Синонимы

   Тёмное время суток закончилось пением самца птицы, несущей яица в курятнике у бабы Клавы. Над лесом вставал астрономический объект. Круглый и яркий. Стало светлеть и пригревать. Человек с именем старославянского происхождения, неважно каким, обул  предметы, не позволяющие проникать сырости к нижним конечностям.
 
   - З…сь! – сказал человек на чистейшем деревенском диалекте уже несуществующего языка. Несуществующего с тех пор, как диктатура новых, невиданных в этих краях идей ворвалась в жизнь его старика, и тот забыл свой язык, совершенно никчёмный в условиях классовой борьбы.

   Человек встал, притопнул конечностями и натянул на себя не то броник, не то скафандр, словом, предмет, не позволяющий кровососущим насекомым проникать к его телу.

   - Ну, вот! Теперь ни одна п…а не возьмёт, - в данном случае он объяснил суть вещей на новом наречии, вошедшим в обиход с тех самых пор, как страна получила новое образование посредством отсидок в лагерях подавляющего числа населения, претворяя в жизнь лозунг тех лет: «Учиться и ещё раз учиться…».

   Войдя в лес, он посмотрел на предмет, показывающий московское время. Стрелка указывала на 7 часов.  Человек  сунул в зубы штуковину, запрещённую минздравом, яркими и страшными картинками на упаковке  предупреждающими о скорой и жуткой смерти каждого, кто ослушается. Но наш рассматриваемый объект никого не слушал и ни во что не вникал, потому жил, не смотря на категорические предупреждения минздрава и ВОЗа, о котором, кстати, не имел ни малейшего представления.

   Сунув в зубы пресловутую белую штуковину, и чиркнув спичкой, человек выдохнул дымом. Лес шумел над головой ещё не срубленными кронами.

   - Лепота! – сказал человек, созерцая сырьевой ресурс олигархического строя.

   Он помнил Ивана Васильевича, поменявшего профессию и потому синоним слову «красота» всегда был под рукой. Слово «красота» с недавних пор подверглось сомнению учёного совета академиков-лингвистов в его происхождении, и на всякий случай саннадзор запретил его к употреблению, а вместо него разрешил применять старославянский вариант с тем же смысловым значением.

   - Лепота, мать твою, - добавил человек, чтобы совсем не забыть родной язык.

   Он шёл по лесной тропинке, хрустя валежником, который с недавних пор можно было собирать в неограниченном количестве для обогрева помещений с печным отоплением. Шёл и напрягал свой пока ещё неискусственный интеллект в подсчётах: сколько же потребуется на зиму разрешённого сырья и какова будет теплоотдача от прогнившего от лежания на сырой земле трухлявого дерева?  Нет. Это задача не для его утомлённого ума. К тому же, сколько раз он не пытался  развести огонь из официального топлива, столько раз у него ничего не получалось. Валежник не горит! Он тлеет!! И тепла, сколь не жди, он не даст своим тлением. Сплошной дым! Да, задача не из лёгких. В условиях северной зимы избу валежником и хворостом, как не старайся, не обогреешь. Проверено.

   Но кто-то решил, что можно, значит надо стараться и всё получится:
   « Вона, в Средней Азии кизяком обогреваются и всякими верблюжьими колючками. А вы, что? Особенные? Вам строевой лес на дрова подавай!?»

    Кизяка  у нас, конечно, нет, потому что верблюдов нет. У нас и коров-то нет, но хвороста и валежника предостаточно. Так что жаловаться не на что. Бери и обогревайся.

   Сумеречно на душе, и в лесу потемнело. Небесное светило исчезло в синонимах от слова «испарения»…

   «Синоним? Надо бы проверить это словцо, кабы чего не вышло».

