На маленьком островке

          Когда-то давным - давно во Внутреннем  Японском море на крошечном островке,  как будто  сжатым волнами  до этого размера, стояла ветхая хижина. Она прилепилась на одном из склонов островка,  немного ниже  его вершины. В ней не было окон, а вместо двери висела тонкая циновка.  Здесь  ютилась очень бедная японская семья: мама, папа и двое их маленьких сыновей.
      
      Этот  остров  располагался в  отдалении от других островов. Берега его, каменистые и крутые, оставались пустынными, лишь несколько небольших участков плодородной земли находилось вблизи его вершины, всё остальное  же - песчаная белая почва. С одной стороны острова примостились на скалистой поверхности небольшие заросли  колючего  кустарника с мелкими, вечно сухими плодами.  Откуда брал он силы для того, чтобы ежегодно цвести и плодоносить, было непонятно. Остальная поверхность островка была покрыта невысокой травой, выгоревшей на солнце.  Она упрямо тянулась вверх, словно спорила с ним, и грустно шелестела от ветерка, прилетавшего с моря. Только возле хижины было несколько низкорослых деревьев с  чахлой кроной, дающих тень. Площадка у порога этого тесного, убогого  жилища тоже  была небольшая, но почти ровная, где под навесом стоял стол с посудой, рядом расположился очаг  с  крюком, на который подвешивали котелок или большой, пузатый  чайник.  Тут же, недалеко от хижины, стояли  два чана: один с питьевой водой,  другой -  с морской,  для умывания и прочих нужд.
      Семья жила на островке в одиночестве, люди не спешили селиться по соседству, так как здесь не было ни электричества, ни газа, даже пресной воды не было. И хотя вокруг было целое море воды, чтобы выжить такой маленькой семье, пресную воду приходилось возить  с другого острова, где она была.

      Родители ежедневно вставали задолго до восхода солнца, когда в небе ещё царствовала пепельная луна.  Они спускались к старой лодке  извилистой дорожкой по неровным каменным ступеням, захватив два коромысла и две пары больших бамбуковых вёдер для воды.  Лодка бесшумно скользила по сонным водам. Лишь тихий плеск волн о её борта, да монотонный скрип весла сопровождал эту пару в ночном путешествии по морю. Луна, подобно фонарю, сквозь рваные клочья облаков освещала путь островитянам. Причалив к берегу большого острова, мужчина привязывал лодку у широких каменных ступеней, сбегающих прямо в воды моря. Источник с пресной водой находился совсем недалеко, шагах в тридцати от причала. Мужчина и женщина, прибыв на место, торопливо направлялись к источнику.
 Они погружали  черпаки на длинных  ручках  в  небольшой водоём, сделанный  в форме каменной чаши.  И живительная жидкость, приятно журча, устремлялась в вёдра. Затем на прогнувшихся от большой тяжести коромыслах очень осторожно они несли её к лодке, боясь пролить даже каплю этой чистой, бесценной влаги.
      
      Часто рассвет муж и жена  встречали уже на обратном пути, в море.  Солнце медленно расправляло свои лучи, как крылья птицы, отбрасывая нежный розово- золотистый свет на вершины островов, цепью вытянувшихся с одной стороны, на поверхность сине-бирюзовых вод бескрайнего моря с другой стороны, на лодку, плывущую в сторону маленького острова, где на его вершине  были посадки батата.
      Эти двое занимались выращиванием картофеля на своём безводном островке.  Картофель они продавали на рынке большого острова, оставляя до нового урожая совсем немного на еду для своей семьи.

      Дети, проснувшись, не теряли времени зря. Они наскоро умывались и разбегались по островку, каждый по своим делам. Старший  разводил огонь  в очаге, младший бежал на грядки за картофелем, затем мыл клубни и опускал их в котелок. Надо было отвязать козу и дать ей корма, подмести площадку  у двери хижины, собрать на побережье всё, прибитое волнами к островку, что годилось на дрова.  И делать это надо было несколько раз в день. Дрова приносило только море.  Старший  мальчик в это время доил козу и процеживал молоко. А ещё надо было покормить  прожорливых уток и нарвать им хотя бы немного зелени. Почти всю работу по дому делали мальчики сами, старшему – 7лет, а младшему - 5.  Дети редко играли и баловались, потому что почти всё время были заняты работой и добычей пропитания в море, ловлей рыбы, устриц и крабов, и всего, что годилось в пищу.   В этой семье не было места каким-то нежностям и особым знакам внимания друг к другу, даже мать не ласкала своих сыновей, не благодарила их за помощь. Просто тихо улыбалась, замечая их старания.

