повесть о Бате

 Старики Васильковы жили на самом дальнем краю села, можно сказать, на выселках. Дом у них был большой -  крытый тёсом пятистенок. 
Старики вырастили семерых детей. Дочка сразу после революции вышла замуж и уехала жить в Минск. С тех пор к родителям она ни разу не приезжала. Только раз в году на Рождество от нее приходило письмо, в котором скупо описывала свою жизнь. Старики знали, что у неё двое сынов, у которых уже свои семьи и дети: у одного мальчик и девочка, а у другого двое мальчиков. Живут они хорошо в своём доме, работают на каком-то заводе в Минске.
 Старшего сына Васильковых задрал медведь, еще четверых забрали революция и гражданская война. Самого младшего из Васильковых осенью 1938 года призвали в Красную Армию, а ровно через год послали воевать с финнами. В декабре 1939 года старики получили похоронку и на него.
До революции они жили довольно зажиточно. В хозяйстве имелась пара коров, четыре лошади, овцы и прочая живность. Сейчас у них осталось одна коровёнка, да лошадь. Деда взяли лесником, вот и дали лошадку, немолодую, но ещё крепкую.
Надо сказать, что их дом находился километрах в двух от села. Дорога к нему шла через молодой лес. Сам дом располагался на высоком месте, окружённом извилистой рекой. С селом его соединял небольшой мост, шириной метра два с половиной, а длиной метров семь.
Приблизительно каждые пять-шесть лет река выходила из берегов, и мост уносило к озеру, которое находилось километрах в двадцати семи от дома Васильковых. Тогда дед брал лодку и после окончания разлива притаскивал, всё, что осталось от моста обратно, и строил новую переправу. Если везло, он подбирал в озере бесхозные брёвна и доски. Негодные пускал на дрова, а хорошие шли в дело.
Шёл июнь 1939 года. Лето было тёплым, скоро Троица, и наступит пора сенокоса. Однажды рано утром дед повёл свою коровёнку в общее стадо к быку, пришло время её «покрывать». Пройдя с километр, он увидел лежащего под кустом бузины мальчишку. На вид ему было лет восемь-девять. Парнишка был среднего роста, с выгоревшими на солнце почти до белизны русыми волосами. Лицо на вид вроде русское, но очень скуластое и к тому же грязное. На мальчике были надеты рваные штаны неизвестного цвета, и какой-то грязный свитер. На голове тёмная от грязи будёновка. Из штанов торчали черные, все в цыпках, ноги, конечно, без обуви.
Дед Степан разбудил чумазого пацаненка. Тот сначала поначалу хотел дать деру, но, увидев, что дед не такой и уж и страшный, передумал.
- Есть хочешь? – спросил Васильков.
 Мальчишка утвердительно закивал.
Дед достал большую краюху хлеба, шматок сала и огромную сладкую луковицу. Он планировал целый день провести в селе, поэтому взял с собой тормозок с едой. Мальчишка съел всё за несколько секунд.
- Еще хочешь? – снова спросил Степан.
Мальчик опять утвердительно кивнул.
- Мне надо отвести корову в стадо, - сказал дед, - а потом я вернусь, и мы пойдем в баню. Уж больно ты чумаз. Там и перекусим, и подберем тебе новую одежонку и обувку.
Мальчишка снова радостно закивал, сладко зевнул и опять улёгся под куст.
Старик отвёл корову и поручил её своему родственнику по жениной линии. Оставив ему деньги для пастуха, он пообещал вернуться за ней через два-три дня и угостить родственника самогонкой за хлопоты.
Мальчишку дед Степан обнаружил там же, где они расстались. Тот по-прежнему мирно спал под кустом. Старик разбудил его и повел к себе домой.
Наталья Семёновна встретила их на пороге. Она посмотрела на пацана и, молча, перевела взгляд на деда. Тот понял её без слов.
 - Пусть поживёт у нас несколько дней, - сказал он. Заодно и с покосом поможет. Мальчишка снова радостно закивал.
В бане Степан долго скоблил его мочалкой, парил двумя вениками,  а затем в предбаннике постриг под ноль, оставив лишь небольшой чубчик. Мальчишка как полупьяный, но очень довольный выкатился из бани.
Семёновна принесла чистое исподнее и положила его на пень около бани. Мальчик обсох и с блаженством влез в чистое бельё. Улыбались не только его губы, но и всё лицо его было растянуто в довольной улыбке.  Вечерять сели за стол на улице рядом с летней кухней.
Мальчишку звали Васей или, как сказала, Семёновна Василёк. Был он родом из-под Тамбова, и ему уже стукнуло двенадцать лет. Его родители погибли в 30-е  годы во время белогвардейского мятежа.
Совсем маленького Василька взяла на воспитание тётка, но, когда ему исполнилось десять лет, она умерла от тифа. У тётки своего хозяйства не было, жила она одна. Её муж погиб в Гражданскую. Зарабатывала она тем, что ходила в найм, работала за провиант. Там «в людях» и подцепила тётка эту ужасную болезнь. С восьми лет она и Васю привлекала к труду. Но тот был мал ростом и в основном его брали сидеть с малыми детьми или пасти гусей. 
После смерти тётки Вася два года бродяжничал. Он проучился в школе до третьего класса, научился читать, писать и очень хорошо рисовать. Дед Степан пообещал научить его немецкому языку и игре на балалайке, а бабушка - дробям и русскому языку. Они оба были из обедневших дворянских семей, родители их были учителями, которые перед революцией, как народовольцы, пошли в народ жить плодами своего труда.
Стариков никто не трогал, и они мирно жили на своём островке. Только вот детей у них не осталось, кроме дочери, которая даже их не навещала. Конечно, им подумалось, что Вася заменит им внука и будет подмогой в старости. Что говорить, здоровье уже не то. Да и какое здоровье в шестьдесят то лет?
Дед сплёл Васильку лапти, потому что тот категорически отказывался носить летом сапоги. Подобрали ему рубахи, штаны, пальтишко, кепку, а на осень и зиму кирзовые сапоги, валенки, шапку и даже овчинный тулупчик.
Дед справил внуку документы, выдав за родного и дав ему свою фамилию. За лето подготовили мальчишку к школе. Вася с отличием сдал экзамены за пятый класс и пошёл со своими ровесниками учиться в шестом. Учителем работал старый товарищ деда Степана, и он разрешал Васильку в сильную метель и крепкие морозы не ходить в школу.
Вася быстро привык к деревенской жизни: научился косить, доить корову, управляться с лошадью. За лето мальчишка подрос на четырнадцать сантиметров, и осенью дед Степан стал обучать его обращению с оружием.
Сначала научил стрелять из лука (патроны дорогие), лук был сделан из вишни, потом метать нож и боевой топор. В январе, когда озеро полностью замёрзло, пошли на зимнюю рыбалку. Рубили большую полынью и ждали, когда через некоторое время рыба сама приходила к проруби и всплывала «подышать». Рыбакам оставалось только быстро ухватить за жабры и, что есть силы, выбросить на лёд. Вот такими нехитрым премудростям и обучал внука дед Степан.
Вася в старой дореволюционной книжке нашёл рисунок старинного лука, и они с дедом принялись за работу, чтобы изготовить точно такой же. Срубили молодой дуб, стали его парить в бане, сгибая и разгибая. Наконец, они согнули его, как надо, а потом высушили. Лук стал легче, но всё равно оставался тяжёлым. Тогда дед Степан показывал, где лишний вес, а Вася рубанком убирал, сначала толщину, потом ширину. Семёновна сплела из гривы Звёздочки отличную тетиву.
На всё про всё ушло около шести месяцев. Дед заказал на кузне пятьдесят стальных наконечников для стрел.  Через месяц кузнец из уважения к деду выковал ещё семьдесят. Вася нашёл кустарник с ровными полыми внутри ветками, заточил наконечники, а из гусиных перьев сделал оперение для стрел.
Получился отличный лук, прицельно бивший на расстояние от 50 до 100 метров. Позднее дед научил Василька пользоваться и огнестрельным оружием. 
У стариков была собака лайка, звали её Зойкой. Дед обычно брал её на охоту, а всё остальное время она сидела на цепи около дома. Заметив, что и мальчишке хочется своего пса, дед пошёл в село и в декабре взял ему кобеля у местного пастуха. Щенку было месяцев восемь, и он очень хотел найти себе хозяина. Пастуху щенок был без надобности, и он с удовольствием отдал его деду за бутылку самогонки.
Верный, так звали пса, обещал вырасти в большую собаку - помесь волкодава и немецкой овчарки. Он был сильный и очень умный, что бывает крайне редко, а самое главное, он легко поддавался обучению. Впрочем, они с Васей и так понимали друг друга с полуслова, а порой достаточно было лишь одного только взгляда.
Пес понимал все команды, а потом Вася стал отдавать их свистом или жестом.
Он стал брать Верного в школу, чтобы тот пробивал ему дорогу. Да вдвоём не так скучно лезть по снежной целине. За зиму пес подрос и возмужал. Иногда, Вася цеплялся за его шею, а тот тащил его по глубокому снегу. В школу они добирались замерзшие, но довольные. Дед договорился, чтобы Верного пускали в сторожку, где жил сторож. Там он отдыхал и грелся, а потом они опять шли назад по снежной целине. Как правило, их утренние следы уже заметало снегом.
Одиннадцатого августа 1939 года мальчику исполнилось тринадцать лет, а в конце  января следующего года дед Степан с учителем решили переэкзаменовать Василия. Мальчишка досрочно усвоил программу шестого класса, и 1 февраля 1940 года его перевели уже в седьмой класс. Дед решил, что мальчишке достаточно семилетнего образования, а по остальным предметам они подучат его дома со старухой.
Село было небольшим, дворов шестьсот-семьсот. Рядом со школой стояла церковь Петра и Павла, за ней амбулатория, магазин и правление колхоза, которое находилось в бывшем господском доме, рядом клуб. Чуть в стороне находилась конюшня, а за ней кузнеца. Электричества в селе не было, только раз в неделю по воскресеньям в клуб привозили кино на кинопередвижке. Радио и телефона тоже не было.               
Поэтому и школа была небольшая – семилетка. Учитель в ней работал один. В некоторых классах было по пять-семь учеников, а в седьмом классе учились целых двенадцать. Ребята уважали Василька, но звали почему-то его Василь. В селе жили  представители трех национальностей: русские, украинцы и белорусы. Имена, в основном, были на их манер: Василь, Алесь, Михась и так далее.
 Вася почти сразу после смерти тётки прибился к бродячему цирку. Сначала на пацана никто не обращал внимания. Цирк был на колёсах, пароконные телеги-фургоны перевозили цирковых артистов, как животных, так и людей.
Зверей было мало: несколько собак, один бурый медведь, три лисы, два енота, кошки, голуби. Имелся даже один большой разноцветный попугай.
Со временем Василию разрешили поить и кормить лошадей. А потом доверили расклеивать афиши и убирать клетки с животными. За это его кормили, давали кое-какую одежду.
В цирке работал дрессировщик, которого все называли вредный «Хохол». Ему было лет около сорока. Вот он-то постоянно бил парня исподтишка и открыто за малейшую провинность. Издевательства продолжались почти полгода. Но однажды Хохол напился и  зачем то отправился к клетке с медведем и открыл её. Вася незаметно подкрался к нему и изо всех сил ногами толкнул его к зверю, захлопнув за ним дверь. Медведь тоже не любил дрессировщика, особенно, когда он был пьяный, и здорово поломал его. Хохла доставили в ближайшую городскую больницу, цирк поехал дальше, а зверей отдали его помощнику.
В цирке работали четыре акробата - два родных брата и их сыновья. Мальчишкам было  одному одиннадцать, другому двенадцать лет. Номер назывался «Два Але Два». Ребята сначала тоже стали издеваться над Васей, но, получив отпор, отстали. Потом они даже подружились. Василек стал тренироваться с ними. Старшие братья были не против. Сначала они использовали как подсадного, а потом и в номер к себе взяли.
Ребята учили его акробатике, растяжке, но самым интересным для Василия были уроки самбо (самооборона без оружия).
Вася праскитался с цирком почти полтора года. Но однажды в конце января 1939 года они цирк расположился на окраине Минска. Сначала все шло хорошо, артисты давали представления, публика была довольна. Но через две недели пришли какие-то люди. Они арестовали директора и почти всех взрослых мужчин. Видя такое дело, Вася убежал. На этом его сытая жизнь закончилась.
Сначала он бродяжничал в Минске. Обретался около котельных и разных предприятий. Но очень скоро в городе стали отлавливать беспризорников и отправлять их в спец приёмники. Васе пришлось уйти из Минска. Так он бродяжничал, пока не наткнулся на деда Степана.
  В школе над Васей сначала подтрунивали. В сентябре, как только он пришёл, старшие ученики из седьмого класса пытались даже побить его.
Когда он стоял спиной к входным ступеням, один из старшеклассников сильно его толкнул, в то время как один из его товарищей встал позади него на четвереньки, чтобы Вася упал наверняка. Однако Василёк не растерялся и сделал сальто назад, во время переворота двинув обидчика ногой по скуле.  Приземлившись на землю, он приемом самбо швырнул через себя второго нападавшего. Больше никто не пытался к нему приставать. 
 На переменах Василь показывал всякие цирковые номера, а ещё играл на балалайке, пел весёлые песни, даже учил некоторых ребят приёмам самбо. Конечно, лишь тем, какими владел сам. В школе он стал пользоваться заслуженным уважением и даже влиянием.
Чтобы Вася быстрее выучил иностранный язык, Семёновна и дед Степан дома говорили по-немецки. К концу мая 1940 года мальчик уже хорошо понимал разговорную речь и мог сносно говорить. Даже читать научился.
Двадцать пятого мая закончилась учёба в школе. Те, кто отучился семь лет, получили аттестаты о неполном среднем образовании. Для того, чтобы учиться дальше, надо было ехать в город поступать в техникум или в школу-десятилетку. Но в селе таких желающих не нашлось. Ребята остались работать в колхозе.
Ближайшими городами были Сураж в Брянской области или белорусские Могилев и Гомель. Выпускникам было четырнадцать или почти четырнадцать лет, и ехать так далеко им от родителей им не хотелось. Вася предложил старикам отпустить его, но те за год так привыкли к нему, что расставаться не захотели. 
Дед Степан съездил в район к своему начальству и оформил Василька рабочим лесного хозяйства. Он даже привёз ему велосипед для работы и винтовку Бердана (берданка) с двенадцатью патронами. Эта винтовка заряжалась, как и трёхлинейка затвором, но только на один патрон. Так Василий стал лесным работником.
 Правда,  свою первую зарплату ему заплатили только в начале сентября 1940 года. Зато сразу за несколько месяцев. Дед договорился, и ее привезли с оказией в сторожку. Василий был очень горд этим. Он сам расписался за деньги, пересчитал и отдал их Наталье Семёновне. Та даже прослезилась.
Старики хотели купить ему ко дню рождения фотоаппарат, но Вася отказался. Дед подарил ему большой кованный охотничий нож, а Семёновна связала ему варежки и шарф.
Жили хорошо. Вася очень привязался к старикам, он наконец-то нашёл свою семью. Они понимали друг друга с полуслова и за всё время даже не разу не ругались. Собаки тоже сдружились.
Наступила весна 1941 года, река была в этом году небурная и мост, связывающий село и сторожку не унесло. За весной пришло лето, и где-то 25 июня до села долетела весть о войне с фашистской Германией.
В начале июля через село стали проходить раненые красноармейцы. Они были совсем не похожи на тех бравых бойцов, которых сельчане видели в кино. Многие из них имели сразу несколько ранений, некоторые шли босиком и без оружия.
