4. Об авторском праве

РАБОТЫ ПО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЮ
http://proza.ru/2023/10/10/137

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Вопрос об авторских правах в эпоху перехода от книжной к электронной культуре весьма животрепещущ. Правда, его обсуждение вязнет в юридических хитросплетениях и технических тонкостях. Сама же идея авторского права как-то скользит мимо обсуждения, словно необходимость, даже неизбежность этого института для науки и культуры самоочевидна.

Предполагается, что центральной фигурой всего процесса является автор. Он пишет произведение, пытается опубликовать его и тем запускает весь процесс. Не будь автора -- ничего бы не было. Издатель и его естественные коллеги (библиотекарь, книготорговец, рекламщик) -- это всего лишь опосредующие звенья между ним с его рукописью и читателем.

Поэтому обеспечение устойчивого вознаграждения за его творческий труд -- и есть истинный смысл и предназначение авторского права. Вопрос только в том, насколько удачно механизм функционирования авторского права отвечает понятой таким образом цели. Так, не прекращается вовсе, хотя и по временам притухает в зависимости от победы одной из сторон спор, что лучше -- гарантированный гонорарный минимум для писателя в зависимости от художественного (научного) уровня написанного или жесткая зависимость оплаты от коммерческого (не)успеха книги.

Вот так примерно выглядит идея авторского права как в глазах дилетанта, так и профессионала.

1. ИЗДАТЕЛЬСКИЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА

2. КТО ТАКОЙ ИЗДАТЕЛЬ И КТО ТАКОЙ АВТОР

3. КТО ТАКОЙ АВТОР

4. ЗАВИСИМОСТЬ АВТОРА ОТ ИЗДАТЕЛЯ

5. НЕОБХОДИМОСТЬ АВТОРСКОГО ПРАВА В ЭПОХУ ПЕЧАТНОГО СТАНКА

6. ФИГУРА ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ПИСАТЕЛЯ, КАК СОЗДАНИЕ АВТОРСКОГО ПРАВА

7. УСЛОВНОСТЬ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ПИСАТЕЛЯ ОТ ЧИТАТЕЛЯ

8. КРИТЕРИЙ ПОПУЛЯРНОСТИ

9. ФИГУРА ГРАФОМАНА И НЕПОНЯТОГО АВТОРА КАК ФЕНОМЕН ПЕЧАТНОГО СТАНКА

10. ПРОБЛЕМА НАУЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

11. НЕНУЖНОСТЬ АВТОРСКОГО ПРАВА ДЛЯ ЛИТЕРАТУРЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

12. АБСУРДНОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ АВТОРСКОГО ПРАВА В ЭПОХУ ИНТЕРНЕТА

13. ИНТЕРНЕТ И КНИЖНАЯ ИНДУСТРИЯ

II. ЛИЧНЫЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА

Меня всегда занимал факт несовпадения столичной и провинциальной культурной жизни. Так было в советские времена, так это перекатило в российские. Вся Москва -- по крайней мере, ее журнально-либеральная часть -- одно время была поголовно увлечена проблемой авторского права, в то время как в провинции в кругах так называемой по старинке интеллигенции, которая как раз и выделяет из себя авторский контингент, только плечами пожимали: "Авторское право? Кому это интересно?" Хотя звон стоит великий, все его слышали, но откуда он несся и что означал, никто толком не понимал.

Не говоря уже о том, что институт авторского права -- один из основных институтов, на котором встала культура постиндустриального общества -- о чем и моя статья. Следовательно, этот предмет представлял интерес и сам по себе, и не только для Москвы, но и для всей России, где еще, казалось, теплилась какое-то время художественная и научная жизнь.

Позднее эта тема вышла из моды. Пошумели, пошумели витии, пободались лбами да и разошлись, как водится, так ни до чего и не дободавшись. И как-то незамеченным осталось, что интеллектуальная жизнь изменилась до неузнаваемости, и данностью стало то, о чем вчера и помыслить-то никто не удосуживался. Поэтому-то и стоит хоть время от времени возвращаться к обсуждению этой проблемы, чтобы напоминать людям, в какой реальности их удосужило жить.