 Все члены семьи были очень молчаливы, трудолюбивы  и сосредоточены на своих обязанностях.
      Родители  неутомимо ухаживали за своими грядками, расположенными на склоне острова, рыхля землю, корчуя старые высохшие корни кустов и деревьев. Это было очень трудно, но муж и жена напрягая силы до предела, выворачивали корни растений из земли, сушили их на дрова.  Дети помогали. Они выдёргивали жухлую траву и очищали почву от мелких корешков. Несколько дней разравнивали новый участок земли, перебирая руками рыхлую, плодородную землю. «Здесь можно будет посадить пшеницу, чтобы в доме появились, наконец,  настоящие лепёшки.  Часть урожая так продадим, а из соломы зимой, когда воды требуется гораздо меньше, можно плести  сандалии, сланцы или шляпы не только для своей семьи, но и заработать этим дополнительную йену*» – думали взрослые.

      Картофель тоже сажали  вручную, обрабатывая каждый кустик, понимая, что растения не выживут без полива пресной водой. Старая лодка крестьян несколько раз за день курсировала  между островами, доставляя пресную воду на островок.    Приходилось подниматься на вершину острова  с полными вёдрами воды. Шли медленно, шествуя неуверенно, с особой аккуратностью,  согнув под грузом спину, широко ставя дрожащие ноги  в лёгких соломенных сандалиях.   Песок набивался в сандалии, налипал на них и скользил по каменным, неровным ступеням, пот застилал глаза, но остановиться даже на несколько секунд было невозможно, на узкой тропинке и неудобной лестнице нельзя было поставить полные вёдра. Превозмогая усталость,  дрожь всех мышц тела, медленно поднимались по склону водоносы, карабкаясь вверх  к вереницам бледных посадок, со страхом и одной только мыслью: не пролить ни капли.  Однажды жена, оступившись, разлила воду из одного ведра, не донеся его до грядок. Муж подбежал к ней и с яростью ударил её так, что она упала. Она вскрикнула от неожиданности и прикрыла ладонью щёку, куда пришёлся обжигающий удар.  Нет, она не обиделась, понимая, что надо быть внимательнее и осторожнее впредь.  Упорные, неприхотливые, смиренные несли они к хилым росткам домашней зелени  живительную влагу, чтобы, напоив их, пустится в обратный путь. А вода, вылитая из ковша за несколько секунд уходила в почву без следа. И требовалось снова поить землю.   И так день-деньской, раз за разом.

      Зимой, когда на островок обрушивались холодные дожди, старший из детей посещал школу, находящуюся на большом острове под крышей в виде пагоды. Многие дома на этом острове имели такие крыши, а ещё окна и закрывающиеся двери.  Кто-нибудь из родителей отвозил его в школу на лодке и забирал после занятий домой. Мальчик учился хорошо, со старанием. И родители мечтали о его счастливом будущем, представляя сына  хорошо одетым, важным господином с толстым портфелем в руке. А пока радовались, если удавалось купить школьнику какую-нибудь обнову к началу занятий: рубашку или сапожки.
Младший оставался дома и делал всю домашнюю работу.
       Родители отправлялись на лодке в море за водорослями, которые потом использовали, как удобрения для своих участков с бататом. Они доставали их со дна длинными палками, под проливным дождём и пронизывающим,  холодным ветром, с лицами на которых не было досады на эту утомительную, цикличную работу. Только смирение и внимание. Нагрузив полные корзины водорослей, они привозили их на островок и разбрасывали на своих грядках.

      Но случались у них и редкие праздники. Надев свои лучшие одежды, семья отправлялась на большой остров.
Жизнь здесь  сильно отличалась от их уединённого существования на островке. Здесь был ухоженный большой посёлок, с высокими деревьями, дававшими прохладу в жаркий полдень. В посёлке  с электричеством, с широкими асфальтированными дорогами  и множеством кафе, ресторанов, было  так же много магазинов.  Как-то они даже пообедали всей семьёй в одном небольшом кафе. Потом прокатились на фуникулёре  и, стоя на маленькой смотровой площадке,  разглядывали, открывшуюся перед ними, божественную панораму. По центральной улице двигалось в обе стороны большое количество велосипедистов, были даже  легковые  автомобили.  А далеко в море скользили по переливающейся блёстками воде большие катера и поменьше и совсем маленькие лодчонки. В туманной дымке увидели свой маленький островок, где был их дом.  Вечерами в потемневшем небе расцветали яркие салюты. Мальчики, задрав головы, с необычайным удовольствием смотрели, как разноцветные огни сыплются  с неба прямо на них.  Но надо было торопиться на белый катер, который доставлял их к родному берегу. А наутро вся их жизнь снова начинала вращаться по привычному кругу, всё дальше отодвигая воспоминания о празднике. Те же привычные заботы и обязанности, тот же монотонный и изнурительный,  ежедневный труд.

