Сансара

(Полумистический рассказ)


АННОТАЦИЯ

Молодой человек, Максим, предопределил свою судьбу, совершив непреднамеренное убийство. Вначале он испытывает угрызения совести, но вскоре он находит способ самоуспокоения, постепенно забывая о содеянном. Первое преступление тянет вереницей все новые и новые, пока сам главный герой не оказывается на месте жертвы. 


1

Максим в хлам пьяный блуждал на своем «Харлее» по ночному городу, в котором он родился и вырос, и откуда, как только ему стукнуло восемнадцать, отправился на срочную военную службу погранцом, защищая дальние рубежи необъятной родины своей. Отслужил он от приказа до приказа, два года, и вернулся в запас с сержантскими лычками на погонах. А неделю спустя пытался восстановится на заводе, где до армии он успел проработать токарем. Однако в связи с масштабными сокращениями на заводах и фабриках по всей необъятной державе, ему не удалось восстановиться на прежнем месте со своим четвертым разрядом и ему ничего не оставалось, как только пойти либо в официанты, либо в охранники, либо оказаться в каком-нибудь ОПГ — время было такое, вернее, было такое безвременье. В официанты не пошел — западло, а стать представителем криминалитета было ему с его правильным воспитанием не в масть, хоть и растила его лишь одна мать. И решил Максим податься в охранники в одно из многих тогда охранных бюро с громким названием, куда, как говорили, брали только крутых парней, прошедших армейку; и двадцатилетнего парня с его послужным списком с радостью приняли на новую работу. Сама же работа охранника уже через пару месяцев наскучила Максиму, так как в нем кипела и бурлила неизрасходованная энергия молодости. Двое суток он охранял с такими же «крутыми» парнями, как и он, какой-то шинный завод под Москвой, а двое суток он отдыхал, вернее сказать, искал бывший боксер-разрядник на задницу приключений, впрочем как и многие молодые люди его возраста, то участвуя в уличных боях без правил за денежное вознаграждение, то гоняя по темным московским улицам на своем «Харлее», который он сам заново собрал из рухляди и на котором он иногда развлекал Оксану, свою восемнадцатилетнюю пассию — первую, можно сказать, девку на районе. Так и протекала его беззаботная жизнь...
А все же хотелось парню чего-то большего — хотелось выбиться в люди, вернее, вырваться из грязи прямо в князи, имея бабла немерено, а значит и немереных возможностей. Вот, к примеру, Колька Макаров, его одноклассник, откосил же от армии, поступив в институт, уже в девятнадцать открыл свой кооператив по пошиву варенок и постельного белья и поговаривают, стал миллионером. Но, это все, кажется, домыслы и слухи; хотя, миллионер он там или нет, но ездит уже на «Форде», одевается во все заграничное, а значит, самое шикарное, женился, и уже имеет ребенка. Мать Кольки на его же фирме работает главбухом. В общем, плывет Колька, новоявленный россейский нувориш, по течению, а он, Максим, его сверстник, можно сказать, прозябает всего-навсего каким-то охранником. И взяла Максима и зависть, и злость на себя.
…Вот, нагонявшись на мотоцикле вволю, сидит Максим возле дома на деревянной скамейке, еще не отрезвев, смолит сигарету за сигаретой, и тяжкую думу думает — о наболевшем: о том, что вот Оксана хочет за него замуж, хочет родить от любимого человека ребеночка, чтобы он был похож на отца — а он, Максим, не против этого, он двумя руками за, но… Но прежде он должен осуществить свою мечту — разбогатеть во что бы то ни стало, стать таким же богатым, как, к примеру, его одноклассник Колька Макаров… Чем же он, Максим, хуже этого хмыря Кольки! И он ведь объяснял Ксюхе, что женитьба пока не к спеху, главное — стать на ноги, разбогатеть — пока не знает как, но обязательно разбогатеть! Он верит в себя, в свои силы… А брак только свяжет их обоих по рукам и ногам! И потом, у него одна единственная мать, которой тоже надо как-то помогать, тогда как и его жизнь еще не налажена, что должность охранника — это временно, пока он не придумает что-то такое, что сделает его жизнь с Ксюхой красивой, шикарной, богатой…