 Красноармейцы в основном передвигались пешком, редко, когда на телегах и ещё реже на грузовых автомашинах. Из района пришёл приказ об эвакуации. Владельцы порядка трехсот дворов уехали в сторону Смоленской дороги.
Василёк хотел сначала уйти с бойцами Красной Армии, но дед Степан его отговорил. Он рассказал, что можно партизанить и в тылу врага, и дал почитать ему книгу про Дениса Давыдова. Васе очень понравился герой Отечественной войны 1812 года.
В общем-то, в библиотеке у Васильковых книг не так много. В основном, дореволюционные, штук пять из них на немецком языке и семь -  на французском.  Имелись и книги, изданные при Советской власти,  в том числе приключенческие про Миклухо-Маклая, про индейцев и путешественников.
Книги Василий читал взахлёб, и даже просил бабушку переводить ему с французского, так как, только она одна знала язык Наполеона. Это были произведения Александра Дюма, Виктора Гюго и книги про Французскую революцию.
Вася и так хорошо стрелял из лука, из ружья и винтовки, отлично метал ножи и боевой топор, который дед подарил ему на тринадцатилетние, чтобы не страшно было ходить по лесу в школу. Теперь же он стал  учиться стрелять и метать ножи во время бега или верхом на лошади и достиг отличных результатов в этом искусстве.
Приближался очередной день рождения Василька. За три с лишним года Вася заметно подрос. Когда он прибился к старикам, то был ростом всего метр тридцать. За каждый год жизни у Васильковых он прибавлял в росте по двенадцать-четырнадцать сантиметров. Это и неудивительно, во-первых, он стал хорошо питаться, а во-вторых, очень полюбил морковку и ел её постоянно.
Наталья Семёновна нашла какой-то хитрый способ хранения моркови. Она выбирала самое сухое место в подполе и хранила морковь вперемешку с песком и опилками. В общем, она была круглый год как свежая. Таким образом за три с лишним года Василь вырос почти на сорок сантиметров.
Фашисты ещё в деревню не пришли. Дед Степан пошёл к председателю сельского совета и купил у него мотоцикл, тот всё равно собирался догонять отступающую Красную Армию.
Степан привёз его на телеге и, не заикаясь, что это подарок попросил Василька собрать мотоцикл для будто бы для себя. До дня рождения Василия оставалось ещё две недели.
Мотоцикл Л-300 был выпущен в городе на Неве в 1939 году заводом «Красный Октябрь», в народе такие машины прозвали Октябрёнком. Он был совсем новый, ещё в заводской смазке, бывший хозяин на нём не ездил. К мотоциклу прилагались две двадцатилитровые канистры с бензином и пятилитровая канистра с маслом, а также книга по его эксплуатации. Надо отдать должное, пока Василёк не изучил эту книгу, к машине он не притронулся.
Зато потом он разобрал весь мотоцикл на запчасти, всё промыл в керосине, потом смазал, как требовала инструкция, собрал, залил, куда следует, масло и бензина. Выставил зажигание, подвёл тормозные колодки. После этого закатил его под крышу сарая и стал ждать возвращения деда, который уехал в район, в лесхоз. Дед приехал поздно вечером 10 августа, сказал, что немцы ещё в район не пришли, и ушёл спать.
Наконец наступило 11 августа 1941 года. Вася встал, как обычно, в пять утра. Он сходил на речку, искупался и пришёл завтракать, еще не осознавая, что ему уже исполнилось пятнадцать лет.
Вернувшись домой, он увидел мотоцикл, который стоял посередине двора. К нему был прикреплен большой синий бант (работа Семёновны).
Старики вышли на шум шагов Василька с радостными улыбками. Дед показал на мотоцикл и сказал:
- Владей. 
Всеобщему счастью мешала только война.
Дед Степан разрешил Васильку ездить по лесу, учиться вождению мотоцикла. Он показал ему несколько важных и нужных приемов: как «положить» мотоцикл, когда входишь в крутой поворот, как поставить его на заднее колесо, как уйти от встречной автомашины и другие виды экстремального вождения. Оказывается, до революции дед пару лет работал в цирке, ездил на мотоцикле.
Когда дед проверил успехи Василька, то разрешил ему ездить в село, где однажды у него чуть не отняли мотоцикл.
Он, как обычно, приехал в магазин. Купил соль, сахар, спички, сложил всё это в рюкзак и вышел на улицу. Но тут к магазину подкатила телега с ранеными красноармейцами.
К Васе подскочил молодой лейтенант, схватил за руль мотоцикл и стал тянуть его на себя. А сам кричит:
- Я  реквизирую мотоцикл для нужд Красной Армии.
Вася попытался объяснить, что бак у машины почти пустой, и предложил лейтенанту вместе с ним поехать заправиться.
Но лейтенант был неумолим, он даже вытащил пистолет и выстрелил в воздух. Несмотря на угрозу оружием, Вася не отпускал свой мотоцикл.
С подъехавшей грузовой автомашины спрыгнул пожилой капитан и спросил, что случилось. Лейтенант убрал пистолет в кобуру и сказал, что он реквизирует мотоцикл для нужд Красной Армии.
Капитан приказал отпустить мотоцикл, а затем подошёл к нему и заглянул в бак. Он действительно был почти пустым. Отведя в сторону лейтенанта, капитан спросил, зачем ему мотоцикл, да ещё без бензина? Лейтенант набычился, покраснел, но так и не нашелся, что ответить.
Затем капитан подошёл к Васильку и сказал:
- Вот, что парень.  В пяти километрах отсюда, в посадках, стоит разбитая полуторка. Передняя часть и бак целый у нее целые. С него можно слить бензин.
Вася поблагодарил капитана, вскочил на мотоцикл и помчался домой. Вместе с дедом они запрягли лошадку и поехали за бензином.
На место прибыли, когда уже стемнело. Бензин слили в две привезенные с собой канистры.  При этом в баке осталось ещё литров двадцать пять-тридцать. Тогда решили снять бензобак целиком.
Обычно водители возят ключи под сиденьем. Кроме ключей обнаружили под ним карабин и солдатский ремень, а на нём патронташ с патронами. Дед загрузил все это на  телегу.
Сняв с автомашины бак с остатками бензина, Степан с внуком отправились домой.
В середине сентября в село пришли фашисты. Они были на шести мотоциклах с колясками и трёх крытых грузовиках. Они простояли в селе больше двух часов, выпили всё молоко и сожрали все яйца. Затем они уехали, оставив старосту и четырёх полицейских, вооруженных карабинами советского образца и револьверами.   
Дед решил отвезти Наталью Семёновну вместе с хозяйством на лесной кордон. Он находился километрах в пятидесяти пяти от их дома. Это был участок земли около гектара, со всех сторон окруженный болотами, почти все они были непроходимыми.
Немцы наезжали в село примерно раз в неделю на пару часов, а потом уезжали восвояси. Но 30 сентября все пошло по-другому.  На крытом грузовике и двух мотоциклах с коляской в село нагрянули около двадцати пяти фашистов. К старшему из них тут же подбежали полицейские. Офицер что-то приказал им, и они куда-то убежали.
Часть солдат стала строить на площади виселицу для четырёх человек, а остальные пошли по хатам сгонять народ. Минут через двадцать, когда люди собрались, полицаи притащили пятерых арестованных. Среди них был старый школьный учитель, два раненых красноармейца, председатель колхоза и красивая молодая девушка, секретарь комсомольской организации. Ей было всего восемнадцать лет, и она являлась дочерью председателя колхоза.
Вася ахнул и замер, ведь это его девушка Валентина. Они очень дружили, несмотря на разницу в возрасте. Познакомились они в клубе, где Василь выступал с акробатическими номерами, играл на балалайке и даже пел. Они быстро сошлись, их дружба крепла с каждым днём и готова была перерасти в нечто большее.
Четверых арестованных на виселице, девушку же хотели расстрелять. Однако старший что-то сказал старосте, и полицаи повесили её рядом с отцом.
У Васи был с собой охотничий нож. Он хотел броситься на врага, но вдруг почувствовал, как чья-то сильная рука схватила его за плечо. Это дед Степан подошёл к Васе сзади, чтобы тот не наломал дров.
- Мы отомстим! – прошептал он ему на ухо.
Вася отвернулся от виселицы и послушно направился за дедом.
Народ пытался возмущаться, но немцы перед казнью встали строем вокруг виселицы и навели на сельчан автоматы. После повешения людей быстро разогнали по домам.
В скорости к деду Степану пришли трое сельчан и предложили наказать фашистов, заманив их в ловушку. План у них был очень простой: в тридцати километрах от села повалить деревья крест-накрест, а когда автомашина упрется в завал, за ней повалить ещё два дерева тоже крест-накрест. Все знали, что дед Степан – отличный стрелок, и может быстро перестрелять мотоциклистов, которые следуют за грузовиком. Саму машину предполагалось уничтожить из миномета.
Батальонный миномёт калибром 82 мм и пятьдесят мин к нему пришедшие к деду гости припрятали еще в самом начале войны.
Совещание длилось не более получаса. За это время договорились о мелочах. Васю сначала решили с собой не брать, но он настоял, сказав, что будет на подхвате.  Старшим в предстоящей операции выбрали деда Степана. С собой, кроме миномёта, взяли по винтовке или карабину. Вася прихватил нож, боевой топор и лук.
В селе они узнали, что фашисты останутся ночевать. Кто-то предложил закидать гранатами клуб, где они остановились они на ночь. Однако дед Степан сказал, что в селе их трогать нельзя, иначе потом пострадают все его жители.  Поэтому расправиться с немцами нужно, как можно дальше от села.
К месту засады выехали рано утром на кобыле деда. По пути забрали из тайника в ельнике припрятанный там миномёт и десяток мин. До подъезда машины с фашистами успели все подготовить. Заранее подпилили деревья, теперь их оставалось только толкнуть.
В десять утра на дороге показались немцы. Как и предполагали нападавшие, грузовая автомашина шла первой, мотоциклы ехали за ней на расстоянии полу километра. Дорога была в ямах и рытвинах, вот они и отстали. 
Приготовившись к встрече с врагом, Василий посмотрел на небо. Его заволокло чёрными тяжёлыми тучами. Как только автомашина подъехала к подпиленным деревьям, их повалили. Почти сразу два сельчанина открыли огонь из винтовок по водителю и офицеру, а третий зарядил уже выставленный миномёт. Вскоре заговорил и он. Машина загорелась. Разбегавшихся немцев добивали из винтовок.
Как только автомашина заехала в ловушку, дед с Васей уронили за ней подпиленные деревья. Через минуту подъехали мотоциклисты. Василь двумя выстрелами из лука уничтожил экипаж первого мотоцикла, с двумя другими разобрался дед Степан.
Когда все было кончено, он подошёл к убитым Васей фашистам, сломал стрелу, вынув наконечник и оперение.
 - Нельзя оставлять врагам такие улики, - сказал он.
После боя, а он шёл минут пятнадцать, Вася поднял голову и увидел, что тучи рассеялись, а небо вновь стало чистым.
Уничтожив всех фашистов и истратив семь мин, ребята пришли к деду Степану. Тот приказал добить раненых и собрать уцелевшее оружие и боеприпасы. Трофеи сложили на телегу и в мотоциклы. Убитых немцев хоронить не стали.
К телеге и мотоциклам привязали еловые ветки. По дороге назад сделали большой крюк,  чтобы запутать следы.
Когда к вечеру добрались до дома, оружие и мотоциклы спрятали на болотах. Найти несведущему человеку было практически невозможно.
Через несколько дней деду Степану рассказали, что километрах в семидесяти от их села пробивалась в сторону Могилева какая-то воинская часть Красной Армии. Она уничтожила около батальона фашистов и с десяток немецких танков. На неё, наверное, свалили и работу группы деда Степана.
Спустя некоторое время дед решил наказать полицаев. Вася с ним согласился. К делу решили больше никого не привлекать. Через неделю стало известно, что рано утром полицаи и староста на одной пароконной телеге собрались ехать в район.
Дед с Василием тоже выехали в сторону города, только на мотоцикле с коляской. Опередив полицаев, они приготовили им засаду. Дождавшись приезда подводы с немецкими приспешниками, дед и Василь, как в тире, расстреляли предателей.
Огонь они вели из карабинов, пользоваться луком Степан запретил, чтобы не оставлять врагам улик. Собрав стреляные гильзы и закопав в овраге трупы полицаев и старосты, они порвали упряжь и разбили телегу, отпустив коней на свободу. Оружие полицаев сложили в телегу. Когда найдут коней и подводу с оружием, немцы едва ли подумают, что это нападение. Скорее всего, они решат, что полицаи перепились, и их выбросило из телеги. Теперь они или скоро придут, или разбились. На всякий случай, Василь собрал их верхнюю одежду и раскидал её по всему маршруту движения подводы.
 Бургомистр в районе был мужик строгий, но очень верующий, он ещё до революции пел в церковном хоре. Он решил, что без нечистой силы тут не обошлось.
 Когда встал вопрос, кого ставить на должности полицейских и старосты, дед Степан предложил назначить своих, проверенных, людей. Односельчане согласились.
После расправы над полицейскими Василь словно с цепи сорвался. Почти каждый день уезжал на охоту подальше от их села. Расстреливал обычно мотоциклистов. Его жертвами становились, как  нападал в основном на одиночные мотоциклы с коляской, так и группы из двух и даже трех машин.
Он сам научился как-то стрелять с двух рук, для чего использовал отобранные у полицейских револьверы. Два из них он держал в карманах брюк, а два сзади за ремнём. От револьвера выстрел глухой, пуля свинцовая, разбивается в блин, и гильзы собирать не надо, они остаются в барабане.
 Позднее Василь стал охотиться на одиночные легковые автомобили, иногда используя пулемёт. Надевая немецкую форму, он останавливал и грузовые автомашины.  Если в кузове не было солдат, он убивал водителя и сопровождающего. Технику и оружие Василь прятал в лесах и на болотах в разных глухих местах.
Еще одним его увлечением стали девушки. Он, как оглашенный, влюблялся в девчонок. Благо, им тоже очень нравился Василёк. С понравившейся девушкой он, как изголодавшийся зверёк, мог заниматься любовью по несколько часов в день. Но примерно через месяц страсть проходила, и Василь влюблялся в следующую красавицу.
До Рождества 1941 года жизнь в селе текла спокойно, тихо и неторопливо.
Однажды 27 декабря 1941 года в село приехал друг старосты и сказал, что завтра готовится нападение на село. Немцы хотят угнать всю молодёжь в Германию. Брать будут всех: от двенадцати до сорока лет.
Сельчане посовещались и решили уйти всем селом в партизаны. Вот тогда Вася и прокололся. Он съездил в свой ближайший схрон и пригнал немецкий грузовой «Опель», в кузове которого хранились три пулемёта и больше тридцати автоматов. Нашлось в нем и штук пятьдесят немецких противопехотных гранат.
Сначала хотели дать бой фашистам, но дед Степан сказал, что для этого нужно хотя бы научиться стрелять. Проходя мимо Васи, он дал ему сильную затрещину. Тот понял за что и покраснел.
- Много у тебя еще? - спросил дед, указывая на оружие.
Вася кивнул. Степан послал с  ним пять человек, предварительно объяснив, где будет их база и, как искать тропинку к ней.
Пришедшие утром немцы от досады, что никого не нашли, сожгли почти всё село. Целыми остались домов сорок за речкой (до них огонь не достал), клуб и здание сельского совета. В нем ночевали сами фашисты.  А до фермы и конюшни у них попросту не дошли руки.
Село пришло в запустение, и фашисты перестали в него приезжать.
Свой отряд дед Степан разделил на две части. Стариков, женщин и детей он определил в один лагерь. Там же оставил всю скотину. Старшей с ними он оставил свою жену Наталью Семёновну.
