Юдифь

Лев Александрович Мей (1822 — 1862) — замечательный русский поэт, прозаик, драматург и переводчик, прекрасный знаток русского языка, у которого М. Горький советовал учиться молодым поэтам. Читателя подкупает его тонкий лиризм, гармоничность и виртуозность стиха, выдержанность формы и сжатость языка, сочность поэтической живописи, притягательность созданных им образов. Многие произведения Мея положены на музыку, стали распространенными песнями и романсами («Зачем ты мне приснилася...», «Хотел бы в единое слово...» и др.). Широко известны драмы Мея «Царская невеста» и «Псковитянка», на сюжет которых Н. А. Римский-Корсаков написал одноименные оперы. Музыка подарила вторую жизнь драмам Мея и многим его оригинальным и переведенным им произведениям. Особенно поэт был популярен среди композиторов «Могучей кучки». Их привлекали в его творчестве простота и задушевность поэтической интонации, подлинно народный колорит его песен, лиризм женских образов драматургии. Бережное отношение к родному языку у Льва Александровича сочеталось со страстью к исследованию и постижению его богатств и глубин. Творческая манера поэта имеет две ипостаси: Мей – архаист и консерватор, и Мей – новатор и экспериментатор. Поэт талантливо и смело экспериментировал, создавая словоновшества, неологизмы. Он, как и другие поэты-экспериментаторы ХIХ в. (Пушкин, Гнедич, Бенедиктов и др.), определил развитие отечественной стиховой культуры, чем снискал любовь и уважение потомков: символистов (Брюсова, Блока), футуристов (Северянина, Хлебникова) и других представителей серебряного века русской поэзии. В последние годы жизни здоровье поэта сильно ухудшилось, но он находил утешение и укрепление в книгах Священного Писания, которые без сомнения помогли ему и вдохновили на написание произведений о бессмертии и воскресении: «Убей меня, Боже всесильный...», «Над гробом», «Когда она, на миг, вся вспыхнет предо мною...», «Еврейские песни». Поэт явно обращался к Господу и в своих молитвах и в своих произведениях:

Нет предела стремлению жадному...

Нет исхода труду безуспешному...

Нет конца и пути безотрадному...

Боже, милостив буди мне, грешному.

(Стихотворение «Четыре строки»).

Возможно, поэтому его творчество не изучалось в советских школах, а в вузах филологи соприкасались с ним весьма поверхностно

Лев Александрович Мей родился в Москве в обедневшей дворянской семье. За отличную учебу в Московском институте был переведен в Царскосельский лицей, где ему было предоставлено бесплатное обучение. Но чрезвычайно живой, подвижный и склонный к всевозможным шалостям характер Мея и, как следствие, низкая оценка по поведению, не позволили ему получить высшие оценки и награды по окончании лицея. Кроме родного русского Лев сумел овладеть еще одиннадцатью языками. Первое свое стихотворение сочинил в восьмилетнем возрасте. В лицейский период он был первым среди стихотворцев, но поддаваясь соблазнам и юношеской горячности, в своих произведениях преимущественно воспевал женскую красоту, вино, дружеские попойки и кутежи. Жизнь поэта не была ровной и спокойной. Она состояла из взлетов и падений, роста популярности и ее почти полного угасания. Безденежье понуждало его много трудиться. Нервное напряжение, утомительный труд литературного пролетария-поденщика, полуголодная и полубогемная жизнь, пристрастие к курению и злоупотребление вином привели Мея к ранней смерти в сорокалетнем возрасте от паралича легких. Увы! Жизнь поэта не была образцом святости и целомудрия. Но многие произведения Льва Александровича свидетельствуют и об его вере в Бога, и о той внутренней борьбе, которая происходила в его сердце. Во всяком случае, поэтический талант, данный ему от Бога, не был зарыт в землю, но развит и приумножен.

Образ святой праведной праматери Иудифи вдохновил поэта на создание одноименной поэмы. Она — жительница иудейского города Ветилуи, взятого в осаду войском Олоферна. Жители города страдают от голода и жажды. Им грозит мучительная и неминуемая смерть. Ради спасения, они, охваченные страхом и отчаянием, вынужденно постятся и молятся Богу. При этом проявляют малодушие, маловерие и неразумие, говоря, что если в течение пяти дней Бог не придет на помощь, то они сдадут город на милость завоевателям. Ответом Бога и спасительницей города явилась Иудифь. Она обличает старейшин города в малодушии и неразумии и обнадеживает их в том, что будучи оружием в руках Божьих, спасет город.