      Прошла зима, и природа вновь ожила и приукрасила всё кругом ярким цветением кустарника и деревьев. Позеленели склоны маленького островка. И море стало необычно прозрачным настолько, что на дне его был виден каждый камешек, а проплывающий в верхних водах осьминожек или медуза, отбрасывали чёткую тень на дно. Старший сын заканчивал учебный год, времени, свободного от учёбы, стало больше. Мальчики чаще находились у моря, старший занимался подводной охотой с трезубцем, который смастерил ему зимой отец, младший укрепил длинное удилище среди прибрежных скалистых камней в надежде поймать на ужин какую-нибудь рыбу. Он хорошо видел, как проплывает под водой его старший брат. Вдруг удилище  резко изогнулось и заходило из стороны в сторону, стараясь вырваться из цепкой, каменной хватки. Мальчик подбежав к удилищу, увидел, что леска сильно натянулась и на крючке бьётся большая рыбина. Он беспомощно оглянулся, и замахал руками. В это время старший  выбрался на  берег, он  добыл  две  большие  рыбки  минтая. Ужин есть! Оставив мешок с рыбой на камнях у берега, он помчался на помощь братишке. С большим трудом, напрягая все свои детские силы, мальчики вытянули рыбину на берег. Недалеко от моря, здесь же на берегу у них уже давно было сделано небольшое  углубление, обложенное  камнями. Во время прилива оно заполнялось водой из моря, и вода в этом маленьком бассейне под тенью крутого берега всегда была свежей. Туда и опустили свой улов дети. Когда родители вернулись с водой с большого острова, дети дождались, пока они  поднимут тяжёлые вёдра с водой на вершину, и только тогда сообщили им, что поймали большущую рыбину. Все дружно сбежали вниз по скалистой тропинке к маленькой заводи. Там плавала рыба.
Сколько же радости было в тот день у семьи! Папа даже весело закружил своего маленького сына на руках и дважды подкинул его над головой. Мама и старший сынок, глядя на них, счастливо улыбались.
 
      Рыбу решено было продать и на следующий день с утра, вся семья в красивой одежде, какая только у них нашлась, отправилась на большой остров. Рыбу поместили в большое ведро с водой.  У всех было приподнятое настроение, мама всё время улыбалась, а мальчики сражались на игрушечных мечах, как настоящие самураи. Вот и берег. Все выгрузились и пошли от кафе к кафе.
      Рыбу нигде не брали, и настроение у всех становилось всё безрадостнее. Но они  терпеливо продолжали  обходить рестораны и маленькие забегаловки, где готовили еду. Каждый раз мама или папа, смотря у кого было ведро с рыбой, заходя в двери заведения много раз кланялись в пояс, здороваясь, и, уходя, повторяли эту церемонию. Мальчики, взявшись за руки, стояли, молча, чуть поодаль, с грустью глядя на родителей.
Наконец, рыбу удалось  продать, и мама, раскрыв ладонь, показала несколько монет, которые им дали за неё. Радость снова вернулась на лица членов семьи, все улыбались и глаза их светились счастьем. Они тут же зашли в магазин и купили продуктов, а мальчикам белоснежные маечки. Потом гуляли по улицам посёлка, зашли и в магазин, где их очень удивил работающий телевизор. Прежде такого чуда им не приходилось видеть. Надо было возвращаться домой, ведь у их рассады не было выходных и праздников. Они хотели пить всегда.

