Загорянка, 18. Часть шестая -7

  Наташа сидела за столом у окна в кабинете следователя Скорика и ждала его помощника Антона Головкова для выезда на происшествие. Пока ездила в Лось, а потом отправляла в больницу Соню, в их районе прямо в лестничном пролёте одной из пятиэтажек повесился молодой парень спортсмен. Оперативный дежурный был уже там, и теперь на место требовалось выехать следственной группе, но Скорика Петра Петровича не было на работе, он пока сюда не явился. Антон вбежал в кабинет и налету спросил:
- Что будем делать, одни едем туда?
- Придётся, - Наташа засунула в верхний ящик стола рабочую папку и направилась к двери.
"Если бы Терещенко, мой начальник, так вот на работу не вышел и никого не предупредил - такой бы хай поднялся!.. Да он, никогда бы себе такого не позволил... Не думать, не думать!.. Не вспоминать..." - Наташа жёстоко обрывала свои мысли о нём, и всё-таки его образ неумолимо возникал в её памяти.

  Они прибыли на место на Восточную улицу, когда эксперты уже закончили свою работу и тело несчастного парня уже погрузили в санитарную машину.
- Где ваш следователь? - раздалось сзади и Наташа обернулась на строгий голос начальника оперативной группы майора Сергеева.
- Не знаю, - она пожала плечами и посмотрела на Антона.
  Он подошёл к ним, ссутулившись от холода и потирая озябшие руки.
- Что, перчатки не мог одеть? - заругался на него отец, эксперт-криминалист.
- Забыл, - угнув голову ответил тот.
- На мои возьми... Ну, идите тогда сами, изучайте! Проведите опрос соседей, как положено, раз уж ваш следователь не соизволил явиться. Опять, небось, у начальства - это он любит! - отец Антона подтолкнул их обоих к подъезду, откуда только что вынесли тело парня-спортсмена.
- Пройдёмся по этажам? - спросил Антон. - С которого начнём?
- Тут свидетели стоят у дома, давай сперва их опросим, - и Егорова подошла к двум женщинам, стоявшим в сторонке и с ужасом наблюдавшим за происшедшем.
- Вы в этом подъезде живёте? - спросила она, подходя к этим тётенькам.
- Да, на первом этаже, а Дима Леонидов на втором... Такой был хороший мальчик, и что ему в петлю-то лезть? - заговорила одна из соседок.
- Вот об этом и хотелось бы услышать подробнее, - Наташа обернулась к Антону. - Где можно поговорить?
- Пройдёмте ко мне в квартиру, - ответила на это вторая, что помоложе и пошла к дверям, она кивнула своей соседке и та проследовала за ней.
  Все четверо прошли в квартиру и сели за стол.
- Ребята, чайку не хотите? А то, я смотрю, парень-то совсем замёрз, вон и нос красный, как у Деда Мороза, - и хозяйка квартиры хихикнула себе в кулак.
  Антон робко кивнул головой, а Наташа отказалась, ей хотелось поскорее начать допрос, когда хозяйка вернулась из кухни с чашками и заварным чайником на подносе, Егорова приступила к разговору.
- Парень давно здесь живёт? - спросила она, раскрыв свой блокнот.
- С рождения. Его отец работает инженером на заводе сталеконструкций, тут в двух остановках отсюда, а мать в аптеке провизором, - ответила соседка постарше.
- Парень, говорят, спортсмен? - поинтересовался Антон, запивая из чашки горячий чай.
- Да, его Костя Сурков устроил в спортивную школу ещё мальчонкой.
- Кто такой этот Сурков? - спросила Наташа.
- Одноклассник Димкиного отца, хороший друг его ещё со школы. Они в одном дворе тут и жили, пока уж Костик свою не получил от военного ведомства, он работает где-то по снабжению воинских частей Подмосковья, - ответила хозяйка квартиры.
- И парень стал спортом серьёзно увлекаться?
- Серьёзно, его даже в армию по осени не забрали. Футболист, одним словом, подавал хорошие надежды. И вот, надо же!.. - женщина всплеснула руками.
- Теперь о происшествии... Кто-нибудь видел, как всё это произошло? - спрашивала Наташа сразу обеих.
- Гуляли там у них всю ночь в квартире, Димка один дома оставался, родители уехали на дачу к бабке с дедом с ночёвкой, а он привёл сюда свою компанию. Вот и гульнули, перепились небось...- ответила соседка постарше и показала пальцем в потолок. - Утром вышел сосед из пятнадцатой квартиры на работу, а он и висит уже в пролёте. Ужас, как кричал!.. Самого еле успокоили. А так больше что? Мы и не знаем, что там было-то... Ваши эксперты определят, небось, сам он, или как?!
  Поднялись к соседу в пятнадцатую квартиру, которого просили сегодня остаться дома и под протокол, когда приедет следователь, дать показания.
- Митрошкин Илья Данилович, - представился он и показал свой паспорт.
- Расскажите всё, что видели сегодня утром, - попросила Наташа, садясь рядом с мужчиной на диван, так как тот забился в его угол и дрожал, как осиновый лист.
- Никак в себя не приду, - пояснил он своё такое состояние.
- Понимаю, и всё-таки... - Наташа сама вела протокол, на Антона не было никакой надёжи, он неуверенно озирался по сторонам и, похоже, путался мыслями не меньше, чем человек перед ним сидящий.
- Я спустился со своего четвёртого этажа к почтовым ящикам и увидел валявшийся полосатый шарф на полу, а когда глянул вниз, то в темноте лестничного пролёта между первым и вторым этажом на перилах висел Димка. Он был уже синий и я сразу понял в чём дело... Закричал, соседи выскочили. А потом милиция, медики и всё такое... - говорил Митрошкин и смахивал испарину со лба, выступившую от волнения. - Вот и не понятно,- добавил он, - чего ему на тонкой леске вешаться, когда был длинный шарф? Совсем что ли кукукнулся, после попойки?!
  Наташа вскинула голову: - А тут подробнее, пожалуйста! Какая это леска?
- А вот такая, что коробки с тортом завязывают, - ответил Митрошкин.
- Шпагат, что ли? - переспросил Антон.
- Во-во, шпагат! - обрадовано воскликнул сосед.
  Наташа и Антон переглянулись.
- А теперь пройдёмте с нами вниз, - попросила Егорова свидетеля и поднялась, чтобы выйти в подъезд и осмотреть место происшествия.