Все, кто был способен держать оружие, разместились на другой базе. Там дед стал учить их воевать и убивать фашистов. Одним из инструкторов стал Василь. Он умел водить мотоцикл, автомашину, ездил верхом на лошади, знал немецкий язык, стрелял из всех видов оружия, знал самбо, метал ножи и топоры.
Два раза в неделю Василий с группой партизан отправлялся на задание, где обучал товарищей боевым действиям на практике. Партизаны уничтожали небольшие немецкие гарнизоны и полицейских. Нападали на одиночные автомашины, а также на небольшие механизированные колонны врага. Иногда партизаны подрывали эшелоны противника, но не хватало мин, да и не было среди них хорошего сапёра (минёра).
Несколько раз немцы пытались подловить небольшой отряд деда Степан, но его бойцам всегда удавалось выскакивать из ловушек невредимыми.
В феврале 1942 года дед Степан наладил связь с подпольным обкомом коммунистической партии. Партизанскому отряду стали давать задания. При этом прислали радиста-шифровальщика и хорошего сапёра, специалиста по минированию. С его появлением в отряде дела по подрыву вражеских эшелонов пошли гораздо эффективнее.
В начале апреля немцы всерьез взялись за отряд деда Степана. Но партизанам опять повезло: ранняя распутица сделала просёлочные дороги непроходимыми. К тому же за месяц отряд ещё подучился, а в конце мая и вовсе поменял место дислокации.
Почти на все задания Василий со своей группой ездил на мотоциклах. Во-первых, мотоцикл мог увезти трех бойцов, а при необходимости и больше, а, во-вторых, пулемёт на коляске - это дополнительная огневая мощь.
Для этих целей Василий постоянно воровал у немцев бензовозы. Их он прятал на болотах. Зимой 1942 года он отбил у врага два гусеничных трактора-бульдозера и один колёсный трактор с прицепом. Их тоже укрыл на болотах, да так хорошо, что через год сам еле нашел, потратив на поиски пять дней.
Вася каждую нужную вещь прятал в лесах или на болотах. В марте 1942 года он даже схоронил там целый автобус. Объяснял он это просто: немцев рано или поздно прогонят, а техника в хозяйстве всегда пригодится. 
Осенью 1942 года отряд уже имел постоянную связь со Штабом партизанского движения. За умело выполненные задания бойцов стали награждать. Васю, как и деда Степана отметили орденом Красной Звезды. Получили ордена и медали еще около пятидесяти партизан из их отряда. Это серьезно повлияло на боевой дух.
Посоветовавшись со своими старыми партизанами, дед Степан решил назначить Васю своим заместителем, благо и фамилия у него была такая же, ведь они оформили его как сына его дочери, и фамилию он взял её девичью. Его звали Василий Сергеевич Васильков.
Немцы беспокоили их в основном летом. Осенью и весной к лесу подъехать было невозможно, зимой тоже сильно заметало. Партизаны зимой в основном ездили на лыжах. А в распутицу Василий ставил цепи на ведущее колесо мотоцикла, а потом ещё привязывал небольшие поленья. За счёт этого проходимость машины сильно изменялась в лучшую сторону.
Воевали почти каждый день. Василий стремился ходить на задания с каждой группой и принимать участие во всех операциях. За спасение большой группы людей (более тысячи женщин и детей) от угона в Германию и за подрыв очень важного моста под Минском Васю и ещё несколько человек наградили орденами и медалями. Ему вручили орден Красного Знамени. Василий был очень рад такой высокой награде. Он воевал очень хорошо, его ещё несколько раз награждали медалями «За Отвагу» и «Партизану Отечественной Войны».
Вася был отличным командиром, но продолжал влюбляться в девушек, и каждые два-три месяца менял своих пассий. При этом он не забывал отбивать у фашистов технику, как советскую, так  и немецкую.
В августе 1943 года он отбил около трёхсот коров и около сотни молодняка. Их перегоняли к себе на родину прибалтийские полицейские из формирований «Батальоны смерти». Бой с ними был жесткий. Они не хотели отдавать своё, а по факту, отобранное у мирных советских граждан имущество.
Всех прибалтийских полицейских пришлось уничтожить. Впоследствии партизаны намучились с таким количеством скота. Для животных нужно было заготовить большое количество сена и веток кустов и деревьев. Но Вася приказал, и это было сделано.
Однажды весной 1943 года прилетел самолёт с «Большой Земли» и доставил в отряд магнитные мины.  С этим самолетом прилетел и один из секретарей обкома. Он провел с партизанами целый день. Борис Сергеевич, так его звали, оказался хорошим, умным и опытным мужиком.
Он вручил партизанам награды. К тому же выяснилось, что в отряде не было ни одного комсомольца, ни члена партии. Кого-то расстреляли немцы еще до создания отряда, а кто-то эвакуировался до прихода фашистов. Стали думать, как быть, ведь в члены ВЛКСМ может принять только комитет комсомола.
Способ выйти из положения нашелся с прилетом самолета. Все три летчика его экипажа были комсомольцами. Борис Сергеевич попросил их принять в комсомол несколько партизан, и они с удовольствием согласились.
Желающих оказалось очень много, молодёжи в отряде было около семидесяти человек. На первый раз решили принять пятнадцать самых достойных, а уж они потом создадут свою комсомольскую организацию, которая и продолжит рассмотрение заявлений претендентов.
Василия тоже стал комсомольцем. Он посоветовал в секретари девушку Варю семнадцати лет, она была очень умная и целеустремлённая, все ребята с ним согласились.
Борис Сергеевич отвёл в сторону Васю и предложил ему подумать о членстве в партии, но тот сообщил, что в августе этого года ему исполнится только семнадцать лет. Секретарь сказал, что ему очень жаль, но в будущем рекомендацию в партию он даст ему с удовольствием. 
Когда Борис Сергеевич улетел, дед Степан послал Василия в глубокую разведку на пяти немецких мотоциклах. Когда тот уехал, из штаба партизанского движения пришла радиограмма с новым заданием. Надо было уничтожить несколько эшелонов на узловой станции. Выполнять приказ дед Степан повёл свой отряд лично. С заданием успешно справились, но потеряли семь человек убитыми и пятнадцать ранеными. Был ранен в обе ноги и в грудь навылет и сам дед. Его увезли на «Большую землю», командовать отрядом назначили Василия Сергеевича.
 Когда дед Степан уехал лечиться, к Васе прилипло прозвище «Батя», никто уже сейчас не сможет сказать почему, но вот так уж случилось, что шестнадцатилетнего пацана стали называть Батей. Толи за то, что он их учил всему, что знал сам, толи за то, что он лез в самые «горячие» места и почти всегда приводил всех домой невредимыми.
Ему давали несколько почти невыполнимых заданий, но тот всё равно справлялся с поставленными задачами. Однажды в отряд прибыла специальная диверсионная группа, а Василию приказали обеспечить её работу по уничтожению секретного немецкого объекта. Задание было настолько важным, что в случае успеха командира партизанского отряда обещали представить к званию Героя Советского Союза, а при неудачном раскладе отдать под трибунал. 
Поставленная задача была выполнена, а вот про награды благополучно забыли. Но через несколько дней отряд уничтожил нефтебазу, обеспечивающую топливом две немецкие танковые дивизии, и за эту операцию ее участников все-таки наградили. Василий получил орден Ленина, а остальные его партизаны медали.
Вася отметил своё семнадцатилетие подрывом двух немецких эшелонов. А 17 августа 1943 года советские войска перешли в наступление.
Задачей партизанского отряда было удержание до подхода основных сил два железнодорожных моста. Это было практически невыполнимо. Подобраться к ним было чрезвычайно сложно. С каждой стороны обоих мостов установлены по четыре счетверённых зенитных пушки. Они укреплены мешками с песком и обложены дёрном. По два танка с каждой стороны, которые находились в специально выкопанных капонирах. У каждого моста рота охраны СС. На подходе с каждой стороны построены бетонные доты, ходы сообщения укреплены и вырыты в полный профиль.
Василий доложил, что имеющимися в его распоряжении силами, а это двести пятьдесят бойцов, выполнить поставленную задачу не представляется возможным. Командование не приняло это во внимание, а снова пообещало Звезду Героя или трибунал. Ему опять пообещали расстрелять или Звезду Героя. Василий продолжал настаивать, что задача невыполнимая.
К нему в отряд прилетел Борис Сергеевич. Он вручил орден Ленина Васе и медали партизанам. Также он привез четыре ящика противотанковых гранат, четыре противотанковые ружья с боезапасом и инструктором. Инструктор за день кое-как обучил партизан ими пользоваться.
Надежды на успешное выполнение задания не было никакой, но из штаба партизанского движения приказ не отменили.
Борис Сергеевич красноречиво выступил перед партизанами, но его речь никого не вдохновила. Все понимали, что взять две неприступные крепости невозможно.
Выполнение приказа начальства отложили до начала операции по освобождению Брянской области. Как уже упоминалось, она началась 17 августа. А 17 сентября отряду Василия был дан сигнал овладеть мостами и держаться до подхода основных сил.   
Василий посоветовался со своими командирами, и принял решение выступать в ночь с 17 на 18 сентября, чтобы рано утром уже быть на месте. Артиллерийская канонада Советских войск слышалась уже совсем рядом.
Василь разбил свой отряд на пять групп по пятьдесят бойцов в каждой. Одну он отправил в деревню, где жили фашисты. Ночью на каждом мосту дежурили порядка 50 немецких солдат, остальные двести отдыхали в деревне.
Эта группа получила приказ потихоньку подкрасться к автомашинам, которые перевозят солдат и заминировать их магнитными минами. Дома, где жили фашисты, следовало закидать гранатами. Разбегающихся немцев было приказано не преследовать. Их заминированные машины и так взорвутся по дороге к охраняемым объектам.
Оставшиеся четыре партизанские группы заняли позиции на берегу реки. Первыми на их пути встали танки, а за ними зенитные пушки. Бойцы Василия тихонько вырезали экипажи танков и орудийные расчёты. У каждого танка стояли бочки с бензином. Партизаны раскатили их и пустили на доты, расположенные ниже, у самой реки. Бочки долетели до дотов и упёрлись в бетонные стены. Бензин стал выливаться из них в разные стороны. Его подожгли выстрелами из ракетниц, и эсэсовцы как тараканы выскочили из дотов.
Мосты были взяты, и теперь осталось самое главное - удержать их до подхода основных сил.
Два дня их отряд не трогали. Видимо, фашисты были заняты. 
Но на третий день они вспомнили и о партизанах. Начали с ави аналета. Но у отряда Василия теперь имелось неплохое зенитное вооружение, с помощью которого удалось сбить три вражеских самолета из шести, прилетевших на бомбежку.
Доты были очень крепкие, поэтому бомбы особого вреда партизанам не причинили. На каждом наиболее опасном направлении Вася выставил по два миномёта
На следующий день пошли танки и пехота. В отряде были танкисты, и Василий рассадил их по трофейным танкам. Оборона стала пожёстче. Бои были жестокие и кровопролитные, ряды партизан таяли на глазах.
Через пять дней на позиции партизанского отряда вышли советские танки. 3 октября 1943 года Брянская область была полностью освобождена. В отряде Василия Сергеевича осталось сто семьдесят пять бойцов, потери личного состава составили почти половину.
Штаб партизанского движения сразу забыл о своих обещаниях, и перешёл к требованиям о восстановлении колхозов. А о том, что людям негде жить, начальство почему-то не думало.
Вместе с остатками своего отряда Василий хотел вступить в ряды Красной Армии, чтобы бить фашистов дальше,  но на службу отобрали только тридцать пять человек.  Остальных оставили дома, у кого возраст большой, у кого маленький. Василия не взяли, потому что ему было всего семнадцать лет. Зато односельчане единогласно выбрали его председателем колхоза.
У Василия было припрятано много трофейной фашистской техники и отдавать ему её не хотелось. Он предложил объединить три больших колхоза в один, и организовать для него свою МТС. В районе укрупнение не разрешили.
В соответствии с постановлением Правительства, в районе открылась школа рабочей молодёжи (ШРМ). Василий подал в неё документы. В январе он сдал экзамены за восьмой класс, а уже в мае за девятый и десятый классы. Таким образом он получил аттестат об окончании школы в мае 1944 года. У него была мечта поступить в сельскохозяйственный институт.
Разрешения на объединение ему так никто в районе не дал. Тогда Василий составил докладную записку для областного обкома партии, уже собрался было ехать в Брянск. Но 25 октября ему позвонили из района и сообщили, что через 5 дней ему необходимо прибыть в Москву, в Кремль. В столицу он взял с собой все документы на объединение колхозов.
Приехавшего к назначенному времени в Кремль Василия провели в зал заседаний. На своё место пришёл президиум, и мероприятие началось. Присутствующих по одному вызывали к трибуне. Они, что-то говорили и возвращались на место. Наконец, прозвучала и Васина фамилия. Погруженный в свои мысли он сначала ничего не понял, но фамилию повторили, и он пошёл к президиуму. Василию вручили коробочку, удостоверение и грамоту, он пожал руку мужичку, который его поздравлял, и только поле этого осознал, что это был Михаил Иванович Калинин.
После награждения все переместились в соседний зал. Там стояли накрытые столы, но не было стульев. Вася еще никогда не пробовал алкоголь. Он даже не помышлял об этом. Но сейчас он понял, что налить в рюмку что-то все-таки надо. Налил нарзан.
К ним подходили какие-то люди и поздравляли. Вася не мог понять, с чем. Наконец, он догадался: наверное, дело в коробочке. Он достал её, открыл и увидел Звезду Героя Советского Союза.
У Василия подкосились ноги, и закружилась голова. Он понял, что обком и штаб партизанского движения сдержали своё слово. Когда он во всем разобрался, то начал потихоньку приходить в себя. Василий открыл удостоверение и прочитал, что Героем Советского Союза стал капитан Красной Армии. В коробочке лежал приказ о присвоении ему этого воинского звания.
К Васе подошёл какой-то мужчина и завел с ним разговор, поинтересовавшись, кто он и откуда. Василь честно рассказал, что был командиром партизанского отряда. В действующую армию его не взяли, потому что ему семнадцать лет, а три недели назад он стал председателем колхоза. Но колхозы разрушены полностью, людям жить негде. По его мнению, для быстрейшего восстановления необходимо объединить три колхоза в один и работать в трёх направлениях. Во-первых, животноводство (мясо), во-вторых, молочная продукция и, наконец, выращивание зерновых культур. Также он хотел бы попробовать заняться разведением лошадей, для этого у него в хозяйстве есть несколько кобылиц и жеребец. Но ещё он хочет выращивать уток, рыбу, делать свой кирпич и посуду.
Конечно, за один день ничего не сделать. Чтобы вырастить молочную породу нужно время, но у него есть резерв, нужны поля, они есть у соседей. Василий даже показал собеседнику свою докладную записку, проекты домов и план создания МТС.
Человек поинтересовался, какие дома он видит в разрушенных деревнях. Вася сказал, что в идеале они должны быть двухквартирными, но сейчас экономнее строить дома на четыре отдельных квартиры, у каждой из которых должно быть отдельное подсобное хозяйство и небольшой огородик.
В деревне обязательно должен быть огород и место для разведения домашних животных, иначе в такое трудное время не прожить.
Мужчина внимательно выслушал Василия, взял все его проекты и обещал разобраться. - Кто это был? – спросил Вася у своих соседей по столу.
 Никто не ответил, лишь один сказал, что это Поскрёбышев, помощник товарища Сталина.
Вася не очень ему не поверил. Однако со временем оказалось, что это была правда.
