик Константин Георгиевич и сказал, что от того кобеля, которого я не взял, отказываются по причине преклонного возраста владельца и неуёмного темперамента молодой собаки.

Быстро уговорив маму, я позвонил в районный центр Аткарск и договорился об
осмотре и возможной покупке собаки. Прежний владелец сначала запросил одну  сумму,но узнав, что я ветврач, сразу добавил ещё сотню долларов.

Своей машины у меня тогда не было, гонять "скорую помощь"по своим личным делам я не решился, поэтому попросил своего лучшего друга, работавшего тогда заведующим производства в одном из ресторанов города, поехать на его транспорте. Дима приехал на своей тогдашней "шестёрке" и мы поехали в Аткарск.

Приехав в районный городок и войдя в хрущёвскую квартиру двухэтажного дома я увидел красавца пойнтера, привязанного цепью к платяному шкафу. Сердце моё дрогнуло и все сомнения в приобретении взрослой собаки отпали сами собой.

Вручив хозяйке, бывшей дома, требуемую сумму, я взял родословную, спустил собаку с цепи и больше мы не расставались. Кобеля звали Атос. Он спустился без поводка со мной, прогулялся по двору и самостоятельно сел в машину, не посмотрев на своих прежних хозяев даже вполглаза.

Приехав домой он начал носиться по квартире, прыгнул вверх и разбил люстру прутом, сильно огорчив маму. После этого он взгромоздился на мою постель и не хотел слезать оттуда, а при моей попытке выдворить его оттуда силой, довольно чувствительно укусил меня за руку.

Пришлось шомполом объяснять собаке кто в доме хозяин, причём кобель бросался и грыз шомпол. После этого конфликта он ни разу в жизни не позволил себе залезть на кровать, но и все попытки наказать его физически вызывали ответную оборонительную реакцию.

Видимо сказалось цепное содержание. Прежний владелец был отставной военный и Атос на протяжении всей дальнейшей жизни проявлял агрессию ко всем людям в военной форме. Меня же он любил беззаветно.

За две недели я обучил кобеля всем командам, в поле за городом он очень быстро усвоил челнок. Пришло время без натаски попробовать его сразу в охоте. В начале октября мы с Константином Георгиевичем и матерью Атоса, впоследствии чемпионкой Гетерой-Бас, приехали на несколько дней в Буркин, в домик вдовы покойного пойнтериста Владислава Николаевича.

Константин Георгиевич был экспертом и он сразу сказал, что из Атоса растёт выдающаяся собака. Утром мы вышли в лес и пошли вдвоём с двумя пойнтерами вдоль ручья. Со мной был стендовый ТОЗ-57 с раструбами, а у К.Г. была императорская тулка модели "А". Гетера искала на небольших кругах, довольно быстро. Вскоре мы увидели её на стойке. Хозяин послал собаку, выстрелил и вальдшнеп упал в кусты. Гетера подала птицу, которую мы дали понюхать Атосу.

Спустя некоторое время Атос пропал из видимости. Оглянувшись назад, я обнаружил торчащий из густого куста напряжённый прут.
Самой собаки не было видно. Подойдя, я . разглядел довольно комичную картину: кобель стоял, изогнувшись в дугу, с головой почти под мышкой.
Я послал. Атос прыгнул вперёд и из-под его морды свечкой стал подниматься вальдшнеп. Отпустив его на высоту деревьев, я выстрелил и вальдшнеп упал на чистую поляну.  Атос снова стал над битой птицей. Я схватил собаку в охапку, протанцевал по поляне с пойнтером на руках и поцеловал его в мокрую морду.

В ту охоту взяли мы с Тошкой двенадцать вальдшнепов за три дня. Георгиевич требовал сразу же выставить его на испытания по боровой.
В следующие выходные мы уже стояли на остановке автобуса в Лесном посёлке Энгельса и ждали экспертов. После трёх довольно приличных работ по вальдшнепу мнения их разошлись, но учитывая молодой возраст собаки, решили дать диплом лишь третьей степени с баллами за семьдесят.