  Назад в своё Управление они возвращались пешком по весеннему парку.
- Что-то мне не нравится эта история со шпагатом, - говорила Наташа, вдыхая ароматный воздух подтаявшей земли. - Не типично для повешения во время опьянения. Тут всё что попалось под руку идёт, а на парне был длинный шарф. К чему искать ещё что-то?
- А может быть торт стоял на столе, а он как пробудился, так во хмелю и стащил этот шнурок, забыв про шарф, - возразил Антон.
- Не будем гадать, а лучше сразу пойдём к экспертам, и узнаем все подробности. Наверняка, им есть что добавить, - Наташа пошла быстрее к выходу из парка.

  В лаборатории результатов ждали лишь к вечеру. Наташа прошла в кабинет и увидела за столом приехавшего к ним с Петровки Топоркова.
- Ну, как устроилась? - с весёлой улыбочкой спросил он. - Уже на происшествие сегодня выезжала, и как?
- Много не понятного, но это уже вопросы к экспертам. Мы всё, что положено, сегодня сделали, - она бросила папку и блокнот с записями на стол перед Топорковым. Он взял протоколы, полистал их без особого интереса и произнёс:
- Тебе тут уже несколько раз из 29 сада звонила директор Леонтьева, просила приехать сегодня вечером, или завтра утром. Сможешь? Что у вас там?
- А там ещё более непонятное дело. Утром поеду, потому что сегодня результаты надо подождать. А вы, как тут? - она вопросительно взглянула на Топоркова.
- Я к Петру Петровичу по делу, а его нет, гляжу. И говорят, уже с утра. Странно, мы же с ним договаривались... Вот непоседа, всё ему надо быть к начальству ближе! Такой уж, ты это учти, - и он кивнул Наташке головой.
- Я поняла, - спокойно ответила она и присела за стол, чтобы поработать с протоколами. Антон снова куда-то улизнул, и она смекнула, что крутиться ей теперь одной тут до вечера.
  Только в девятом часу позвонили из лаборатории и обещали прислать результаты экспертизы уже завтра утром, а пока на словах объяснили ей, что это типичное самоубийство и дело возбуждать не следует.

  После завтрака, который в детском саду бывает в восемь часов, Наташа сидела в кабинете Тамары Андреевны.
- Вот, что вчера я достала из своего почтового ящика, - заведующая положила на стол перед Наташей конверт с вложенной туда запиской.
"Последнее предупреждение!" - было написано на маленьком квадратике, размером с детскую поздравительную открытку.
  Наташа потрясла конверт, из него выпал бантик, завязанный из тонкого розового шпагата. Егорову пробрала мелкая дрожь. Она покрутила бантик в руке и подняла глаза на заведующую.
- Во сколько вы достали это вчера из почтового ящика?
- Перед работой. Я вышла из дома в девять часов утра.
- О чём вас предупреждают, вы не догадываетесь?
- Не имею понятия. То-то и странно, - женщина убрала записку снова в конверт.
- Так... И ничего подобного, говорите, прежде не было?
- Никогда.
- Если припомнить весь ход событий, начиная с того момента, как к вам поступила на работу эта Вика? Ведь она сама мне рассказала, что их стали преследовать телефонные звонки, как только они приехали в это Сазоново. А однажды, вернувшись с работы домой, они с мужем обнаружили, что обои в комнате отодраны и вдоль плинтуса на оголённых местах стояли чёрные кресты, нарисованные углём, - Наташа видела, как лицо заведующей побледнело в этот момент. - Что-то вспомнили?
- Да, - она вытерла лоб платком и вздохнула протяжно. - После того, как мужа увезли с ожогами, после взрыва... Я нашла на двери, что на входе в терраску, нарисованный мелом крест. Не придала тогда никакого значения этому, а теперь вы рассказали про Вику и я сопоставила. Что же, всё-таки, это может значить?
  Наташа пожала плечами и снова попросила дать ей конверт.
- Скажите, - Егорова снова вертела на ладони этот бантик, - имя такое Дмитрий Леонидов вам ничего не говорит?
  Заведующая подумала и ответила отрицательно.
- А фамилия Сурков, Константин Сурков?
- Это военный который? Так это муж нашей Раисы Ивановны, нашего лучшего педагога. Кстати, сегодня она даёт показательный урок для студентов педучилища, очень интересно, и мы можем поприсутствовать. Она у нас получила приз лучшего педагога года. Ведь наш садик не совсем обычный, тут есть группа для детишек с ослабленным зрением и она для них разработала специальную программу. Очень талантливый и грамотный педагог... А, почему вы спросили про её мужа?
- Об этом я расскажу только ей, и если она сочтёт необходимым, то поделится и с вами информацией, - ответила Наташа. - Она уже на работе?
- Да, пройдёмте к ней в группу, она работает с подготовишками, - заведующая быстро поднялась и вышла из-за стола.

