Контракт на Землю. Гл. 17 Центр наблюдения

ГЛАВА 17. Центр наблюдения

Андрей с Анастасией, ещё с вечера переодетые в новую форму одежды, а теперь и обутые в гравитационные ботинки, покорно вышли из своей каюты за нельдианами.
Майор мысленно проклинал космический костюм за отсутствие карманов. Не желая сердить вчера Таафитта, настойчиво рекомендующего им всем переодеться, Андрей, Иван и Настя сменили наряды. А теперь, как результат — Андрей не мог прихватить с собой на прогулку ту массу необходимых мелочей, что была у него всегда при себе.
«Возможно, следовало поступить так, как дядя Петя: пойти на принцип и остаться в привычных вещах?! Пусть это вызвало бы неудовольствие, а теперь… Одно утешает, до прихода Майи и её подчинённых, я успел сунуть свой телефон в рукав куртки. А значит, сбор сведений — это лишь дело техники», — рассуждал майор, проходя по узкому коридору валонгского корабля к самому выходу.
Наконец, группа из пяти человек, включающая в себя госпожу Руц, её старшего помощника, её переводчицу и двух пленных земного происхождения, покинули корабль капитана Боната и ступили на Лунную базу.
Майя всех повела на экскурсию. Она сама не знала, зачем ей это надо. Своей юной переводчице женщина показала Центр наблюдения ещё вчера. Таафитт, хоть и не бывал прежде на этой базе, был совершенно равнодушен к красивым видам. К тому же данный Центр не многим отличался от прочих баз наблюдения за другими планетами. Помощник госпожи Руц шёл рядом со своей начальницей и слушал, как и обязывает его должность и подчинённое положение, с неусыпным вниманием. Но он здесь, скорее всего, был не для того, чтобы узнать что-то новенькое, а, вероятно, лишь как дополнительные силы и гарантия надлежащего поведения землян. Что же касается пленников, то по их изумлённым и восторженным лицам было заметно: да, экскурсия удалась! И, быть может, только ради этого Майя вела их всё дальше и дальше по сетке витиеватых коридоров и открывала им всё больше и больше из имеющегося под Лунными куполами! Очень уж обидно звучали вчерашние слова Андрея о том, что ей легче синей кожей покрыться, чем сделать что-то непредсказуемое и хорошее для них, примитивных туземцев.
Госпожа Руц хотела объяснить, хотела доказать, что она вовсе не злая, какой она вначале показалась Диолле и какой её, очевидно, увидели земляне. Да, её должность, её работа заставляют женщину иногда быть жёсткой, решительной и резкой. Но то ведь нужно для дела! И пусть земляне уже завтра ничего из экскурсии по Луне не будут помнить и знать! По большому счёту, Майе было даже всё равно, что именно в данную минуту думают они о ней, и вообще — стыдно ли хоть капельку Андрею за проявленные накануне непочтение и грубость?! Госпожа Руц пыталась доказать свою «хорошесть», в первую очередь, себе. Она хотела вернуть то высокое чувство самоуважения и уверенности, которое вдруг разлетелось вдребезги, натолкнувшись на этого самовлюбленного и нахального человека с отсталой планеты.
А «нахальный человек с отсталой планеты», поражённый открывшимися его взору картинами, и впрямь на какое-то время изменил своему характеру и вместо привычных едких замечаний вместе с Настей лишь восторжённо восклицал: «О! Ого! Ух ты!». Потому что восклицать здесь было отчего.
Стоянка космических кораблей, или «зона прилёта», как её обозначила в своём переводе Диолла, сверху была покрыта толстенным, но идеально прозрачным куполом. Снаружи, по словам офицеров, он имел неоднородный жёлто-серый оттенок, так, что при всём желании отличить его от поверхности Луны было невозможно. Изнутри «стекло» казалось зеленоватым. В то же время купол выполнял несколько функций: он отталкивал своим магнитным полем летящие из космоса камни и более крупные обломки астероидов. Он защищал внутреннее пространство базы от космической радиации и низкой температуры. Купол был прозрачен и позволял своими глазами видеть мириады звёзд, зависшие над этой частью Луны. Ну, и самое главное, конечно, в случае объявленной по всей базе тревоги купол мог раскрыться, выпуская наружу одновременно все «припаркованные» здесь корабли. Это было бы более оперативно, чем при помощи подвижных платформ уводить транспорт в специальные герметичные отсеки, из которых корабли обычно стартуют поодиночке.