После торжественного банкета Василий зашёл в ближайший военторг и, предъявив удостоверение, приобрел капитанские погоны. Военная форма на нем уже была.
Он прикрепил погоны к шинели и гимнастёрке и к ней же прикрутил Звезду Героя. Василий рассудил, что так быстрее и удобнее он сможет добраться до дома. 
За сутки до Брянска к нему в вагон сели три командира: один молодой лейтенант и два капитана средних лет. Из разговора Вася понял, что они были в окружении, а потом воевали в штрафбате. И вот, наконец, им вернули звания, и они снова едут на фронт.
Командиры с уважением посматривали на молодого капитана со звездой Героя.
И тут Васю осенило, это же тот лейтенант, который два года назад, чуть не отнял у него мотоцикл. Он напомнил ему, и лейтенант сразу же вспомнил ту историю.
Он рассказал, что через два месяца после их встречи его часть попала в окружение. В плену он провел всего неделю, затем их освободили. Но это отложило отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. После выхода из окружения лейтенанта ждал трибунал и штрафной батальон. Только теперь, смыв вину кровью, он едет после госпиталя на фронт.
Василий рассказал о себе и оставил свой адрес, предложив после войны приехать работать к нему в колхоз.
Проговорили до утра, а к обеду следующего дня поезд прибыл в Брянск, там они и расстались.    

В родном селе Василия уже ждал Борис Сергеевич. Он рассказал, что по его колхозу звонили из Кремля. В Брянске дали добро на объединение трех колхозов. Теперь можно и о своем МТС. Вася так громко закричал: «Ура!», что второй секретарь аж вздрогнул.
Получив разрешение на вырубку леса, Василий стал интенсивно строить жильё для колхозников. Вывел из болот часть дойного стада, лошадей, овец. Посмотрел,  как живут два соседних колхоза, и поделился с ними дойными коровами. 
Со временем Василий начал понемногу выводить из леса спрятанную там трофейную технику.
Ему удалось отнять у немцев два бульдозера, один грейдер, один экскаватор, два комбайна для уборки зерновых, один для уборки картофеля, шесть сеялок для зерновых, две картофелесажалки, семь колёсных и пять гусеничных тракторов, семь автозаправщиков, два подъёмных крана, три самосвала, одиннадцать бортовых грузовых автомашин.
Имелись в его распоряжении две передвижные ремонтные станции оборудованные генератором, токарным, фрезерным и двумя сверлильными станками, сварочным аппаратом. 
Среди отбитой у врага техники были также автобус, две легковых автомашины «Мерседес» и «Опель-Адмирал» и пятнадцать мотоциклов с коляской.
Василий сумел сохранить несколько десятков мешков овса и столько же пшеницы для сева. Осталось только сберечь это до весны. В его распоряжении имелись несколько автомашин картофеля, а также несколько автомашин вяленого мяса и разнообразных консервов.
Василий вывез продукты из тайников и выдавал их колхозникам только за тяжёлую работу. Но, чтобы люди не умерли с голода, они получали от колхоза каждую неделю молоко, творог, то и муку, и картофель.
В трёх селах осталось около семисот жителей. Вася рассчитывал, что к весне в колхоз вернутся эвакуированные и разбежавшиеся по соседним сёлам жители. Появится травка, и будет, чем кормить коров, да и людям станет полегче.
В колхозе постоянно ощущалась нехватка топлива, запчастей, масла. Пока фронт не ушел слишком далеко, Василий решил все это добыть в немецком тылу. Организовать рейд помог Борис Сергеевич. Благодаря ему, диверсионной группе Василия, в которую он отобрал четырнадцать своих бывших партизан, было дано разрешение совершить рейд по территории врага в белорусских лесах. При этом ей была поставлена задача найти и уничтожить склад ГСМ, который обеспечивал две танковые дивизии СС
В тыл противника отряд отправился на пяти мотоциклах с колясками, оснащёнными пулемётами. Это произошло 17 ноября 1943 года.
Достигнув линии фронта, Семён сразу увёл группу на непроходимые болота, там почти не было снега, но зато тропа, ведущая через непроходимое болото, замёрзла, и по ней стало можно проехать на мотоциклах.
Тропа была непрямая, она сильно петляла, и главным было не сбиться на поворотах. Раньше это была гать, сделанная ещё до революции, и про неё кроме деда Степана никто и не знал. Дед же все свои знания передал Василию.
На асфальтированную дорогу выехали уже в глубоком тылу врага. Проехав пять-шесть километров, разведчики замерли о удивления. Навстречу им немецкий фельдфебель вел под уздцы серого в яблоках красавца-жеребца. Спереди и сзади  фельдфебеля ехало по одному мотоциклу с коляской.
Как потом выяснилось, конь был подарком на день рождения какому-то немецкому генералу. Разведчики Василия перебили охрану, оставив в живых лишь фельдфебеля. Коня привязали к дереву в соседнем ельнике.
Раненный фельдфебель рассказал, что генерал очень любит лошадей, и они уже почти неделю ведут коня пешком. Где-то в Польше у него есть замок, куда он свозит породистых лошадей.  Василий подумал, что хорошо было бы наведаться в Польшу к этому генералу.
Группа проехала вперед еще около тридцати километров. Навстречу им в сторону фронта двигалась колонна грузовых тентованых автомашин. Ребята поставили два мотоцикла поперёк автодороги, направив пулемёты остальных трех мотоциклов на автомашины.
Колонна прекратила движение. Переодетый в немецкую форму Вася подошёл к лейтенанту, который был в первой автомашине сопровождающим. Как только немец открыл дверь, Вася ударил его ножом в сердце, вторым движением он перерезал горло водителю.
Разбежавшиеся по автомашинам ребята Василия уже возвращались назад. Оказалось, что двенадцать машин были загружены под потолок сеном в брикетах, а еще в двух находились мешки с овсом. Добычу решили доставить на свою территорию. Три мотоцикла пришлось бросить. Почти все бойцы пересели на автомашины. Прикопали трупы немцев в снег, а мотоциклы затащили в лес подальше и спрятали
На обратном пути забрали коня, на нём поехал Василий.
Поехали обратно. За ночь снега прибавилось, и ударил мороз. К последним пяти автомашинам привязали ветки, чтобы замести следы. Кое-где на болоте приходилось останавливаться и рубить молодые деревья, чтобы подкладывать под ведущие колёса.
На своей территории в село заезжать не стали, заночевали в землянках партизанского отряда. Вечером следующего дня снова отправились за линию фронта.
В тыл врага поехали на машине. Запас взрывчатки, предназначенный для подрыва склада ГСМ, остался в укрытых в лесу мотоциклах. Тем не менее, решили на всякий случай взять ещё.
До места, где оставили мотоциклы, добрались без приключений. Пока их выкатывали и чистили от снега, Василий заметил, как в сторону фронта направляется грузовая автомашина. За рулём сидел молодой ефрейтор, а справа унтер-офицер средних лет.
Они остановились сами, и унтер разговорился с Василием. Оказалось, они везут на фронт гробы. Однако дела задержали их в штабе, поэтому приходится ехать по темноте.  В разговоре унтер рассказал, где расположен штаб. По его словам, заночевать они собираются в деревне километрах в семи отсюда. Там стоят танкисты на трёх лёгких и трёх средних танках. Деревня брошенная, но в ней есть десять уцелевших изб. Унтер-офицер предложил взять их с собой на ночлег. Василий не отказался.
Стоял сильный мороз, и немцы даже посты не выставили.  Но из первой избы вышел часовой и показал, где места, где приехавшие могли бы разместиться.
Расправившись со словоохотливым унтер-офицером и его водителем, бойцы Василия прошлись по избам и из автоматов уничтожили заночевавших там танкистов. Слили бензин из танков и взяли бочки с резервом. Вместе с маслом получилось двадцать семь бочек, которые с трудом поместились в две машины.
Гробы из кузова выкинули, и так как они были сделаны из сухой сосны, положили по несколько штук под каждый танк и по два в танк. Их подожгли. Гробы загорелись, как спички.  Любоваться пожаром не стали, сразу отправились в путь.
Только выехали из деревни, как в танках стал рваться боезапас. Василий решил рискнуть, и отправить автомашины с ГСМ на свою территорию без сопровождения. Их сопроводили только до болота.
Основная часть группы должна была выполнить задание командования – уничтожить немецкий склад.  Благо теперь, благодаря отобранным у танкистов картам, его местонахождение Василию стало известно.
По дороге на склады встретили стоящий на обочине пятитонный дизельный бензовоз «Мерседес». Судя по всему, у него замёрзла солярка, и он никак не мог завестись. Часы показывали пять утра. Водитель бензовоза так замерз, что на него было жалко смотреть. Ни о каком ремонте он уже не помышлял.
В команде Василия были механики-умельцы. Они разожгли паяльные лампы и пробежались с ними под машиной. Она завелась через пять минут. Водителя прикопали в снегу там-же в лесу. А оживший бензовоз отправили без охраны к болоту. До него ему надо было проехать по автодороге всего тридцать два километра. Подождали, пока он выедет на шоссе, и после этого продолжили движения к складам ГСМ.  До них оставалась пара километров по хорошо накатанной дороге.
Василий решил подъехать к караульным, стоящим у ворот склада, и начать операцию по подрыву с разговора с ними. Охранников было двое. Василий подошел к ним и спросил дорогу. Стояли караульные рядом друг с другом, и пока они думали, что ответить, Василий одним ударом ножа перерезал обоим горло.
Четыре мотоциклиста сразу рванули к резервуарам с топливом, устанавливая на каждом из них по две-три мины. Управились в считанные минуты.
Два мотоцикла с колясками, стоявших у КПП, Вася решил забрать с собой.
Как только группа Василия выехала на дорогу, заложенные мины стали рваться. Небо озарило багровое зарево. Стало очень светло и красиво. Но Васе и его команде уже некогда было любоваться результатами своей диверсии.
Как только бензовоз съехал с автодороги, а за ним и ребята мотоциклисты, в сторону складов ГСМ полетели фашистские грузовые автомашины, бронетранспортёры и мотоциклы. По просёлочной дороге доехали до болота. «Мерседес» был перегружен для этой старой гати. Его временно спрятали его на болоте, а Вася послал мотоцикл еще за двумя бензовозами. Когда они прибыли, перелили солярку из «Мерседеса» в них. После этого он, наконец-то, смог проехать по болотной гати.
В семь часов утра заработали «Катюши» и орудия крупного калибра. Видимо, началось наступление. Конечно, им очень повезло не попасть под огонь своей же артиллерии. Наверное, если бы мне рассказал эту историю другой человек, я бы не поверил. Но на войне всякое бывает.
В родном колхозе их уже ждал Борис Сергеевич. Он сообщил, что благодаря их операции советские войска начали наступление. Потерявший все горючее враг деморализован. Отдельное спасибо командование просило передать за шесть уничтоженных немецких танков. Борис Сергеевич обещал, что всех пятнадцать человек, участвовавших в рейде, представят к наградам
Действительно, спустя некоторое время их наградили, Василия орденом Отечественной войны 1-ой степени, а остальных орденами Отечественной войны 2-ой степени.
Василий получил свой орден в штабе фронта в конце декабря 1943 года. Там же он получил награды для всех участников рейда.  В штабе его строго предупредили,  что если они сунутся в тыл врага без особого на то разрешения, то Василия отдадут под трибунал.
Вскоре вернулся из госпиталя дед Степан. Он рассказал, что вся семья его дочери, жившая до войны в Минске, погибла. Вася его внук был расстрелян немцами, а его родители повешены. Дед с бабкой погоревали, но решили, что так было угодно Богу. Зато у них остался их приемный внук Василий.
В колхозе Вася разделил всю имевшуюся в наличии живность между селами поровну. В каждом селе теперь была своя ферма.  Помимо строительства занялись вывозом навоза на поля объединенного хозяйства. Навоза было много, но его надо было срочно вывезти на поля, от этого зависел новый урожай. В конце ноября на поля выпало очень много снега, но работу уже успели закончить.
В январе, как ни старался Батя, но голод всё-таки пришёл в колхоз. Василий обыскал всё своё хозяйство, все амбары и схроны, и нашёл пятьдесят мешков овса и столько же гречихи. Оставив сколько надо на посев, остальное перемолол и напёк вкусного ароматного хлеба. В день каждому колхознику выдавали двести грамм хлеба, а детям ещё по пол-литра молока и картошку.
Но всё равно еды не хватало. Тогда Батя, посовещавшись с дедом Степаном, отправил в лес бригаду охотников, предварительно, наказав им обеспечить дичью колхозников, но зря живность не стрелять.
Кое-как дожили до весны. Чуть сошёл снег, скотину отправили в поля. Вася рассудил, что незачем ей стоять в стойле и голодать. А так  может, что и найдут пожевать. И находили. Где подберут упавшее на дороге сено, где съедят на солнышке вылезшую молодую травку, где какие веточки.
Колхозники провели ранний сев зерновых, затем посадили картофель.
В селах продолжалось строительство жилых домов. Не хватало кирпича для  печей. Из своей глины наделали сырых кирпичей и сложили из них обжига. В ней стали обжигать кирпичи для строительства. Дело стало налаживаться
 Летом 1944 года Василий поступил в Сельскохозяйственный институт. От Брянского обкома партии ему подготовили письмо с просьбой обучать данного студента по заочной форме, так как он является председателем колхоза. В институте с удовольствием пошли навстречу.
Василию давали задания, он выполнял их, а потом приезжал и сдавал экзамены. За три года он прошел полный курс института, состоявший из пяти лет. Диплом о высшем образовании по специальности «Агроном» он получил в мае 1947 года.
11 августа 1944 года в колхоз приехал второй секретарь обкома партии Борис Сергеевич. Он поздравил встретившего его Василия с днем рождения. В делах и заботах Вася совсем о нем забыл. А ведь ему исполнилось восемнадцать лет.
Борис Сергеевич приехал не один, он привёз с собой старого большевика. Они написали Васе рекомендации и приняли его кандидатом в члены Коммунистической партии. Также Борис Сергеевич передал Василию директивы обкома по уборке нового урожая.
Дела у колхоза шли неплохо. Никто не спрашивал, где ты берёшь семена, требовали посадку. Лишь, когда все колхозы отрапортовали о том, что нечего сажать, тогда для них был выделен семенной фонд. В тот год Василий засеял в два раза больше площадей, чем планировал. Старые колхозники научили давать прогноз на урожай несколько ниже предполагаемого. Допустим, ты планируешь получить 25 центнеров с гектара, а в справку внеси 17-18 центнеров. Василий так и стал действовать. Всё зерно обычно забирали на нужды Красной Армии, а на прокорм крестьянам ничего не оставалось. А небольшая хитрость позволяла избежать голода Василий также мудрил с молоком и мясом. Приходилось так поступать и с семенным фондом.
Основной посев Василий старался провести осенью.  Учёные доказали, что осенний сев самый продуктивный, особенно это касается овса, ржи и пшеницы. Главное, чтобы был снег на полях.
Колхозники были довольны работой своего председателя, а сам Василий не очень. Он крутился, как мог, почти не спал, а получался всё равно тришкин кафтан. Главным его богатством были трофейные бензовозы и грузовики. Василий менял их на зерно, уток, гусей, индюшек. А за работу жеребца брал цыплятами и утятами.
 При всех трудностях он не забывал поощрять своих колхозников. Слава Богу, было чем. После его партизанских дел в схроны на болоте оставалось много трофейной техники. Одних мотоциклов у Василия было около тридцати, не считая тех пятнадцати, что он оставил для нужд колхоза.
Были среди трофеев граммофоны, патефоны, швейные машинки, охотничьи ружья, термосы, каминные часы и другое полезное имущество. Этим Василий стал награждать колхозников за хорошую работу. Самые лучшие труженики получали мотоциклы.