  Суркова Раиса Ивановна так и сияла перед показательным уроком она была готова к нему на сто процентов и уверенно подвела заведующую к стенду с образцами детских работ.
- Это наши ребята на той неделе изготовили, - с явной гордостью за своих малышей, говорила она, показывая на работы из папье-маше и яркие аппликации.
  Тамара Андреевна с восхищением осматривала стенд. Потом пришли студенты со своим руководителем практики и начался открытый урок. Наташа с любопытством наблюдала за действиями воспитателя, за ребятами-студентами и подумала в этот раз, что наверное была права её мама, школьная учительница, когда и ей рекомендовала ту же профессию, и почему она тогда не послушалась и не выбрала работу с детьми? Ведь своих, наверняка, не будет. Егорова тяжело вздохнула и снова углубилась в просмотр этого весёлого и нарядного действия.
  После урока, они закрылись с Раисой Ивановной на едине в кабинете у Леонтьевой.
- Боже, какой ужас! - восклицала женщина в ответ на рассказ Наташи о происшествии на Восточной улице. - А мы ещё про это не знали, муж в командировке, а я тут вожусь со студентами, готовлю открытые уроки, а это всегда очень не просто... Леонидовы, они друзья мужа, я редко им звоню, а Димку хорошо знаю, он же к нам в детский садик ходил, когда я только тут начинала работать. Ужас! - она схватилась за лицо.
- Вы знали этого мальчика с детства и можете о нём рассказать, - Наташа наклонила голову. - Я не верю, что это было самоубийство, хоть наши эксперты уверены в обратном. Есть один непонятный момент, но это вам знать необязательно... И как он, не склонен был к таким ненормальным вещам?
- Нет, он никогда не проявлял такого, чтобы можно было его назвать истеричным ребёнком. Наоборот, и поэтому его муж рекомендовал знакомому тренеру по футболу. Талантливый был мальчик, как спортсмен. Что же это такое?
Она не на шутку разволновалась и вскочив с места, налила себе в стакан воды из графина.
- Это я могу ещё понервничать, вспылить - такая работа, а они спортсмены, ребята крепкие... Что же это такое? - повторила она, подёргивая плечами.
  Раиса Ивановна была невысокого роста женщина 37 лет с пепельными волосами и не яркими чертами лица, но очень миловидная и приятная на внешность. Одета она была аккуратно, но не крикливо, видимо всегда старалась соблюдать свой собственный стиль и манеры поведения в работе с детьми. Она показалась Наташе выдержанной и спокойной, за исключением тех моментов, когда совсем расстроилась из-за парня-спортсмена. Для неё это было слишком неожиданно и нелепо.
- Когда приедет ваш супруг, чтобы можно было с ним поговорить подробнее, про его друзей? Я думаю, он не откажет мне в личной встрече, - Наташа раскрыла блокнот.
- Он приедет теперь в середине месяца. Я оставлю вам номер нашего телефона. Можете звонить прямо к нам домой.
- Спасибо! - Наташа записала номер и пригласила подойти заведующую.
  Леонтьева зашла в свой кабинет и вопросительно посмотрела на Наташу.
- Интересный был разговор, но он ничего не прояснил, лишь подтвердил мои предположения о некоторых вещах. Спасибо вам, что позволили мне поговорить с Раисой Ивановной наедине в вашем кабинете... И всё-таки, обстоятельства таковы, что вам нужно быть поосторожнее и осмотрительнее, - Наташа собрала со стола свои записи.
- Что это значит? - насторожилась та.
- Постарайтесь обеспечить личную безопасность, как себе, так и вашему сыну. Когда вы идёте в отпуск?
- В мае месяце. Ведь я недавно приехала из Харькова, брала за свой счёт, и теперь не знаю, пойдёт ли начальство на встречу снова. А что?!
- Нельзя его оформить пораньше и уехать из города, пока идут следственные действия, какие, вам расскажет Раиса Ивановна. И посоветуйте сделать тоже самое этой вашей воспитательнице, Виктории.
- Это так серьёзно?
- Для меня теперь подобные вещи и предупреждения - очень серьёзны, поверьте моему личному горькому опыту, - ответила Наташа и шмыгнула носом, вспоминая собственные случаи из своей служебной практики.
  Когда Егорова ушла, Леонтьева срочно вызвала к себе Вику в кабинет!

  Телефонный звонок раздался неожиданно. Наташа в это время разговаривала со своей соседкой, женой Пал Палыча, они сидели в кухне и жарили на плите блины. Егорова вышла в коридор и сняла трубку с аппарата, звонил Жигулин с ночного дежурства, на которое только что заступил.
- Наташа, - он на несколько секунд умолк, - Соня потеряла ребёнка...
- Я знаю, - ответила девушка, - я звонила в больницу и мне там сказали... А теперь признайся, что у вас там получилось? Ты её избил или в постели перестарались?
  В ответ молчание.
- Мне, конечно, на это наплевать, но всё-равно не могу быть равнодушной, если речь касается ребёнка.
- Наташа, я виноват... мы очень перед тобой виноваты!.. Прости.
  Он отключился от связи. Егорова сжала губы от досады, что пришлось снова услышать этот ненавистный голос, покрутила трубку в руке и ушла в кухню. Только она хотела что-то спросить у своей молодой соседки, как телефон зазвонил вновь.
- Вот, - она всплеснула руками, - опять что-то недосказал или не так выразился...
  Она со злостью кинула полотенце на стол и подошла к телефону, чтобы отругать прилипчивого Андрея, но подняв трубку, услышала характерный треск и поняла, что к ней дозваниваются из Приморска:
- Алло, мама?.. Кто это? Говорите громче, не слышно!..
  Треск прекратился и в трубке раздался знакомый голос майора Терещенко:
- Наташа, как ты?
  Она замерла, казалось, что куда-то вниз опустилось даже дыхание. Егорова не могла сказать ни слова, она молчала и бледнела, зажимая до боли трубку в руке.
- Наташа, ты можешь мне ничего не говорить, я понимаю, что очень тяжело... Я звоню, чтобы хоть голос твой услышать, и понять, что всё хорошо! - Терещенко явно волновался, он говорил поспешно и голос его немного дрожал.
Наташа продолжала молчать, она будто онемела.
- Наташа, с тобой всё в порядке? Хоть одно слово скажи!..
- Да, всё хорошо, - тихо проговорила она и положила трубку на аппарат.
  Галочка выглянула в коридор и увидела, как Егорова опустилась по стене на пол и села на корточки возле тумбы с телефоном. Она тут же подскочила к ней и обняла за плечи:
- Что с тобой? - с волнением спросила она.
  Наташа в ответ закрыла лицо руками и зарыдала.
  Звонки потом повторялись несколько раз за этот вечер. Она слышала по длине гудка, что это межгород, но трубку больше не взяла.