Иудифь (чье имя означает «иудеянка») — молодая и красивая, мудрая и богобоязненная, чистая и непорочная, целомудренная вдова, во всем доверившаяся Богу и все упование возложившая на Него, добровольно подъявшая на себя подвиг поста и молитвы, и тем привлекшая к себе Божью благодать, совершила то, что было не под силу мужчинам. Она, преодолев женскую слабость, сравнявшись в мужестве и доблести с воинами, воспользовавшись своей женской красотой, как военной хитростью, беспрепятственно проникла в центр вражеского войска и обезглавила его предводителя Олоферна. «И изо всей силы дважды ударила по шее Олоферна и сняла с него голову» (Иудифь 13:8). Библейское повествование Мей передает возвышенным слогом поэмы:

И подошла еврейка к изголовью —

Меч Олоферна со столпа сняла,

Одним коленом оперлась на ложе

И, прошептав: «Спаси народ твой, Боже!» —

В горсть волосы сатрапа собрала

И два раза потом всей силою своею

Ударила мечом во вражескую шею -

И голову от тела отняла.

Святитель Иосиф Медиоланский объясняет: «Это деяние не есть дело правой руки, напротив – скорее победа мудрости. В самом деле, победив рукой одного только Олоферна, она мудростью победила все неприятельское войско» («О вдовицах», 7. 41).

Ее мудрость дает ей возможность осознать ошибку своих сограждан и указывает ей путь к победе. Иудифь вполне осуществляет слова Екклезиаста: «Вот еще какую мудрость видел я под солнцем и она показалась мне важною: город небольшой и людей в нем немного; к нему подступил великий царь, и обложил его, и произвел против него большие осадные работы; но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город. И сказал я: мудрость лучше силы. Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми. Мудрость лучше воинских орудий…». (Еккл. 9: 13-18).

Иудифь в одиночку выходит навстречу врагу, как Давид против Голиафа. Она и праведница, и пророчица, и разведчица, и стратег, и поэт... Только мудрость и красота души, не боящейся пожертвовать собой, способны победить слепую силу и страсть инстинкта и даже остановить бешенство вражеского натиска.

Отдать свою жизнь – это доверить душу Богу. Битва Иудифи – это битва за жизнь. Истинная мудрость, избавляющая от смерти, это безоговорочное доверие к Богу, которое делает душу отважной и деятельной. Иудифь рассчитывает не на свои собственные силы и поэтому ничего не боится, на все отваживается, невзирая на свою слабость: тому, кто все отдал, больше нечего терять.

В ту же ночь, когда она совершила подвиг, возвратившись в город победительницей и выбросивши голову его через стену, она возвестила всем иноплеменникам свою победу над ним, так что утром, увидевши своего вождя погибшим от руки одной женщины, они, объятые сильным страхом и ужасом, бежали пред евреями, причем исполнилось написанное: «как бы мог один преследовать тысячу и двое прогонять тьму» (Втор. 32:30). Действительно, оказывается, что храбрейший Самсон один прогонял тысячи, а мужественнейшая Иудифь вместе со своею служанкой обратила в бегство десятки тысяч иноплеменников. «Видишь, какое благо, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – помолиться и воздать хвалу Господу Богу нашему». Иудифь, по мнению Святых Отцов, – прообраз Богоматери: «Преблагословенная Дева именуется столпом (Песн. 8:10) за крепость Свою, ибо Она столь крепка, столь утверждена благодатью Божией, что никакими кознями, никакими прельщениями враг демон не мог соблазнить Ее и нанести Ей вред. Более того, она обличила всю прелесть дьявольскую, раскрыла демонские козни, показала и разрушила их коварство, уничтожила крепость, победила силу и постоянно обращает их в бегство, чтобы они как-нибудь не одолели нас и не похитили победу. Потому Святые Отцы, прославляя Ее крепость, называли образами Ее Иудифь и Иаиль, ибо как Иудифь погубила злочестивого Олоферна, а Иаиль Сисару, так и Пречистая Дева поразила проклятого демона». (Святитель Димитрий Ростовский).

Песнь, которой заканчивается книга Библии и поэма Мея, сообщает действиям этой женщины вселенское, а в самом конце даже эсхатологическое звучание: победа Иудифи говорит о конечном воздаянии Божием всем врагам Израиля в «день судный»:

Он — судия и племенам и родам;

И движутся, словам его внемля,

И небеса, и воды, и земля...