Вася создал две детские бригады, одну девичью, другую из юношей, для сбора ягод, грибов, целебных трав для фронта, да и для нужд колхоза.  Бригадирами поставил самых толковых ребят, а наставниками над ними сделал старичков, очень умелых, но уже физически не способных работать в колхозе. Ведь надо знать, где растут грибы, где ягоды. Грибы солили в бочках прямо в лесу на родниках. Для этого тоже был необходим контроль со стороны взрослых.
Между бригадами развернули соревнование, кто лучше и качественнее соберет продукцию. Дети с тринадцати-четырнадцати лет работали в колхозе, кто пас овец, кто гусей, кто заготавливал траву кроликам. Работы хватало на всех.
Василий нашёл в районе бондаря, почти силой перевёз к себе в колхоз и упросил обучить его хотя бы пять учеников, чтобы профессия не умерла. Так в хозяйстве появилась бондарная мастерская. Ведь производимую продукцию надо было в чем-то хранить и перевозить. Фляг не было, порой, и молоко возили в бочках, только в очень больших.
Василий развёл в пруду карпов, а в озере отгородил сеткой кусок воды и берега, и в колхозе стали на промышленной основе разводить уток. Осенью колхоз выделял их даже на трудодни.
Во всех трёх селах занимались кролиководством. Со временем стали разводить кур на яйцо, а выбракованных кур тоже отдавали на трудодень. В каждом из трех сел Василий организовал пасеки, детям нужно было сладкое.
Но главной его целью являлось  выведение молочной и мясной пород коров.  Также Василию хотелось вывести классных лошадей.
У него было три чистокровные породы: Орловская, Донская и Владимирский тяжеловоз. Но если его просили «покрыть» лошадь он предлагал тяжеловоза, он гораздо выносливее остальных пород.
В 1941 году через село проходили лошадиные обозы. Они своих измотанных коняг они меняли на колхозных свежих лошадей. Когда же Василий стал командиром партизанского отряда, он стал более внимательно приглядываться к ним. Стал крыть лошадей по породам, чтобы вывести породу получше.
В городе у бургомистра была пятилетняя чистокровная Орловская кобылица. Он запрягал её в дрожки и ездил по району. Эту лошадь Вася у него отобрал, а его самого расстрелял по приговору подпольного комитета партии.
Василий сам был «больной» на чистокровных лошадей и всех своих партизан заразил этой болезнью. Теперь каждый из них навскидку мог определить породу лошади. Бойцы тоже стали приводить в отряд всяких чистопородных лошадей. Например, они привели жеребца Карачаевской породы, потом Вася поменял его на Донского скакуна. Вот так и оказались в партизанском отряде четыре Владимирских тяжеловоза (две кобылы и два жеребца), Орловская порода (кобыла и жеребец, было ещё две кобылицы почти чистопородные) и Донская порода (пять кобыл и жеребец).   
Война ушла далеко на Запад. И хотя она ещё не кончилась, люди немного раздышались. На трудодень стали платить продуктами. Помидорчики, огурчики, кабачки, тыква, свекла, морковка, картофель, капуста со своих огородов, грибы, ягоды из леса. В общем народу стало, что есть. А тут ещё Василий стал выдавать на трудодни молодых тёлок многодетным семьям. Без коровы детей в деревне тяжело поднимать.
Отлично провели сенокос, а также заготовку веток для скота. Закончилась уборка за 1944 год. Успешно провели сев озимых зерновых. Василий метался по колхозу как бобик, ругая себя, за то, что связался с укрупнением колхоза и созданием   МТС.
 Василий Сергеевич не забывал и о строительстве. За осень 1944 года налепили, но ещё не обожгли много кирпича. Для строительства жилого дома Вася распорядился обжечь его помягче. Кирпича хватило на строительство двух коттеджей, на две семьи каждый. Василий сделал новую партию кирпичей и построил ещё два коттеджа. Колхозники попросили его отказаться от четырёх квартирных жилых домов, поэтому стали продолжать строительство двухквартирных домов по две и три комнаты.
Но в 1946 году полностью отказались и от этих проектов. Стали строить двухквартирные коттеджи по три комнаты, с большой кухней, летней террасой и дворовыми постройками для скотины. От голландских печей тоже отказались полностью. В квартирах стали устанавливать водяные котлы и батареи по всему дому, а печи строить со встроенным котлом и без лежанки.
Последний проект - выполненные из кирпича, покрытые железом или черепицей дома, с деревянными террасами и дворовыми постройками вызвал большую симпатию у колхозников. Но, к сожалению, кирпичных домов на всех не хватало, из него строили ещё и фермы, и птичники.
Чтобы увеличить производство кирпича, сначала соорудили ещё одну печь для обжига. Но потом мощностей и двух печей стало недостаточно, чтобы удовлетворить нужды колхоза. Тогда было решено построить кирпичный завод. В районе и области денег на это не было совсем. Посоветовавшись с областным руководством, решили строить завод на колхозные деньги. Излишки кирпича можно потом будет реализовывать области и району по льготной цене. Кроме того, его можно менять на зерно, которое колхоз должен государству. Колхоз продал два немецких бензовоза, а вырученные деньги приобрел оборудование для  завода. 
Людям было очень тяжело, отдыхали всего по десять часов в сутки, остальное время работали. Выходной у колхозников был один раз в месяц, и тот чаще всего переносили на зиму. Однако в колхозе было столько дел, что порой и зимой было не до выходных. Ведь приходилось восстанавливать разрушенные и сожжённые дома, строить новые фермы и  другие хозяйственные объекты.
Когда председателю предложили поменять два мотоцикла на сто маленьких поросят, он конечно, с удовольствием согласился. Ведь два поросёнка, если их выкормить, потом прокормят одну семью целый год. Пока не открылась свиноферма, их разместили по частным домам и в конторе колхоза. Пришлось отложить несрочное строительство и заняться строительством фермы для поросят.
Возводить ее Василий Сергеевич решил по последнему слову техники. Он долго выбирал и, наконец, выбрал тот проект, который его устраивал.
Вообще он старался выбирать проекты с прицелом на будущее, а не те, что уже устарели или находятся на стадии старения. Для этого вопрос надо изучить глобально, изнутри. Василий не стеснялся советовался с людьми, а за проектом свинофермы даже специально ездил в Брянск.
Председатель был очень рад, что клуб и церковь в селе уцелели. Их  отремонтировали. Правда, восстановление церкви пришлось провести, как ремонт птичника, и нанимать бригаду со стороны. Колхозникам нельзя работать в церкви. Работяги попались не слишком усердные, поэтому вскоре сельчане выгнали эту бригаду халтурщиков, и в личное время сами закончили ремонт храма.
Вася к церкви относился двояко. Он верил, что над ними кто-то есть наверху, но вот почему этот кто-то разрешил войну и допустил смерть и зверства сотен тысяч ни в чём неповинных людей? Они с батюшкой часто разговаривали, вернее, говорил в основном батюшка, а Вася больше слушал, иногда задавая вопросы.
Василию Сергеевичу потихоньку становилось полегче. С фронта и эвакуации прибывали люди. Были среди них и увечные, кто без руки, кто без ноги. Был и один без глаза. Но работы было так много, что дело находилось всем. Не было ничего. Резали ложки из липы, делали тарелки, плошки из глины, кастрюли из металла, сучили дратву, валяли валенки из шерсти овец. Доходило до того, что из немецких мундиров и шинелей шили телогрейки, тёплые штаны и безрукавки. Плели лапти и шили перчатки. Жить начинали с нуля, но, главное, наконец-то выезжали из палаток, шалашей и землянок в новые, заново построенные дома.
Генераторов хватало на всё, но бензин для них доставать было непросто. Когда война полностью ушла из области, в районах экстренно стали восстанавливать радио. Снова установили столбы и протянули провода, в том числе, и электрические.  Свет пришел пока в те районы где он был раньше.
В сёлах колхоза «Красный партизан» электричества не было никогда. Однако километрах в трёх-пяти от колхоза протянули новую линию. Старую линию, которая проходила километрах в тридцати, и была проложена еще при царе, решили не восстанавливать.
Василий добился разрешения подключиться к новой линии, и люди в прямом смысле слова увидели свет, заодно и телефон. Василий выменял телефонную подстанцию на очередной бензовоз.
После электрификации колхоза Василий решил построить новую школу-десятилетку и больницу. Однако своими силами колхозу это сделать было очень сложно.
Тем не менее, Василий съездил в Брянск, где получил поддержку, и заказал проекты больницы и школы. Правда, деньги на само строительство обещали выделить в лучшем случае только в 1947-1948 годах. 
Все эти объекты решили строить на центральной усадьбе. В других сёлах уже имелись фельдшерские пункты и начальные школы. С несложными болезнями справится и фельдшер. А маленьким детям тяжело ездить несколько километров в соседнее село. Детей же постарше будет возить автобус, у Васи он уже приготовлен (спрятан на болоте).
Проекты новой школы и больницы Василий показал в районе и области. Получив везде одобрение, он собрал селян на общее собрание.
Пользуясь тем, что людям понравились проекты новых объектов, он предложил построить их фундаменты за счет средств колхоза. Расчёт государство с ними проведёт их же мясом, которое они должны сдать ему в течение этого года. Все подумали и согласились.
Вася сообщил руководству о том, что он просит разрешение начать строительство фундаментов школы и больницы. Работы начались со школы. Василий попросил батюшку прийти утром и, пока все спят, и освятить закладку фундамента. Сам же он, спрятавшись неподалёку, смотрел, и слушал, как батюшка с дьяконом и певчими справляют службу. Ему очень понравилось.
Так были построены фундаменты под школу и больницу. Им предстояло выстояться хотя бы год.
Но однажды случилось страшное. 5 ноября 1945 года Василия Сергеевича арестовали, как японского шпиона. Дед Степан стал звонить в райком, но там ему ничего не ответили. Тогда он попытался связаться  со вторым секретарем обкома партии Борисом Сергеевичем, который всегда в годы войны помогал Васе и его партизанскому отряду. Тот оказался в дальней командировке. Тогда дед открыл коробочку, в которой хранилась звезда Героя Советского Союза Василия. Там он нашел карточку с телефоном товарища Поскребышева, личного помощника Сталина.
Дед сумел через коммутатор дозвониться до Москвы. Когда на другом конце провода сказали: «Слушаю», Степан собрался с духом и выложил одним махом, что он дед того парня, с которым товарищ Поскребышев познакомился во время церемонии вручения Золотой Звезды в 1943 году.
Поскрёбышев попросил повторить ещё раз. Дед Степан повторил. Александр Николаевич поинтересовался, что успел сделать Василий за два прошедших года. Дед ему всё коротко рассказал.
После того, как Поскрёбышев услышал об аресте Василия, он повесил трубку. Дед сел на табурет и никак не мог понять, услышали ли его? Помогут или нет?
Не прошло и двух час, как на небольшом самолёте, который приземлился около озера, прилетели человек пять и с ними Василий. В МГБ Васе показали донос, который на него написал бывший председатель Сельсовета. Тот самый, у которого дед когда-то купил мотоцикл.
Вернувшись из эвакуации, и, увидев, что его место занято, он пришел к Васе и попросил принять его на руководящую должность. Однако у образования у него не было, и Василий предложил ему работать бригадиром скотников. Это бывшего председателя Сельсовета не устроило, и он, по совету жены, написал на Василия кляузу. После того, как с делом разобрались, на общем собрании доносчика исключили из колхоза за клевету, затем он расстался и с партбилетом. 
Дом его сгорел во время войны, строить новый ему ещё не начинали. Поэтому кляузнику предложили уехать из села, что он и сделал. Но уехать ему далеко не удалось, очень скоро ему было предъявлено обвинение за клевету.
 Как потом рассказал Василий МГБ Брянской области поступил звонок из Москвы с приказом разобраться, по справедливости. Звонивший сказал, что не позже, чем через два часа ждет ответного звонка от Василия из конторы колхоза.  Именно поэтому, первым, что сделал молодой председатель после своего освобождения, это набрал номер Александра Николаевича Поскрёбышева.
Тот подробно расспросил обо всем, что было сделано в хозяйстве за два года, прошедших с их встречи, и попросил Василия предоставить ему фото, что было и, что стало. Это должно быть сделано в течение двух недель.
У Васи был помощник - Юрий Зотов. Вместе они начали заниматься фотографией. Только у Юры всегда получалось как-то красивее и удачнее.
После разговора с Кремлем Василий Сергеевич вызвал Юру и попросил его сделать такие фотографии, какие запросил Александр Николаевич Поскрёбышев. Причем, сделать двух экземплярах, чтобы один оставить для себя, пора подумать о своём музее.
Юра сказал, что у него есть все негативы, в том числе и с  их боевых партизанских дел.
Когда нужные фотографии были готовы, Василий засобирался в Москву. Он предполагал, что Юрий поедет с ним.
Но тут неожиданно для колхозников в правление колхоза вломились обкомовские начальники в количестве трёх человек. Хорошо ещё, что с ними был Борис Сергеевич.
Представители обкома приехали голодные, и Вася предложил им перекусить. А сам, пока они налегали на ржаные плюшки с мёдом, предупредил Юру, чтобы негативы он спрятал и не вздумал показывать комиссии.
Приехавшее начальство забраковало почти все фотографии, которые Василий собирался везти в Москву. По мнению партийных чиновников, на них было слишком мало разрушений. Хотя, куда уж больше, если от домов остались лишь разрушенные печи, причем, даже без труб.
- Что же тогда везти? – спросил Василий.
Ему дали пачку других фотографий, якобы их лично отобрал первый секретарь обкома партии.
Вася посмотрел на Бориса Сергеевича. Тот понял его без слов и, молча, кивнул. Тогда председатель колхоза попросил всех выйти, кроме, конечно, самого Бориса Сергеевича.
Когда кабинет опустел, Василий через коммутатор позвонил в область. Трубку взял лично первый секретарь обкома Александр Николаевич Егоров.
Василий объяснил ему, что фотографии, возможно, захочет увидеть сам товарищ Сталин, и потому этот обман никому не нужен. Тем более, что он уже передавал Поскрёбышеву вместе с планом об укрупнении колхозов несколько десятков фотографий. Подлог будет грозить очень серьезными последствиями.
Александр Николаевич попросил к телефону Бориса Сергеевича. Вася передал ему трубку. Начальники поговорили минут пять, затем второй секретарь обкома повесил трубку, и кивнув Василию. Тот понял, что все в порядке.
Борис Сергеевич передал Василию пропуск до Москвы на легковую автомашину.
Еще до этого он помог колхозу зарегистрировать в ОРУД ГАИ несколько автомашин. Их шоферы, отучившись в районе, успешно сдали экзамены и получили водительские права. Получил подобный документ и Вася, сумевший пройти обучение экстерном.
В Москву решили ехать на «Опель-Адмирале». Средний расход бензина у него составлял 16 литров на 100 километров. Бак вмещал восемьдесят литров. До Москвы хватит, а вот на обратную дорогу уже нет. 
Тогда решили поставить на «Опель» дополнительный бак, чтобы не брать с собой канистры. Приспособили к легковушке бак от какой-то немецкой автомашины на 120 литров и даже установили датчик расхода топлива. 
Добираться на машине до Москвы было удобнее и быстрее, чем на поезде. Дорога занимает пять часов. Если с перекусом и остановкой, то шесть. А от колхоза только до ближайшей железнодорожной станции ехать часа три-четыре.
К тому же в Москве хотели купить какие-то вещи для женщин и их новорожденных детей. В колхозе только, что появились на свет пять малышей, и Вася мечтал сделать их семьям подарки. Для конторы и клуба было бы неплохо электро-радиоприёмники, по возможности, с проигрывателем пластинок.
