j! 1-7

;

“она идёт зимой на запад, а весной на восток..”

У неё нет ничего, чего не было у тебя.

прошлое — далёкое или прекрасное; настоящее — контрастрастно-горчащее, рывками, и будущее — туманное в своей ослепительности;

голос — твёрдый, как сталь, или низко чарующий; кожа, кости и плоть — багрово-молочное марево;

мечты и стремления — несбыточные, но заставляющие вставать по утрам.

Страх потерять и страх потеряться самой.

В лукавом кварце глаз не рассмотришь ни душу, ни сердце, но они усмехаются как-то уютно-домашне, словно ты уже видел этот взгляд;

— да откуда там? Острые стрелки брюк, острые стрелки глаз. Пиджак — единственный, кто обнимает за плечи.

“и шальным осколком стали в сердце входит луна, и ты уносишь на ладонях все её имена“

В ней нет ничего..

..И всё-таки: задерживаешь взгляд секундой дольше, будто ждёшь чего-то из ряда вон.

j!1/?

Воздух едкий, наполненный чем-то стерильно-синтетическим; мягкие стены обволакивают руки, проглатывают силуэт, вдавленный грузом прошедшего.

Веки тяжёлые. И эта усталость, реальная или искусственная — препараты, таблеточки, успокоительное — разливается в теле, обездвиживая лучше любых оков.

Поспать бы... Но эти голоса, ох, если бы в голове! Чего они все хотят? Что за бланки с печатями?
Твои движения рефлекторные, четко шлифумые годами — подпись вот тут, где птичка, а здесь печать [ а здесь — печаль ]

Тут что-то обретают и что-то теряют. Чего же _ты_ ищешь?

— Что ты там мурлычешь?

Отмахиваешься, очередная тень в сером костюме ускользает за дверь.

*

В открытое окошко нерушимой цитадели горит сигарета. И ты горишь. Вы-го-ра-ешь.

Сейчас бы оступиться, выронить — сигарету из рук или себя из окошка — и гори оно всё синим пламенем. Вы-го-ра-ние.

Так.. почему ты здесь?

*

“Бё~ёрн-аут,” — смакуешь, растягиваешь, как дорогой коньяк. На другом языке всё всегда слаще. Увы и ах — из доступного только седативные под язык.

Даже то, к чему шла вся жизнь, может сжечь.
И это в порядке вещей. Как и ты будешь — однажды обязательно. Кто ж позволит раскиснуть?

Ты здесь, потому что здесь твоё место.

j!2/?

Что, если среди тысяч миров ты выбираешь реальность?

Серая пост-советская коробочка в восемь этажей — твоя нерушимая цитадель, а ты в ней и бог, и черт, и совершенно обычный человек.

Реальность — грядущая, предрешенная всеми шагами в жизни, или параллельная — такая сладко-недосягаемая, стройно работающая и подчиняющаяся в твоих руках. Кто знает.

Ты здесь, потому что ты идеальная версия себя — умеющая не только проигрывать, но побеждать; ты здесь, потому что всего этого заслуживаешь по праву.
И это _твоя_ реальность.

А больше ничего и не надо.

*

Ты здесь, потому что принадлежишь этому месту, как это место принадлежит тебе — вы взаимосвязанные, дышащие одним пыльным городским воздухом симбионты; серые окна-глаза с одного ракурса смотрят на мир, силясь поверить, что борются за единые идеалы--

Романтизация как способ не сойти с ума.

j!3/?

Хочется — и перехочется. Так в детстве учили.

Только вот не перехотелось ни любить, ни ломать, ни крушить, ни строить козни и планы — рога упираются в кромешную мглу небес, в бело-потресканный потолок, а тебе всё мало, всё нужно, и всё н е д о с т а т о ч н о.

На твои мечты дисклеймер надо вешать: будет больно. Будет страшно, будет отчаянно и одиноко — от истерик до самого дна, сбитых коленей, долгих ночей не смыкая глаз; разочарований, тугих узлов на шее, голодовок, девяти кругов ада, где ты не Дьявол — так, рядовой чёртик, — пока всё к херам не разобьётся вдребезги, и единственное, чего ты будешь желать — чтобы сегодняшнего дня не было—

Всему есть срок и предел. И "навсегда" не оканчивается в бесконечности — может, и к лучшему; пока не рассмотреть сквозь туман. Лим де-икс что-то там?

