Баклан

   В 70-е годы огромной популярностью среди советской молодёжи, не отягощённой средним образованием, пользовались ПТУ – профессиональные технические училища. Для девушек существовали свои, по профилю, для парней – свои. Были ли совмещённые, не знаю. Наверное, были. Я бы хотел посмотреть на это, если честно. Основным контингентом ПТУ являлась, конечно же, сельская молодёжь. Спросите: зачем деревенскому парню специальность сантехника? Отвечу: а затем, чтобы в городе зацепиться. И общагу дадут, и работой обеспечат, а дальше уж крутись, как знаешь. Может, и приживёшься, и не пропадёшь. Но это далеко не всем удавалось. Очень многие, хлебнув городской жизни, возвращались восвояси, начисто забыв о газовой сварке или сантехмонтаже, и схватив привычный багор, шли на сплав, не паря себе и людям мозги какой-то там электротехникой.

   ПТУ кроме профессии давало своим подопечным и культурное воспитание, чем занимались мастера, помимо прямых своих обязанностей профессионального плана. Мастера - крепкие и здоровые мужики, названные так чиновниками от образования по неизвестным причинам. Может потому, что они и впрямь были мастерами по выколачиванию дури из голов неоперившихся сварщиков, монтажников с сантехниками.

   ПТУ же совместно с контролирующими этот процесс органами одевало будущих работяг с ног до головы в прямом смысле слова, обеспечивая, и зимним, и летним обмундированием. Так было положено, как в армии.

   Здесь надо признать: одёжка – качественная. Костюм шерстяной, пиджак и брюки, к ним прилагались ботинки кожаные, белая рубашка с галстуком. Шинель, тоже хорошая, похожая на железнодорожную с шевроном «Трудовые резервы». Шапка с кокардой, фуражка, перчатки, зимнее исподнее бельё, трусы, носки.  Словом, студент был одет и обут, но не всякий носил положенное ему по статусу. Многие из хабзайцев ко времени поступления в ПТУ уже подёрнулись пресловутой западной гнилостью и только под дулом автомата надели бы исподнее бельё. Что-то, конечно, носили, например; пиджак, хотя его портили металлические пуговицы и шеврон всё с теми же атрибутами резервного рабочего. Остальной же гардероб; либо, везли домой отцам да братьям; либо, прятали в шкафах и под койками своих комнат в общаге, где всё это богатство потихоньку испарялось: всегда найдутся предприимчивые люди, кто сможет заработать лишнюю копеечку на беспечности владельцев обмундирования. Впрочем, сами владельцы что-то не очень горевали о пропажах.


   Баклан приехал с зимних каникул в необычных клёшах и сразу произвел фурор.
   В электротехнике, равно как и в электричестве, он не соображал и до такого додуматься мог только с посторонней помощью, но вопил и доказывал, что это исключительно его изобретение.

   Шов его брюк от колена книзу был распорот. Внутри распашного шва пришит клин таким образом, что при движении шов распахивался и закрывался, вроде шторок. На врезном (закрытом) клине в ряд располагались лампочки от ручного фонарика, раскрашенные в разные цвета. К ним шли провода, присоединенные к батарейкам, расположенных в боковых карманах брюк.

   При ходьбе  включенные лампочки; то открывались (загорались всеми цветами радуги), то закрывались (гасли), благодаря врезанному клину. Короче, мигали, и казалось, что ноги идущего человека искрят. Особенно, если смотреть издали.

   Баклан ходил по темному коридору общаги, демонстрируя свое ноу-хау под градом вопросов. Но вскоре устал и от того, и от другого. Тем более, пацаны стали откровенно над ним издеваться:
   - Баклан, а огнетушитель где?
   - Нафига он нужен-то? – не понимал он.
   - А если коротнёт?!
   - Сгорят твои штаны в пять сек и ты вместе с ними!
   - А если током долбанет? Тебе резиновые подштанники надо одеть.
   - Дай поносить! А?

   Днем он ходил неподключенным, но все-равно привлекал к себе внимание какими-то странными, необычными звуками. Как-то он стал постукивать и побрякивать. Словом, непосвященных окружающих эти звуки беспокоили, но никто не понимал, в чем тут дело.

   И все бы ничего, если бы…

   На завтраке мастаки вели себя напряженно, как гончие перед забегом. Пацаны, уже привычные к меняющемуся время от времени поведению мастеров, знали: сейчас они быстрее, чем обычно закончат завтрак и заблокируют все выходы. Потом жди неприятностей. Ну, вот! Так и есть. Общее построение. Теперь мастаки будут пасти их, как чабаны овец, чтобы не смылись. Общее построение в ПТУ можно сравнить, разве что, с публичной поркой. Всем достанется! Кто и что на этот раз натворил?

   Неровный строй в две шеренги растянулся на весь коридор главного учебного корпуса. Мастера стояли напротив своих групп, оглядывали подопечных, отмечая что-то в своих блокнотах. Пацаны нервничали. Директор, выйдя из своего кабинета, прошелся вдоль строя. Ребята притихли. Директор повернулся лицом к застывшему в ожидании училищу. Лицо его выражало крайнее неудовольствие.
   - Бакланов есть?
   Баклан съежился и побледнел.
   - Есть, - еле слышно послышалось в тишине.
   - А ну-ка, иди сюда.
   Баклан вышел и, неестественно передвигая ноги, подошел к директору. Все отчетливо услышали звук, напоминающий постукивание чёток.
   - Скажи мне, Бакланов, какая у тебя отметка по электротехнике?
   Баклан покраснел, перевел глаза под потолок, что-то там увидел и стал задумчиво рассматривать это что-то, видимо пытаясь вспомнить: какая же у него отметка по электротехнике.
   - Двойка у него, Степан Семенович, - вставила ремарку  Клава – электротехничка.
   - Во-от, - протянул директор. – Двойка. И ходишь ты, как больной. Постукиваешь. Костями, наверное?
   Весь строй грохнул от смеха.
   - Тихо!! – вскричал Степан Семенович. – Тихо. Я еще и до вас доберусь, -  и снова обратившись к Баклану. - А ну-ка, подними руку.
   Баклан поднял руку.
   - Теперь ногу…
    Послышалось постукивание, клин штанины раскрылся, обнажив  лампочки.
   - И что. Горят? – вкрадчиво поинтересовался директор.
   - Горят, - буркнул Баклан.
   - Любопытно. Пройдись-ка вон от того конца коридора до другого. Да, включи иллюминацию, пусть все на тебя посмотрят, порадуются твоим успехам в электрофикации штанов.

   Баклан понуро поплелся, постукивая и помигивая лампочками. Те пацаны, кто еще не видел такого чуда, вытянули шеи. Остальные заулюлюкали, захихикали, но осторожно.

   - Все, Кулибин, достаточно. Изобретение хорошее, главное – работает. В темноте не споткнешься. Но то, что ты использовал для своих новаторских и пустых затей форменные брюки – очень плохо. Завтра ты предъявишь мне лично эти брюки в первозданном виде. Без всяких следов от мигалок. Ясно?
   - Угу.
   - А так же: пиджак, шапку и все остальное. Это всех касается! – повысил голос директор. - И чтобы никаких черепов и костей!!

   Он подошел к пацану из пятой группы, грубо взял его за рукав, где красовался шеврон «Зарница», рванул его, оторвав с мясом.

   - Шевроны с «Трудовыми резервами»! – потряс он «Зарницей» в воздухе. – Завтра лично у каждого проверю! За отсутствие форменного обмундирования будем высчитывать с родителей в тройном размере!!! Все. Разойтись на занятия.