Аксакал

Со Светкой Семеновой мы учились на одном курсе и вместе с определенной группой наших лучших парней и девушек, на протяжении ряда лет, устраивали совместные студенческие вечеринки. И на очередной из многочисленных посиделок она рассказала один забавный случай.

Был в нашей группе именитый студент, явно выбивающийся из общей колеи, и которого никто из нас толком не знал. Звали его Батор Бимбаевич Цыренов и был он страшно далек от нас, простых смертных. Работал в Баргузине. Был большим начальником, то ли директором по торговой части, то ли крупным ресторатором. Одним словом, коммерсант и, судя по всему, бизнес его, никоим образом, не прозябал на задворках развитого нашего общества.

По всей видимости, он вхож был в высокие кабинеты нашего учебного заведения. С нами, челядью, даже не здоровался. Только кивнет слегка головой и опять исчезнет, из поля нашего зрения, до следующей сессии.Когда и в какое время он успевал сдавать экзамены, естественно, никто не знал. Злые языки утверждали, что он одной ногой открывает в институте все двери и, якобы, все преподаватели сами рады бы завести с ним дружбу. Где здесь, правда, а где вымысел – поди, разберись. Но поводов усомниться в легитимности сданных им сессий было предостаточно.

И был еще в нашем институте некто Очиров – преподаватель философии. Мне в ту пору было невдомек, как человек с инженерным мышлением, а он был инженером по специальности, может преподавать такую далекую от технической мысли дисциплину как философия. Несмотря на мои стенания по этому случаю, он излагал материал просто с блеском. Я диву давался, как он умел объяснять такие сложные вещи простым и доходчивым языком.

Мне отчасти, очень даже пришлась по душе такая заумная наука, о которой, на моей памяти, никто не сказал ни единого доброго слова. Даже искал первопричину такого странного явления и пришел к выводу, что всему виной тот самый Очиров, который умел весь сумбур, творящийся в голове студента, разложить по полочкам. Слыл он в институтской среде, как человек определенных принципов. «Обидно бывало временами за Державу», но стыдно за Очирова – никогда.

Ходили в студенческой братии всякого рода байки о том, что Очиров-де, никаких авторитетов не признает. А шансы у тех, кто когда-либо пытался сдать экзамен окольными путями, практически, равны были нулю.Вот про тот случай, когда Светка стала невольным свидетелем «сдачи» экзамена, нашим начальствующим товарищем, она и поведала честной компании.

Наш Цыренов, то бишь Батор Бимбаевич, потыкавшись по всем кабинетам и не найдя должного понимания, вынужден был пройти это испытание наравне со всеми. Справедливости ради стоит отметить, что некоторая договоренность между сторонами все-таки имела место. Те, к кому обратился Батор Бимбаевич, судя по его поведению, скорее всего, пообещали оказать содействие, при условии, что он обязательно должен прийти к Очирову на поклон. Видимо, дана была установка от его покровителей, что надобно банально явиться на экзамен, показаться на глаза Очирову, вытянуть билет, сесть, наконец, со всеми готовиться, а там уж, как Бог пошлет.

Он и пришел. Не опускаясь до «унизительного» ожидания своей очереди перед дверью аудитории, как это делают обычные студенты, он сразу же, по-хозяйски, переступил порог кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Всем было интересно увидеть, или услышать, что же такое, эдакое может выдавить из себя наш, высоко парящий над всеми, собрат. Но, увы! Батор Бимбаевич , зайдя в аудиторию, словно провел межевую черту между теми кто сидит «За» дверью, и теми кто ожидает своей очереди «Перед» той же дверью.

Переступив порог аудитории, где Светка Семенова с остальной группой студентов готовилась к сдаче экзамена, он решил, не мешкая, взять сразу быка за рога, и высокомерно произнес:

— Здравствуйте, Я – Цыренов!

Экзаменатор:

— Здравствуйте, я Очиров. Проходите, берите билет, присаживайтесь.

Батор Бимбаевич, несколько удивленным тоном:

— Я – Цыренов!

Преподаватель, нисколько не смутившись:

— Я – Очиров, да вы проходите, проходите!

Наш незадачливый коллега не постеснялся и в третий раз повторить свою фамилию, на что философ невозмутимо ответствовал, дескать, вот он я – Очиров, весь перед вами. После того как «бестолковый» преподаватель не понял свалившегося на него счастья в виде «пришествия Христа народу», наш горемыка вынужден был ретироваться из помещения, не солоно хлебавши.

Мы все от души похохотали, и пришли к общему мнению, что этот товарищ, который нам вовсе не товарищ, больше с нами учиться не будет. Надо было знать Очирова – с ним подобные финты не проходили. Наши прогнозы частично оправдывались, потому как, мы его больше не видели. Но каково же было наше изумление, когда на вручении дипломов, этот, с позволения сказать ученый муж, предстал перед публикой во всей своей красе. И, как человек, знающий себе цену, нисколько не смутившись десятков, удивленно устремленных на него глаз, уверенно занял место в первом, почетном ряду.

Тут началось главное действо – вручение дипломов, напутствия, речи… сопли, слезы.
И после этого заведующая кафедрой обратилась к нам, как к своим коллегам, с просьбой выступить с ответным словом. И тут уверенной поступью выплыл вперед…  Даже староста группы не успел среагировать. Как вы думаете кто? Ни за что не догадаетесь! Жестко выхватив из рук заведующей кафедрой микрофон, в некотором смысле хамовато, он, буквально, произнес такие нетленные слова:

— Уважаемые коллеги! Дорогие наши бывшие преподаватели! (…бывшие?) Вы нас мучили, мучили все эти годы; мы вас тоже немало помучили и, наконец, мы все отмучились!


P.S.


После его выступления, мы все растерянно притихли. Всем, безусловно, хотелось скорее завершить торжественную часть и перейти, как подобает в таких случаях, к практической плоскости столь значимого события.Но, всем было, как-то неловко, чувствовалась, какая-то недосказанность… Так, с опущенными глазами, будто стесняясь смотреть друг другу в лицо, вся группа, некогда единого организма, с тяжелым сердцем, понуро побрела к выходу из актового зала. А ведь все так хорошо начиналось! В воздухе незримо витала атмосфера грандиозного праздника. У каждого из уст готовы были сорваться слова:

— Ну, наконец-то, дождал-и-и-и-сь!!!

Все были такие красивые, оживленные, то и дело всюду раздавались восторженные возгласы, беспричинные смешки. И только лишь одна, неосторожно оброненная фраза перечеркнула все надежды и чаяния всех, кто присутствовал на столь грандиозном событии. И получилось так, как говаривал, в свое время, Владимир Поляков:

Сегодня все идет по маслу,
Но через задницу пока.