Ксюха, как и любое приземленное создание в женском обличие, не верила словам, считала, что это отговорки Макса — просто он хочет гулять, развлекаться, не беря на себя ответственности… А время-то идет! И как раз в этот-то злополучный вечер Максим и узнал от Ксюхи, что у нее есть другой претендент, Денис, который, как она говорит (видать, повторяет слова своей умудренной жизненным опытом матери мещанки) звезд с неба не хватает, а предлагает ей руку и сердце. А обиднее всего для Максима было то, что этот претендент работал официантом в ресторане, который, мало того, что нашел путь к сердцу матери Оксаны, но и чуть ли не каждый день присылал через посыльных его пассии цветы, тем самым подкупая и девушку. «Эх, поймать бы этого официантика как-нибудь на узкой дорожке, да рыло ему начистить, чтобы на чужих девок не зарился, — думал Максим. — Хотя, что толку с того, если сама Ксюха ничем не лучше своей матушки. Правильно говорят, выбирая невесту, приглядись к ее матери. А эта жирная корова, Марья Гавриловна, сразу мне не понравилась. Не успела принять новоиспечённого гостя в своем доме, как сразу начала: «И сколько вы, молодой человек, зарабатываете?» И хорошо же я тогда ее отбрил: «Ничего, на жизнь хватает!»».
Подул северный ветер над ночным гордом, небо заволокло серо-лиловыми осенними тучами, стал накрапывать мелкий дождь. Но Максим все еще почему-то временил — не вставал со скамьи, чтобы убраться восвояси или хотя бы встать и пересесть в детскую беседку — он все также сидел, обременённый нелегкими думами. И чем больше он думал, тем тоскливее ему становилось…
— Молодой человек, — неожиданно раздался хриплый голос сверху над головой Максима, прервав ход его мыслей. — У вас закурить не найдется? А то у меня…
— Не найдется! — резко оборвал Максим, разозлившись на такую беспардонность прохожего. Подняв голову, он узнал в стоявшем бездомного мужчину лет сорока пяти-пятидесяти в помятом грязном пальто и шляпе. От бомжа разило ароматами затхлого подвала. Парень, сам не будучи состоятельным, не выносил всего того, что напоминало ему о нищете и бедности. И это презрение просто сочилось с его лица брезгливой гримасой. — Чего стоишь зыришь на меня? Сказал же тебе, погань, нет у меня для тебя сигарет.
— А я и не настаиваю, — мягко отпарировал бомж на грубость и развернулся, чтобы уйти, но при этом продолжая бубнить себе под нос: — Нет так нет, бог с тобой… Обойдусь…
И вот этот-то бубнёж вконец вывел из себя еще не отрезвевшего парня — он, будто ошпаренный, вскочил со скамейки и набросился на удалявшегося, ткнув его с разбега носком правой ноги в спину рапирой — в самую хребтину. Мужчина упал как подкошенный, начал кричать, видимо, от боли, но эти крики лишь больше и больше распаляли сбесившегося юношу, отчего он с еще большим размахом и отчаянием орудовал своими сильными ногами, ударяя поверженного уже сверху вниз, как бы пытаясь вколотить плоть живую в плоть бетонную…
Сколько времени Максим мутузил этого бедолагу, точно сказать нельзя, — может, минуту, может, две, а может, целую вечность… Но, когда бомж совсем затих, накатившаяся было волна агрессии как-то сама собой схлынула и парень остановился, переводя дух. Он еще какое-то время стоял над поверженным, машинально озираясь по сторонам, как дикий зверь, также оглядев окна многоэтажки, смотревшие на место действия, по-видимому, чтобы убедиться, не было ли ночных свидетелей… Нет, кажется, не было — все было спокойно, мирно, лишь капли дождя стучали по крышам детских беседок. Ни души в этот предутренний час — час самого сладкого сна.
…Спустя некоторое время, когда Максим вновь стал приходить в свое прежнее человеческое состояние, он начал осознавать, что совершил нечто нехорошее, безрассудное, на него не похожее, даже противозаконное… Но в тот момент он не смог собой совладать — с избиением бомжа из него вырвался весь за день накопившийся негатив, все его недовольство как своей жизнью, так и самим собой, и еще бог весть чем. А бомж… Что бомж? Бомж, видимо, в этот ранний предутренний час появился в ненужном для него месте, да и с ненужным, вернее, опасным человеком, став самым слабым звеном, на ком отыгрались...
Время спустя Максим лежал в постели и думал о том, как он поссорился с Ксюхой, и решил для себя, что есть на свете вещи куда важнее, нежели любовь, дети, семья… «На свете самое важное — это деньги и власть», — заключил юноша, прежде чем уплыл в царство Морфея.