  Утром ей позвонили прямо на работу, тут уж не отвертишься, потому что за аппарат взялся заспанный с испитым лицом Скорик:
- Тебя, - коротко бросил он и подвинул к ней телефон, протягивая трубку.
- Я слушаю, - голос её сорвался.
- Наташа, ты там жива? - это был Султанов и Наташа вздохнула с облегчением.
- Да, всё в порядке, - бодро ответила она и постаралась улыбнуться.
- А то вчера до тебя дозвониться вечером не могли... Ответь пожалуйста, ты просто с Сашей не хочешь разговаривать, или у тебя что-то случилось? Мы тут волнуемся, а ты трубки кидаешь... Что не так? - Султанов нервничал это было заметно по его напряжённой интонации и недовольному голосу.
- Всё хорошо, я жива и потихоньку выздоравливаю... Звоните лучше вы с мамой, ладно? Я не могу с ним говорить, боюсь...
- Что-что?! - не понял Евгений Петрович.
- Боюсь, говорю!.. Меня прямо всю трясёт, как только слышу его голос. Пожалуйста, ничего не спрашивайте, ладно? А с мамой всё в порядке? Как Мишка? Я тоже волнуюсь и скучаю, а домой ехать пока не могу, тоже боюсь, - она всхлипнула и посмотрела на Скорика, но он, похоже, её не слышал.
- Это последствия твоей болезни сказываются, - Султанов говорил уже спокойнее. - Ничего, мы не будем часто тебе докучать, просто сильно скучаем и переживаем за тебя... Как надумаешь ехать домой, звони! Брошу все дала и приеду за тобой. Ясно?.. Поняла, спрашиваю?
- Да, спасибо!.. Про маму вы не сказали?
- Не могу сказать, что совсем здорова, но держится молодцом. Передаёт тебе привет и, бабушка тоже!.. Все тебя здесь ждут! Поправляйся скорее и приезжай, ладно? Звони, если что будет не так... Я позвоню тебе завтра домой после девяти часов. Возьми пожалуйста трубку - это буду я! Поняла?
- Да, буду ждать звонка! - Наташа шмыгала носом и снова взглянула на Скорика.
  Когда она уже села за стол, то подумала про себя: "Как я теперь понимаю наших приморских сплетников!.. Они всегда интересуются личными делами своих друзей, знакомых и сослуживцев. Это потому что - они не равнодушные люди, и только!" А здесь в столице равнодушие к чужим проблемам и делам превратили в культ. Может быть это было и правильно с одной стороны, но Егорова не привыкла к такому образу мысли, она с детства жила в атмосфере взаимного интереса и уважения. Ей было понятно и хорошо известно чувство взаимопомощи и бескорыстной дружбы, которое тут в её новом окружении потихоньку выветривалось. Чужой город, чужие нравы... Нет, не привыкнет она здесь в этой бешеной сутолке, среди интеллигентского чванства и городской брезгливости по отношению к приезжим. Она тяжело вздохнула и села разбирать бумаги, которые ещё вчера нужно было передать начальнику РУВД из их отдела вместе со сводками, как он и просил, но Скорик не очень-то шевелился, и вот теперь ботал по телефону с кем-то из домашних, а всё спихнул на них с Антоном, который снова бегал неизвестно где.
- Странная у вас тут постановка работы, - вслух и громко произнесла Наташа, но начальник даже не обернулся.
  Она посмотрела на календарь, было уже 13 марта, завтра пятница и она планировала снова зайти в детский сад во второй половине дня и ещё раз поговорить с заведующей, так как решила попробовать новую схему вопросов, как учили её дома в родном УВД. Ведь с понедельника заведующая, как ей и подсказала Наташа, уходила в отпуск, значит оставался только один день для встречи с ней. Садик был пятидневный, в отличие от того, в котором работала её тётя Тоня. Ах да, ей ведь тоже нужно было позвонить, поинтересоваться о делах. Наташа посмотрела на часы и поскорее приступила к разбору рабочих бумаг.

  Весна захватывала всё новые территории, раскрашивала пространства мокрыми акварельками, добавляя к зимним краскам небесной новизны. Все выходные, начиная со второй половины субботы, когда Наташа ушла пораньше со службы, она вместе с соседкой Галочкой путешествовала по Подмосковью. Это было очень хорошо, для её израненной души. Надо было поглубже окунуться в этот весенний мир и забыться! После этого в ночь на понедельник она сделает в дневнике следующие записи: " ...Я сейчас нахожусь в какой-то психологической ловушке, хотя и не зависима от своей прежней болезни. Сегодня мы ездили с Галкой в Загорск, были в Троице-Сергиевой лавре, но на службу в главный храм не попали, поздно приехали... Когда мы находились на территории монастыря, у меня сложилось такое ощущение, что это рай на земле! До боли в сердце и до слёз в глазах пришло на душу мою такое умиление... Нам повезло, мы смогли побеседовать с очень интересным человеком, монахом Сергием, что символично для этого места. Он сам подошёл к нам, будто провидец. Сказал, что видит в моих глазах скорбь и отвёл в сторонку для беседы. Я рассказала о своём сегодняшнем состоянии и о позорном поступке, когда хотела прыгнуть с моста и покончить с собой. Он, понятно, это не одобрил, но и сильно не напирал в морали. Он просто побеседовал и всё встало на свои места. Сказал, что в жизни есть две дороги - лёгкая и... твоя! Если ты видишь рядом с собой лёгкий путь, то встав на него, поймёшь, что он превращается в твою собственную дорогу, по которой можешь пройти только ты, и никто другой её не преодолеет. Он прав, этот мудрый человек, так и есть... Галочка рассказала о себе и о муже, что вышла замуж по просьбе родителей за старого и облысевшего мужчину, но теперь счастлива с ним, потому что они друзья и уважают друг друга, доверяют друг другу и она не представляет себе уже без него своего существования. Батюшка при этом улыбался и очень искренне за неё порадовался. Я сказала, в ответ на его вопрос о замужестве, что приняла решение быть одной и не выходить замуж, а он покачал головой и произнёс: "Такие решения принимает только Господь Бог, а мы не вправе собой так распоряжаться. Бог сказал, что человеку плохо быть одному и создал для него женщину-помощника, вот и ты будешь чья-то помощница по жизни. Бог тебя кому-нибудь подарит и счастья даст! А ты верь, что так и будет!" Он долго ещё с нами беседовал, будто бальзам на душу разлил. Мы ехали из Загорска помолодевшие душой до детского возраста... Я так подробно об этом пишу, что чувствую за собой какую-то вину и внутреннюю неуверенность, что поступаю сейчас таким образом, будто бы пытаюсь оттолкнуться от своего прошлого. Неужели я и правда, хочу всё с прошлым разорвать, потому что больно?!" Запись от 16 марта 1980 года.
  А 17 в понедельник, точнее в ночь на 18 марта, Наташу снова приземлят, её профессия не даст её чувствам чересчур разгуляться.

