Сарынь на кичку. рассказ

«В этом что-то есть».
(М.Горький о футуристах)

В булочной на самом  видном месте висело ярко разукрашенное объявление, в котором говорилось: «25 января в 14 часов в библиотеке № 8 состоится лекция: «Футуризм в России». Лектор, футурист со стажем, поэт Калмык Виктор Викторович. Приглашаем всех желающих».
В намеченный день, а это был выходной, в читальном зале набралась всего троица завсегдатаев: любитель газетного чтива, дама солидного возраста, отдыхающая за романом и любопытствующий юноша, выписывающий из какой-то заумной книги ценные сведения для своего неясного будущего. В эту тишину ворвался взлохмаченный чудаковатый пожилой мужчина в жёлтой рубашке и с разрисованным красками или помадой лицом. Он шумно уселся на первый попавшийся стол и стал декламировать:
– Я тот
     кого
         ты ждала,
Любила,
       мяла,
            не гнала.
Я– гений
        жизни.
Я – сама
         история.
Долой
     Отчизну.
Бежим
      в лабораторию.
Читатели уставились на пришельца, как на случайно залетевшего психа.
–Удивил? Как удивил? - отыгрывался тот на внезапном своём эффектном появлении. – Мы – футуристы призваны делать всё необычное. Мы никак все. Я вам сейчас продемонстрирую ширину наших взглядов, диапазон наших мыслей. Мы – двигатели цивилизации. Мы – будущее.

Первой не выдержала солидная дама. Она резко встала, с грохотом задвинула стул и недовольная ушла из помещения. Следом за ней удалился любитель газет. Хотел уйти и юноша, но, увидев, размалёванное лицо, решил досидеть до конца. Такой «картины» он ещё не видел.
– Остаёшься? – спросил необычный лектор. – Или смоешься как эти? Ты же наше будущее. У тебя всё впереди.
Парень хмыкнул и уставился в свою «умную» книгу, не отвечая ни на какие посторонние реплики.

Разочарованная заведующая библиотекой разводила руками, упрекая ленивый народ в «не любопытстве»:
– Это такое интересное движение было в нашей истории, – твердила она и непонимающе качала головой.
Лектор пригорюнился. Веселье улетучилось.
– Кому нужна наша история? — вопрошал он в пустоту.
– Ладно. – Заведующая решила действовать более настойчиво, как в былые времена. - Сейчас я из другого зала приведу людей.

Спустя мгновение показались читатели с недовольными лицами, которые с удивлением разглядывали ряженого пенсионера.
– Вот, товарищи, садитесь тут, – указывала заведующая посетителям и дала знак поэту, чтобы начинал, а там, может, кто ещё подойдёт.
– Вот это я понимаю, – воодушевился тот. – Вы хоть слышали о футуризме? – обратился он после к сидящим в зале людям.
– Не-а, – послышалось равнодушное.
– А Хлебникова, Каменского читали?
Все молча переглянулись.
– Ну ладно. Так и быть. На первый раз прощаю.
Приглашённые люди заулыбались, разглядывали чудика.

Лектор сел за стол. Разложил перед собой книги.
– Для начала, – сказал он громко. – Я вам прочту одно стихотворение Василия   Каменского.
«Вода небится.
Небо водится.
Ручеёк – журчеёк.
Солнце солнится.    
Цветины.
Ветвины.
Шелесточки, листочки.
Встречаль.
Звучаль.
Укачаль».
– Нравится?
Молодые прыснули от смеха.
– Ну и стишки, – сказал кто-то постарше. – Так и я могу.
– Попробуй.
– Да запросто. На улице болото, а мне плясать охота.
Все засмеялись.
Лектор тут же «вцепился»:
– Вот ещё один футурист появился
– Ага, – ответил тот. – Я такой же футурист, как моя собака художник.
– А, между прочим, дорогой, Футуристы – это не только поэты, но и художники, композиторы, актёры, просто люди. Что такое импрессионизм знаете?
Зал ответил молчанием.
– Ну ладно. Я уж сегодня такой щедрый, объясняю по слогам, чтобы поняли.
– А можно записать?
Все оглянулись на ненормального парня, сидевшего на «камчатке».
– В институт готовитесь, молодой человек? – полюбопытствовал лектор.
– Не. К жизни.
– А? Чего? Ладно. Я согласен. Футуризм тоже готовит к жизни. Так, говорю внятно, как младенцам. Художники - импрессионисты дают на полотне своё впечатление, не обращая внимания на представления других об истинном цвете. У них всё условно. Лицо может быть зелёного, рыжего, фиолетового цвета, а глаза красного, желтого. Как понравится. Художники современного, так сказать, типа. И показывают они всем, что пора менять жизнь с прошлого мещанства на новое, нераздельное право будущего.