Сначала хотели подарить молодым мамам детские коляски и большие корыта для купания детей. Но, подумав, от колясок отказались. Не те еще пока в колхозе дороги. Решили подарить женщинам швейные машины, а тем, у кого они уже есть, настенные или каминные часы.
Василий еще только подумывал о горячей воде и ванной в каждом доме или квартире. Он уже заложил строительство трех трёхэтажных домов, предполагая провести в них центральное отопление, водоснабжение и канализацию. По одному дому он начал строить у кирпичного завода, у птицефабрики, и вблизи  конного завода и молочных ферм.
Со временем в каждом из этих мест должны появиться по три многоквартирных жилых дома.
Сначала Василий хотел поставить одну вода насосную станцию и одну большую котельную, а потом решил построить три маленьких, возле каждого жилого квартала. Колхоз по площади был огромным, и так он мог сэкономить на трубах.
Но пока дело до этого не дошло. Оставалось время подумать, посчитать, и чем, черт не шутит, посоветоваться в Москве.
Василий рассуждал просто: если у колхозника в квартире будет тепло, горячая и холодная вода, газовая или электрическая плита, то он не поедет в город, а будет жить дома в деревне. К тому же при таких удобствах, у колхозников останется время для отдыха, для ведения подсобного хозяйства и, конечно, для огорода.
Он начал строить эти дома для молодых специалистов, чтобы условия были, как в городе. Тем более, что и в городах пока многие дома оставались невосстановленными, и есть особо было нечего.
В девять утра 10 ноября 1945 Василий и Юрий были уже в столице на Красной Площади. Припарковали автомашину и пошли через Спасскую башню в Кремль. Пропуск был выписан только на Василия, Юрия в Кремль не пустили.
Поскрёбышев уже ждал Васю. Тот выложил все свои докладные записки, проекты и два больших альбома с фотографиями. Один альбом с иллюстрациями того, что сделали фашисты с селами его колхоза. А второй, демонстрировал послевоенные перемены. В нем же имелись фотографии животных, которые сейчас уже разводят в хозяйстве.
Александр Николаевич поинтересовался, есть ли у них какие-нибудь трудности. Вася быстро ответил, что денег мало, да хорошо бы газ провести. Поскребышев забрал все привезенные Василием бумаги посмотреть и посоветоваться.
Он сказал, что номер на двоих забронирован в гостинице «Москва» и посоветовал сходить на ВСХВ, где очень много интересного. Очередную встречу Василию он назначил на 9 утра следующего дня.
Василий попросил пропуск на автомашину, так как привёз дары колхоза, а именно: бочонки с мёдом, с малиновым, земляничным, черничным, брусничным вареньями, бочонок с грибами, копчёных карпа, утку, бараний бок, ну и конечно сало. А ещё калачи и лепёшки. Александр Николаевич кивнул и протянул руку.
Пожимая руку, Поскрёбышев посоветовал Васе лишнего не болтать, даже между собой в туалете, а уж с посторонними тем более.
Ребята быстро разместились в гостинице и поехали на ВСХВ, по дороге перекусив. Захваченные из дома пирожки с капустой и с картошкой запили горячим чаем из термоса. Настоящего чая они не пили с довоенного времени, а этим именем называли настойку шиповника, морковный напиток, иван-чай и другие травяные сборы.
Выставка ребятам очень понравилась. Юра и Вася были просто без ума от неё. Особенно впечатлили животные: кони, коровы, быки, овцы, свиньи.
Утром их двоих вместе с машиной пропустили в Кремль. Здоровенные солдаты разгрузили привезенные из колхоза подарки, после чего Юра отогнал автомобиль за территорию Кремля, а Василий опять пошёл Поскрёбышеву.
Александр Николаевич отметил, что всё, что  сделал Василий со своими колхозниками, всем очень понравилось. Только при этом он допустил немало нарушений. Проекты строительных объектов никем не согласованы, стройки тоже начались без разрешения. Василий стал объяснять, чем он руководствовался при принятии своих решений, но по молодости лет очень горячился.
Он говорил о том, что была война, и теперь людям жить негде, есть нечего. Денег на строительство больницы и школы пока нет, но к 1947 году обещали найти, а него уже фундамент готов и выстоялся. Предложенные проекты школы и больницы его не устраивают, так как они уже морально устарели.
Как можно строить школу без спортзала, без столовой, без зала для выступлений, без отдельного входа для начальных классов? По мнению Василия, в школе должно быть  два спортивных зала (один для игровых видов спорта, второй для индивидуальных занятий малыми группами гимнастикой, боксом или самбо). Больница тоже должна быть более современной, а жилые дома с центральным отоплением, с туалетами и ванными комнатами.
Поэтому и пришлось выбрать для реализации еще не утвержденные в высоких инстанциях проекты.
Люди пережили войну, работают, как каторжные, и они имеют право пожить по-человечески. Построенные сейчас объекты прослужат пятьдесят-семьдесят лет, а то и больше.
Вася рассказал, что хочет полностью отказаться от однокомнатных квартир, а двухкомнатные строить только для стариков и молодых бездетных пар. Он очень рассчитывает, что просторные квартиры подтолкнут семьи иметь много детей. 
Скрипнула внутренняя дверь, Вася в запале не обратил на это никакого внимания. Но тут он почувствовал, как кто-то тронул его за рукав. Василий обернулся и увидел перед собой вождя всех народов.
- Так значит, ради благих намерений можно и закон нарушить? – хитро прищурившись, спросил Сталин.
- Нет, товарищ Сталин. Закон нарушать нельзя, - ответил Василий. - В обкоме обещали, после начала строительства урегулировать вопросы с согласованием проектов и выделении денежных средств. Все будет по закону.
Иосиф Виссарионович выслушал Васю, не перебивая, а когда тот закончил, снова задал вопрос:
- А почему не повёз липовые фотографии?
Василий встрепенулся и поднял голову, хотел, что-то сказать, но вождь народов махнул рукой, мол, не надо, не отвечай.
- А сможешь руководить целой областью?
Василий задумался ненадолго и ответил:
 - Нет, не справлюсь.
- А что скажете, насчет крупного района?
Вася опять отрицательно помотал головой.
Сталин больше ничего не сказал, доброжелательно похлопал Василия по плечу и ушёл к себе.
Поскрёбышев пожелал Василию удачи, пообещав, что все финансовые и другие вопросы будут в ближайшее время решены и улажены.
- Можешь продолжать строительство, выращивать урожай и увеличивать поголовье скота, - сказал он.
Вася попросил ещё утвердить проект больницы, он выбрал его вчера на выставке сельского хозяйства. Александр Николаевич кивнул.
- А с газом придется потерпеть. Газопровод в вашей области будут проводить через два года. Мы поговорим с руководством организации, которая это будет делать. Они не пропустят твой колхоз. 
Вася с радостью пожал ему руку, собрал подписанные проекты и документы, и хотел было уже бежать к выходу. Однако Поскрёбышев остановил его, сказав, что по Кремлю бегать нельзя, могут открыть огонь на поражение, без предупреждения. Василий взял себя в руки и пошёл степенно и, как ему показалось, важно.   
Когда Василий вышел из Кремля, ребята бросились за подарками. Купили десять глубоких ванн для купания детей. Запасись несколькими коробками мыла. Не забыли и про духи «Красная Москва». 
На оставшиеся деньги приобрели по несколько рулонов ситца, сатина, шифона и крепдешина разных оттенков и цветов.
Юра купил себе серый шикарный костюм (семьдесят % шерсти) и коричневые обалденные ботинки. Завершила образ «Денди» тёмно-серая шляпа с красивыми полями и светло-серый шёлковый шарф. Он несколько расстроился, что на зимнее пальто денег ему не хватило. Рубашку с галстуком тоже не купили. Приехал бы в таком виде в родное село, все бы сразу упали, а теперь придётся ждать весны, пока можно будет ходить без пальто.
Василий себе не купил ничего, все деньги он потратил на приёмники с проигрывателем и другие подарки. Тем не менее, ребята были очень довольны своими приобретениями. Деньги у них кончились, но они всё равно решили теперь уже без сумок напоследок просто прогуляться по магазинам.
Мелочи в карманах хватило только на мороженое. В одном из торговых рядов ребята познакомились с тремя девушками. Когда Василий бродил по свету, он не обращал внимания на девушек. Но теперь, даже став едва ли не экспертом в общении с противоположным полом, он не мог не признать, что таких необыкновенных девушек он не встречал ни у себя в деревне, ни  даже в Брянске. Да, они были очень привлекательны, хотя и не выглядели красавицами. Что-то в них было недеревенское.
Как заправский искатель кадров, Василий стал расспрашивать девчат, где они учатся, на каком курсе. Девушки оказались из подмосковного города Люберцы, учились они на последнем курсе Педагогического училища № 1 имени К.Д. Ушинского К.Д. в Москве.
Василий предложил им после окончания учебы приехать к ним в село на работу. Девушки засмеялись, они подумали, что это шутка.
Тогда ребята проводили их к автомашине, где показали проекты новой школы. Девушки обалдели. Василий рассказал, что через пять лет планирует построить закрытый бассейн для детей и взрослых. Уже сейчас строятся дома с центральным отоплением и ванными комнатами и санузлами. Девушки слушали его рассказ, как сказку, но ребята предложили проехать в гостиницу, чтобы показать и другие проекты. Девчата с удовольствием согласились.
В салон еле-еле запихнулись, но «Опель-Адмирал» - огромная автомашина. Часть вещей переложили в просторный багажник, часть распихали по углам салона. Да и девочки оказались худенькие.
В гостинице ребята показали девушкам остальные, уже утверждённые, проекты. Василий записал их имена и адреса, а также данные декана факультета. Трёх учителей он хотел взять точно, а через год можно будет пригласить еще пятерых.
Когда Вася снял шинель, девочки обалдели. Они всё-таки думали, что это шутка или розыгрыш. Но когда увидели перед собой Героя Советского Союза, который принимал их в центре Родины, в гостинице «Москва», на Красной площади, они сразу поверили ребятам и с удовольствием согласились.
Жалко было так быстро расставаться, но ребятам пора было ехать домой. Можно было остаться ещё на ночь, но, во-первых, за номер ещё за сутки нечем было платить, а во-вторых, девушек тогда не бросишь, и надо будет везти их в Люберцы. Ребята за это время уже полпути до Брянска проедут. Поэтому, подвезли девушек к метро и поехали домой.
Дома Василия ждал ещё один подарок. К нему в гости приехали фронтовики, с которыми он ехал в поезде, только-только получив Золотую Звезду Героя.  Как понял Василий, ребята приехали на разведку. Он временно разместил их в конторе колхоза.
На следующий день прикатил Борис Сергеевич, и стал расспрашивать его про поездку в Москву. Вася рассказал всё, ничего не скрывая. Не забыл он и про брошенную как бы невзначай фразу Иосифа Виссарионовича про руководство областью. Борис Сергеевич изменился в лице. Но сдержался, и говорить по этому поводу ничего не стал.
Зато он подробно расспросил про утверждённые проекты и особенно про выставку сельского хозяйства. Василий рассказал, что заказал весной яйца кур, уток и гусей. Договорился, где взять малька стерляди, маленьких овечек и дойных козочек.
Купить быка ему было не по карману, поэтому он решил возить коров к элитным быкам на грузовой автомашине. Это всего двести километров от колхоза. Завтра он и  пошлёт первых трёх коров, пока те в охоте.
За деньги в то время никто ничего не давал, Из всех видов расчётов председатели колхозов признавали только обмен. Нужный товар меняли на мёд, на варенье, на грибы, на кирпич, на карпа, на сало, на сено, на овёс, на брус, кругляк и так далее. На кирпич и черепицу выстраивалась очередь. Василий даже договорился покрыть своим жеребцом кобыл полукровок, а получив за это крупных черных элитных индюшек.
Чтобы как-то побыстрее разобраться с жильём, Василий стал строить трёхэтажные дома. За основу он взял новый проект на десять трёхкомнатных и две двухкомнатные квартиры на каждом этаже. Всего тридцать шесть квартир. В домах предполагалось центральное отопление, холодная и горячая вода, наличие ванных и туалетных комнат. Но такие дома Василий строил пока только около кирпичного и других заводов.
Со временем в центральной усадьбе также началось возведение трех домов, и было заложено еще три фундамента. Потихоньку стали возводить многоэтажки и в других селах колхоза.
Активно продолжалось одноэтажное строительство. В основном возводили деревянные дома. Кирпича не хватало, несмотря на увеличение мощности завода. К тому же добрую его половину забирал обком.
Зимой производство кирпича увеличить непросто. Василий собрал общее собрание колхозников. Он предложил работать в ночную смену, ведь кроме лепки и обжига кирпича, надо было готовить глину, очищать её от снега и других примесей, и рубить на куски.
В сильные морозы строительством из кирпича не занимались, боялись, что раствор будет лопаться. Чтобы его укрепить, зимой дополнительно в раствор добавляли яйца и соль. Когда наступали морозы, люди переходил на строительство деревянных домов. За два года строительства сельчане потихоньку начали переезжать в собственное жильё.
Василий был очень рад. За это время вокруг него скопились молодые, грамотные, энергичные люди. Но молодость не главный критерий, по которому он отбирал людей. Деловые качества человека для него всё-таки были на первом месте.
Главный инженер, главный агроном, главный механик, главный зоотехник, заместитель по строительству, парторг, комсорг, председатель профкома, директор кирпичного завода, директор птицефабрики, начальники ферм и другие руководители были с ним на одной волне. Даже директор клуба, директор школы и настоятель храма понимали его, и были полностью на его стороне. Народ тоже его поддерживал. Людям было очень тяжело, но они терпели, видя, что идут изменения к лучшему.
Весной у Василия от кирпичного строительства скопилось много песка и гравия, и он взялся за дорожную сеть. Сначала сделал дороги в центральной усадьбе, оканавил их все и построил тротуары. Они были деревянными или из осколков кирпича. Сначала создавалась основа из кирпичных обломков, а которую потом посыпали мелкой крошкой.
Затем были приведены в порядок дороги в двух других сёлах, а вскоре и между ними. Оставалось сделать дорогу до района. Но с этим Василий не торопился, рассчитывая на помощь районных властей, но они не очень чесались. У него же до неё пока руки не доходили (денег не хватало). Подсыпал песочком, как мог. Лишь весной грейдер прошёл по обочинам дороги из района, подняли её и оканавили. Получилась шикарная грунтовка, жалко надолго её не хватит.
Весной 1946 года колхозники начали сев, активно продолжая строительство и развитие животноводства.
Василий сам ездил по колхозам и посылал помощников менять молодняк. Породу надо было улучшать, да и смену крови тоже необходимо проводить, особенно у мелких животных: овец, коз, кроликов. Он старался улучшать породу даже у пчёл.
Как всегда, он всё личное время тратил на колхоз, учёбу и девушек. Весной он походил на тень, а потом к осени немного отъедался.
Василий очень часто влюблялся, но семьи никогда не разрушал, от замужних женщин шарахался, как от огня.
Докладывая о севе, он немного схулиганил, забыв сказать, что сверх плана засеял пятьдесят гектар земли, приготовленной под пар, гречихой. Захотелось людям дать гречиху на трудодень (может, не отберут). Семена Василий купил на свою зарплату.
Когда к нему с проверкой приехал Борис Сергеевич, Вася сразу сознался в содеянном, объясняя своевольство тем, что людям надо чем-то жить, ведь на трудодень кроме картошки и карпа дать больше нечего. Тот заулыбался:
- Ну, что ты врёшь? Ведь ты даёшь и мёдом, и мясом, и тёлками, и зерном. У тебя в каждом дворе у колхозника корова.
