Русская песня

               

                Я превратил поэзию в осиновый листок:
                повеет ветер ласково, а он уже дрожит.
                <…>
                Я превратил поэзию в пропагандистский фарс,
                в солдатскую харчевню на стыке трёх дорог.
                На привокзальной площади стою на смех  врагам.

                Игорь Караулов 
               

  Желание написать отзыв на новую книгу стихов Игоря Александровича Караулова «Моя сторона истории» ( Изд-во Питер, Санкт- Петербург, Москва, Минск 2023, серия КПД) появилось сразу же после прочтения. Её острая актуальность, выразительность, свежесть и неожиданность образов, не могла не найти мгновенного отклика. 
  Караулов – известный поэт и публицист, конечно, в популяризации с моей стороны не нуждается, но захотелось поделиться яркими впечатлениями о прочитанном и воспользоваться случаем высказать свои мысли.
  Книга взволновала и обрадовала своей современностью и своевременностью. Не секрет, что наша страна и весь мир переживает очень сложный период истории. Как отразить адекватно наше время? Как высказать то, что волнует многих, найти нужные слова, гармоничную форму? Не случайно летучая поэзия, быстрее всех реагирующая на события, вдруг вернулась на эстраду, стала интересной, даже необходимой. Романы будут написаны позднее, а стихи кратко, образно, оперативно могут  передать чувства и переживания людей на переломе времени, когда идёт война цивилизаций и «точка та, где не болит, так и не найдена на карте».
  Но ещё больше мне захотелось высказаться, когда я прочла то, что написано о Караулове в Википедии. Там сообщается, что он поддерживает и оправдывает «агрессию России на Украине», что он включён в список 6000 «разжигателей» войны. Там называют СВО «российским вторжением». Приведены высказывания о Караулове некоторых литераторов, которые называют его поэтом «непризнанным». А одна дама вспоминает вдруг, что после некоего литературного собрания Караулов, бесцеремонно взяв общую бутылку, пил водку из горлышка. Возникает вопрос: кто пишет такое и почему это висит в русскоязычной Википедии?
  Немножко смешно, но эти нелепые сведения как бы даны для подтверждения известного тезиса, что «поэт в России больше, чем поэт». Так получается, что «непризнанный» поэт Караулов – ещё и «разжигатель». Это можно воспринимать даже как комплимент: некоторые его стихи действительно обжигают. Да и сам заголовок книги, «Моя сторона истории», не обещает нечто вневременное, элегически аморфное. В сборнике преобладает гражданская лирика. Тот, кто занимался стихосложением, знает, что писать гражданские стихи, не впадая в риторику, пафос или цинизм достаточно трудно, но Караулову это удаётся блестяще. Есть у него и мудрость, и свой взгляд на мир, и узнаваемый голос. В его стихах невероятным образом боль и любовь уживаются с иронией и гротеском, но вкус и чувство меры автору не изменяют никогда. 
  Книга разделена на две части: «Эти восемь лет» и «После 24.02. 2022», и посвящена она, в основном, событиям на Донбассе и Специальной Военной Операции, отражает чувства и мысли, мироощущение человека, страна которого вовлечена в военные действия, вялотекущие, как бы незаметные, в течение восьми лет и активные, кровопролитные с февраля 2022 года.
  Лирический Герой Караулова, современный городской, образованный, творческий человек, вместе с автором и всеми соотечественниками благодаря средствам массовой информации становится свидетелем движения Истории в реальном времени. Он испытывает боль от чудовищных преступлений украинских нацистов, страдает от бешеной западной русофобии, сожалеет о потерянных иллюзиях. Как примириться с тем, чем стала  в последнее время Европа, которую, что греха таить, мы любили с детства за её «Золушку», «Красную Шапочку», «Кота в сапогах», за её Баха, Моцарта, Бетховена, Джотто, Микельанджело, Леонардо да Винчи, и других, перечислять можно бесконечно? Вот как написано об этом в книге:
                а за лесом горит европейский адок,
                санаторий по имени Адик.
                Тянет серой оттуда и тянет смолой,
                разгорается ярче и злее.
                Что ты сделал со мной, что ты сделал с собой,
                брат трансгендер, что был Лорелеей?
  Как пережить всю бесконечную ложь и фальшь коллективного запада, его, давнюю, плохо скрываемую, и выплеснувшуюся внезапно на поверхность,   неистребимую ненависть ко всему русскому, «отмену» русской культуры?
                Это в чёрном колодце небес
                важно кружатся грифы отмены.
                Это ворон кричит «нет войне»
                и несёт джавелин на спине.
