На Тенерифе не бывает дождей Глава 1

Глава 1.

"На Тенерифе не бывает дождей, ну практически.
В среднем, раз в год.
Криминальная обстановка нулевая, краж, грабежей нет.
Ну остров, что вы хотите. Люди даже автомобили, дома не запирают."

Девушка в турагентстве бойко, по заученному, вербовала очередного отпускника, мастерски, как какой-нибудь карточный шулер, веером раскинула по столу яркие зазывные отфотошопленные проспекты с видами.

"Вы не пожалеете. Ну рай, реально, не жарко, не холодно, вечная весна, октябрь вообще, высокий сезон. Океан сумасшедший, киты, дельфины, рыбалка.

Вы рыбак?

Это вам не Египет какой-нибудь чахлый. Все цивильно, чисто, ну Европа как- никак, ну практически.

Ну цены да, но если закупаться в супермаркете, то все реально копейки.
 
Там кстати, все так и делают, а готовят сами, вот мы вам апартаменты отличные подобрали, плита, холодильник, стиралка.

Вы готовить умеете?"

Он умел. Все последние пять лет только этим и занимался.

И стирал и убирал.

Не пугало.

"Нет, давайте отель, дома надоело готовить, а тут хоть завтраки."

"Ну смотрите, апартаменты хоть и подороже, но зато..."

"Нет, давайте отель."

Долго рассказывала, что, где, почем.

Он выбрал из средней ценовой категории, лень было вникать.

Девушка, видимо почувствовав вкус агентских, и совсем не желая упускать уже практически готового клиента, грациозно упаковала билеты и ваучер в фирменный пакет, торжественно и заговорщицки провозгласила:

"А это Вам от нашей фирмы, презент."

Белая базовая футболка, XXL, I love Canaries. Через сердечко.

Оригинально , свежо, спасибо.

Отлично, один сувенир уже есть.

Не надо будет там покупать, оставлю дома.

Молодец, не упустила.

Тринадцать дней, четырнадцать ночей.

Ну или наоборот, как  считать.

Попутчики попались правильные.

Семь часов полета пролетели незаметно, опустошив весь дьютифришный вискарек.

Тяжеловато как-то, подумал он, когда  перед посадкой стюардесса разбудила и попросила поднять спинку сиденья.

Ночные собутыльники были примерно такой же степени мятости, лихорадочно шаря руками по пакетам в поисках какой-нибудь воды.

Странно, а где же солнце, гладя в иллюминатор, подумал он, когда лайнер выруливал на стоянку.

Как-то по питерски низкое серое небо, странно тепло одетые люди.

Он брел к зданию аэропорта, любимые шорты, незаметно переодетые где-то в небе над атлантикой, видимо между его балантайном и соседским чивасом, не только не охлаждали, но и абсолютно не грели.

"Хорошо хоть октябрьские кроссовки не переодел на шлепки", вяло подумал он.

Он без интереса поглядывал в окно автобуса, пока тот развозил счастливых туристов по их временным, на пару недель пристанищам,  не замечая снаружи ничего особо нового и интересного и мечтая только о ноль пять холодненького пивка любого брэнда, ну это сразу, залпом, а потом не спеша еще ноль пять в надежде вновь почувствовать себя адекватным отпускником.

И готовился уже вздремнуть, пока заботливый представитель славной турфирмы бережно не разбудит его у дверей гостеприимного отеля четыре звезды.

Спас левый глаз.
Потому что правый уже закрылся и приготовился ко сну, а левый как-то тормознул и продолжал напоследок не очень зряче пялиться в мутноватое окно автобуса.

Надо же, как интересно, подумал левый глаз.

Вот валяется чемодан на тротуаре, точь в точь, как у меня, вон даже бантик  красный сверху на ручке, привязанный  для возможного опознания среди иногда возникающих похожих чемоданов на багажных лентах.

Валяется боком, и никого нет рядом.

А ну да, здесь же криминалити зеро.

Щас хозяева вернутся за своим вторым и увезут.

Автобус метров через двести встал в пробке.

Левый глаз, напоследок, перед отправлением к правому, развернул непослушную голову, чтобы зачем-то еще раз посмотреть на до боли знакомый чемодан.

"Б..ять, это ж мой", громко подумал турист, а может даже вслух, хорошо, что в автобусе почти никого не осталось и никто не отреагировал на его чудом вырвавшийся неологизм.