      В один из дней, когда родители уплыли за пресной водой, старший из мальчиков неожиданно заболел. Он стонал, метался в бреду и на его лбу выступил крупными каплями пот. Младший, делая работу и за старшего брата, бегал по островку вдвое быстрее. Время от времени он заглядывал в хижину, где на тонкой циновке, прямо на земляном полу метался в жару его старший брат. Присматривая за очагом, он старался успеть сбегать на выступ скалы, откуда море просматривалось почти до самых больших островов. Он ждал родителей, не зная, чем помочь брату. Время шло, а родителей всё не было.
Но вот вдали показалась их лодка. Мальчик стал отчаянно размахивать руками. Он, то появлялся на берегу, то ненадолго убегал с обрыва и снова появлялся и всё махал и махал руками. Родители очень встревожились. Отец, что было сил, налёг на весло.
      Как только лодка приблизилась к берегу,  мама бросилась вверх по тропинке, забыв про вёдра. Забежав в хижину, она кинулась к ребёнку и поняла, что у него сильный жар. Младший сын принёс воды в донбури-бачи*, а мать мочила полотенце и накладывала его на горячий лоб сына. Отец незамедлительно отправился в обратный путь за врачом, вкладывая все свои усилия, чтобы лодка шла скорее.
Врача дома не оказалось, тогда он побежал, расспрашивая по дороге: у кого может находиться врач. Он оббежал несколько домов, но доктора ни у кого не было. И тут ему подсказали, что врач уехал к больному, который жил довольно далеко, почти на краю острова. Отчаявшийся отец бежал по дороге среди зеленеющих полей, не замечая этой красоты. Он уже выбивался  из сил,  когда увидел едущего навстречу ему доктора на велосипеде.

          – Скорее! Помогите, – еле  прохрипел он.

 А в хижине мама постелила сыну  тонкий матрасик, под голову положила такую же тоненькую подушечку, свернув её вдвое. Она гладила своего первенца по влажным от пота волосам,  тихо пела ему колыбельную и плакала от собственного бессилия. Он дышал с трудом, и, казалось, жизнь медленно утекает из его тела, как вода уходит в песок без следа.  Мальчику с каждой минутой становилось всё хуже.  Время  шло, а лодки с врачом  не было. Наконец, ребёнок вздрогнул, вздохнул в последний раз и вытянулся на постели. Он больше не дышал.

      Слёзы текли по щекам бедной матери, её худенькие плечики вздрагивали,  и всё тело сотрясалось от беззвучных рыданий, которые она едва сдерживала. К приезду врача она уже не плакала, а только отстранённо смотрела куда-то далеко, сквозь стену, в ту пустоту, куда навеки ушёл её старший сын.
На похороны на большом катере приплыли все одноклассники старшего из сыновей, вместе со своей учительницей и канусси*. Канусси прочитал молитвы, согласно этому случаю и провёл обряд погребения. Дети положили цветы на ящик с телом одноклассника, и каждый бросил несколько палочек в погребальный костёр.  Костёр ещё догорал, когда ученики со своей учительницей и священником отправились в обратный путь. А вслед отплывающему катеру, стоя на выступе в  скале, смотрели  мама в траурном белом кимоно и её маленький сын. Теперь они остались на островке втроём.

      А посадки батата просили воды и жизнь снова потянулась по привычному пути: поездки за пресной водой и полив чахлых кустиков изо дня в день от рассвета до заката. Горе придавило хрупкую женщину, измучило её чувством вины за эту неожиданную смерть сына.
«Если бы я могла больше уделять детям времени,  может этого не случилось бы.  Я виновата, что так всё обернулось.  У меня не было даже минуты лишней, чтобы хотя бы погладить их головы, приласкать своих мальчиков.  А если бы могли мы, хотя бы купить велосипед, муж бы успел доставить на остров доктора и он смог бы тогда спасти его. Но на выращивании этого батата мы не можем скопить достаточно денег. Почему мы такие бедные?  А этот батат всё время требует воды! Снова и снова!»
 Она с яростью оглядела полоски бледно-зелёных  насаждений. Слёзы переполнили её сердце, и она в отчаянии с рыданиями упала на землю и непроизвольно стала выдирать ненавистные побеги из земли вокруг себя, разъяряясь всё больше и больше. Она выплёскивала из себя эту изводившую, переполнившую душу боль. Схватив ведро с водой, она вылила её на землю. Муж с сочувствием и пониманием смотрел на неё, но не произнёс ни слова.  «Зачем  напрасные слова, когда плачет душа по тому, что человек не в силах изменить?» Он тоже страдал от боли, которая словно глыба льда застыла в его сердце. Спустя пару минут он продолжил полив саженцев, монотонно черпая ковшом воду из ведра и выливая её под каждый кустик.  Так надо. Это вопрос жизни и смерти для остальных. А вода лилась  и лилась и уходила в песок, как и сама жизнь…

*йена – денежная единица Японии.
 *донбури-бачи – глубокая суповая тарелка, чаша.
 * канусси – священник, проводящий обряды погребения, свадебные и другие,
             следящий за убранством и порядком в храме.