                Отвечаю ему: я не твой,
                не мелькай над моей головой. 
  Так и живём, следя за новостями, регулярно извещающими, «Что ещё придумала нам Англия, / чтобы русский жил да перестал? <…> Что ещё придумала Америка, / чтобы нам победы не видать».         
  Читая книгу, мы узнаём об изменении взглядов Лирического Героя, очевидно, альтер эго автора, в течение времени. Он честно признаётся в своих былых пристрастиях:
                Я любил очкастых лесбиянок,
                юношей с изящной формой зада,
                Гельмана просторный полустанок
                на задворках Курского вокзала.
Вспоминая то время, ту среду и себя в той компании, автор пишет: «мы подгнившие вишенки нежной поры / на просроченном торте позора». (Ах, как сказал!)
И у него были все шансы остаться там, где его признавали своим, стать впоследствии «релокантом» или затаившимся «ждуном», но развитие событий многое прояснило в головах, способных думать:
                А когда они сожгли Одессу,
                концептуализма корифеи,
                и свою коричневую мессу
                праздновали в каждой галерее
                и когда весенний Мариуполь
                расстреляли рыцари дискурса,
                тут-то и пошёл во мне на убыль
                интерес к их модному искусству.
. И Лирический Герой  Караулова смог громко сказать: «прощай либерда», выбрать свою сторону истории, сторону правды, смело заявить: «Я русский» и провозгласить:
   «Наша правда крепнет с каждым часом, / прорастает в песнях и умах. / Это то, чего не сможет Запад / наскрести в армейских закромах. / То, чем не владеют англосаксы, / исстари народец воровской. / Есть у них лишь фунты или баксы, / правды нет за ними никакой».
  Удивительна почти газетная отзывчивость Караулова на текущие события. Он может писать о страшном, о самом больном: «девочка в Донецке погибла от осколка, / и как такое вышло не постигает разум. <…>  Ударить бы по центрам принятия решений / и выжечь всё живое, чтоб стала плоть попкорном. / Но тот, кто всё решает, превыше всех прошений / и кубок чёрной лавой ещё не переполнен».
 О полностью разрушенном нацистами донбасском посёлке: «Посёлок был под ВСУ, / теперь под облаками, / и не приблизиться к нему, / и не достать руками. / В посёлке были свет и газ, / а нынче гарь и щебень. / Враги не вымолят у нас / дешёвого прощенья. / Но там, над облачной грядой, / за перистой границей / стоит посёлок золотой, / и небо им гордится».
  Ещё о смерти: «На войне убивают. / Раз и нету бойца. / А в тылу умирают / просто так без конца. <…> На войне только гибель, / смерти нет на войне. <…> Где зерно, что погибнет, / не умрёт никогда».
   Как известно, без любви и нежности ни одна книга в душе читателя не отзовётся. Книга Караулова любовью и нежностью пропитана, хоть в ней почти нет однозначно «любовной лирики». Есть любовь к России и её людям: «Русские – это снова / встать и перебороть. / Русское – это слово, / что обретает плоть. / Если русские немы, / за них поют соловьи. / Русское – это небо, / в котором все свои».
  Силу воздействия настоящей поэзии, которая трогает до слёз, рационально объяснить невозможно. Таково своеобразие и обаяние личности автора, что его поэзия становится необходимой, витамином для души. И, когда «страна идёт на смертный бой, / и светлый ангел ей за командира. / Моя страна не всё берёт с собой, / а только то, что ей необходимо. /Нет места в вещмешке для пустяков, / побольше б захватить боекомплекта. / Но маленькая книжечка стихов / лежит в кармане чтением на лето. <…> С боями мы придём в родимый дом и нежности запас не растеряем».
  Некий читатель «в контакте» пишет о внешнем сходстве Караулова с поэтом Заболоцким. Я не уверена, что они похожи внешне, но по стилистике поэзия Караулова близка обэриутам. (Как известно, Николай Заболоцкий был одним из создателей группы ОБЭРИУ.) Живи Караулов в то время, он мог бы, думаю, стать одним из авторов журналов «Ёж» и «Чиж». Гротеск «Столбцов» Заболоцкого называли «беспросветным». А гротеск стихов Караулова светлый, ироничный, можно сказать, оптимистичный:
                Когда болит у ёжика иголка,
                он говорит любому визави:
                в России надо жить ужасно долго,
                пока не облысеешь от любви.
Можно ещё привести пример почти детского стихотворения без знаков препинания: «за пределами судьбы / где-то возле гаража / где бетонные столбы / поселились два ежа / я тебе не покажу / их укромного гнезда / я пообещал ежу / никому и никогда / в море подлости и лжи / есть одна святая весть / во дворе живут ежи / где-то рядом где-то здесь».