Вместе с тем, как пояснила переводчица, данная взлётно-посадочная площадка не является единственной на Луне. Сейчас здесь нашли прибежище лишь два корабля: валонгский чёрный «треугольник» капитана Боната и имеющий форму гигантского боба тёмно-фиолетовый корабль номер 551 нельдианской службы безопасности. Однако Центр является международным, его посещают представители разных культур. И в зависимости от того, чей транспорт запрашивает у диспетчера разрешение на посадку, в зависимости от его габаритов и целей визита экипажа, диспетчер координирует курс капитанов и отправляет их на разные приёмные площадки.
За зоной прилёта начинался сам Центр наблюдения, уходящий в толщу лунных пород на многие километры в длину, ширину и глубину. Обойти его весь пешком было нереальной задачей. И здесь было предусмотрено множество видов удобных средств передвижения. Поскольку времени у экскурсантов имелось не так уж много, госпожа Руц изъявила намерение воспользоваться пружинной ракетой. Что это такое на самом деле, Диолле было крайне трудно описать. Проще прочувствовать на себе. Вся группа зашла внутрь просторной стеклянной кабины, имеющей форму гигантского яйца. Внутри не было ничего: ни сидений, ни ручек, ни кнопок или каких других систем управления. Лишь пустота, да вошедшие люди. Полукруглые двери-створки герметично закрылись. Лёгкий щелчок где-то в полу, под ногами, чуть более яркий свет с потолка, секунда-полторы — и двери раздвинулись вновь, выпуская путешественников уже за несколько десятков километров от того места, где они зашли внутрь этой ракеты.
— А как это возможно? — попыталась дознаться до сути Анастасия. — Что управляет этой штукой? Что или кто?
— Моя мысль. Это есть импульсная технология, — снисходительно ответила госпожа Руц. — Вам не понять.
И Майя, действительно, не стала тратить силы на объяснение тех законов, которые на Земле ещё не открыты и которые довольно сложны в понимании. Женщина повела свою команду по широкому  хорошо освещённому коридору в новый зал, над «стеклянным» куполом которого в лучах ослепительного солнца синел вдалеке самый прекрасный для её пленников глобус по имени Земля.
— Ах! — только и смогли выдохнуть хором Настя и Андрей.
— Ваню бы сюда с фотоаппаратом! — простодушно добавила Анастасия, любуясь красотами родной планеты. — Таких потрясающих видов, таких изумительных кадров ни в каком Интернете не сыщешь!
У Андрея на мгновение замерло сердце. Им с Иваном и в голову не пришло предупредить девушку о необходимости скрывать наличие у них какой бы то ни было записывающей техники. Но госпожа Руц, на удивление майора, лишь равнодушно пожала плечами.
— Виды как виды. Впрочем, если хотите, можете и снимать. Ничего особенного.
«Вот и решай после таких слов, что делать дальше!!! — Андрей даже сжал кулаки, чтобы ни одним мускулом на лице не выдать своих беспокойных соображений. — Что же это? Провокация? Желание выяснить, есть ли у нас записывающая аппаратура? Ведь лишиться её очень легко, а вернуть назад потом вряд ли получится. Вон, как мой пистолет умыкнули, и попробуй теперь верни! Или же пришельцам и правда до фени, что мы можем тут наснимать?! А с другой стороны, почему это им должно быть безразлично? Ни один контактёр, насколько мне известно, не донёс до дома ни одной фотографии с изображениями звёзд, летающих тарелок, инопланетян и прочих внеземных технологий. Несчастливое совпадение или всё-таки чей-то умысел на то, чтобы держать людей в неведении? Нет, раскалываться и маячить перед их носом своим телефоном я не намерен! Иван, раз уж Настя невольно его выдала, пусть попытает счастье делать снимки открыто. А я, хотя и упущу возможность запечатлеть великолепные ракурсы Земли, быть может, смогу уберечь записи, сделанные тайком на диктофон».
