Когда в моей душе пошатнулся социализм

  Случилось это когда мне было лет четырнадцать. До того я твёрдо был убеждён, что лучшей, чем социализм, доли для народов нет и быть не может. Отсутствие в продаже джинсов меня тогда сильно не волновало, а очереди за ... Даже не знаю, за чем могли быть очереди в нашем благополучном закрытом городе Свердловске-44. В общем, очереди "за талонами на талоны" я тогда  считал явлением временным и не связывал с несовершенством системы.   

   А тут я практически одновременно узнал, что в нашей стране существуют пытки. И прочёл "Железный поток" Серафимовича.  Помню разговор с одноклассниками:
-А ты знаешь, что у нас в милиции людей бьют?
-Зачем? - удивился я.
-Ну, как зачем? Чтобы они признались в преступлении.

    Это для меня было шоком. Да ещё каким. Я-то думал, что следователи добиваются раскрытия преступлений исключительно хитрыми вопросами к подозреваемым, опросом свидетелей или данными экспертиз. Как в фильмах. А тут узнать такое. Ведь то, что подозреваемых бьют - это и есть пытки.

    А тут ещё и Серафимович. Нам в школе дали прочитать его книжку в качестве внеклассного чтения.  Вероятно те, кто нам давал эту книжку, слегка подзабыли то, что в ней было написано. Дали почитать "для общего развития". Довольно хорошо помню обложку той книги. Тревожно-красные штыки на грязновато-белом фоне.


   А вы помните, что в ней? А в ней была правда о Гражданской войне. Нигде больше, разве что у Шолохова, я не встречал подобной жуткой и ничем не прикрытой правды. Но Шолохова я читал, когда стал постарше. В других же книжках была сплошная романтика и чёткое разделение на "плохих белых" и "хороших красных".

   Напомню сюжет. До революции Кубанская земля чётко разделялась на казаков и "иногородних". У казаков земля и привилегии, у иногородних - ни земли ни привилегий. Иногородние вынуждены были наниматься к казакам в работники. И когда грянула революция и казачьи привилегии были отменены, иногородние потребовали себе земли.

      На этой почве разгорелась смертельная вражда. Казаки стали белыми, иногородние - красными. Большая группа красных с семьями и детьми вынуждена была спасаться от наступающих белых. Люди знали, что если они останутся, то белые их истребят поголовно. Не щадя никого, даже младенцев. И они пошли. Через жуткие горы, степи, дикие леса. Практически без продуктов, в лохмотьях. Пошли на соединение с каким-то другим крупным отрядом Красной армии.

     Голодные люди шли, оставляя по обочинам дороги мёртвых и ослабевших, иногда оставляя и детей. Маленьких, которых "не жалко". Оставляли на голодную смерть. И так же жестоко эти люди рубили всех, кто осмелился встать на их пути. Патронов-то у них почти не было, были только шашки, штыки и ненависть.

      Путь отряда лежал через территорию Грузии, которая тогда была ещё самостоятельным государством. Грузинские пограничники решили не пускать красных на свою землю. Зря они это сделали. Их тоже истребили всех до единого.

     Поразили "обыденные", без злости, разговоры, которые вели между собой люди той эпохи. Конечно, я помню их не все. Например, вот:
-А я помню, как в Новороссийске офицеров топили. Свяжут им руки и спихнут с причала. Глубоко. А вода синяя-синяя. И видно как они там ползают по дну как раки. Раньше-то в мешках топили, а потом мешков стало мало...
- У нас поп был. Кто-то пристрелил его, и он долго лежал на паперти как дохлая собака...
   
    Пройдя сквозь уголок грузинской земли, красные вернулись в родные степи и встретились со своими, которые даже не могли сначала признать в этих сожжённых солнцем оборванных живых скелетах своих единомышленников.

   Прочитал я это и долго ходил потрясённый. Тогда я впервые задумался, а стоил ли  социализм того, чтоб люди теряли облик человеческий. Или иначе нельзя было? А ещё задумался над тем, что нет хуже бедствия, чем гражданская война. Кто бы и зачем бы её ни начинал.

      Пошатнулся в моей детской душе социализм. А упал ли? Или с тех пор так и стоит "пошатнутый"? Не скажу я вам этого, потому что и сам до конца не знаю.