   Вскоре наш человек, набрав целую корзину грибов, вышел на проезжую дорогу.
   - Ну-ка, стой! – послышалось из-за кустов. – Подойди-ка сюда.
   В кустах за обочиной дороги стояла машина с опознавательными знаками организации, державшей в страхе всю округу.
   - Покажи-ка, что там у тебя? – строгий мужчина указал на корзину.
   - Азм…, житие мое…, - наш мужик забыл родной и рекомендованный языки почему-то сразу и в одночасье.
   - Ого! Так это же грибы!! – обрадовался второй строгий  мужчина, до поры скрывавшийся за машиной.
   - Та-ак, - многозначительно протянули оба мужчины, склонившись над корзиной. – Это же красные грибы из «красной книги»!
   - Ну, да. Подосиновики, - заподозрил неладное наш.
   - Их нельзя собирать. Не знал?
   - Как нельзя!? – округлил глаза наш . – Всю жизнь собирал, и отец мой собирал, и дед.
   - Ого! – как-то неестественно обрадовался первый строгий мужчина. – Это уже сговор!
   - Какой сговор!? – испугался наш уже не на шутку. – Померли они давно! С ними не сговоришься!! Да, что я сделал-то?
   - Нарушил постановление номер такой-то, от такого-то числа такого-то года. Не читал? Постановление-то.
   - Где я его прочитаю? Газет-то нынче нет!!
   - А радио? Радио-то слушаешь? И телевизор наверняка смотришь.

   Эти слова резанули слух - они из запрещённых! А эти говорят?!
 
   Наш мужик совсем растерялся и струсил:
   - Дык, говорят что-то там, дык, всё-то разве успеешь послухать.
   - Послухать, - передразнил строгий мужчина. – Теперь слухай сюда. Сколько их там у него? – обратился он ко второму.
   - Штук с десяток наберётся, - ответил тот, опрокинув содержимое корзинки на дорогу.
   - Слухай и считай, - снова повернулся к нашему первый. – Один краснокнижный гриб – это миллион штрафа или девять лет отсидки. Смекаешь, на сколько насобирал?
   «Мать твою!» - полезла в голову родная речь:
   - И что теперь делать-то!?
   - Сухари сушить, бестолочь!
   - Может и впрямь не знал? – вдруг засомневался второй строгий мужчина.
   - И что? Они сейчас все глухими и слепыми прикинутся, к тому же неграмотными!
   - Хорошо. Только ты будешь писать протокол.

   Первый задумался. Неправильно составленный протокол с применением неутверждённых слов, а они утверждаются ежедневно по десятку, это точно – статья.

   - Ладно, пусть катится, - махнул рукой первый. – Но грибы мы забираем…, вместе с корзиной. Как вещьдок! В следующий раз с нами поедешь, - это уже нашему. – Надолго!

   Наш человек ломонулся в кусты, как сохатый, напрочь забыв в какой стороне находится его дом.

   Поскорее отсюда.
 
   Только-только минула беда. Пережил, выкрутился, спрятался.
   - А то вкололи б поди знай что, выросли бы «рОги», - это слово он произнёс подчёркнуто небрежно с ударением на первый слог с выговором буквы «Г» на южно-русский манер. Ну, как «Галя» или как «горилка». Эта буква звучит, как наша «Х», только с твёрдым знаком и на выдохе.

   Вроде объяснил. А как иначе!? Нет такой буквы в русском языке, значит, и слова не наши, не утверждённые. Надо бы поосторожней с этим.   Ё-моё!!! У нас же пол-деревни так говорят. В 50-х как наехали вербованные, так и осели, и от «Гали» с «горилкой» не отстали и нас притянули на  свой манер гутарить! Лучше всего «рыбой об лёд» и ни «гу-гу». Целее будешь.

  Приближалось тёмное время суток, а в голове маячили: «радио»,  «телевизор», «интернет».
   -  Это же всё не наши, запрещённые слова! И синонимов к ним не подберёшь. А «сининим» чьё словцо? Ох, мать ети!!! Только и остается мычать да материться.

   Скрипнул наш мужик родной калиткой, вошёл в дом и сказал своей бабе:
   - Ну, что, б..ь, довыёживалась!
   Это он так просто сказал, чтоб не молчать уж совсем. Эдак и родную речь забудешь с «сининимами»-то. А со своей бабой можно и на родном языке говорить, она смекнёт: когда кашу мужику подать, а когда стелиться  ко сну. Без всяких телевизоров и постановлений.

2023 г.