— Да, у Ивана где-то был фотоаппарат, — как можно равнодушнее подтвердил майор. — Было бы неплохо, если б он сфотографировал Землю. Всё-таки дом, как ни крути.
Но Майя и впрямь проигнорировала эту новость. Она предложила своим спутникам идти дальше, объясняя попутно при помощи Диоллы назначение попадавшихся им на глаза различных роботов, автоматических систем наблюдения и прочих технических устройств.
Как поняли земляне из экскурсии, сама Лунная база не только поделена на секторы между представителями разных цивилизаций, но имеет и несколько уровней.
Верхние этажи под самыми куполами практически везде заставлены чувствительными приборами слежения. Они мониторят космическое пространство вокруг Земли, фиксируя прилёты и отлёты кораблей с курьерами, контактёрами, учёными или дипломатами. С помощью мощных телескопов в единый аналитический центр стекается информация о поверхности планеты, о погодных изменениях, о природных или техногенных катастрофах, об активности людей в той или иной части земного шара. Различные антенны и локаторы принимают и подвергают обработке радиоволны, перехватывают переговоры отдельных лиц, видимо, по предварительной наводке контактёров, поддерживают связь с курьерами и ещё много чего прочего.
Уровнем ниже идёт диспетчерский этаж, на котором уже главенствуют люди, а не электроника. Вход посторонним туда запрещён для всех, и это, по словам Таафитта, «есть правильно и разумно». Диспетчеры выполняют важнейшие задачи, начиная от корректировки курса подлетающих кораблей и заканчивая работой по расшифровке и анализу полученных с верхнего этажа данных. Именно поэтому автоматика блокирует их этаж изнутри, и никто, включая лиц даже со статусом капитана корабля, как, например, у Майи, не может попасть к ним на экскурсию и прогулку.
Следующий этаж вглубь Луны в нельдианском секторе был выделен для техников. Техники — это обслуживающий роботов и электронику персонал. Их здесь проживает немного, так как роботы и электроника в большинстве своём функционируют бесперебойно и слажено. Сейчас техники выполняют демонтаж многих устройств, а значит, есть шанс где-нибудь их повстречать во время экскурсии.
Данные слова оказались правдивыми. Пока Майя водила своих пленников из зала в зал и катала их на лифтовой платформе, опускающейся вниз лишь по велению её мысли, Настя и Андрей, действительно, заметили троих нельдиан в белых комбинезонах, разбирающих и укладывающих какую-то аппаратуру в высокие пластиковые контейнеры.
Что касается нижеследующего уровня, то, по словам госпожи Руц и к нескрываемому огорчению Диоллы, землянам там делать нечего и экскурсанты туда не пойдут. Этаж отдан в распоряжении курьеров. Но поскольку часть курьеров всё ещё «сидит» на Земле, выполняя различные поручения и задания военного, научного или дипломатического руководства, а часть курьеров, справившихся с работой, уже отбыла на Нельд, этаж сейчас пустует и смотреть там абсолютно не на что.
А вот и последний уровень нельдианского сектора, до которого добралась группа Майи и который, вероятно, является самым интересным для посетителей. Потому что здесь, в многочисленных залах и комнатах, содержится бесчисленное количество вещей и предметов, привезённых курьерами с Земли. Конечно, все экспонаты пронумерованы и классифицированы. Залы поделены между собой на материки и эпохи человеческой истории. Стеллажи и площадки — на области знаний, а полки, ячейки и подставки имеют градацию по степени значимости или редкости. Всё это позволительно разглядывать без ограничений, с единственным условием: в руки брать ничего нельзя. Система защиты экспонатов, без специального на то разрешения уполномоченных лиц, не позволит взять предмет.