2

— Гражданин, куда вы прете? — раздался зычный мужской голос с улицы со стороны детской площадки как раз, куда выходило окно комнаты Максима, где он спал в этот час. Этот-то голос и разбудил нашего героя. — Что, не видите ограждающую ленту? — также недовольно продолжал звучать голос. — Нельзя заходить сюда посторонним — здесь место преступления! А вы, сержант, для чего здесь приставлены? — обратился голос к тому, кого назвали «сержант».
— Виноват, товарищ капитан, — бойко ответил выше названый «сержант». — Счас исправлю ситуацию.
Максим, не мешкая, соскочил с кровати прямо к окну с занавешенной шторой. Он слегка отодвинул штору и его взору предстала то, о чем о стал догадываться: периметр детской площадки отцеплен ограждающей лентой, возле скамеек с краю лежит труп мужчины — того самого бомжа, которого он избил ночью и вокруг которого сейчас сновали криминалисты. 
— Куда прёте, гражданин?! — кричал сержант какому-нибудь из похожих, нарушавших правила. — Затопчите же улики! Разворачивайтесь! Да, да, я вам говорю, разворачивайтесь и обходите стороной периметр. Вы меня слышите?!
— Не, ну, наглец, прет как баран! — вслух выразил свое недовольство сержант товарищу капитану в штатском.
— Вы поаккуратней с гражданами, товарищ сержант, — предупредил капитан. — Все-таки, как ни как на службе.
— Виноват, товарищ капитан, — все также бойко продолжал сержант.
Максим пытался разглядеть труп, продолжая прятать свое лицо за шторой, но так, чтобы у него был обзор места преступления, а его самого не было видно с улицы. Да, это был тот самый бомж, который попросил у Максима сигарету, а вместо этого напоролся на грубость и в конце концов, как оказалось, был убит.
«О господи, Максим, неужели это ты натворил? — вопрошал в Максиме глас совести. — Это в каком же ты был состоянии, что лишил человека жизни?!» — «Макс, а что, если найдутся свидетели и укажут пальцем на тебя, что это ты убил человека? — зазвучал уже неприятный глас страха. — Ведь, если все улики и свидетельства падут на тебя, ты загремишь по полной и все твои мечты накроются медным тазом. Тебе надо бежать куда подальше, чтобы тебя не нашли. Страна большая, есть где скрыться» — «От себя не убежишь, Максим, — вновь зазвучал глас совести. — Ты убил человека, тебе и отвечать!» — «Да был бы это человек! — воскликнул третий глас — глас циника. — Не парся, Максимушка, это всего-навсего никому ненужный бомж — так себе, лишний человек… ничтожество… ходил, небо коптил, да попрошайничал… Никакой пользы от него, только и делал что портил своим видом ландшафт города. Ты же герой, ты взял и очистил город от шлака».
— Не о бомже тебе надо думать, Макс, — вслух рассуждал с самим собой Максим уже циничный, переболевший человечностью, — а о том, как обустраивать свою жизнь без всяких там Оксан, Диан и прочих подобных, тянущих тебя на дно девок… Их тьма, всем не угодишь, а ты — один, тебе надо преуспеть, стать человеком и тогда мир будет принадлежать тебе! У тебя, Макс, все впереди, у тебя есть все, а главное — сила и желание! В лепёшку расшибись, но сделай так, чтобы всякие там Кольки и Юрки целовали тебе пятки!
А между тем, пока Максим перерождался в монстра, стоя за шторой и наблюдая за местом преступления, внизу все также копошились криминалисты.   
Товарищ капитан в штатском с папкой подмышкой, видать, следак, чей голос пробудил ото сна Максима, приблизился к орудовавшему возле трупа судмедэксперту, спросил:
— Ну что там у тебя, Михалыч: несчастный случай или убийство?
— Убийство, — однозначно ответил мужчина. — Время смерти между тремя-четырьмя часами утра. Причина смерти — перелом шейных позвонков ударом ноги сверху вниз. Вот так вот, — и судмедэксперт показал как. — Вот след от подошвы обуви сорок пятого размера.
— Бугай, — отреагировал следователь.
— Да, бугай, — подтвердил судмедэксперт. — Я бы сказал, бугаина не менее метра девяносто, который курит сигареты марки «БТ».
— При убитом, как я понял, документов, удостоверяющих личность, не обнаружено?
— Увы-увы, — с сожалением отреагировал судмедэксперт. — Но, судя по одежде и запаху убитого, мужчина без определённого места жительства или попросту бомж. Пробьем по базе. Может, что и выясним.
— Понятно, — сказал следователь. — Будем шить дело как несчастный случай?
— Саныч, откровенно говоря, — скептически заметил судмедэксперт, — я сомневаюсь, что кто-то будет заявлять об исчезновении данного субъекта.
— Ну, тогда… может, оформим как несчастный случай. Что это не серийка, ясно как божий день. В общем, бомж оказался в ненужном месте, в ненужный час, с ненужными субъектами…
— Или с ненужным озверелым субъектом, — заключил Михалыч, и почему-то вперил свой вострый взор в окно, за шторой которого прятался и наблюдал Максим. Юноша, заметив этот взгляд, оторопел: такой взгляд запомнишь надолго…