Всё предопределено.
Тобой лично.

И — спросят: хочется вернуться? [ и всё забыть] Хочется, да только не вернёшься.

Скажут: ситуация полный бесшанс, — а ты за этот бесшанс как ухватишься, как вопьешься своими клычищами, да так и будешь висеть-болтаться, пока со всей силы не шлёпнешься вниз.

Это т а к в твоём стиле.

Хочется и не перехочется.
Потому что ты не умеешь проигрывать

j!4/?

Всё рушится.

Потому что у тебя п о л у ч и л о с ь.

* * *

Есть мир, есть герой — но ты не такая.

Ты берёшь в руки меч, и металл внезапно поёт под пальцами, леденит и прорезает насквозь.

Щипаешь себя за запястье, словно пытаясь проснуться от дурного сна — слишком сладкого, чтобы быть правдой, — но приказ, подсунутый прямо под нос, никуда не исчезает, слишком физический, как и те двое, что нарушили твой покой среди царства таблиц и графиков.

Тебя не должно быть с т о л ь к о.
Слишком много. Достаточно.

— Повышение..? — недоверчиво сканируешь глазами положенный на стол лист, словно мелким шрифтом где-то прописаны обязательные условия — душу продать, например. — По-вы-шение...

Она смиряет тебя требовательным взглядом и вздёргивает подбородок.
Он скрещивает руки на груди, и гримаса серьезности так не идёт добрым синим глазам.

— Вы так не шути;те, — переводишь взгляд вверх, — я ж напьюсь от радости, — и никто не смеётся. — М. Не шутка.

Твой бывший.. начальник и господин в одном лице — хрупкая блондинка на шпильках, белый блик хрусталя — фыркает раздражённо, словно ожидая чего-то большего.

Зам изгибает бровь.

— Почему ты отказался?

— Потенциал, — раздражённо махает рукой на "так это из разряда "дорогу молодым"", — мы ставим на тебя, мы видели, что ты уже сделала и к чему стремишься, и мы на твоей стороне.

— "Мы"? Э. вообще-то с б е г а е т в другой департамент, — и ты плохо скрываешь обиду, хоть и знаешь, кто всегда во всём виноват.

— ..Я буду рядом, когда всё пойдёт не по плану.

— А пойдёт?

— Без вариантов.

* * *

Дамоклов меч. С него капает что-то, едва задевая висок, но ты отмахиваешься и ступаешь в удушливый летний зной вслед за светом — она вышла минутой раньше, но не успела ускользнуть.

"Будто в последний раз". Ах, точно.

Она поднимает взгляд, и ты не знаешь, что ей сказать. Что и м е н н о.

— Я не знаю, что делать, — со всей этой властью? Ответственностью? За какой план взяться? Какая переменная станет константой? Или без тебя?

— Не ври хотя бы.. — в последний раз? — Сейчас.

Но ты никогда не врала.

j!5/?

[ — Кто вы такие?!
— Не важно, кто мы такие; важно то, какой у нас план ]

Власть? Какая власть?
И с п о л н и т е л ь н а я

Ты исполненна разных противоречивых чувств, тронешь бумагу — и запрыгают разноцветные кривые, взовьются стрелки осей координат, плоский мир реальности на листе оживёт и начнет к чему-то стремиться.

К чему? К самоуничтожению.

У тебя такие, как надо, замашки; и когда у маленькой рыбки всё начинает получаться, рыбам покрупнее это не нравится.

Толпа, скандирующее твоё имя, или холодный металл наручников, впивающийся в кожу —слишком хорошо получается; ты не такая, выбиваешься, живёшь, думаешь и анализируешь, ты не винтик в стройной системе.

Ее корежит, как от вируса, и по кирпичику перестраивает.

* * *

[ — никому не было до меня дела, пока я не надел маску
— если я сниму её, ты умрёшь?
— это будет невыносимо больно.
— ниче, потерпишь
— для т е б я ]

— J., ну что там?
— Сегодня ночуем в другом месте, я видел на крыше блики. Наверняка снайперы.
— ..Ясно.

Игры во взрослость, в героя. Опасные игры. Ты отступаешься, и каждый твой шаг назад лишает тебя человека.
Но... всё получится? Однажды — обязательно?

j!7/?