"Как так, не понял, эй водила, эй мистер, драйвер, как там тебя, стоп, стоп, стоп, с..ка!"

А пробка уже рассосалась, и великолепный водитель в такой же великолепной белой рубашке с галстуком, гордо и плавно  жал на газ и не собирался даже поворачивать голову на его заполошные крики.

"Так это он же и выбросил, скотина", потому что другого, специально обученного на выкид чемоданов в автобусе не наблюдалось.

Ноги в летних шортах и октябрьских кроссовках одним практически прыжком перенесли его к кабине.

Милая девушка, представитель турфирмы, сидевшая на переднем сиденье, на беглом испанском о чем-то хохотала с водилой.

"Что случилось?"

"Да чемодан он мой зачем-то выкинул у предыдущего отеля, вот что случилось".

"Этого не может быть", спокойно сказала девушка и продолжала улыбаться каким-то канарским шуткам.

"А вот пусть он остановится, сбегает и принесет мой чемодан, тогда мы с вами поговорим, может или не может".

Она нехотя абстрагировалась от канарского юмора, что-то быстро сказала гонщику в белой рубашке.

Тот, не отрывая взгляд от дороги, боковой частью рта что-то прожевал.

"До следующей развязки километр", перевела агентша и неуверенно посмотрела на медленно ох..евающего туриста.

"А, то есть километр туда, километр обратно, а мой чемодан кто-то подрезает за это время.
Ну ок, агентство будет компенсировать или этот Шумахер?"

Девушка два раза хлопнула глазами.
Или три.

Открыла рот, видимо намереваясь еще раз напомнить незадачливому туристу по поводу нулевой криминалити, но передумала и выдала длинную и эмоциональную реплику на испанском прямо в висок упрямому белорубашечнику.

Тот отреагировал мгновенно.
Ну как  мгновенно, секунд через двадцать нажал на тормоз и автобус всеми своими гидроусилителями недовольно зашипел и остановился.

Водитель торжественно нажал на кнопку аварийной остановки и элегантно, даже как бы демонстративно, повернул какой-то специальный рычажок, и передняя дверь,   тоже как-то по канарски неторопливо и  недовольно, зашипела и открылась.

Пауза.

"Ну и? Чего он сидит? Пусть мухой бежит, может еще валяется май лэгэдж".

"Он не пойдет."

"Как не пойдет?!!"

" У них так не принято. Потом он не испанец, он канарец".

"Да мне пох..й, кто он. Не принято, бл..ть. А чемоданы выкидывать принято?"

"Вы не понимаете, они не любят, когда так кричат. Ну вот такие они, гордые".

"Гордые, с..ка?!!"

Похмелье как рукой пропало, он каким-то нереальным усилием взял себя в руки, и понял, что или он  и  дальше будет познавать особенности гордого нрава канарцев, или чемодану пи..дец.

Куда деваться, свою собственную советско-российскую гордость он второпях на бегу к месту катапультирования родного чемодана сублимировал в ооочень грубую и витиеватую тираду, которая была уж абсолютно точно была произнесена не про себя, а про непознанный пока внутренний мир этого  небольшого, но гордого народа.

Некоторые встреченные на отчаянном марш-броске расслабленные туристы даже оборачивались, видимо услышав до боли знакомые идиоматические обороты.

Его родной валялся, да именно валялся, а не лежал, метрах в пяти от первоначальной точки выброса.

Видимо, немного мешал на пути фланирования  по тротуару беззаботных отдыхающих, вследствие чего был отпинан ногами в разного рода легкой, исключительно курортного назначения обуви, о чем красноречиво свидетельствовали многочисленные невразумительные отпечатки на его трудовых боках.

Знаменитая красная ленточка, столько раз спасавшая его от потери или кражи на разных багажных аэропортовских лентах, оценив свое бессилие перед патовой ситуацией, забилась под ручку.

Во всем облике чемодана просматривалась обреченность.

Он был очень похож на Хатико и Белого Бима Черное Ухо одновременно.

Такое ощущение, если бы он мог заплакать, он бы заплакал.

Когда он доковылял с грустным чемоданом обратно до автобуса, он понял, что даже два по ноль пять пива его уже не спасут.

Виски, только виски.

Не менее двухсот, а лучше триста.