Соперницы 25

Впрочем, имена  незваных гостей — графа де Сейссака и маркиза де Бренвилье произвели  неприятное впечатление не только на них. 
На лице мадам Жанны появилась и тут же исчезла недовольная гримаска. Графа де Сейссака она не очень жаловала. После смерти в 1657 году своего супруга Жана-Понса де Виссека де Латюда, граф зачастил к ней.
Вначале  думала, что молодой красавец горит желание утешить вдовушку. Однако. скоро выяснилась, что ему нужна не мадам Жанна, а какая-то вещь, отданная на сохранение его предком. Она даже не стала слушать  объяснения графа  и указала ему  на дверь. И вот по истечению пятнадцати лет Сейссак вновь напомнил о себе. Каков наглец!
Возмущённая, она не сразу обратила на имя второго визитёра.
Маркиз де Бренвилье, не муж ли маркизы, подруги Дианы, которая смутила покой её двух сыновей — Шарля и Бернара.
Жанна даже подумывала — не отравить ли маркизу вместе с невесткой? Маркизой больше, маркизой меньше.  Однако решила не искушать судьбу напрасно,  раз прибытку от этого всё равно не будет. Да и Шарля огорчила бы  смерть  дамы, которой он столь сильно увлечён. Став богатым вдовцом, маркиз де Ганж получит право вознаградить себя за прожитые годы с Дианой — нелюбимой женой.

Отдав распоряжение пригласить  гостей, мадам де Виссек обеспокоенно посмотрела на своего первенца. Маркиз де Ганж немного  побледнел, однако сохранял выдержку, тогда как Бернар выглядел весьма раздосадованным — муж увезёт жену и помешает его планам  соблазнить её.
 
Элен уже взяла себя в руки и с интересом  ожидала появление «супруга». Ранее ей приходилось видеть лишь портрет маркиза де Бренвилье на котором тот казался старше своих лет, благодаря обрюзгшему лицу и мешкам под глазами.
За время отсутствия Антуан Гобелен де Бренвилье не изменился.
Портрет довольно точно передал облик маркиза, разве что вместо короткого брасьера  на нём  нынче надет  длинный, почти до колен, распашной кафтан — «жюстокор», украшенный эполетом из разноцветных шёлковых лент на правом плече.
Полосатый зелено-чёрный жюстокор с расходящимися веером складками по бокам и карманами с клапанами  не сходился на талии из-за объёмного живота  маркиза. Поэтому был подпоясан широким жёлтым  шарфом, с завязанным на боку бантом. Пышное жабо рубашки, кружевные манжеты, как и всё остальное — было абсолютно новым и  ранее не ношенным, хотя несколько измятым, словно долгое время платье пролежало в сундуке.
На взгляд Элен наряд «супруга» по последнему писку моды казался нелепым и ещё больше подчёркивал приземистую и грузную, оплывшую фигуру маркиза.
 Из-за отсутствия хорошего вкуса и чувства изящного  — господина де Бренвилье  можно было принять за разряженного богатого лавочника, или купца, если бы не шпага в боковой прорези жюстокора. Даже тут он следовал моде. Шпагу не так давно  стало принято носить не поверх кафтана, а под ним.
И конечно не сравнить с элегантным графом де Сейссаком, чей синий бархатный костюм смотрелся и богато, и изысканно.  Не то что полосатый жюстокор маркиза.
«Арбуз с ножиком», — подумала Элен и улыбнулась.
Маркиз де Бренвилье, поймав её улыбку, решил, что супруга обрадовалась его возвращению.
Отвесив поклоны и осыпав гостеприимных хозяев комплиментами, он поспешил к ней.
 
- Вы стали ещё прекрасней, моя дорогая. Мои чресла пылают огнём. Вы скучали по своему Тони? Надеюсь эту ночь мы проведём вместе, — подмигнув Элен, маркиз де Бренвилье набросился на еду, как изголодавшийся пёс, не забывая запивать вином. Уже успел поставить на кружевное жабо рубашки сальное пятно.
 
Элен не стала отвечать ему, настолько её ошеломило  предложение «супруга».
Поймав сочувственный взгляд Ива и заметив насмешливые искорки в глазах виконтессы и Ивон, принялась  следить, чтобы кубок  «Тони» не пустовал. В этом ей помогал Бернар, тоже вынашивая планы споить маркиза и занять его место на супружеском ложе. Лакей то и дело подливал господину де Бренвилье вина.
Тот пил охотно и много, что было на руку Элен.
«Рано или поздно, этот боров захмелеет и ему будет не до исполнения супружеских обязанностей», — мрачно подумала Элен, наблюдая, как всё больше тот  краснеет от выпитого.
Несмотря на титул, Антуан Гобелен  де Бренвилье не являлся аристократом. Его предки не ходили в крестовые походы, а были простыми красильщиками из Реймса и прозывались тогда Гоблинами.
Нормандское слово «gobe» означает полость в скале, пещеру.
Лишь в пятнадцатом веке Гоблины, а на французский манер - Гобелены обосновались в парижском предместье Сен-Марсель.
Жеан Гобелен  открыл  вид алого красителя, который  пользовался огромным спросом, что позволило ему разбогатеть и стать владельцем нескольких фабрик. А его правнук основал собственную мануфактуру.
Благосостояние семьи стремительно росло, и Гобелены   отказались от своей профессии. Они приобрели дворянские титулы.
Наиболее успешный из них -  Бальтазар Гобелен получил от Генриха IV земли и владения Бри-Конт-Робер взамен ссуды казне(король вечно нуждался в деньгах). Благодаря королевской милости Бальтазар занимал должности по военному министерству и построил особняк на улице Марэ, подарив его своему сыну Антуану Гобелену, маркизу де Бренвилье.
И вот этот гоблин, став мужем Мари Мадлен, теперь претендует на Элен, даже не подозревая, что она не его жена.