Пока Диолла переводила это объяснение, Майя для наглядности решила продемонстрировать справедливость этих слов. Женщина подошла к одному из стеллажей и прикоснулась к какому-то очень древнему глиняному кувшину с нанесёнными на его стенки иероглифами. Кувшин, словно скользкая рыбка, выскользнул из её рук, отлетел от Майи сантиметров на тридцать и плавно опустился на полку стеллажа.
— А почему он не упал и не разбился? — воскликнула Настя.
— Причина в гравитационных устройствах, установленных по периметру зала, — ответила Диолла. — В здешних хранилищах нет силы тяжести в привычном для вас понимании. И если бы не обувь, моделирующая для нас комфортные условия, вы бы это уже давно почувствовали. Наши ботинки позволяют нам передвигаться по этажу и его залам привычным для нас образом. В то же время сильное магнитное поле отталкивает от себя все экспонаты, обеспечивая их неприкосновенность. Любой предмет будет вырываться и ускользать из ваших рук. А после — плавно притягиваться к тому месту, к которому он прикреплён. — Диолла с непритворным сожалением вздохнула. — Изучать эти вещи вы сможете только глазами.
«Да не больно-то и хотелось их изучать! Что мы — дома на этот хлам не насмотрелись?» — хотел, было, усмехнуться Андрей. Но, увидев на лице переводчицы неподдельную грусть, майор промолчал.
Диолла очень сильно отличалась от тех нельдиан, с которыми пленникам уже довелось пообщаться. Девушка проявляла к Земле и её жителям не просто любопытство, это был какой-то трогательный интерес, такое сочувствие и сопричастность ко всему земному, что с первых же минут знакомства переводчица расположила к себе всех арестантов. И неважно, что послужило тому причиной: её скромный возраст и, как следствие, маленький жизненный опыт, её чрезмерно активное воображение или её искренность и душевная чистота, но Андрей не хотел обижать эту девушку. Он покорно ходил рядом с Диоллой из зала в зал, вежливо разъясняя предназначение некоторых предметов и попутно давая характеристики различным изобретениям. Настя держалась подле них, поражаясь тому количеству вещей, которые были вывезены с планеты.
Майя и Таафитт шли на некотором удалении от пленников, мысленно обмениваясь между собой некоторыми репликами и таким образом коротая время, оставшееся до прилёта помощника инспектора.
— Удивительно, как легко Диолла нашла с землянами общие темы для разговоров, — подметил Таафитт. — Они даже смеются над чем-то.
— Мне более удивительно, Таафитт, отчего этот мужчина называет нашу Дил «моя радость» или «красавица»? — с определёнными нотами женской ревности в голосе произнесла Майя. — И вообще, это очень странно, как разительно отличается тон его речи, когда он говорит с ней и когда он обращается ко мне, к нам… вот. Ты не заметил?
— Нет, не замечал. Быть может, спросить у него?
— Нет, не выдумывай, Таафитт. Нам надо закругляться. Я обещала и вторую группу пленников вывести погулять, так что дел много, а время бежит. Зови их, и будем возвращаться на корабль Боната.
Старший помощник госпожи Руц подошёл к Диолле.
— Дил, мы возвращаемся на корабль. Переведи пленникам, что их экскурсия завершена.
— Завершена? Уже? Но мы здесь осмотрели лишь самую малость!
— Досмотришь оставшееся со второй частью арестантов. Пошли, Дил, не задерживай нас. Госпожа Руц не любит ждать.
— Хорошо, — Диолла огорчённо кивнула и перевела на русский язык, что всем пора возвращаться.
Андрей и Настя, чьё положение здесь было подневольным, без лишних возражений повиновались поступившему приказу. Они направились к лифтовой платформе. Андрей по пути вновь попытался разговорить Диоллу и как-то поднять ей настроение. Он принялся расспрашивать девушку, какой из осмотренных залов ей понравился больше всего и почему. Переводчица оживилась, объясняя, что понравилось ей абсолютно всё, хотя до самого любопытного зала они даже не дошли. Это должен быть зал древностей. И пусть в нём хранятся теперь уже совсем ненужные и даже смешные предметы, но все они относятся к тому периоду, когда земляне и нельдиане были добрыми соседями и жили бок о бок на одной планете…
Диолла ещё хотела что-то рассказать, а в голове Андрея моментально родилась масса вопросов, однако подошедшие к ним почти вплотную Майя и Таафитт помешали беседе. Весь оставшийся путь до корабля телефон майора вынужденно записывал лишь звук шагов.