1. УСТРАНЕНИЕ АВТОРА ИЗ ОБЛАСТИ АВТОРСКОГО ПРАВА

2. ЕДИНСТВЕННЫЙ ТВОРЕЦ КАК СОЗДАТЕЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ -- ФИКЦИЯ

3. ЦИТИРОВАНИЕ КАК ФАКТОР КОЛЛЕКТИВНОГО ТВОРЧЕСТВА

4. ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ -- ЭТО В ТАКОЙ ЖЕ МЕРЕ ПРОДУКТ ОБЩЕНИЯ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ, КАК И ИНДУСИЛИЙ

5. ЖАНРОВОЕ РАЗНООБРАЗИЕ В СВЕТЕ АВТОРСКОГО ПРАВА

6. СХЕМА КАК КАРКАС ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ, СОЗДАННЫЙ ВСЕОБЩЕЙ КУЛЬТУРОЙ

7. ЗЫБКОСТЬ ПОНЯТИЯ ПРИОРИТЕТА

8. ДОКУМЕНТ КАК ИСТОЧНИК ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА И СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

9. ГРАНИЦА МЕЖДУ ЛИТЕРАТУРОЙ И НЕЛИТЕРАТУРОЙ

10. УСТНОЕ ТВОРЧЕСТВО ИМЕЕТ ДЛЯ ЛИТЕРАТУРЫ НЕ МЕНЬШЕЕ ЗНАЧЕНИЕ, ЧЕМ ПИСЬМЕННОЕ

III. ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ ЖИЗНИ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ

1. Я уже писал, что проблема авторского права не является проблемой только творческого сообщества. Не является она также ни чисто юридической, ни чисто технической проблемой, а носит идеологический, и даже мировоззренческий характер. Рассуждения на эту тему могут увести слишком далеко, поэтому ограничусь на этот счет двумя соображениями.

Первое -- из американского опыта, где данное авторское право действовало уже множество лет.

Как это не покажется странным, но и в Америке существуют писатели и ученые, для которых значение творческого труда отнюдь не сводимо к сумме денежного вознаграждения. В этом плане одно время был широко известен Массачусетский технологический институт, где уже не одно столетие культивировался подход, что свобода мысли и исследований не совместимы с правовыми ограничениями и должны иметь ничем не связанное хождение. В практическое развитие данного постулата все книги, которые издавались издательством этого университета, журналы, статьи, научные отчеты были доступны в свободном доступе в мировых компьютерных сетях.

Кажется, факт самый обыденный, чтобы обращать на него особое внимание. Один считает, что ни одна строчка, вышедшая из-под его пера или из под чего сейчас выходят строчки, не должна оставаться неоплаченной. Другой пишет, издает за свой счет, да еще и распространяет бесплатно. Ему же, вроде бы хуже. А так -- вольному воля, каждый в своем праве.

Ан нет! Много лет такая политика упомянутого института подвергалась бешеной атаке. В частности, не прекращались попытки в судебном порядке оспорить их право давать другим бесплатный доступ к ими же созданным материалам, по тематике которых другие вузы за своих авторов либо берут деньги, либо выставляют в закрытом режиме. Якобы массачусетцы нарушают права других авторов на свободную конкуренцию, другими словами демпингуют на рынке интеллектуальных услуг (Прошу прощения за возможную неточность формулировок: не искушен в юриспруденции). И хотя, позиции, занятые земляками М. Твена, имели много сторонников, сдулись массачусетсы и пошли на поклон к акулам авторского права.

2. То что проблема авторского права все же по сути своей проблема не юридическая, а идеологическая, показывает второй пример (Разумеется, отрицать юридические аспекты в авторском праве было бы нелепо: я хочу только подчеркнуть, что они не носят основополагающего, а только технический характер: прописывают, так сказать, механизм реализации).