  Понедельник выдался хмурым в Приморске, весь день шёл дождь. Море штормило и вздымалось на волнорезах, вдоль набережных стояли мокрые парапеты, облитые шальной волной. Центральный парк был притихшим, как мокрый воробушек. Воздух был пропитан тяжёлой влагой, поднимающейся серым туманом над низинами и впадинами.
Надежда стояла с утра у стола, застеленного толстым одеялом вместо гладильной доски, и гладила тяжёлым утюгом постиранное вечера бельё. Она взяла сегодня отгул, ей разрешили брать два дня подряд. Надя не управлялась с домашними делами и одного дня отдыха, ей теперь не хватало. Она напевала песенку себе под нос и смотрела в окно на весенний дождик. Время шло к обеду, в дверь позвонили. Женщина открыла и в коридор вместе с Игорем вошёл их начальник Султанов.
- Промокли, пока до вашего подъезда добежали, - весело сообщил он, вешая свой плащ в коридоре на вешалку.
- Вот и во время, проходите! - Надежда бросила своё занятие и засуетилась в кухне. - Сейчас как раз к обеду подошли... Саша, - крикнул она брату в комнату, - к тебе пришли, Евгений Петрович!
  Игорь быстренько разделся и побежал помогать Терещенко встать с кровати. Когда он вошёл к нему, тот лежал лицом вниз на постели и на окрик сестры, чуть шевельнул головой, потом повернулся в сторону к Игорю и стал потихоньку подниматься. Они вместе вошли в кухню, когда Султанов с Надей уже сидели за столом и размешивали в супе сметану.
- Саш, ты чего-то сегодня совсем бледный, - заметил Султанов, разглядывая Терещенко. - Сильно болит?
  Александр потёр поясницу и молча сел на стул с высокой спинкой.
- Не ест ничего, - кивнула Надежда. - Хоть силком заставляй!.. Игорёк, тебе чего положить, сразу второе? - она поднялась, усадила за стол своего молодого мужчину и подошла к плите. Надя быстренько поставила на стол перед ним и братом тарелки с супом и вторым, а потом разлила компот по чашкам.
  Александр сел к столу боком и даже ложку не взял:
- Что я виноват, если нет аппетита? - он отодвинул от себя тарелки подальше, но чашку с компотом оставил.
- Ясно, от домашнего сидения весь мир затопило серыми красками и будни засосали, - произнёс Евгений Петрович, глядя на майора. - Я, как раз про это и пришёл с тобой потолковать. И не Игорь тому виной, что на работу тебя не выписывают и я не принимаю... Ты на себя посмотри! Какая тебе сейчас работа? И кто мне позволит тебя до неё допустить?
- Вот-вот, а то всё я виноват, - Игорь даже покраснел при этом, - думает, что это я чего-то там про него рассказываю такое, из-за этого мол с выпиской тянут.. Ничего не говорю, что происходит дома, никогда!
- Верно, Саша, Игорь тут ни при чём... В отделе кадров тут обсуждали твой вопрос, - начал Евгений Петрович.
- А, что обсуждать? - Терещенко обиженно взглянул на полковника. - Славка уже давно работает, и к допуску не было никаких претензий...
- Ты себя и Славку не равняй, - Султанов повысил голос, - а то со Славкой он себя сравнивает!.. Тот поднялся на ноги быстро и травмы у него разве такие были? Короче, сидишь на больничном до конца месяца, ещё две недели, а потом... выходишь в порт на таможню в качестве проверяющего. Понятно излагаю?
- Как это? - спросил за него изумлённый Игорь.
- Временно, пока организм адаптируется к нагрузкам. Ведь всё-равно полный день ты в кабинете не усидишь, с таким-то позвоночником. Меня врач твой специально на днях консультировал. Сказал, что пока можешь выходить не больше чем на два-три часа. И лучше, если работать будешь стоя. Ну, где-то присядешь, где-то постоишь, но не больше чем два часа, понял? Мы Игоря с тобой будем посылать на эти часы. Вместе там будете, на всякий случай станет тебя страховать. А потом уже в УВД вернётся, как тебя домой спровадит, и свой день основной доработает... И тебе не скучно! Всё среди людей. А в порту там в терминале воздуха много, потолки высокие, нагрузки сейчас небольшие, навигация только началась, судов подходит немного. Ну как, по рукам?!
- Мне всё-равно, - пожал плечами Александр. - Лишь бы выйти на работу побыстрее. А то чувствую себя, как лишний огурец в банке, - и он посмотрел на Надежду. - Сестра с нами тут уже никакого отдыха не знает...
- Это верно, - подтвердила она с улыбкой, - с двумя мужиками ничего не успеваю, вот и сегодня отгул взяла, чтоб хоть немного квартиру в порядок привести... Только, Сашок, ты на это не напирай. Мне всё в радость! Лишь бы вам было хорошо, лишь бы твои болячки скорее зажили, а там и разберёмся потихоньку. Ой! - и она с той же детской улыбкой махнула рукой.
  Султанов огляделся: Игорь уткнулся носом в тарелку, ему сейчас было жутко стыдно, что Надежда так из-за них дома напрягается, Александр отпив два глотка из чашки, сидел угрюмо за столом, откинувшись на спинку стула и немного морщился от боли. Так или иначе, но это была настоящая семья, уже спаянная и скреплённая внутри добрыми и дружескими отношениями, а оттого на душе и в доме казалось удивительно светло и радостно, несмотря на состояние майора, которое он старался скрыть, но ему это плохо удавалось. Потом в нотку его настроения было внесено ещё что-то неуловимое, что не касалось работы и дома, но явно просматривалось в его глубоких и выразительных глазах. Что-то лежало на душе тяжёлым камнем и не давало свободно дышать, но выставлять напоказ свои чувства Терещенко не привык. Одна Надя догадывалась о причинах такого его настроения. Сейчас она смотрела на брата и полные нетронутые тарелки на столе возле него, и обеспокоенно качала головой.

  А в подмосковном детском саду №29 в этот понедельник готовились вечером отметить день рождения Раисы Ивановны Сурковой. В связи с этим специально попросили родителей забрать пораньше своих детей, поставили столы на втором этаже в актовом зале, сдвинув их буквой "П" по периметру вдоль стены и окон. Принесли туда магнитофон из музыкального класса и к восьми вечера стали собираться на торжественный ужин. Хозяйка торжества была неотразима, она распустилась как утренняя роза. Невысокого роста блондинка с пепельными волосами в этот раз отступила от своих вечных правил одеваться скромно и в этот раз цвела всеми красками. Кроткое, изящное платье, которое привёз ей муж из своей заграничной командировки, было пёстрым, но очень стильным, высокие туфли на каблуках подчёркивали стройные ноги и фигуру, и сама она вся сияла и была весела весь вечер. Заведующая Леонтьева специально сегодня пришла в сад, хоть уже считалась в отпуске. Она решила из-за этого торжественного события отложить на день свой отъезд к мужу в Харьков, где он поправлялся после ожога и её с нетерпением ждал вместе с сыном. Всё в этот вечер было хорошо и шло, как надо. Гости, то есть работники сада - воспитатели, нянечки и служащие вместе с их развеселившейся сегодня заведующей, гудели до полуночи, а потом понемногу стали расходиться по домам. Виновница торжества уходить пока не собиралась.
- Я останусь пока и уберусь тут, мне сторожиха наша поможет, - отвечала она на вопросы гостей. - А то придём завтра утром на работу, а тут бедлам и дети на зарядку не встанут во время. В зале надо столы убрать, хоть по стенке их сдвинуть, - она весело хлопотала вокруг расходившихся своих товарищей и коллег, убирала в холодильник остатки ужина на завтра, целовалась на дорожку с уходившими домой, а сама поглядывала в окно на свой балкон. Окна её квартиры, выходили как раз на это учреждение. Блочная четырёхэтажка смотрела на детский сад прямо и упиралась своей задней стеной в детскую площадку и сетчатый забор.
- Да, Раечка, тебе тут до дома два шага всего, можешь пока и остаться, - разрешила заведующая, а сама вместе с остальными работниками спустилась вниз по широким ступеням с верхнего этажа к выходу.
  Высокие, тяжёлые, дубовые двери со скрипом закрылись, последний раз лязгнули своей тугой пружиной и в саду установилась гнетущая тишина, лишь на втором этаже горели окна в актовом зале, Раиса Ивановна продолжала там прибираться.