Василий полу обнял Бориса Сергеевича и засмеялся.
Тот посерьёзнел. Вася понял - опять настучали. Кто-то сообщил в область, что председатель колхоза меняет девушек, как перчатки.
Борис Сергеевич напомнил Васе, что пора бы пришвартоваться к какой-нибудь гавани. Он передал ему слова первого секретаря: если до осени не женится, женим насильно и жену подберём из обкома партии. От этой новости Василия пробило на икоту. Второй секретарь показал глазами на графин.
Чтобы привести Васю в чувство, Борис Сергеевич передал ему слова благодарности первого секретаря обкома за то, что  тот  ничего лишнего не болтал у «хозяина». Василий кивнул.
 Борис Сергеевич также рассказал, что технику и топливо в колхоз подкинут в этом году, а газ надо ждать в апреле-мае 1947 года. Вася потёр руки от радости.
После возвращения в колхоз Василия закрутили дела. Он и думать забыл про девушек, которых встретил в Москве. Но сейчас, когда второй секретарь его отчитывал, он про них вспомнил. Быстро подготовил письмо в Московское педучилище № 1 и передал его с Борисом Сергеевичем. Тот посмотрел на Васю и, хитро улыбаясь, спросил:
- Есть надежда?
Вася пожал плечами.
Второй секретарь обкома так хотел, чтобы он остепенился, что обещал сам отвезти письмо. А, самое главное, забыл поругать его за использованные не по назначению паровые земли.
Когда шли к автомашине, на которой приехал Борис Сергеевич, она стояла метрах в пятидесяти, он спросил:
- Не жалеешь, отказался от перевода в область?
Василий кивнул. Но этого хватило. Кто-то услышал.
На следующий день все говорили о том, что Вася уходит из колхоза. Сельчане даже хотели собрать общее собрание, но он всех успокоил, пообещав остаться в колхозе, хотя-бы до перевыборов, которые будут осенью 1948 года.
К тому времени, как выделили деньги на строительство фундамента школы, он был уже построен, и Вася решил начать строительство начальной школы и спортзала. Правда, по его расчетам, выделенных денег должно хватить только на школу.
Он подумал: не хватит на спортзал, построю хотя бы начальную школу. По проекту, центральное отопление проходило из начальной школы в раздевалку, а оттуда в спортзал. Но, если в подвале заглушить отопление, можно разделить. На том и порешили.
В июне или в июле, если все сложится, в колхоз должны были приехать приглашённые Василием девушки. А у него в середине мая и в начале июня тоже была сессия. Василий не пропускал ни дня занятий, ведь он и так учился заочно, а в этом году он хотел сдать экзамены за два года. Правда, он ещё зимой сдал почти всю сессию за третий курс и даже частично за четвёртый.
Василий твёрдо решил жениться, выбрав себе спутницу из девушек-педагогов. Он позвонил Борис Сергеевичу. Тот сообщил ему, что педучилище выделяет Васе не трёх педагогов, как он просил, а пятерых.
- Сумеешь всех устроить? – спросил он.
Вася сказал, что проблем с этим не будет.  Он уже заканчивает третий этаж начальной школы, и уже приступил к строительству спортзала.
По проекту, начальная школа должна быть трёхэтажной, а основная - четырёхэтажной. Вася решил пусть пока дети позанимаются в начальной школе. Придётся немного потесниться. Но и началка тоже строилась с запасом, поэтому места должно было хватить всем.
В прошедшем учебном году учителей не хватало. Уроки даже приходилось вести бухгалтеру, зоотехнику и инженеру по технике безопасности. Но, тем не менее, как-то справились.
В колхозе начали готовиться к зиме. Самое главное - сенокос, заготовка веток, ну и, конечно, сбор  ягод, трав и грибов.
Пять девушек-педагогов приехали 1 августа. Вася послал за ними автобус в Брянск, прямо к поезду. Девушки были, как на подбор, одна красивее другой. Васе понравились все девушки. Но одна, по имени Катерина, впечатлила его больше всех.
Он решил за ней понаблюдать и отвёл ее с подружкой жить к своей бабке Наталье Семёновне. Он всё равно ночевал, где попало. Чаще на полевых станах.
На школу Василий бросил две лучшие бригады строителей. Ее удалось построить в срок. Развели трубы отопления, водопровод и канализацию, а также электричество. Затем вторая бригада продолжила строительство спортивного зала.
Школе нужен был директор. Василий предложил выборы. Учителя проголосовали Екатерину. Она полгода, как стала членом партии. К тому же, Катерина была серьёзным и надёжным человеком, и самое главное, она была самой опытной. В районном отделе образования (РОНО) ее кандидатуру утвердили, не задавая лишних вопросов.
В скором времени спортзал тоже построили, осталась только отделка. Василий решил продолжить строительство и основной школы. К первому ноября закончили отделку большого спортивного зала. Для девушек-педагогов Вася выделил двухкомнатную квартиру в новом доме, рядом со школой.
В ноябре в колхоз приехал первый секретарь обкома. Вышел из автомашины и сразу спросил в лоб:
- Ну, что ты женился?
Вася ответил,  что дело это почти решенное, и повёл первого в контору. По дороге он попросил одного из колхозников позвать учительницу Катерину.
Все знали Василия, как серьёзного человека и руководителя. Он просто так не позовёт, поэтому Екатерина бросила урок и сразу прибежала в контору.
Василий представил ей первого секретаря обкома партии и сразу спросил у неё:
- Пойдёшь за меня замуж?
Екатерина сначала подумала, что председатель шутит, но, оценив его вид и суровое лицо первого секретаря, поняла всю серьёзность намерений Василия, согласилась. Осталось лишь назначить день свадьбы.
Василий Сергеевич решил, что распишутся они на следующий день ровно в 14.00. Первый согласился. На свадьбу пригласили Бориса Сергеевича и первого секретаря райкома. Приглашённых выбирал Александр Николаевич Егоров лично. Ну, а местных жителей, конечно, не сдержишь. Все колхозники захотят присутствовать на свадьбе своего председателя.               
Тут же послали автомашину в Люберцы за родителями невесты. Вася пригласил двух местных девушек белошвеек, и они из купленного им в Москве шифона за одну ночь сшили шикарное свадебное платье.
Торжество организовали за одни сутки. Василию очень хотелось, чтобы на нем присутствовал первый секретарь обкома партии.
К внезапной свадьбе успели все подготовить. Борис Сергеевич, приехавший из Брянска, привез для Василия купленный в военторге парадный капитанский китель и брюки. Дед Степан прикрутил на него все Васины награды.   
Первый секретарь начал с того, что наградил председателя колхоза первой в его жизни гражданской наградой - орденом Трудового Красного Знамени. Еще порядка сорока колхозников получили ордена и медали.  Василий, когда узнал с чем приехал товарищ «Первый», попросил его совместить два мероприятия.
Вася и его главные помощники не употребляли алкоголь. К концу 1946 года он добился того, что все они бросили и курить. Да и вообще в колхозе с пьянством никаких проблем не было. Молодёжь очень уважала Василия и всячески равнялась на него. Он не пил и не курил, и они тоже не увлекались вредными привычками. Вася носил причёску полубокс, и молодые ребята тоже. Он носился по колхозу на мотоцикле, и они старались не отставать. Вообще в колхозе всё делалось на скоростях, как в армии. Получили указание и спешили его  выполнять. Люди доверяли Васе, а он им.
Свадьбу решили праздновать в новом спортзале. Он с трудом вместил всех гостей.  Отгуляли на славу. Закуски были простыми: мочёная капуста, грибы, ржаные пирожки, блины из гречихи, тушеные кролики, утки, рыба и, конечно, сало.
 Вася потратил все свои сбережения на приобретение радиоаппаратуры для колхоза, и правление решило взять на себя оплату праздничного стола. Родителям Кати тоже всё понравилось, хотя с женихом дочери они познакомились только на свадьбе. Они гостили у молодых два месяца и уехали домой только в середине февраля. 
Из выпивки на столе была самогонка, но её пили, в основном, колхозники постарше. Молодёжь пила квас и морс. Пели песни, плясали под баян и патефон. Разошлись только под утро. Гостей разместили в начальной школе.
Позади школы Василий построил трёхэтажный двух подъездный дом на 18 трёхкомнатных квартир. Он строил его для сотрудников школы и больницы. Позднее колхозники прозвали этот дом учительским. К моменту свадьбы полностью в нем была готова только одна квартира, для Васи и его жены.
 Основные работы велись на фермах и птицефабрике. У кирпичного завода уже сдали один дом и заложили фундамент для следующего. Такая же ситуация сложилась на стройке у птицефабрики. А вот на фермах построили три трёхэтажных дома и заложили по два фундамента. Все дома закладывались с полуподвалами.
В отделениях колхоза также возвели по два трёхэтажных, трёх подъездных дома, заложили по два фундамента с полуподвалами в каждом отделении. Продолжалась стройка и одноэтажных двухквартирных домов.
 После свадьбы Васи и Кати, народ тоже потянулся в Сельсовет, чтобы расписаться. Фронтовики, приехавшие в гости к Василию, нашли жён среди приехавших молодых специалистов: учителей и отделочниц, а один отхватил себе молодую агрономшу.
 Когда вокруг свадьбы председателя несколько поутих, Вася, как бы случайно, встретился около храма с батюшкой. Василию очень хотелось повенчаться. Батюшка пошел ему навстречу  и провел для него с Катериной обряд венчания. 
Никто в колхозе не написал на Василия кляузу, хотя, наверняка, многие знали о венчании, ведь в деревне ничего не скроешь.
Въезжающие в новые квартиры люди не могли нарадоваться: центральное отопление, вода, канализация, электрические плиты для приготовления еды. Не надо в морозы таскать воду, дрова и прочее.
  Через две недели после Нового Года председателя колхоза вызвали в райком партии. Там ему поставили в упрек, что колхозники из других колхозов хотят перейти в колхоз «Красный партизан», потому, что там нет голода, а люди живут в квартирах, как в городе.
Василий спросил:
- Что мне делать?
Районные начальники предложили не принимать людей в колхоз.
- Хорошо, брать людей из соседних колхозов не стану, - согласился Василий. – Но, всем остальным буду рад.  У нас большой дефицит кадров – работают бабы да инвалиды.
Он, конечно, лукавил. Только в 1946 году свадьбы сыграли пятьдесят две молодые пары, и родилось уже двадцать семь младенцев. Будет, кому учиться в новой школе.
Кроме жилья и домов для скотины, Василию хотелось построить дворец культуры с музыкальной школой, новый детский сад, бассейн, баню, как Сандуны, с парилкой и бассейном. Всё это он планировал осуществить до 1950-1955 годов.
1947 год стал очень продуктивным для молодой семьи председателя. В колхоз «Красный партизан» в апреле повели природный газ, и к концу года газ он пришел не только в котельную и многоэтажки, но и во многие частные дома.
  Василий досрочно окончил институт и получил Красный диплом. Но самое важное событие в его семье случилось 19 августа 1947 года. У Василя и Катерины родилась дочь.
  После её рождения Василия стали называть Батей не только в родном колхозе, но даже в районе и области. Прозвище, полученное во время партизанских боёв, получило крепкое подтверждение и в гражданской жизни, тем более, что пополнение в его семье стало случаться почти ежегодно.
  К ноябрю удалось переселить последнюю семью из землянки в квартиру. В том же году было завершено строительство дороги, соединившей колхоз и райцентр. 
В 1946-47 годах Василий решил временно прекратить строить одноэтажные дома в отдалённых сёлах,  а возводить там только трёхэтажные дома.
   В 1948 году Василию предложили поучаствовать в Сельскохозяйственной выставке, а также выставить для участия в соревнованиях двух лучших жеребцов на Центральном ипподроме Москвы на приз легендарного маршала Семёна Михайловича Будённого. Казалось, отказаться от такого предложения было невозможно. Но Василий отказался.
  Директоров колхозов и совхозов, чьи животные станут победителями и призерами Всесоюзной выставки и скачек племенных коней, обещали представить к званию Героев Социалистического труда. Но Василий считал, что это лишь блеф. Да ему хватит и одной звезды Героя.
Уговаривать Васю приехал сам первый секретарь обкома Александр Николаевич Егоров. Он привёл с собой областного военкома. Пояснив это тем, что все директора конезаводов - старшие офицеры, в основном полковники и генералы. Василий же был только капитаном, поэтому для участия в скачках ему решили присвоить звание майора запаса с правом ношения формы. Однако Василий все равно не соглашался.
 В народе говорят, что Сталина обмануть нельзя, он знает всё, и Вася уже не раз  убеждался в этом. Во время его разговора с первым секретарем неожиданно раздался телефонный звонок.  В трубке Василий услышал голос Поскрёбышева. Тот попросил передать ее Егорову.
Поскребышев сказал, что Василию необходимо присвоить очередное воинское звание, но запаса, так как почти все директора конезаводов генералы.
 Александр Николаевич Егоров ответил, что Вася уже майор запаса. Поскрёбышев недолго подумал и сказал:
- Подполковник - очень хорошее звание, а хорошо выступит, сразу присвоим полковника. Сейчас продиктую приказ министра обороны.
Через некоторое время в руках у военкома оказался документ о присвоении Василию звания подполковника запаса с правом ношения формы.
  Теперь уже деваться некуда, пришлось Васе согласиться, и принять участие в выставке и скачках.
  Он подготовил для транспортировки в Москву лучших быков-производителей, коров-рекордсменок и, конечно, трёх жеребцов и двух кобылиц.
   Всё прошло отлично. Жеребцы заняли почти все призовые места, перещеголяв даже коней с завода С.М. Будённого. Быки тоже не оплошали и оказались в призерах.
Василий очень торопился домой. Пока он был в Москве его жена в новой колхозной больнице родила ему сына. И снова на дворе стоял август. Только 1948 года. Тем временем колхозники единогласно переизбрали его на должность председателя колхоза.
   Звание Героя Социалистического Труда Василию, конечно, не дали. Впрочем, он особо на это и не рассчитывал (молодой ещё). Зато он стал полковником и был награжден орденом Ленина.
Суета закончилась, теперь можно было и поработать. Василий так устал от торжественных мероприятий. Хорошо, что к алкоголю он так и не пристрастился, а то спился бы.
 Коней-победителей Василию не вернули. Семён Михайлович вцепился в них двумя руками и предложил Васе и взамен выбрать всё, что он захочет. Тот выбрал новейший картофелеуборочный комбайн, два комбайна самой новой модификации К-4, два колёсных мощных трактора и один маленький с грузовой платформой впереди, для кормления уток и гусей.
Быков и коров Василий тоже всех поменял. Это позволило ему получить для колхоза современную большую газовую котельную, две котельных поменьше в отделения, три мощных вакуумных насоса, и новую телефонную станцию, с которой можно звонить напрямую хоть в Москву, хоть в Ленинград.
А Владимирского тяжеловоза, которого он не брал его с собой в Москву, Василий поменял на мощную электрическую подстанцию.
Поначалу в колхозе была беда с кровлей, железо на дом стоило как паровоз. Вопрос решили,  став крыть крыши черепицей. Даже открыли на кирпичном заводе цех по выпуску черепичной кровли. Она оказалась даже надёжней и долговечней металлической.
Василий построил современный колхоз и всю жизнь руководил им. Ещё не раз к нему обращались с просьбами принять участие во всесоюзных сельскохозяйственных выставках. После смерти И.В. Сталина поспокойнее стало как-то поспокойнее. Не  легче, а именно спокойнее.
Хрущёв добивал и стремился поставить на колени колхозы и отдельные крестьянские хозяйства. За одиннадцать лет Никита выжал из них всё, что смог.