  Сквозь иронию и кажущуюся детскость подобных стихов видится всё та же роковая драматичность времени, просвечивающая сквозь совсем мирные декорации. А вот как можно гротескной метафорой представить страшную экзистенциальную угрозу: «Вышли из-за лужи / злые упыри / с дырочкой снаружи / с дырочкой внутри. / Всем ховаться в погреб / и читать Псалтырь. / Вот идёт их подлый, / главный их упырь. / С дырочкой в макушке, / с дырочкой внизу. / С ним не сладить пушке, / пуле и ножу. / Как глухие стенки, / движутся полки. / Там и упырёнки, и упырюки. <…> Девушка заплачет, / зарыдает мать. / Так или иначе, / надо побеждать. / Надо через силу, / через смрад и дым. / Надо сквозь могилу / проскользнуть живым. А не то и сами / станем упыри / с красными глазами, / с дырочкой внутри».
  Несмотря на подчинение содержания одной основной теме, все стихотворения в книге разные, не похожие на соседнии. В ней можно найти поэтические варианты ответов на сложные  вопросы: с чего начинается Родина (именно так, с большой буквы), за что можно умереть, и даже почему через тысячи лет будущие модифицированные существа вдруг вспомнят русские песни. Есть и лирические отступления в прошлое: можно прочесть кое-что о сватовстве Достоевского в Новокузнецке, о месте ссылки Пушкина, о кровавых событиях в бывшем югославском городе Мостар, о Гагарине, о пишущей машинке «Эрика» и много ещё о чём. Есть стихотворение о Великой Отечественной Войне, в котором встречается фамилия Сталин, что не может оставить читателя равнодушным, прожигает страницу, до сих пор вызывая у наших людей сильные эмоции, самые разные, порой противоположные. Я, как интеллигентная петербургская дама, прожившая довольно долго в СССР, привыкла считать Сталина злодеем, виновником гибели множества невинных людей. Как забыть расстрелянных поэтов: Бориса Корнилова, Павла Васильева, Николая Олейникова, и множество других, убитых или отправленных в лагеря, литераторов и людей к литературе не причастных? Но, помня об этом, приходится воспринимать личность Сталина в историческом контексте, во всём многообразии его свершений, разделяя их по степени важности для самого существования страны. Приведу высказывание по этому вопросу одного из умнейших и авторитетнейших людей нашего города, весьма уважаемого мной, писателя и киноведа Михаила Сергеевича Трофименкова из его книги «20-ый век представляет. Кадры и кадавры». Рассказывая о четвёртом десятилетии прошлого века, он пишет: «Трагедия десятилетия – в отсутствии выбора. Призывать чуму на оба дома – ведь и там и там расстреливают, как лес вырубают – означает занять сторону чумы. Фашизм – абсолютное зло. Что ж, значит, Сталин – «не человек – деянье, поступок ростом с шар земной» (Пастернак) – обречён на роль абсолютного добра. Несмотря ни на что». Тут можно ещё вспомнить известное «Письмо товарищу Сталину» Захара Прилепина. Что поделаешь, история штука сложная. Вот уже в Великих Луках соорудили памятник Генералиссимусу. А у Караулова можно прочесть: « Гитлер нёс цивилизацию, / но немного не донёс. / Не донёс в поля рязанские, / на широкий волжский плёс. / Уползли в свою валгалину / удалые зигфрида. Слава Богу, слава Сталину, / да святятся холода». Вот так об Иосифе Виссарионовиче написал поэт. И не будем возмущаться. Никак не оправдывая необоснованные репрессии, следует примириться с нашим прошлым: оно было сложным, было разным. (Например, не проклинаем же мы нынче княгиню Ольгу за её неоправданную жестокость по отношению к древлянам?)
   О, запрещённой на Украине, русской литературе тоже написано сильно:
                Разрешены аборты, пытки и кокаин.
                Русской литературы нету для украин.
                Разрешены «Макдональдс», Будда и Сатана.
                Русская литература нынче запрещена.
                <…>
                Карцер для русской прозы будет битком набит.
                Но, как слеза ребёнка или кислотный тест,
                русская запрещёнка стены насквозь проест.
.   И вот заключительное стихотворение, книга кончается. Лирический Герой пришёл на свидание, стоит под часами, на площади Истории, на той стороне, которая «особенно опасна при обстреле». Он ждёт терпеливо, он уверен:
                Но ты придёшь, желанная красавица,
                и я на миг застыну безъязыко,
                Когда ты так застенчиво представишься:
                «Победа, или можно просто Вика».