  Звонок на пульт дежурного поступил в 1:30 ночи. Звонила женщина, она громко кричала в трубку испуганным голосом:
- Милиция?! Срочно выезжайте в детский сад номер двадцать девять!..Скорее!..У нас в старшей группе воспитательница повесилась...
  На место спустя несколько минут прибыл наряд милиции с оперативным дежурным по РУВД Сазоново. Они осмотрели территорию детского сада и вошли в здание.
  Поднявшись на второй этаж, они увидели открытые двери актового зала и старшей группы напротив.
- Сюда, здесь она, - торопила их дежурный ночной сторож Серафима Никитична, указывая на помещение группы.
  Оперативники вошли и остановились на пороге. Помещение было ярко освещено люминисцентными продолговатыми лампами, столы в игровой комнате сдвинуты посередине. На одном из них стоял стул с подложенным под него толстым атласом, над этой конструкцией на толстом крюке, вбитом когда-то под тяжёлую люстру, что раньше много лет назад украшала эту комнату, висело тело воспитателя Раисы Ивановны Сурковой. Голова была безжизненно опущена вниз, глаза полуоткрыты. Туфли на высоких каблуках белого цвета валялись рядом со столом. Тело висело высоко, поэтому молодой милиционер, прибывший с дежурной группой, попросил сторожиху принести лестницу. Когда стремянку принесли, он не без труда дотянулся до крюка, чтобы срезать верёвку. Тело Раисы Ивановны положили на пол и вызвали экспертов со следователем.
- До Скорика дозвониться не можем, - прибежал из нижнего коридора сержант, чтобы доложить дежурному. - У него короткие гудки, видимо телефон отключил.
- Звони помощникам его, пусть срочно едут, - был ответ.

