Ж - 1

                По сути, вся жизнь уходит на то, чтобы научиться жить.

     Сколько раз меня в детстве родители упрекали в том, что у меня пустая голова, кто же это считал. Я же их слова понимала буквально и даже, затаив дыхание, прислушивалась: не отзовётся ли что-то там в моей голове? Тихо. Значит и правда – пусто. Я и теперь ощущаю эту пустоту. И ещё меня постоянно одёргивали, когда я, от избытка впечатления, задавала «странные» вопросы на тему, о которых не должна была говорить хорошо воспитанная девочка. А я «своей глупостью только позорила родителей». И я, в таком разноцветии жизненных ситуаций, никак не могла понять: какой вопрос следует задавать, а о чём следует помолчать. Это «хорошо» и «плохо» знали взрослые, видимо в силу своего опыта. А как же я наберусь этого самого опыта, если не спрашивать? Одним словом, как я ни старалась «быть хорошей», обязательно где-то споткнусь…
      Хоть убей меня, теперь не вспомню, к кому из бабушкиных многочисленных родственников мы в тот день заходили. Знаю только, что это не в нашем селе. Получилось так, что по соседству с тем двором, куда мы вошли, люди собрались на похороны. В далёкое время, когда у нас даже радио (проводное) и то было не у всех, свадьбы и похороны в селе считались событием и люди шли просто посмотреть. Моя бабушка со своими сёстрами тоже пошла, и я поплелась за ними. Мне было совсем мало лет и на меня, (як на дурну дытыну), покрикивали все родственники, наверное, чтоб случаем не потерялась в толпе. Хоронили старенькую бабушку. Понятное дело, мне хотелось на всё посмотреть… а меня постоянно отпихивали за спину. Я, конечно же видела, но не то главное, ради чего люди собрались в этом дворе. Только кто же знает, где оно то, самое главное. Я не была пронырливым ребёнком, но из-за широких подолов что-то, да удавалось увидеть.
     Гроб открытый, вынесли из хаты во двор и положили на две табуретки. Старые люди, которые не могли проводить соседку до кладбища, (цвынтара, как в нашем селе говорили), подходили к покойнице прощаться. Эти люди меня мало интересовали, тем более что эти люди из чужого села, и я их не знала. Я заприметила среди толпы девочку, примерно моего с нею возраста, в выцветшем платьице, волосы спутанные. На давно неумытом лице видны были светлые полоски от слёз. Девочка держала сжатые кулачки у рта и всё старалась подойти к гробу. Только ей, явно намеренно загораживали дорогу. Она уже не плакала, а как-то отрешённо смотрела. Мне её было жаль и я, сама того не понимая, оказалась рядом с нею. И вдруг, меня бабушкина сестра схватила за руку и, прямо таки силой потащила за ворота. На меня злились все взрослые родственники. «Ты чого до неи пишла? Вона ж прицэпыться до тэбы…» Меня шпыняли со всех сторон, мне было больно, я плакала. А главное то, что я не понимала – в чём моя вина?
     Дома мне тоже ничего не объяснили, только все дружно зарекались в том, чтобы меня никуда с собой не брать.
     Прошли годы. Я уже со своей семьёй приехала в гости в село. На меня больше никто не шикал, но и не всё при мне говорили. Я это видела и не допытывалась. Но однажды мои родственники стали поглядывать на по-городскому одетую женщину и, приглушенным голосом, о чём-то судачить. Женщина была моего возраста, но в школе, в своём селе, ни в соседнем, где я училась в 9-10 классах, её я не видела. И тут  меня спросили: «Узнаёшь?» Я пожала плечами и отрицательно покачала головой. Обо мне тут же забыли. Но я-то не забыла и стала, по крупице, у кого уж придётся расспрашивать. Из всего сказанного у меня сложилась картина жизни красивой незнакомки. Сколько я передумала потом о ней… И всё у меня выходило, что деревенские предрассудки, а может и не только деревенские, столько людей обездолили, а то и в могилу свели. А в этом случае вот как дело было.
 Во двор одной старушки вошла женщина с большим животом. У неё начались предродовые схватки. Старуха приютила её, потом своими руками и дитя приняла. И во что запеленать малышку дала. Только вот не уследила незнакомку. А та, по словам рассказчиц, это дитя нагуляла и решила его подушкой задушить. Да видать, поторопилась негодница. Дитя родилось для жизни, а не для смерти.
     Старушка воду в вёдрах в хату занесла, слышит – дитя пищит. Она сдёрнула подушку и обо всём догадалась. А мамаши и след простыл. Нашёптывали ей «добрые люди», мол, надо было довершить дело… «Зачем тебе чужое дитя?» А она не взяла грех на душу. Выпестовала, на ножки поставила. Да, вот, её время пришло – глазоньки закрыла. И опять девчушка стала никому не нужна. Односельчане даже остерегались, чтоб случаем за кем-то не увязалась. А в тот день бабушку похоронили, и домой все разошлись. Дитя на свежей могиле сидеть осталось. Только человек не без судьбы в мир приходит. Нашлись таки добрые люди, приютили её, вырастили, выучили. Но она, хоть и маленькой была, а не забыла бабушку, что её вынянчила. Не так часто, но всё же приезжала к ней на могилку. Вот, в один из дней, её и мой приезд в село совпали, и я её увидела.
     И вот, уже и у меня волосы побелели, а я всё думаю: человек, по Божьему велению рождается на свет, но по устоявшимся предрассудкам, вдруг становится вне закона. Даже родная мать дочку бросила… Кто же придумал эти неписанные законы?..