***
Дядя Петя и Иван прошедший час времени тоже даром не теряли. Ваня придумывал, как лучше всего можно замаскировать свой фотоаппарат. Так и не найдя в нельдианской куртке свободного места под технику, юноша решил, что ему всё же удобнее будет в своей джинсовке. Он поменял куртки и, за неимением зеркала, решил воспользоваться услугами своего сокамерника, поминутно дёргая дядю Петю:
— А если я в этот карман спрячу фотоаппарат, его не видно будет? А так? А если вот сюда? Так мне удобнее будет снимки делать…
Дядя Петя, решая мудрёную практическую задачу, а именно, как вскрыть электронный замок на гравитационных ботинках, отвечал нехотя и односложно:
— Видно. Слабо видно. Не видно. Нет, совсем не то…
— Как же не то, если Вы мне только что сказали, что так фотоаппарат со стороны не заметен?
— А? Какой фотоаппарат? Да нет, Ваня, я это не тебе. Не заметен, не волнуйся. Я о другом переживаю. Ботинки, говорю, так просто с ног не стащить. Здесь, брат, без отмычки — никак.
Дядя Петя полез в один из глубоких карманов своего комбинезона, порылся там с десяток секунд, а после гордо вытащил целую связку отмычек.
— Слесарь без инструмента, дорогой мой филолог, — продолжил он своё наставление, — это как баня без веников. Вроде и пропотеешь, как конь, но в то же время и проку от этого — нема. А так, поковыряемся немного в ихнем замочке, глядишь, и перепрограммируем ботиночки-то. Думаешь, Ваня, сапоги-скороходы кто придумал?
— Кто? — осторожно спросил Иван, отчего-то подозревая, что бывший слесарь попытается присвоить себе авторство данного сказочного изобретения.
— Кто-кто? Русский мужик, конечно. Вон, японцы желают быстро по земле передвигаться, так машины хорошие изобретают. Американцы — корабли там всякие или подводные лодки. А русский человек извилины свои пораскрутил — и на тебе! Хочешь — сапоги-скороходы, хочешь — ступа на ручном управлении…
Дядя Петя ещё пробормотал что-то себе под нос, но поскольку он согнулся, что называется, в три погибели, пытаясь изучить свои ботинки досконально, уже было не разобрать, что конкретно он бормочет и для кого. Несколько манипуляций отмычками, и вдруг: «Краццц!». Левый ботинок незадачливого слесаря заискрил оранжевыми и голубыми искрами, а сам дядя Петя в мгновение ока подскочил на ноги, роняя при этом на пол связку металлических крючков и проволочек.
— Ай! Ваня, на помощь!
— Что? — юноша подбежал к дяде Пете. — Что случилось? Вас ударило током?
— Нет. Не ударило, — тяжело отдуваясь, прохрипел изобретатель. — Я… Я пошевелиться отчего-то не могу. Там что-то замкнуло в ботинке. И теперь мои ноги приросли к полу.
— Как приросли? — Ваня с сомнением обошёл кругом стоящего, как столбик посреди каюты, слесаря. — Вы же только что нормально двигались.
— Это было до того, как заискрила та чёрная пластина с наружной стороны пятки. Нагнись, пожалуйста, Иван, и глянь. Там возле пятки есть такие крошечные отверстия. Я туда отмычкой — «вжииик!», а оттуда как искрами — «краццц!». И вот меня теперь что-то держит. Ноги к полу пристыли, а грудь и спину как меж двух «КамАЗ»ов зажало. Аж дыхание спёрло.
Иван растерянно поводил руками вокруг тела слесаря, не ощущая никаких странностей в окружающем пространстве. Между тем было заметно, что «гражданин мира» не придуривается. Он морщился от дискомфорта и с трудом дышал, будто на него и впрямь кто-то давил с разных направлений.