  В два часа ночи Наташу поднял с постели телефонный звонок, после того, что ей сообщили, она подскочила на кровати и спешно стала собираться на выезд.
За ней и Антоном прислали машину и спустя десять минут они уже подъезжали к месту происшествия.
  Наташа вошла в старшую группу первая, за ней следом протиснулся Антон в расстёгнутой куртке, розовощёкий с заспанным лицом. На полу возле учительского стола, который стал инструментом для самоубийства, как выразился эксперт-криминалист, лежала женщина, на открытом уроке которой совсем недавно была Егорова.
  Наташа склонилась над Раисой Ивановной и вместе с экспертом стала внимательно разглядывать узел верёвки, и сразу обратила внимание, на то, что верёвка была точно такая же, как и в случае со спортсменом. Это бал шпагат, которым завязывали коробки с тортами и обувью. Егорова тут же поднялась с корточек и подошла к свидетельнице:
- Вы тут работаете?
- Да, - кивнула женщина.
- Покажите мне кладовую этой группы.
- Пойдёмте, - женщина пошла к маленькому коридорчику с умывальником, а потом свернула за угол к лестнице. Она открыла узкую дверь и вошла внутрь, зажгла свет, висевшую на потолке лампочку в патроне, и провела туда Наташу.
- Вот тут у них всё хранится - и для занятий, и для уборки, - пояснила она.
  Егорова сразу приступила к осмотру этой маленькой кладовой, встала на низенькую детскую скамеечку и осмотрела верхние полки с антресолями. В самом дальнем углу второй полки снизу, она обнаружила свёрнутую в несколько раз бельевую верёвку, обмотанную магазинной биркой. Девушка взяла её в руки и вышла к экспертам.
- Смотрите, - показала она всем этот предмет, - совсем новая бельевая верёвка и даже не использованная.
- Ну и что? - эксперта не очень удивил этот предмет.
- Как, что?! - Наташа округлила глаза. - Женщина собирается покончить с собой и вешается на шпагате? Это ведь причинит немалую боль, и она не может об этом не знать, а чтобы не мучиться, тут же в кладовке лежит новая толстая бельевая верёвка... Как вы это объясните?
  Эксперт взял найденный предмет из Наташиных рук и повертел его со всех сторон:
- Не знаю, объясняют пусть психиатры... Если уж руки на себя наложила, значит причина была и находилась в стоянии аффекта перед этим. Там всякое могло быть - может и забыла, что там верёвка такая есть?! Кто знает, что бывает на уме у таких людей?
- Вы точно уверены, что это было самоубийство? - спросила Наташа и ещё раз взглянула на тело женщины.
- Скорее всего... Но, точно смогу определить лишь после тщательной экспертизы тела у нас в лаборатории. Но других повреждений не видно, - и он снова наклонился над погибшей.
  Антон в это время уже беседовал со свидетельницей в зале, что был напротив помещения старшей группы, Наташа подошла к ним поближе и встала возле стола. Женщина сняла с головы свой клетчатый платок и, вытирая им лицо, продолжала говорить:
- Так вот, разошлись они около полуночи и последняя сдала мне ключи от своего помещения заведующая.
- Уточните пожалуйста, а то я не слышала начала, что тут происходило с вечера? - спросила Егорова.
- Свой день рождения праздновала Раиса Ивановна. У ней аккурат 17 марта день рождения. Они все раньше ребят распустили и собрались к восьми вечера в зале на втором этаже. Я пришла к девяти, как мне и положено, и присоединилась к ним, они позвали... Все наши воспитатели были и заведующая, хоть и в отпуске. Вики только не было, она уже уехала с мужем к его родне в Тарусу. Тоже, почему-то отпуск взяла.
- Это я их попросила, - уточнила Наташа специально для Антона, который на неё тут же вопросительно взглянул. - Я тебе потом это объясню! - Егорова кинула на него быстрый взгляд. - Дальше!
- А дальше, что?.. Ничего такого, они послушали музыку, потанцевали, потому что многие с мужьями пришли, - говорила сторожиха.
- И Раиса Ивановна с мужем была? - спросила Наташа.
- Нет, она сетовала, что из командировки он задерживается, не может во время приехать, как обещал... Он военный, и так часто уже было раньше, но она не очень-то переживала, - женщина поправила пучок на голове и повернулась к Антону. - Я видела, что она осталась. Спросила её, что, мол, тут делать будешь, а она мне - уберусь, говорит, чтобы завтра спокойно на смену зайти. И последний раз мы с ней столкнулись на лестнице, что ведёт на второй этаж от парадного входа. Она проводила заведующую и поднималась к себе в группу. Но в зале долго ещё свет горел, пока она там возилась, а потом погас.
- Как вы обнаружили тело? - спросил Антон.
- Я выхожу на улицу всегда, как только собираюсь закрыться в помещении на ночь окончательно. Проверяю детские веранды, а то молодёжь повадилась тут сидеть по ночам... Обошла корпус вокруг, зашла на веранды, осмотрелась и вернулась обратно. Свет в зале уже не горел и тишина кругом стояла. Я подумала, что и Раиса ушла давно, пока я по территории ходила... Света ведь не было нигде к тому моменту. Вошла в корпус, закрылась и после часу ночи задремала у радиоточки. Проснулась от того, что на верху, будто кто-то по полу мячом стучать стал. Я насторожилась, а потом увидала свет на земле... Отсвет от верхних этажей на подтаявшем снегу. Я выскочила тут же из корпуса и посмотрела в окна второго этажа, так и есть! Горит свет в старшей группе! Кто же это там?! Меня страх охватил, ведь когда я вошла к себе, свет везде был погашен, а тут? - она вытерла пот ладонью и продолжала. - Ну, я взяла палку, что стоит на входе и иногда дверь подпирает днём, когда дети гулять идут - пошла на второй этаж, а сама трясусь вся... Поднялась, а дверь группы настежь открыта, я туда заглянула, а там... - женщина схватилась за грудь и зажмурила глаза. - Там под потолком Рая висит... Ужас!
- Вы вызывали милицию? - переспросил Антон.
- Да, я сперва к ней кинулась, хотела ей ноги подержать, да куды там!.. Очень высоко висела, тут же потолки четыре метра, дом старый ещё в 1950 году строили.
  После такого уточнения, Наташа быстро поднялась и снова вошла в группу, откуда ещё не увезли труп воспитательницы. Антон вышел за ней и тоже посмотрел на потолок и крюк.
- Вот, как же мы сразу это не заметили? - спросил он, указывая на потолок. - Женщина маленького роста, и стол вместе со стулом метра на полтора только поднимается от пола. Как же она до этого крюка-то достала?
  Эксперт повернулся к нему и произнёс очень глупую, как показалось Наташе, фразу:
- Она подпрыгнула!
- Что? - Антон встал под крюком и прикинул расстояние, потом сам влез на эту конструкцию. - Я повыше её буду, и то не достаю, чтобы верёвку привязать. А она, что же, тут всю ночь прыгала, что ли? Глупость какая! - он спустился вниз и снова уставился на эксперта.
- На теле, я уже говорил вашим, нет никаких следов борьбы, - повторил он и стал осматривать мебель и ковёр вокруг стола.
  Наташа и Антон снова вернулись к сторожихе.
- Серафима Никитична, когда вы вошли в группу, вы больше ничего не заметили необычного? - спрашивала Наташа, - Может быть запах какой-то резкий, или ещё что? Я понимаю, что у вас случился шок, но всё же, постарайтесь вспомнить?
  Женщина призадумалась, сощурив глаза:
- Когда вошла, - ответила она неуверенно, - мне показалось, что там сиренью пахнет... А может быть, только показалось.
  Егорова снова подскочила к эксперту:
- Пробы воздуха можете взять? - спросила она. - Свидетель утверждает, что пахло сиренью, когда она вошла сюда.
  Эксперт принюхался, повернул голову и ответил: - Хорошо, сейчас возьму из машины специальное оборудование, трубчатый анализатор, раз вы уж такие дотошные... И всё же - это самоубийство, и не накручивайте голову Скорику, когда утром придёт.
- Мы сейчас поедем в отдел, - она кивнула на Антона, - а вы пришлите нам фото из лаборатории, как будут готовы с этого происшествия, и с того дела, по Восточной улице, где парень повесился, - попросила Наташа оперативного дежурного.
- Ладно, - кивнул он головой и отпустил Егорову с Головковым.

  Как только вошли в кабинет и Антон закинул куртку на вешалку, он тут же уселся к столу и произнёс:
- Но тут же явно есть связь, чего они все упираются? - он посмотрел на Наташу.
- Упираются, потому что не хотят вешать на себя такое дело, - ответила она и встала к окну. - Два похожих самоубийства - это же серия... Кому охота выслеживать маньяка, верно? Шумиха поднимется по району, и всё такое! А ваш начальник, смотрю, не из храбрых будет...
- Уж куда ему до храброго дотянуть?! Ему лишь бы дома лишний часик поспать в постельке со своей лыжницей... Жена у него из знатной спортивной фамилии, боится её чем-то огорчить лишний раз, - добавил парень и усмехнулся.
- Вообще-то, домашние дела с рабочими путать не прилично, тем более в таком деле, как у нас, - Егорова отвернулась от окна в сторону Антона.
- Ты, Наташка, дремучий человек, провинциал!.. Ничего ты не понимаешь в жизни. Может ты и права, но не в нашем случае. Скорик всегда страховался от таких неожиданностей и спихивал с рук подобные делишки, но тут, больше чем уверен, что муж этой гражданки спуску нам не даст, поэтому предлагаю, как то уговорить нашего следователя объединить эти два самоубийства и начать по ним производство, - Антон стянул с себя шарф и стал им обмахиваться, отдуваясь.
- Смотри, что накануне дала мне заведующая этим садом, после нашей с ней беседы, - и Наташа выложила из ящика на стол конверт с предупредительной запиской и бантиком из шпагата.
  Антон поднял на девушку удивлённые глаза и присвистнул.