Тут в зал стали заходить новые посетители и, здороваясь, культурно усаживались на свободные места. Народу прибавлялось. Лектор заметно приободрился.
– И это говорят, что футуризм неинтересен, – заметил он. – Ещё как интересен, потому что это протест и стремление в будущее, но, конечно, не светлое. Это новаторство, это человек современной компьютерной культуры. Поэтому футуризм будет жить в веках.
Неожиданно в зале раздалось:
– Да ваш этот, правильно, туризм «фу», давно сгнил в начале века. Он сам уже стал прошлым, а в будущем идёт натуральный реализм.
Поэт встал из-за стола и стал нервно бегать перед читателями, эмоционально   жестикулируя руками.
– Не надо. Ваш грубый реализм скоро вымрет. А в нашем движении всё идёт по плану.
– Какой план? Где? – настаивал мужской голос. – Ни одного желторотого не видно.Провалились вместе со своей левой революцией.
– Не надо, – отнекивался дед. – Я вам сейчас докажу, что наше движение всегда будет самым передовым в мире.

В зале зашушукались, захихикали, назревали мелкие стычки, которые всегда нравились и не давали скучать. Лекция превращалась в забавную историю, дискуссию.

– Мы всегда действовали организованно, – тараторил ведущий, – всегда объединялись, привлекая новаторов в литературе, живописи, театре, музыки. Мы всегда идём к публике, к передовой молодёжи, чтобы наше движение стало общественным, народным, а не искусственно вымышленным, книжным. Вот назовите мне сейчас новаторов в поэзии, в живописи, музыке? А я послушаю.
Молодые парни стали тянуть, перебивая друг друга:
– Техно. Рэп. Тяжёлый рок.
– Я прошу нашего нового, а не западного.
Наступило молчание. Потом послышалось:
– Митьки.
– Вот, это я знаю, – оживился лектор. – Наши люди. Видел. Чем не Бурлюки? А? К слову, Давид Бурлюк был тоже славный художник, мастер своего дела. Он ведь идеолог футуризма. В нём клокотал такой мощный темперамент открывателя. Он всегда боролся за новое искусство, за нового человека. Это был человек современной формации с огромной энергетикой настоящего мастера. Ведь тогда, в начале века, делалась ставка на передовую молодёжь (не то, что сейчас), поэтому жаждали нового, откровенного, необычного слова.
Внезапно влетела хмурая заведующая, осмотрела присутствующих.
– Ну как, Виктор Викторович?
– Не знаю, – смутился он от неожиданного её появления. – Вам интересно? – спросил он у присутствующих.
Те как-то невнятно подёргали плечами.
– Ничего, послушать можно.
– Пускай рассказывает дальше.
– Ну-ну. – Заведующая вышла, тихо прикрыв за собою дверь.
– Так. – Поэт взлохматил седую шевелюру. – Сейчас я вам стихотворение прочту.
"Мы
     все
         нумизматики.
Бурлим
       слог
            бурлящий.
Нас
    клеят
         в солдатики.
Психоз
      настоящий.
Судьба –
        это
            атом.
Дорога
      дрожи.
Ругайтесь
         все
            матом.
Клянитесь на лжи".
– Здорово! – разнеслось в зале.
– Вот, – обрадовался поэт. – Это вам не серо-будничное бытие. Только и слышишь: люблю, люблю, лю - лю. Это сама жизнь. Вот у футуристов в начале века вышла первоклассная книга под названием «Садок судей». Кто-нибудь её видел?
Некоторые покачали головой.