Юноша присел на корточки и внимательно осмотрел ботинки слесаря с внешней стороны стопы. Возле самой подошвы имелись какие-то мелкие цветные точки, словно рисунок. Если не знать, что это замаскированные отверстия, ведущие к управляющей микросхеме, так сказать, к мозгу ботинок, то догадаться об этом было бы невозможно. Но именно они и приглянулись дяде Пете. Очевидно, от смекалки русского мужика мало каким изобретениям удавалось оставаться исправными. Разгадав инопланетный секрет, или решив, что этот секрет разгадан правильно, дядя Петя начал протыкать своими отмычками замаскированные ходы, надеясь разомкнуть электрическую цепь и открыть удерживающий обувь замок. Только нельдианские технологии были более сложными, чем предвидел он. Найденные управляющие схемы оказались вовсе не от застёжки на его ботинках. Слесарь вмешался и нарушил какие-то процессы, которые отвечали за корректировку силы тяжести, и теперь, как результат и наказание, застыл на одном месте, будучи не в силах пошевелиться.
— Да, дядя Петя, я вижу сквозь эти отверстия ту маленькую чёрную пластину, которая вышла из строя, — произнёс Иван. — Она даже вроде как оплавилась. Но как исправить ситуацию, я и предположить не могу.
— Да кто ж тебя, Ваня, предполагать-то просит? — прохрипел дядя Петя. — Отмычки мои на полу видишь? Хватай их скорее и пихай в ботинки везде, куда можно.
— Опять лезть в ботинки отмычками? — неуверенно переспросил юноша. — А если я ещё хуже что-нибудь сделаю? Может, лучше позвать наших захватчиков? Они, я думаю, знают, как обращаться со своей техникой, и всё исправят.
— Ваня, ты что — дурак? — испуганно зашипел на своего сокамерника слесарь. — Они же отмычки мои отберут! Пихай, тебе говорят, не бойся! Хуже мне уже всё равно не будет…
Однако дядя Петя ошибся. Едва Иван засунул отмычку в соседнее отверстие, как гравитационное поле поменяло свой вектор, усердно прижимая слесаря к полу уже в горизонтальном положении. Дядя Петя лишь охнул, принимая упор лежа, и, хрипя, вновь приступил к ругательствам и нравоучениям:
— Тьфу на тебя, двоечник несчастный! Ничего путного сделать не способен! Помог, называется!
Иван обиделся:
— Может, хватит уже обзываться, а, дядя Петя? Я, к Вашему сведению, в институте на одни пятёрки учусь. А нельдианская обувь — это не мой конёк, уж извините. Я предупреждал, что может получиться хуже. Так что советую остановиться.
— Нет уж, Ваня, меня так просто не остановишь! Давай уже, сделай что-нибудь, чтобы поднять старика на ноги! Ну?!
Иван нехотя снова полез отмычкой в ботинки. Лёгкий щелчок — и вдруг дядя Петя обрёл свободу движения.
— Хо-хо! — радостно воскликнул он, поднимаясь на ноги и первым делом забирая у юноши свои отмычки. — Да ты волшебник, студент! Я же говорил тебе, Ваня, русскому человеку всё под силу! Надо лишь извилины свои пораскрутить немного — и сможешь получить всё, чего бы ни пожелал!
— Угу, удачи Вам в раскрутке извилин. Только я из беды выручать Вас больше не намерен. На меня не рассчитывайте.
Иван угрюмо отошёл к своему креслу, присел и нервно застучал пальцами по подлокотникам.
Насти и Андрея в каюте не было уже очень долго. Создавалось такое впечатление, словно прошла целая вечность с момента, как они ушли. И это вызывало огромное беспокойство. Дядя Петя тем временем, вновь склонившись над своими ботинками, как шахматист над шахматной доской, пытался разгадать ребус из сложнейших микросхем и в то же время нескончаемо бурчал по поводу «непутёвости» своего младшего товарища.
— Всё ещё злишься на меня, Иван, за то, что я тебя двоечником обозвал?
— Нет.
— А почему тогда со мной не разговариваешь?