3

Нет, преступник так и не был пойман; следовательно, не было доказано чьей-либо вины и дело об убийстве бомжа как открыли, так и закрыли за неимением прямых улик, заключив, что смерть бомжа есть следствие несчастного случая, мол, поскользнулся человек по неосторожности во время дождя, свернул себе шею и скопытился. Позже, как и предполагали, никто не заявил об исчезновении такой-то личности, никто убиенного не опознавал, никто не оплакивал; труп бомжа сожгли как труп отказника, рассеяв пепел на поле памяти крематория.
Ну, а что же наш герой Максим, как сложилась его дальнейшая судьба? То, о чем мечтал молодой человек, осуществилось. Он разбогател, став в криминальных кругах авторитетом. Поначалу он, внедрившись в одну из ОПГ, занимался разбоем и рэкетом, на его совести были жизни других людей. Его рука добралась даже и до Кольки Макарова — того самого разбогатевшего одноклассника, которого он доил как дойную крову, что тот, не выдержав такого прессинга, свалил из страны, подавшись в «дальнее плаванье».
Авторитет и влияние Максима Владимировича, как его уже позже называли из уважения, рос как на дрожжах, он наслаждался жизнью, но, до поры до времени, пока судьба его не схлестнула с более влиятельными фигурами во власти, пока он не переехал дорожку мужа дочери одного очень-очень высокопост… В общем, наш Максим, потеряв нюх и бдительность, потерял все то, что приобрел, прошел, как говорится, огни, воды и медные трубы, пока из него не выдавили последние жизненные соки в местах не столь отдалённых, что в итоге, после отсидки, он оказался на самом дне — на том самом дне, когда человек лишен даже собственной крыши над головой, то есть, Максим превратился в обычного бомжа, которого никто бы, кто его раньше знавал, так и не узнал бы. Да и родная мать, будь она жива, едва ли узнала бы в этом опустившемся человеке родного сына. И слава богу, ушла мать Максима из этой жизни задолго до того, как ее сын стал отъявленным негодяем, продавшим душу дьяволу, потеряв остатки совести и чести лишь для того, чтобы быть богатым и успешным.
Ну, а как же бывшая пассия Максима — Оксана, как сложилась ее судьба?
Она до сих пор живет в своем родном городе, до сих пор замужем за тем же самым официантом, который уже как лет двадцать не официант, а владелец маленького ресторанчика на Бродвее. У пары двое сыновей, получившие неплохое образование и хорошо устроившиеся в жизни, женаты, имеют детей. И живет семейство Ивановых счастливо, уютно, безмятежно, наслаждаясь скромной жизнью.
И вот Максиму все же представился случай увидеть свою некогда Оксану. Он увидел красивую женщину, которую уже коснулась ранняя осень бабьего лета. Она шла под ручку с мужем, Денисом, и была, по всей видимости, очень довольна своей жизнью. А по Денису было видно, как он до сих пор сдувает с Оксаны пылинки.
Максим, видя эту семейною чету, так и не решился подойти к Оксане — то ли не хотелось ему нарушать саму идиллию семейного благополучия, то ли не хотелось услышать злорадства со стороны бывшей пассии, мол, какая же я умная и как была права моя мама, что ты, Максим не тот человек, за которым я буду как за каменной стеной.
В тот осенний вечер Максим впервые испытал тупую и ноющую боль у себя под ложечкой. Боль была такая невыносимая, что хотелось закричать и рыдать. Время спустя боль притупилась и он машинально потянулся в карман своего истрёпанного временем и образом жизни бомжа пальтишки, чтобы достать пачку «Астры», но вспомнив, что сигареты кончились, резко отдернул руку, просунув ее под все еще ноющее сердце. А ведь ему так хотелось курить…
Так он и прошагал без курева до своей некогда улицы и дома, где когда-то очень давно он жил с мамой. А детская площадка по-прежнему стояла, но уже другая, обновлённая. Максим присел на скамейку, мимо него проходили молодые люди, отворачивая свои взоры от него, что он даже не решался у кого-нибудь попросить сигаретки.
Время уже шагнуло далеко за полночь, а Максим все также сидел на скамейке возле детской площадки и посматривал на свое некогда бывшее окно, и вспоминал приятное прошлое, когда была еще жива мама, а он был сказочно счастливым человеком. Из глаз мужчины невольно покатились крупные слезы. Давно он так не плакал. Он оттер соленую влагу ребром ладони, но предательские слезы все шли и шли. Видать, душа жаждала очищения… Вновь начались позывы курить — сделать хотя бы две-три короткие затяжки и успокоится табачным дурманом…
 Тут Максим, повернув голову вправо, увидел, что он не один, а поодаль от него, через пару скамеек, сидит здоровенный детина и курит. Максим обрадовался, встал и направился в сторону курящего, чтобы стрельнуть сигаретку.
— Молодой человек, — обратился он приветливо к сидящему, — у вас закурить не найдется, а? А то у меня…
— Для тебя не найдется! — грубо оборвал молодец пьяным голосом. Возникла долгая пауза. — Чего пялишься, урод? — оживился детина. — Если каждому давать, поломается кровать. Нету у меня для тебя сигарет.
— А я и не настаиваю, — мягко отпарировал Максим и развернулся, чтобы уйти, но почему-то, то ли из-за обиды, то ли еще почему, начал бубнить себе под нос: — Нету так нету, бог с тобой… Обойдусь… — и не успел Максим произнести последнее слово, как ему почудилось, как бабахнул гром и темное пространство прорезала молния, после чего он оказался валяющимся на земле. Он инстинктивно защищался руками от «природной стихии», что-то кричал, а его все что-то продолжало бить, бить и еще раз бить…
Защищаться же от тяжелых и мощных ударов становилась все бесполезней и бесполезней… Максим начинал терять сознание и последнее, что осенило его умирающий мозг, так это вместе с ним уходящая в небытие мысль: «А ведь это уже было… Правда, на моем месте был другой…Здравствуй, мама, вот и я, твой Максимушка…».