– Я её тоже не видел, – признался лектор. – Но я знаю, что они её напечатали на дешевенькой обойной бумаге. Рисунок обоев оставили нетронутым, а на чистом листе напечатали лирический материал. Кстати, и орфографию полностью разрушили. Убрали там букву «ять». Это было ударом по письму. А потом они ходили со своей книгой и читали её везде, где только было возможно. Поразительно. Только к людям. Ведь они были самыми настоящими агитаторами новой жизни. Наверное, потому что сами были тогда молоды и очень активны. Да ещё время было такое. Духовный кризис. Разные политические движения, обывательский пессимизм, глупое мещанство. Много говорили о мистике. И пошлили в бульварных газетёнках. Как сейчас. Вот так, мои дорогие. Я вам сейчас  прочитаю  высказывание Виктора  Хлебникова в  одном  из  писем  о  футуристах:
«..Мы – ребята добродушные, вероисповедание для нас не больше, чем воротнички... Сословия мы признаём только два – сословия «мы» и наши проклятые враги... Мы знаем одну только столицу Россию и две только провинции – Петербург и Москву. Мы - новый род людей-лучей. Пришли озарить вселенную. Мы непобедимы. Как волну, нас не уловить никаким неводом постановлений. Там, где мы, там всегда вокруг нас «лучисто распространяется столица...» Хорошо сказано. Кстати, и Владимир Маяковский был футуристом. Про него Давид Бурлюк сказал, что он «большой задира, но достаточно остроумен... дитя природы и дикий самородок».  Надеюсь, его-то вы хорошо знаете?
Несколько голосов пробубнили:
– Кто же Маяковского не знает? В школе зубрим.
– Ну, почитайте что-нибудь, а я послушаю, – предложил  поэт. – Мне любопытно.
Пошли смешки.
– Ну, хорошо, выручу вас и на этот раз.
«Я вышел на площадь.
Выжженный квартал   
Надел на голову,
Как рыжий парик.
Людям страшно – у меня из-за рта 
Шевелит ногами непрожёванный   
                крик».
– Теперь вот что. – Лектор посмотрел на бумажку, лежащую на столе. – Давайте поговорим о том, как они одевались. Подсказываю. – Он показал на себя. – Посмотрите на это изображение. Последний писк моды.
Кто-то засмеялся:
– Цвет цыплёнка. Жареный.
– Какой цыплёнок? Вы чего? Это тигр. Идет год тигра. Только, правда, полосок здесь не хватает. Когда в следующий раз приеду, нарисую. Приду весь полосатый. В ногу со временем. Наш идеолог, отец российского футуризма, Давид Бурлюк, так говорит. – Он стал читать: – «Революционеры искусства обязаны втесаться в жизнь улиц и площадей. От нас ждут дела». А Василий Каменский что говорит? Вы только послушайте. – Читает дальше: – «Мы первые поэты в мире, которые не ограничиваются печатанием стихов для книжных магазинов, а несут своё новое искусство в массы, на улицу, на площади». Поэтому, – заключает лектор, – я от вас не отстану.

Какая-то девушка в зале поинтересовалась:
– А как у вас там с женским полом? Можно записаться?
Это была явная первая победа. «Выступающий» тут же подскочил к посетительнице и представился:
– Всегда и  всенеприменно.
"Ты моя
       любовь,
              любимица,
                любимая.
Это
   счастья
          новь,
              счастливица,
                счастливая".
Как вас зовут?
– Аня.
– Вот что, Аннушка, будем вместе двигать демократическое народное детище. Вы
согласны?
Девушка наивно захихикала:
– А я ничего не знаю.
– Чего тут знать? Надо знать нашего идеолога, у которого всё уже заранее отмечено.Будем   «воспевать    культуру    городов,    мировую    динамику,    массовое    движение, изобретения, открытия, радио, кино, аэропланы, машины, электричество, экспрессы. Словом, всё, что даёт нового современность...». Понятно?
– Да вроде бы.
Девушка смущённо стала переглядываться со своими подругами, как бы говоря, чего это на меня нашло.