  На столике в коридоре разрывался телефон. Наташа быстренько вбежала в квартиру, хлопнув дверью и схватила трубку.
- Алло, Наташенька! - раздался в трубке тревожный тёткин голос. - Я с утра уже звоню к тебе на работу, но сказали, что ты на выезде...
- Да, так и есть, а теперь вот пришла на обед... Что у вас случилось? - Наташа на ходу, придерживая трубку возле уха, снимала с себя пальто.
- Даша пропала, не выходит на связь со вчерашнего дня. В милиции заявление не принимают, говорят, что три дня ждать надо... Наташа, что делать? - в трубке раздались плач и всхлипы.
- Так, теперь по порядку... И успокойтесь, ладно? - Наташа села ближе к телефону.
- Дашенька в субботу после работы поехала во Фрязино к подруге. Они вместе учились там в ПТУ при электроламповом заводе. Игнат - дальний родственник её этой подруги Симы, вот Дарья и поехала про него, хоть что-то разузнать. С тех пор, как он сбежал с лечения из Подольска, мы не знаем где он. Она думала, что Сима знает, но потом позвонила мне оттуда и сказала, что напрасно прокатилась и едет обратно домой. Они с ним живут в Кузьминках и дома нет телефона. Я на работу к ней обычно звоню, и вот... Я позвонила вчера, а мне сказали, что на работе Даши не было, на пришла она туда и сегодня... Получается, что она домой так и не вернулась из Фрязино, - тётя очень волновалась и голос её постоянно срывался во время разговора.
- Что говорит эта Сима?
- Она ответила мне вчера поздно вечером, когда пришла домой... Говорит, что Даша уехала от неё после того, как мне позвонила, то есть в пять часов вечера субботы, она сама её проводила на электричку с конечной остановки.
- Да, странно... А этой Симе можно верить, не врёт она? - спросила Наташа, вспоминая свой горький опыт и врушку Соню.
- Нет, не может она соврать, девушка она хорошая, работящая, - уверенно ответила Антонина.
- С кем она проживает в квартире? - Наташа раскрыла свой блокнот, лежавший на столике у телефона.
- С бабушкой, дедом и маленькой дочуркой. Мужа нет, они расстались ещё прошлой осенью, - ответила тётка.
- Да, тревожно!.. Сейчас я ничего вам не обещаю предпринять, у нас на работе серьёзный случай, похоже, что двойное убийство с интервалом во времени, сегодня буду заниматься только этим до поздна. Попрошу своих коллег из Подмосковья из УВД города Фрязино, чтобы проверили адрес этой Симы, диктуйте... А потом, судя по результатам, сама туда проеду завтра с утра со своим напарником. Попозже вам перезвоню, не расстраивайтесь! - Наташа повесила трубку с тяжёлыми мыслями и пошла в кухню приготовить, что-нибудь на обед.

  Егорова и Головков сидели в электричке у окна и ехали по тупиковой Болшевской ветке на станцию Фрязино в полупустом вагоне, так как в эти часы пассажиры в основном спешили в Москву, а обратно поезда шли совсем порожние.
- Ты, чего это в форму вырядилась? - улыбался Антон.
- Так солиднее... А вообще, я привыкла, у нас в Приморске не очень-то без неё походишь, там военный городок и свои строгие уставы. Особенно, когда начальство с проверками приезжает, а бывают они у нас частенько, - ответила девушка, посматривая в окно на проносящиеся мимо станции в Подмосковных городах.
- Хорошо!.. А мне интересно с тобой, увлекательно даже. С нашим Петром Петровичем не очень-то поговоришь о криминалистике. Нет, я ничего не говорю, он тоже имеет большой стаж и опытен достаточно, но он уже изжил в себе эту страсть к работе, - размышлял Антон. - А у тебя ещё задор не иссяк...
- А он и не должен иссякнуть на такой работе, как наша, - спокойно произнесла Егорова. - Тогда, Петру Петровичу нужно искать более тихое местечко, чтобы нервы не травмировать... Кстати, спасибо тебе, что со мной поехал. Как это ты отважился?
- Сегодня не до нас, приезжает муж Сурковой и Скорик хочет с ним сам разобраться, без сопливых носов, и чтобы у него под ногами не путались. Знаешь, как обрадовался, что мы будем в отъезде?!
- Представляю!... Ты здесь когда-нибудь бывал? - спросила она и окинула взглядом пространство за окном. - Уже подъезжаем!
- Давно, в усадьбе Гребнёво на экскурсии, но она заброшена совсем... Пруды там красивые, а так знаю, что станция Пассажирская конечная, и дом этой вашей Симы недалеко стоит, судя по её адресу, я на карте смотрел.
- Молодец, уже и карту успел изучить!..
  Поезд медленно пополз вдоль платформы и уткнулся носом в мокрую заасфальтированную площадку, рядом с кассами. Тут начинался город и кончались пути тупиковой ветки.

  Серафима Балакина была дома, как и попросила её ещё вчера вечером Наташа - она звонила ей на квартиру по номеру, который дала тётка Тоня. Она вышла вместе с приехавшими ребятами на улицу и пошла с ними к платформе конечной станции. Они остановились у железнодорожных касс и Сима показала на стоявшую в тупике электричку:
- Вот так же в субботу стоял поезд, а мы тут с ней прощались. Она села в последний вагон, я ей помахала и Даша уехала, - объясняла Сима. - Это было в половине шестого, точнее электричка уходит с платформы в 17:40. Но пол шестого мы уже подошли...
- Понятно, - Наташа взглянула на последний вагон электропоезда. - Это точно, что она села в последний вагон?
- Да, прямо отсюда запрыгнула, - Сима кивнула на край перрона. - Я видела, как она села к окошку и мне помахала рукой.
- Почему именно в 17:40 она уходит? Тут есть какие-то предприятия, ведь городок очень небольшой? - Наташа посмотрела на технические пруды, окружающие дальние корпуса неизвестного ей завода.
- Да, вот это предприятие и есть, институт радиоэлектроники НИИ "Исток", На территории пять заводов. В пять часов заканчивается дневная смена и рабочие идут именно в это время на поезд, - объяснила Сима. - Следующая партия работает до восьми часов, и тогда тоже подходит к станции электричка.
- Ясно, значит люди едут в одно и тоже время... И в субботу? - спросила Наташа и повернулась к молодой женщине.
- А я и говорю про субботу... В остальные дни заканчивают позже, в семь часов вечера. И расписание уже другое на будни.
- Так хорошо, нам теперь надо пройти на завод, нас с удостоверением пустят, - посмотрела Наташа на Антона. - Мы должны выяснить, кто в субботу уезжал домой отсюда, кто не из местных? Может быть кто-то садился в этот последний вагон и видел Дашу?
- А зачем это? - не понял парень.
- Всякое расследование, если нет больше никаких зацепок, начинают с конца, с того места, откуда уехал пропавший человек и, где его видели в последний раз, а это и была конечная станция Фрязино. Вот отсюда и начнём! - Наташа улыбнулась и пошла к заводу в сопровождении Симы. Антон, постояв немного у платформы, побежал вслед за ними.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.