Оттуда мы сразу поехали на поезд и остаток выходного дня провели в лесу, взяв ещё шесть птиц. Опыт Атоса рос день ото дня, он всё уверенней пользовался чутьём и первый сезон в лесу мы с ним закончили с цифрой сорок один вальдшнеп.

Причём стрелял я только чисто сработанных и стрельба из привычного стендового ружья, которое удалось выкупить у команды в личную собственность, была просто фантастической. Затрачено было пятьдесят один патрон и за сезон сделано восемь дуплетов.

Весной было много работы, поэтому на испытания по перепелу я собаку не подготовил.
Зато мы с Атосом попали в областную команду для участия во Всероссийской выставке в Ленинграде, где он получил свой заслуженный второй класс и большую серебрянную медаль. Я пообщался со своими родственниками, живущими в Питере и обрёл много новых интересных знакомств. Увидел очень красивых собак. Там было на что посмотреть.

Ринг пойнтеров блистал такими собаками, как Топ А.Р.Иоанесяна, Дюк К.М.Петрова-Полярного, детьми Дюка Русланом и Фрамом, Чарой Львова. Мать Атоса на той выставке заняла первое место в первом классе, один балл не добрав до элиты.

Открытие следующего года мы провели на Волге в дружной компании легашатников и спаниелистов. Вечером у костра, с песнями под гитару и неумеренным застольем, я еле залез в палатку и проспал зарю. Проснулся я от того, что Атос вылизывал моё сонное лицо, приглашая в пампасы.

Вокруг было уже довольно светло. Пройдя по луговине метров четыреста мы ничего не нашли и встали в углу леса на конце мелкого заливчика.
Солнце взошло и стало пригревать вовсю. Вот на меня летит кряква, но увидев, не долетая метров сорок, разворачивается.

Ни на что не надеясь, стреляю спортивной семёркой "Хубертус-трап" и вижу, что утка полетела в лес со снижением. Атос внимательно следил за отлетающей уткой и вдруг рванул в лес самостоятельно. Через две минуты он появился из кустов, неся в зубах живую крякву. Я пошёл на стан, попил чаю и лёг спать в палатку.

Через некоторое время меня разбудил один из наших охотников со словами:
-Иди забирай своего вурдалака. Он всех наших уток с воды после выстрелов вынес на берег, сложил в кучку и рычит, не отдаёт.

Мы пошли и действительно увидели Тошку, охраняющего трёх чирков и крякву. Увидев меня, он обрадовался и стал мне приносить по одной утке из кучки.
Для меня это была новость, ведь я его никогда не учил аппорту, да и уток он увидел первый раз в жизни.

Осенью он наконец-то получил свой заслуженный диплом второй степени по вальдшнепу. Сезон сложился удачно: было взято сорок два бекаса, тридцать семь коростелей, пятьдесят три вальдшнепа. Познакомились с разрешаемой тогда ещё только для дипломированных собак куропаткой, которую в те годы строго лимитировали.

По пролётной утке на островах Атос поздней осенью работал выше всяких похвал. Вот так начинался путь будущего чемпиона. За этот год он окреп, возмужал и очень ко мне привязался. Приехавшая как-то мириться жена сказала, что к такой собаке она меня станет ревновать ещё больше, чем к прежней и уехала в очередной раз ни с чем. В связи с этим вспомнилось высказывание о том, что чем больше узнаёшь людей, тем больше нравятся собаки.

В конце октября Константин Георгиевич, сбежав на выходные из больницы, где он лежал в отделении урологии, пригласил меня в Буркин.
Мы опять прекрасно поохотились. Уезжая на поезде, увидели пошедший за окном снег. Это был последний раз, когда я видел живым этого замечательного человека. Через месяц мы его хоронили.
У его сына Дмитрия оставалась Гетера и ружья, поэтому мы с ним ещё неоднократно охотились потом. Благодаря Константину Георгиевичу я стал пойнтеристом. Две мои первые собаки были от его собак.
Светлая ему память...