А поэт удалился к своему столу и продолжал цитировать наставление «отца футуризма»:
– «Нужно  требовать   от  искусства   смелого  отражения    действительности.   Право Художника – право изобретателя, мыслителя, мастера своего станка. А право Зрителя...» то есть ваше право, – ведущий протянул руку к читателям, – «смотреть на произведение нового искусства новыми глазами современника. Пора глядеть вперёд по-новому, современному и не одними только внешними глазами, но и зрением интеллекта, разума, расчёта. Пора видеть в картинах геометрию и плоскости, материал и фактуру, динамику и конструкцию. Пора учиться понимать, как строится искусство футуризма». Да лучше ничего не скажешь. Мои дорогие, вы еще не устали? Устали? Ну, давайте перейдём на вопросы. Надеюсь, таковые есть.

Публика отмалчивалась.

– Чего? Так неинтересно? Ну, кого вы из современных поэтов помните?
Пошли скептические усмешки.
– Поэтов читать неинтересно.
– Да. Только и пишут о неразделённой любви. Всё время плачут.
Лектор приободрился.
– Вот видите. Понимаете. С этим сюсюканьем надо прекратить. Мы так и говорим.
Вон у Маяковского так и говорится: «Мы, футуристы, боремся против вульгарности и мещанских шаблонов. Что такое красота? ... Это – живая жизнь городской массы...» А у Васи Каменского:
«Эй, гуляй, наливай.
Молодость раздайся.
Эй, давай, поддавай,
Сам не поддавайся».
Словом, дорогие, мы – футуристы все на стороне нормальных направлений в жизни, да и в слове. Вот я вам сейчас напоследок расскажу, как мы пишем стихи.
Из зала донеслось тоскливое бормотание:
– Да знаем мы, как лестницей печатаете. У Маяковского читали.
Лектор согласился:
– Точно-точно. Конструктивизм называется. Кто записывает, запиши. А почему? Да потому что в этой ступени – лестнице каждое слово «живёт» самостоятельно, полноценно. Оно хорошо выделяется. Там, та – там, та – там, та – та. Иногда слова выделяются жирным шрифтом или буквы пишутся разновысотными, иногда математические знаки добавляются, всякие линии. Вещь получается яркая, динамическая, современная. Легче воспринимается на глаз и легче запоминается.
Вообще, чтобы вы лучше знали, футуристы огромное значение придают самому слову. Его разбирают, можно сказать, на отдельные детали, которые потом собирают как игру. У футуристов, – читает, – «Словесная концепция возведена в культ, где конкретная форма возвеличивает содержание». Слова Василия Каменского. И ещё он: «...СЛОВО служит истинной цели – возвеличивать содержание». Ну, кстати, они и фонетическими изысканиями тоже занимались. Что такое фонетика? По-научному совокупность звуков языка. Вспомните Хлебникова. Вот Бурлюк о нём так писал: «Хлебников указал новые пути поэтического творчества... Хлебниковым созданы вещи, подобные которым не писал до него ни в русской, ни в мировых литературах – никто». Послушайте.
«Небистели, небистели,
Озарив красу любин.
В нас стонали любистели,
Хохотали каждый ин.
Их нежные милые личики
Сменялись вершиной кудрей,
Из уст их струились кличики:
Смотрите, живите бодрей».
Красиво! Каково! А-а! Нет, друзья мои, чтобы там не говорили, футуризм живее всех живых. Это искусство будущего.
Лектор довольно улыбался.
– Ну, вот и всё, – заключил он. – Будут ещё, какие вопросы? Да, друзья мои, я хочу обратиться к вам вот с чем. Напоследок. Если кого заинтересовала моя лекция или самодвижение, то приглашаю в свою команду. Будем просвещать народ, и тянуть его к новым вершинам. У нас будет лозунг: «Футуристы всех стран объединяйтесь!»
Когда большая часть людей ушла, несколько смешливых ребят и девушек пристроились к поэту.
– Любопытно? – спросил он и тут же ответил. – Правильно. Интересно. Я с этим сюда и шёл.