Остывающий суп

Дверь открывается, и я захожу в маленький, скрытый от остального города итальянский ресторан. Этот ресторан был в парке рядом с нашим домом, поэтому неудивительно, что родители посоветовали мне впервые в жизни самостоятельно отужинать именно в нем.

Неуверенно пройдя в центр зала, я сел за круглый столик для двоих и прислушался к дыханию этого заведения. На фоне из аудиосистемы доносился тихий, программный джаз, звенела посуда, неразборчиво для меня, но с удовольствием болтали люди.

Резко и неожиданно мое созерцания прервала молодая официантка, аккуратно, по-матерински выложившая передо мной все имеющиеся меню, в ее руках осталась лишь алкогольная карта, которую она немного улыбаясь прижала к груди и унесла к своей стойке.

Я проводил её взглядом и переключился на передний для меня план, на меню. Я уверенно и быстро выбрал то, что всегда брал, приходя сюда с родителями. Поднимая руку для официантки, я старался выглядеть взрослым, поэтому немного согнул локоть и сделал свое одутловатое детское лицо томным насколько это возможно.

Моя официантка с улыбкой скрытого умиления подошла к столику, и я молча показал на строчку в меню.

— Суп Минестроне. Это все? — уточнила она. Я кивнул, официантка, подумав, наверное, уже о своей учебе, удалилась на кухню.

Я посмотрел в большое окно. На улице смеркалось, от ветра кривились темные деревья, небо было темно-серое, будто начинался дождь.

Сняв куртку, я повесил ее на соседний стул и пошел через зал к двери, на которой было написано: WC. Там, обменявшись взглядом с высоким человеком в костюме, я помыл руки и, проигнорировав бумажные полотенца, пошёл назад, быстрыми движениями скидывая влагу с пальцев.

Открыв дверь уборной, я кинул нетерпеливый взгляд на свой столик. Супа еще не было.

Музыка, до этого игравшая, остановилась. И на маленькую сцену зала поднялся молодой человек, он скромно поклонился и сел за рояль. Как только я дошел до своего столика пространство заполнилось приятными и сбивчиво пульсирующими музыкальными фантазиями какого-то старика композитора.

Я смотрел на виртуозное продавливание клавиш и вспоминал себя на его месте, вспоминал особую дрожь в руках при исполнение арпеджио на экзамен в музыкальной школе.

Вдруг, внезапно мой кнопочный телефон завибрировал, в моих глазах почему-то потемнело и я взял трубку.
— Быстрей иди домой! — сказала мама и, пытаясь до кого-то докричаться, сбросила трубку. Таким я ее голос еще никогда не слышал.

Я немедля встал из-за стола и быстрым шагом метнулся к выходу, напряженно и страшно думая о причине ее звонка. Болезненные вопросы стали множится в детском сознании: Неужели они снова подрались? Сестре плохо? Пожар? Прорвало трубы? Нас ограбили?

На улице во всю падал холодный дождь и скрипели своими ветвистыми смычками деревья.
Я, забыв о дорожках, бежал со всей мочи напрямик по мокрой земле, от чего моя обувь наполнялась черной песочной грязью. Вылетев на мокрый асфальтированный путь, я поскользнулся, упал, ободрал руку, потом быстро встал и побежал с новой скоростью. Входные ворота парк уже были видны и оставалось только одно — бежать еще быстрее. С каждым оставленным позади метром пугающие сценарии в моем детском сознании менялись, по моему лицу текли слезы.

Выбежав из парка, я услышал сирены, увидел угольно-серый столб дыма.
Я открыл второе дыхание и время как будто замедлилось. Теперь со мной была только одна мысль — Я сделаю все, что потребуется!  Я помогу!

Через пару мгновений я пролетел мимо пожарных машин и вбежал в слегка задымленный подъезд. С колоссальной скоростью я взлетел до пятого этажа и зашел в свою квартиру, дверь была открыта. По квартире ходили пожарные и проверяли что-то с помощью приборов. Мама обнимала сестру, вода капала с потолка. Неожиданно откуда-то сверху раздался громкий звук, пожарные разбили окно и стал хорошо слышен напор воды. Вода с потолка полилась с новой силой, начали отклеиваться зеленые обои. Зайдя в кладовую, я быстро схватил пластиковый таз и с какой-то стоической улыбкой, поднял его над собой.

В этот момент в ресторане, играла живая музыка, на стуле висела детская куртка и от красного томатного супа, разбавленного огненно-рыжим маслом, шел пар.