Велик наш Бог!.. И горе тем народам,

Которые на нас, кичася, восстают,—

Зане их призовет Господь на страшный суд!

Иудифь является образцом для каждой души. В ней есть красота чистоты, поэтому она может пройти через любое испытание, не поддавшись искушению и не запятнав себя. Отречение от собственных интересов и жизни делает ее восприимчивой к благодати. Ее жертва спокойна и тверда, это не безрассудный прыжок вслепую, а полное предание себя божественному могуществу, отказ от собственной воли в радостном послушании.

Автор: протоиерей Виктор Черноморченко


ЛЕВ МЕЙ

ЮДИФЬ

Посвящается Софье Григорьевне Мей

               1

Недавно, ночью, ассирийской стражей
К шатру вождя была приведена
Из Ветилуи беглая жена...
Еврейский город, перед силой вражей,
На смелый бой и тысячу смертей
Готовяся в отчаянье упорном,
Как старый лев, залег в ущелье горном
И выжидал непрошеных гостей;
Но обманулся он: враги не подходили,
А голодом его и жаждою томили.

И вот уж тридцать и четыре дня
Народ выносит ужасы осады —
И нет ему спасенья и пощады...
Вотще воззвал он к господу, стеня;
Вотще в нем вера праотцев воскресла;
Вотще принес он на алтарь свой дар,
И пеплом пересыпал свой кидар,
И вретищем перепоясал чресла,
И умертвил постом и покаяньем плоть:
Во гневе отвратил лицо свое господь.

От Дофаима вплоть до Экревила,
От Ветилуи и нагорных мест,
По всей долине Хусской и окрест
Ассуров рать лицо земли покрыла.
И конники, и пешие бойцы,
И в ополченье бранном колесницы,
И на слонах подвижные стрельницы,
И челядь, и плясуньи, и ловцы,
И евнухи, и вся языческая скверна —
Всё станом стало вкруг намета Олоферна.

Он вождь вождей... Ему самим царем,
Властителем стовратой Ниневии,
Повелено — согнуть народам выи
Под тягостный, но общий всем ярем;
Повелено — потщиться, в страхе многом,
И истребить нещадно всякий род,
Что в слепоте своей не признает
Царя земли — единым, сильным богом...
И на челе тьмы тем стал Олоферн тогда,—
И царства рушились, и гибли города.

И перед ним во прах главы склоняли
Недавние кичливые враги
И всепобедный след его ноги
С подобострастным трепетом лобзали...
И далее, успехом возгоржен,
Он шел, без боя страны покоряя...
Вдруг перед ним утесов цепь сплошная,
И нет пути... Остановился он:
Ничтожный городок залег в ущелье горном
И преграждает путь в отчаяньи упорном...

               2

Сатрап почил на пурпуре одра,
Под сению завесы златотканой,
В каменья многоценные убранной,
Когда, со стражей, у его шатра
Явилася еврейка... Разгласилось
По всем шатрам пришествие жены,
И собрались Ассуровы сыны,
И всё их ополчение столпилось
Вокруг пришелицы, и удивлялись все
Евреям и ее неслыханной красе.

И посреди невольников безгласных
Вошла Юдифь в предсение шатра...
Сатрап восстал от пышного одра
И, в сонмище вельмож подобострастных,
В предшествии серебряных лампад,
Предстал перед еврейскою женою...
Смутилася Юдифь перед толпою,
И трепетом был дух ее объят,
И пала в прах она, исполненная страха,
И подняли ее невольники от праха.

И Олоферн Юдифи:
             «Не страшись!
Не сделано обиды Олоферном
Тому, кто был царю слугою верным.
И твой народ передо мной смирись
И не противься в гордости — с победой
В его горах не появился б я
И на него не поднял бы копья...
Не бойся же и правду нам поведай:
Зачем ты от своих передалася нам?»
И молвила Юдифь в ответ его речам:

«Владыка мой! прийми слова рабыни,
И лжи тебе она не возвестит:
Она тебе, владыка, предстоит
Пророчицей господней благостыни.

Всем ведомо, что в царстве ты один
И в разуме и в деле бранном чуден,
И благ душой, и мудро-правосуден...
Послушай же, владыка-господин!
Мой род несокрушим — крепки его основы,—
Пока угоден он пред оком Иеговы.