Известно, что руководство упорно тянуло нашу страну в ВТО, куда Россию не очень-то и хотели пускать. Зачем он нужен, этот ВТО -- хрен его знает (а вернее, как показала жизнь, ни на хрена он нам не нужен). Теме не менее во имя этой неблагородной цели один за другим принимались чудовищные законы, направленные прямо против нашей страны и ее народа. Такие как отмена льгот, повышение цен на топливо. Сюда же относился и закон об авторском праве в рамках борьбы с так называемой контрафактной продукцией (пиратством). И именно этот закон являлся для Америки главным пунктом давления на Россию.

Настойчивость просто удивительная. Этот закон был постоянным рефреном всех переговоров и деловых контактов с американцами, включая президентские встречи. Причем, американцы отнюдь не удовлетворялись самим фактом принятия этого чудовищного закона. Настолько чудовищного, что кроме США, а теперь вот и России, ни одна западная страна не решается полностью принять его положения. Американцы же, зная, что у нас "строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения", настойчиво требовали скорейшего введения в России соответствующих подзаконных актов и давили на российское правительство по части принятия действенных мероприятий, чтобы закон существовал отнюдь не только на бумаге (доходило до показательных аутодафе контрафактной продукции).

Понятно, зачем европейцы требовали выравнивания своих и российских цен на энергоносители: чтобы и мысли у нас не было иметь конкурентоспособные промышленность и сельское хозяйство. Понятно, зачем китайцы приставали с так называемым "свободным" обменом рабочей силы: они давно уже присмотрели для себя громадные незаселенные пространства Сибири с редким бессмысленным русским населением. Но зачем так упорно пытались внедрить у нас закон об авторском праве американцы, понять нелегко.

Можно только было предположить, что раз они к этому так настойчиво стремились, значит это им было нужно. И, думается, вовсе не о завоевании мифического российского рынка шла речь (хотя третьей по значению статьей американского экспорта являлась продукция шоу-бизнеса), и даже не об идеологической дубинке, которой они собирались нас бить. Ответ на этот вопрос дал, и очень точный, Карл Маркс. Вкратце он таков. Капиталистическое воспроизводство может быть только расширяющимся. Поэтому оно требует все новых и новых рынков. Но рано или поздно, предполагал Маркс, должно случиться так, что весь земной шар будет опутан одним глобальным рынком. И тогда буржуазии волей-неволей для сохранения прибылей придется прибегать к внеэкономическим, считай силовым, методам принуждения. В наше время как-раз это и случилось. Вот вам и вся подоплека экономических основ авторского права.

3. Чтобы показать, какие катастрофические последствия авторское право имело для духовной жизни России, коснемся еще одного нововведения.

Теперь авторское право с частной собственностью на продукты интеллектуального труда, с сохранением правообладания в течение 70 лет после смерти "автора" распространилось и на документы, в том числе архивного и библиотечного хранения (чтобы не подпасть под буквоедов, заметим, это входит не в закон об авторском праве, а в закон об архивах: под "авторским правом" в данной статье подразумевается целый комплекс подобных новаций). Без разрешения родственников или других наследников отныне стало невозможным опубликовать документ, ввести его так сказать в научный или литературный оборот.

Не говоря уже о физической неисполнимости подобного требования: попробуй разыскать наследников миллионов документов архивного хранения -- на правду о прошлом наслаиваются идеологические ограничения. Если бы принятый закон действовал с 1937 года, то только с 2007 года историки получили бы возможность начать знакомство не с официальной версией тех репрессий, а со свидетелями непосредственных очевидцев событий. Либо довольствоваться тем, что посчитали возможным открыть родственники... кого? жертв или палачей? Но и тем, и другим есть что скрывать.

Достаточно спроектировать ситуацию на постсоветскую Россию, чтобы понять последствия этого закона, если он будет действовать и дальше. Хоть какую-то правду о приватизации наши потомки смогли бы узнать не раньше через 100--120 лет, когда она уже никому в мире будет не нужна.

Ясно, что никакое более или менее объективное историческое исследование с такими законами невозможно. Впрочем, хотя и списанный с американского образца, этот закон выдержан в лучших российских традициях того самого дышла, которое куда его вертят туда оно и выходит.