Василий Сергеевич, как умел, оберегал колхоз, колхозников и их частные хозяйства. Слава Богу, удалось пережить и это.
У Василия и Екатерины родились пятеро детей - три девочки и два мальчика. Ему удалось не только удержать хозяйство на плаву, но и улучшить его показатели.
  Екатерина Васильевна почти до конца жизни работала директором школы и ушла на пенсию в возрасте восьмидесяти лет. За свой многолетний труд она была награждена орденами Ленина, Трудовое Красное Знамя, Знак Почёта и несколькими медалями. Школа была огромная. К ней же относились две начальные школы в отделениях. Обе со временем стали неполными средними.
Василий Сергеевич построил в колхозе бассейн, стадион, дворец культуры, музыкальную школу, большую больницу с новейшим оборудованием. Всё, что он планировал, он построил и содержал на достойном уровне.
 В 1965 году, когда страной уже руководил Л.И.Брежнев, ему присвоили высокое звание Героя Социалистического Труда. А первого секретаря обкома Егорова сняли с должности еще в 1950 году, так что ему было не до выполнения своих обещаний.
 Получать звезду Героя Социалистического Труда Василий Сергеевич снова ездил в Кремль. На этот раз высокую награду ему вручал товарищ Косыгин. Василию очень хотелось увидеть Леонида Ильича, Брежнева, но не получилось. Зато он видел Никиту Хрущёва, когда тот в 1959 году вручал ему орден Ленина.
Василий до конца жизни хранил фотографию, сделанную во время вручения золотых звезд Героев соцтруда.  В центре Алексей Николаевич Косыгин, а по краям – награжденные. Всего одиннадцать человек. Наш председатель самый красивый, в форме полковника, с двумя золотыми звёздами на лацкане кителя. Настоящий Батя.
 За боевые действия во время Великой Отечественной войны Василий Сергеевич был награждён орденами Красной Звезды, Красного Знамени, Отечественной войны 1-ой степени, двумя орденами Ленина, медалями «За Отвагу», «Партизан ВОВ». Ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина.
Его трудовые успехи на посту председателя колхоза были отмечены орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами Ленина, орденом Знак Почёта, орденом Дружбы Народов. Он стал Героем Социалистического труда, получив медаль «Золотая Звезда» и орден Ленина.  Среди его медалей также были «Ветеран ВОВ» и «Ветеран труда».
В 2011 году Василию вручили орден за заслуги перед Отечеством, а в 2012 году наградили орденом Дружбы.
В 1970 году по просьбе трудящихся и жителей трёх сёл перед школой установили бюст Василия Сергеевича, как дважды Героя. 
Василий Сергеевич всю свою жизнь старался для колхозников, хотел улучшить их жизнь и быт. Он надеялся, что ему это удалось. Всё, что он планировал построить в колхозе, было им построено. Даже «Сандуны».
  Он ушёл на пенсию в восемьдесят шесть лет. И то только после уборочной в 2012 году.
В трудные 1990-е годы, когда государство в очередной раз отвернулось от колхозников, Василий Сергеевич сумел не только удержать свое хозяйство на плаву, но и увеличил поголовье скота вдвое, тем самым увеличив надои, и продажу мяса. Также в два раза ему удалось увеличить севооборот зерновых.
Теперь он наконец-то сам решал, когда сеять, когда убирать, сколько и когда резать живность, сколько доить, сколько коптить.
В колхозе продолжали делать глиняную и деревянную посуду. По-прежнему работал кирпичный завод и цех по производству черепицы. Всё, что они производили пользовалось огромным спросом.
В смутные 90-е колхозники не отказались от разведения карпа, сазана, стерлядь. На птицефабрике выращивали поголовья всех птиц, несушки несли яйцо. Большую прибыль давала утка - затрат минимум. Спустя 60 дней появления птенца утка уже готова к реализации.  Расходы на корм почти нулевые.
   Конечно, не скажешь, что 90-е годы были для колхозников, как сахар. Не шиковали, но и не голодали. Было тяжело, иногда даже очень тяжело.
Надо сказать, что колхозники под руководством Бати не голодали никогда, даже в тяжёлые военные и послевоенные годы. Он воровал у фашистов, хитрил с государством, если видел, что оно поступает несправедливо. Он был уверен, что голодный колхозник не может хорошо работать. 
Все рабочие места в колхозе были заполнены. Колхозники кормили себя и город. Тяжело было, но народ уже ничем не испугаешь, войну прошли, Хрущёва пережили, а тут уж как-нибудь.
В начале 90-х Василий Сергеевич построил и открыл молочный завод. Стали делать молоко в упаковках, фасованный творог, сметану, масло в пачках. Ассортимент менялся в зависимости от спроса.
Примерно в это время на их колхоз наехали городские бездельники, вымогая деньги, которые заработали колхозники. Василий договорился с ними о встрече, и как в войну выехал к ним за околицу на мотоцикле с коляской (не забыл и пулемёт).
Бандиты приехали на пяти машинах. Василий, не вступая в переговоры, дал очередь из пулемета перед первом бандитским автомобилем. Однако они не остановились и продолжали двигаться в сторону села, видимо считая, что Василий берёт их на испуг.
Видя такое дело, он аккуратно, боясь поранить людей, выстрелил по колёсам автомашин, а когда бандиты из них повыскакивали, уничтожил весь их транспорт гранатами. Сбежавшиеся колхозники так отлупили этих рэкетиров, что они долго ещё не могли кого-нибудь беспокоить.
Когда те обратились в милицию, сельчане встали за Батю горой, убрали и даже подмели место боя, собрав все гильзы и прочий компромат. А остатки автомашин сдали в металлолом, и дождались пока их измельчат.
После этого случая Василий Сергеевич организовал боевую дружину. Правда, участковый милиционер запретил пользоваться огнестрельным оружием, потому что это противозаконно, и сами колхозники могут оказаться виноватыми. Решили обойтись нагайками, резиновыми дубинками и луками, оформив всё официально. Дружину назвали рабочим отряд милиции. Согласование на это пришлось получать не только в Брянске, но и в Москве.
У Василия уже был опыт, и он с удовольствием научил молодёжь, как делать луки и стрелять из них. В умелых руках это оружие было пострашнее, чем автомат. Ребята дежурили на конях и на мотоциклах. При взгляде со стороны, вооруженные луками бойцы выглядели очень эффектно.
В отряде было три отделения, а его численность составляла сто пятьдесят человек. Этого хватило, чтобы в смутное время их не трогали.
К счастью эксцессы были всего несколько раз, но они были небольшими, и их «душили» в самом зародыше. Наверное, никто не хотел больше рисковать, действовали только разведкой. Слава Богу, все выжили и в эти лихие годы.
Чужаков предпринимателей в свой колхоз Батя не пускал: говорил, что потом не выгонишь. Однажды в конце 1998 года пришёл какой-то мужчина со стороны и предложил построить супермаркет. Василий Сергеевич согласился посмотреть проект, но супермаркет потом построил сам и сдал его в аренду, с условием, что продукцию колхоза там будут реализовывать в первую очередь.
Колхоз выпускал богатый ассортимент молочной продукции, даже йогурты делали. Мясная продукция была представлена говядиной, свининой, мясом птицы, кроликов. Яйца тоже были разные - куриные, индюшиные, перепелиные, утиные, гусиные. Имелась рыба: карп, стерлядь, форель, сазан.
В ассортимент овощей входили картофель, морковь, свёкла, кабачки, огурцы, помидоры, зелень, а фруктов - яблоки, груши, слива, вишня, клубника.
В колхозе были парники, в них круглый год выращивали помидоры, огурцы и даже розы. На полях росли кукуруза, пшеница, гречка, перловка, овёс, мука, горох, фасоль. Не пренебрегали и дарами леса.
Казалось, живут в деревне, но колхозные товары охотно раскупались.
Ещё в начале 80-х годов в колхозе построили рабочую столовую, а рядом молодёжное кафе. Это тоже стало приносить прибыль. Опять же продукты свои, то есть, намного качественнее и дешевле. Те более, нет расходов на транспортировку. Молодёжь избаловалась так, что даже готовить дома перестала. Ну, а чем они хуже городских.
На противоположном берегу озера, где росли огромные сосны, Батя ещё в 50-е годы построил шикарный пансионат для колхозников. В конце 90-х он сделал там ремонт, и народ поехал отдыхать в пансионат. Свежий воздух, лес, чистая вода, деревенское питание. От желающих отбоя не стало.
Когда Советский Союз развалился, по деревням пошли побирушки, как после войны. Появилось новое слово «бомж». Поговорив с молодым батюшкой, Василий с его благословения решил построить богадельню. Построили дом в три этажа, квартирного типа со всеми удобствами. Люди потянулись. Среди них были колхозники, которые остались одни, бомжи, которым надоело болтаться по свету. А тут за небольшую работу они получали еду и кров.
В квартиры селили по одному в комнату. Лишние руки в селе никогда не помешают. За год богадельня заполнилась. Сначала бомжи жили только зимой, а на лето уходили. Место за ушедшими не сохранялось, поэтому многие остались жить в богадельне навсегда.
Раз в неделю их осматривал врач, они обеспечивались ежедневным четырёхразовым питанием. Работать постояльцам богадельни приходилось не менее четырех-пяти часов в сутки.
В 1991 году пришло новое неудобство - государство перестало принимать шкуры животных. Что делать? Выбрасывать такое богатство?
В колхозе имелась мастерская по валке валенок. Там же делали пимы, шили унты и рукавицы, на заказ делали бурки и казачьи папахи. Батя расширил мастерскую, сначала организовал цех по пошиву обуви, а потом и цех по пошиву верхней одежды. Мастерская практически превратилась в фабрику. Стали шить шапки из овчины, цигейки, каракуля, кролика, простые овечьи тулупы и дорогие кожаные и замшевые пальто.
Обувь делали сначала простую, а потом заключили договора и стали шить по итальянским и немецким лекалам. Сначала её раскупали всё местные районы, потом пришла очередь Брянска, Минска, Бреста и даже Москвы. Почти десять лет этот бизнес приносил хороший доход. Когда же рынок наводнили Греция, Турция и Италия, Батя снизил цену до минимума и перешел на индивидуальный пошив маленьких и больших размеров. Было тяжело, но выжили. А затем заключили договор с Российской Армией, она, как раз перешла на новую форму, и фабрика получила огромный госзаказ.    
Видя, что Батя никому не платит, к нему в 1997 году приехали сотрудники милиции из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Они попросили денег на проведение Дня милиции. Батя сказал, что денег у него нет, а вот любые продукты он выделит, и мясо даст любое, а правление колхоза готово даже закупить водку и вино.
Однако милиционерам нужны были только деньги. От продуктов они отказались, а дней через десять нагрянули с проверкой. Их было семь человек. Милиционеры попытались опечатать контору колхоза и все документы. Василий Сергеевич не позволил им этого сделать, выставив охрану из своих дружинников. Назревал конфликт.
Тогда Батя надел полковничью форму со всеми наградами, сел в колхозный автобус и направился в Москву, взяв с собой человек двадцать пять охраны, чтобы в случае чего у него были свидетели милицейского произвола. В столице Василий Сергеевич надеялся на встречу с кем-нибудь из федерального правительства.
Колхозного юриста он посадил на телефон, велев ему поставить в известность прокуратуру, ФСБ, руководителей МВД и поднять на ноги прессу.
Километрах в ста от Брянска батин автобус обогнала черная «Волга». Перегородив ему дорогу, она заставила автобус остановиться. Из «Волги» на дорогу вылез полковник ФСБ. Вышел из автобуса и Батя. Офицер спецслужбы  был настроен не слишком миролюбиво.
Коротко, в двух словах, Василий Сергеевич рассказал ему о случившимся, начав с требования сотрудниками МВД денег, якобы на День милиции. Батя поведал, что предложил им продукты на выбор и водку с вином. Но им нужны были только деньги. В доказательство своих слов он передал полковнику кассету с видеозаписью этого разговора. Глаза у того стали мягче. Он сказал, что ему преподнесли ситуацию совсем по-другому.
Полковник попросил их вернуться, пообещав разобраться на месте. Батя конфликтовать не стал, и повернул домой. На этом инцидент был исчерпан, и больше таких эксцессов не повторялось.
Вдоль озера поставили два десятка коттеджей для рыбалки и охоты. Василий Сергеевич назначил туда охотника и рыбака, которые следили за порядком и помогали людям рыбачить и охотиться. Это дело стало пользоваться большим спросом у городских жителей.
А ещё на выходные и праздники он выделял тройки лошадей, которые катали сельчан бесплатно. На свадьбу тоже можно было заказать тройки и даже красивую карету. Те, кто стороны, платили за это деньги. Своим жителям такая услуга предоставлялась бесплатно.
За шестьдесят лет сёла срослись и превратились в небольшой городок, с населением порядка в 35 тысяч.
В новом веке стали пользоваться успехом экскурсии по России. Батя приобрел четыре китайских автобуса и стал возить туристов по нашей стране. Когда бизнес немного развился, потекла прибыль. Батя закупил еще несколько автобусов, на этот раз отечественных. 
Василий Сергеевич не забывал и о народных промыслах. В колхозе по-прежнему резали деревянную посуду, продолжали делать глиняную посуду, изделия из бересты и из лыка, даже лапти плели. Когда в село поехали экскурсии, стали резать игрушки из дерева и из глины, а потом всякие свистульки, трещотки, рожки, свирели, дудочки и сопелки. Всё это тоже  пользовалось большим спросом.
Колхозом стал руководить его правнук, названный в честь деда Степана, а возглавлять работу кирпичного завода, птицефабрики, рыбхоза и конезавода, теперь уже акционерного общества, Василий назначил других своих внуков и правнуков. Он очень боялся предательства, особенно со стороны друзей, а вот родственникам доверял полностью (как будто они не могли предать). Но тем не менее, он все-таки верил в родственные узы. Наверное, это пришло с возрастом.
Василий Сергеевич давно мечтал создать в колхозе музей. В 50-е годы он заложил его основы, собрав много экспонатов и даже выделив здание.
Теперь он захотел разобраться и сделать серьезный музей с ценными экспонатами. У него была даже настоящая тачанка с пулемётом Максима, мотоциклы с колясками и с пулемётами, пушки времен Гражданской войны. С Великой Отечественной войны Василий сохранил миномёты, пулемёты, автоматы, винтовки, а в одном из залов он  полностью воссоздал быт партизан и даже построил макет партизанской землянки.
Василий Сергеевич не раз ездил в музей Вооружённых Сил России, подружился с его директором тоже полковником в отставке. Они обменивались экспонатами и документами. Перед входом в музей Василий Сергеевич разместил зенитные установки, а также  немецкие и советские танки, которые нашел в болоте и привёл в соответствующий вид, а также пушки, немецкие и советские грузовики, трактора, комбайны военных и после военных времён.
Музей получился на славу, но как говорили местные жители, главным экспонатом этого музея был сам Василий Сергеевич.
Он до конца жизни ездил или на трофейных мотоциклах, или на «Опеле Адмирале», или на «Мерседесе». Машины для себя он ремонтировал сам и содержал их в отличном состоянии. Очень просил после его смерти поместить их в музей. А сам он только в семьдесят пять лет перестал садиться на коня.
У него не осталось своих родственников. Дед Степан и Наталья Семёновна давно уже умерли. Настоящие родственники тоже давно умерли. Остались лишь дети, которых они воспитали вместе с Екатериной, внуки и правнуки. Он ими очень дорожил. 
Повесть написана со слов непосредственных участников описываемых событий. Я лишь немного изменил несколько фактов и фамилий.

Алексей Кутырев