Но на пути нечестия и зла
Израиль стал — и погибает ныне...
И повелел господь твоей рабыне
Творить с тобой великие дела:
Я поведу тебя к победам новым —
И вся земля падет к твоим стопам».

И Олоферн сказал своим слугам:
«Еврейка нам угодна вещим словом».
И все сказали: «Нет жены, подобной ей,
Ни в красоте лица, ни в разуме речей».

И Олоферн: «Спасла себе ты душу,
От племени строптивого прийдя
В победный стан ассурского вождя.
Я говорю, и слова не нарушу,
Пока я жив и власть моя жива!
Ты в этот день прославилась пред нами
И красотой, и мудрыми речами,—
И если бог внушил тебе слова,
Войдешь в чертог царя ты в ликованьи многом,
И будет твой господь моим единым богом».

               3

Три дня Юдифь меж вражеских шатров
Свила гнездо голубкой непорочной,
И третью ночь уходит в час урочный
Молиться в сень пустынную дубров.
Но занялась четвертая денница...

Сатрап рабам вечерний пир дает...
К еврейке евнух крадется в намет:
«Не поленись, моя отроковица,
Прославиться красой перед вождем вождей
И быть с ним как одна из наших дочерей».

И говорит ему еврейка: «Кто я,
Чтоб отказать владыке моему? ..
Иди и возвести слова мои ему».

...И вышел от нее ликующий Вагоя...
Вечерний пир кипит уже в шатре:
Торопят вина общее веселье...
В запястиях, в перловом ожерелье,
На постланном рабынею ковре,
Вошедши, возлегла Юдифь перед гостями,
Сверкая яхонтом подвесок и очами.

И пил сатрап, так много пил сатрап,
Как не пивал ни разу от рожденья.—
И в нем в ту ночь дошла до исступленья
К Юдифи страсть,— и духом он ослаб...
Позднело... Гости вышли всей толпою;
Вагоя сам замкнул шатер отвне —
И пребыли тогда наедине
Ассурский вождь с еврейскою женою,—
Он — на пурпурный одр поверженный вином,
Она — пылавшая и гневом и стыдом...

Спит Олоферн... Полуденною кровью
Горят его ланиты и уста.
И всё в нем — мощь, желанье, красота...
И подошла еврейка к изголовью —
Меч Олоферна со столпа сняла,
Одним коленом оперлась на ложе
И, прошептав: «Спаси народ твой, боже!» —
В горсть волосы сатрапа собрала
И два раза потом всей силою своею
Ударила мечом во вражескую шею -

И голову от тела отняла,
И, оторвав завесу золотую,
Ей облекла добычу роковую,
Шатер стопой неслышною прошла,
Прокралася к внимательной рабыне
И миновала усыпленный стан...

               4

Бежит ассур, испугом обуян,
С зари бежит, рассыпавшись в пустыне,
Затем что свесили с зарею со стены
Главу его вождя Израиля сыны.

От Дофаима вплоть до Экревила,
От Ветилуи и нагорных мест,
По всей долине Хусской и окрест
Бежит ассура дрогнувшая сила.
И вражий стан расхищен и сожжен;
Возмещены сторицею евреи,
И к господу воззвали иереи,—
И, посреди хвалебных ликов жен,
Воскликнула Юдифь в опустошенном стане:
«Хвалите господа в кимвале и тимпане!

Пришел ассур от севера — и тьмы
Его стрельцов лицо земли покрыли,
И водные истоки заградили,
И конница покрыла все холмы.
Хвалился он пожечь мою обитель,
И юношей мечами умертвить,
И помостом младенцев положить,
И дев пленить... Но бог и вседержитель —
Непреборимый бог и мира и войны —
Во прах низверг врага десницею жены!

Не силою земного исполина
Враг сокрушен и гибнет до конца —
Его красой победною лица
Сразила дочь младая Мерарина,
Затем что ризы вдовии сняла
И умастилась благовонным маслом,
И увенчала волосы увяслом,
И взор вождя соблазном привлекла:
Моя сандалия ему прельстила око —
И выю вражию прошел мой меч глубоко.

Велик наш бог! Воспойте песнь ему!
Погибнул враг от божья ополченья,
И мало жертв, и мало всесожженья,
Достойного владыке моему!
Он — судия и племенам и родам;
И движутся, словам его внемля,
И небеса, и воды, и земля...
Велик наш бог! .. И горе тем народам,
Которые на нас, кичася, восстают,—
Зане их призовет господь на страшный суд!»

1855 г.