4

— Эй, парень, да ты чего? Очнись! — испуганно тараторил мужчина в замызганном, грязном пальто, стоя над молодым человеком и шлепая его по щекам — мужчина пытался привести парня в чувства.
— Да прекрати ты меня хлестать, ради бога, — тихо пробасил парень, очнувшись. Он пытался встать со скамьи, на которой сидел, но тщетно — все еще был слаб, видать, от какого-то потрясения.
— Ну, слава БГ, пришел в себя! — выдохнул с облегчением мужчина в замызганном, грязном пальто. — Ну ты и напугал же меня!
— Я что, был в отключке? — недоумевал парень.
— Еще как!.. Кстати, тебя как величать? Меня зовут Владимир Максимович. А можно просто: Володя.
— Макс.
— Что «Макс»?
— Меня зовут Максимом, а по батюшке Владимирович…
— Надо же, ха, совпадение, но совсем наоборот! — радостно воскликнул мужчина. — Так вот, Максим, я подошел было к тебе сигаретку стрельнуть, а ты смотришь на меня как остолбенелый… Ничего не отвечаешь, а потом и вовсе того… Ну, я, грешным делом, подумал, наверное, передоз у парня, то есть, у тебя, или вроде того…
— Слушай, Владимир Максимович, ты это… ты прости меня, ради бога…
— За что?! — смутился визави.
— За то, что я тебя… Я же тебя вроде убил…
— Убил?! — еще больше смутился мужчина, назвавший себя Владимиром Максимовичем. — Ты что, паря, бредишь? Я вроде, как живой… На, смотри! — продолжал визави, щупая свои руки, плечи, живот. — Вот, потрогай меня, я живой. Никто меня не убивал…
— Значит, живой… И это очень хорошо… — задумчиво произносил парень. — Тогда, получается, что и я живой…
— А-а, понимаю, — радостно протянул Владимир Максимович. — Видать, ты меня убил в каком-то другом измерении или в прошлой жизни, согласно сансаре. Ничего, такое бывает… Особенно, когда перепьешь водочки. Не напивайся больше так, Максим. Ты молодой, у тебя все впереди…
— Все равно ты меня прости, Владимир Максимович, — настаивал парень. — Прости меня за то, что я таких как ты презирал…
— Считай, ты прощен, — просто произнес мужчина.
— Спасибо тебе, Владимир Максимович… Ты, кажется, хотел курить? — парень порылся в карманах, вынул «БТ» и протянул мужчине: — На, возьми всю пачку.
— А тебе что останется?
— Не переживай, Владимир Максимович, считай, с сегодняшнего дня, я бросил курить, — сказал парень. Подумав немного, добавил: — И пить тоже. Я начинаю новую жизнь. И спасибо тебе еще раз, батя, что ты меня простил… И вот еще что: скоро я женюсь на самой красивой девушке на свете…
 
13 октября, 2023 г.