Судите сами. Кому, допустим, должны принадлежать авторские права на материалы допросов в НКВД, и сам Соломон бы не разобрал. На них могут в равной мере претендовать и репрессированный, то есть тот, кого допрашивали, и следователь, и тот, кто составлял вопросы. Наконец, по праву служебного документа они могут быть собственностью НКВД-КГБ-ФСБ. Точно так же письма, дневники репрессированных, поскольку они подшиты к делу, в равной мере могут быть причислены к служебным документам как материалы следствия.

Таким образом, в зависимости от намерения властей и требований момента документам может быть придан совершенно различный статус, и они могут в соответствии с этим статусом как быть открытыми, так и запрещенными для публикации. То есть авторское право в российских условиях призвано играть роль своеобразной цензуры и дубинки для своевольных авторов, к оппозиционным или не угодившим властям изданиям прикладывая закон о защите чести и достоинства либо о клевете.

4. Едва ли не самым существенным моментом закона об авторских правах явилось распространение его действия на Интернет. К сожалению, провинциальная узость взгляда наших писателей, да и ученых помешали им в свое время разглядеть значение этого факта. К новым технологиям они относились либо враждебно ("американская диверсия"), либо настороженно, либо индифферентно ("мы, писатели, народ бедный").

Между тем "оно" (то есть то, что называют масс-медиа, в основном телевидение и Интернет) играют такую большую роль, что ее можно назвать доминирующей, чтобы не сказать монопольной, в культурной и духовной жизни человечества или в том, что их заменяет. И происходит это уже независимо от факта признания или непризнания Интернета (главной части этого "оно", которому еще не подыскали определения), использования или неиспользования его кем-то. Вопрос даже не в том, заменит компьютер книгу или нет, а в том, что даже самый стойкий книголюб не сможет запереться в книжном мире, отгородясь баррикадой из фолиантов от того (раньше его называли духовным) климатом, который формируется глобальными сетями.

Пока книга господствовала в той сфере, где происходит обмен и накопление мыслей, многие не замечали, что вокруг нее, как атмосфера, существует книжная инфраструктура. Путь от книги к книге в этом книжном море был уставлен маяками, указателями, бакенами, снабжен лоциями и картами книжного же происхождения. Книга указывала путь книге. Это и библиографические указатели, и план-проспекты издательств, и журнальные анонсы, еще многое другое, и, наконец, сама книга с комментариями, предисловиями, ссылками и отсылками и даже своей внешней формой (например, как часть некоей серии типа "Писатели Алтая").

В начале 90-х годов система книжной инфраструктуры была разрушена именно как система, как нечто единое, целое и централизованное. Одно время казалось, что факт разрушения проистекает из общего хаоса и носит временный и ограниченный в пространстве (то есть только на 1/7 части земной поверхностью, зараженной дыханием перестройки) характер. Но потом, когда централизация в России возродилось в гипертрофированных размерах, оказалось, что процесс носит более фундаментальный характер.

Следствием этих факторов стала замена книжной инфраструктуры глобальной инфраструктурой, прежде всего компьютерных сетей, причем книга стала всего лишь элементом этой инфраструктуры. Теперь книгочей за новой книгой, информацией о ней, вообще узнаванием о самом факте ее существования, должен был покидать книжное поле и нырять в волны Интернета. То, чего не было в Интернете (или на телевидении), того не существовало вообще.

В частности, Интернет заметно прибирал к своим рукам функции:

а) книжной торговли (это не только покупка через Интернет -- 60 процентов от общих продаж в Америке, 2 -- в России, -- но и информации о факте, чтО вообще продается в книжных магазинах)

б) книжной рекламы и продвижения книги

в) ознакомления с книгой

г) литературной систематизации (каталогизации, библиографии, энциклопедии, справочники, словари и т. д.)

Вот почему проблемы распространения авторского права на Интернет отнюдь не являются сугубо проблемами продвинутых юзером и непродвинутых чайников. Они не посторонние и для литературного мира.