— Не хочу.
— Ха! «Не хочу!». А я знаю, почему не хочешь. Я ведь экстрасенс, Ванька, меня не обманешь. Ты боишься, что я тебе вопросы каверзные буду задавать, а ты на них ответить не сможешь. Вот и уходишь от разговора.
Дядя Петя вынул из комбинезона свою бесценную фляжку, сделал из неё глоток «для обострения умственных способностей», вновь склонился над ботинками, но при этом и не забывая донимать Ивана:
— Признайся, признайся, что я прав! — подзуживал он.
Юноша на самом деле не желал разговаривать с дядей Петей. Ему в целом не особо приятно было находиться в обществе этого прямолинейного и не всегда культурного бездомного «экстрасенса». А уж выслушивать от него нравоучения и вовсе было унизительно. Вместе с тем старик не унимался в своей болтовне, и Ваня сделал единственный верный ход в такой ситуации. Он принял решение согласиться:
— Да, дядя Петя. Вы, как обычно, правы.
Кто не знает, что одобрение слов другого есть самый кратчайший путь к прекращению спора? Однако дядя Петя — крестьянский сын, видимо, этой истины как раз и не знал. Ощутив над своей головой фанфары победы, он даже бросил ковыряться отмычками в ботинках, с радостью подошёл к Ивану и настроился на длинную проповедь:
— Во-от! Правильно, Ваня! Правильно! Дело молодых — сидеть и слушать! Старики-то дурного не посоветуют. Они жизнь-то ужо повидали и пороху нюхнули предостаточно. Да для нас, если хочешь знать, ваши проблемы — это так, тьфу! Плюнуть и растереть!
— У меня нет никаких проблем, дядя Петя, — попытался отвертеться от поучений юноша.
— А то я не вижу — проблем у него нет! Свою голову ниже плеч повесил и уверяешь ещё, что жизнь у тебя лёгкая и беззаботная?!
— Нет, жизнь у меня нелёгкая, и забот выше крыши, дядя Петя. Я просто не нахожу смысла это обсуждать. У меня всё очень запутанно, я сам ещё не могу разобраться…
— Так, чай, ведь не тарифы ЖКХ с тобой собрались обсуждать? В чём путаться-то, Ваня? — бесцеремонно прервал его старик. — Ты любишь Настю. Настя встречается с твоим братом, хоть и не любит его. Ты уважаешь своего брата. Тебя мучает совесть за твои чувства по отношению к его девушке. Ты хочешь от неё отказаться. Но в то же время ты сгораешь от безответной любви. Я ничего не упустил?
Дядя Петя пристально посмотрел юноше в глаза, и Ваня, не выдержав этого пронзительного, пробирающего насквозь взгляда, покраснел и молча кивнул:
— Я должен от неё отказаться.
— Кому должен?
— Кому? — юноша не понял сути вопроса.
— Я спрашиваю тебя, чудо гороховое, кому ты это должен? Али подписку такую давал, ась? Простофиля — он и есть простофиля! Вот ответь мне честно всего на два вопроса. Первый таков: смог бы ты, Иван, если бы вдруг Настя тебя полюбила, сделать эту девушку счастливой? Как сам считаешь?
— Конечно! Да, наверно, смог бы! Я сделал бы всё от меня зависящее, чтобы она была счастлива!
— Ясно. Вопрос второй. А с твоим братом, не кривя душой, Настя будет счастлива в совместной жизни?
— Мм, не знаю, дядя Петя. Колька шикарный. Он не такой, как я — непутёвый. Он всё на свете знает и умеет. У него есть жизненная хватка и море уверенности в себе. Он в любых условиях за словом в карман не полезет. Он находчивый и весёлый. А девушки млеют в его присутствии. Мне глупо с ним тягаться. Я думаю, если Николай захочет, он любую девушку может сделать самой счастливой на свете.
— И при этом он, я так полагаю, этого-то как раз и не хочет, так? Он же твою Настасью ни грамма не любит?! —  прямо выпалил дядя Петя, отчего Иван даже вздрогнул.
— Я этого не говорил.
— Нет. Но это так. Ты в моих способностях провидца не сумневайся! Коль не за деньги тебе советы даю, так и врать не буду. Брат твой — гуляка, ума и серьёзности пока не нажил. Вся его шикарность и находчивость, которым ты так завидуешь, лишь маска. Обманка для недалёких барышень. Пустышка. А Наська… Не любит Настасья твоего Николая. Вот комбинезоном своим единственным готов поклясться, что не любит его! И вообще пока никого не любит. Свободная она ещё, как птица в полёте. А вот с кем гнездо пожелает свить, от тебя зависит. Откажешься от неё сейчас в пользу другого — никому счастья этим не прибавишь. Ни себе, ни ей, ни брату своему. А вот поборешься за её сердце, как знать? Может, счастливей вас во всем мире и не сыскать будет? Чем чёрт не шутит? Не каменная же у неё душа. Влюбится! — дядя Петя хитро прищурился и засмеялся: — Непутёвых тоже любить кто-то должен.
— А как же Николай?
— А ну его к лешему! — экстрасенс, всё так же смеясь, беспечно отмахнулся. — Найдёт себе другую даму. У вас их на даче вон сколько было: красивых да крашеных. Что уж, выбрать не из кого? Не о нём пекись, а своим счастьем живи, Ваня! Наберись в себе этой, как её? Решимости! Подойди к Настасье тихонько, обними её нежно, а затем — хвать! Держи крепко да целуй, пока она опомниться не успеет. Всему вас, молодых, учить надо!
— Ну, да, дядя Петя? — Иван засомневался в действенности предложенного варианта поведения. — Я её — хвать! А она мне как даст по лбу в ответ! Сейчас современные девушки, они, знаете, какие? Боевые!
— Ничего страшного, потерпишь. У нас ведь как повелось в народе? Бьёт, значит, любит. Сначала покалечит, зато потом полечит…
Экстрасенс не закончил весь свой длинный список советов по покорению слабого пола, как вдруг одна из стен в их каюте распахнулась, и на пороге показался офицер Гокролл.
Иван соскочил со своего места, с тревогой вглядываясь в лицо нельдианина:
— А где Настя и Андрей? Что случилось?
— Ничего не есть случаться. Госпожа Руц и ваши друзья ещё не вернуться с прогулки. Я прийти к пленнику дядя Петя.
Гокролл обернулся к сидящему на своём месте слесарю. Дядя Петя не посчитал нужным вставать навстречу «своему захватчику». Он лишь незаметно опустил в карман связку отмычек, сожалея о том, что не успел освободить ноги от электронных оков, и немного сухо кивнул в знак приветствия:
— Ко мне? Я слушаю Вас, любезнейший!
— Вы сказать вчера Таафитту, что очень нехорошо чувствовать себя здесь, в нашем Центре, без трубки.
— Чего? А-а, да! Говорил! Я так затянуться хочу, Вам даже и не снилось! Я уж подумывал о том, чтобы самокрутку сделать из подаренной мне майором пятисотки. Так табака-то у меня тоже — нема. Поэтому жечь деньги пока без надобности. Въезжаете?
— Э… — Гокролл, разумеется, ничего не понял из услышанного. Он лишь растерянно вывел из-за спины руку и протянул вперёд тот самый предмет, который его друг Таафитт ещё с утра попросил передать пленнику. — Вот, это Вам. Офицер Таафитт сообщил вчера госпоже Руц, что Вы есть хороший специалист по трубам. И Вам здесь без маленькой трубы есть некомфортно. Нельдиане уважать творчество и развитие. Мы найти в нашем Центре трубу и решить её Вам подарить.
Дядя Петя почти полминуты оторопело смотрел на протянутый ему тромбон. А затем бывший слесарь разразился такими вдохновенными ругательствами, объясняя, что он на самом деле думает о Таафитте, о госпоже Руц, обо всех нельдианах вместе взятых и о Лунном Центре наблюдения за Землёй, что не только плохо говорящий по-русски офицер Гокролл, но и филолог Иван испытывали подлинные затруднения в литературном переводе его пламенной речи.