Пленение и гибель есаула Льва Медяника

Пленение и гибель есаула Льва Медяника
Четырнадцать дней (с 24 февраля по 9 марта 1918 года) заседал Терский войсковой круг 6-го созыва, с нетерпением ожи¬дая, какие решения примет II съезд народов Терека в заседавший в Пятигорске, чтобы соответственно определить свою дальнейшую тактику. Все это время президиум круга пытался найти общий язык с казачьей фракцией Пятигорского съезда не допустить развязывания политической борьбы внутри Терского казачества. В итоге было решено созвать очередной войсковой круг 28 марта (10 апреля) — к тому времени положение на Тереке должно было, так или иначе, определиться. Бывший заместитель атамана Терского казачьего войска Лев Ефимович Медяник, не дожидаясь окончания работы Войскового Круга, отправился в Тифлис с целью доставить в Терскую область денежные средства, находящиеся на хранении в одном из банков. Еще в конце января 1918 года приехавший во Владикавказ из Москвы представитель французского посольства – Воган от имени французского и английского правительств предложил Терско-Дагестанскому правительству денежную помощь. Помощь была предложена путем гарантированного Францией займа или наличными деньгами, которые можно было получить через Английский банк в Тифлисе. В Тифлисе тогда находилась и Английская миссия. Вопрос о денежной помощи был поставлен на заседании Терско-Дагестанского правительства и обсуждался в присутствии Вогана. Было решено послать в Тифлис для связи с английской миссией исполняющего обязанности атамана есаула Л. Е. Медяника, возглавлявшего финансовое ведомство правительства, кроме того, военной комиссией Войскового Круга ему поручалось добиться от командования Кавказского фронта отпустить Терскому войску оружие и патроны из Тифлисских складов. Есаул Л. Е. Медяник в сопровождении депутатов Войскового Круга Карданова, Старченко, Ивана Вертепова сотника Белого и нескольких казаков на автомобиле выехали в Тифлис по Военно-Грузинской дороге. «В это время эта дорога всецело была в руках ингушей. – писал впоследствии в своих воспоминаниях член Терского Войскового Правительства Д. С. Писаренко. - Уже с осени проезд по ней был небезопасен. Редкий автомобиль ускользал от обстрела и ограбления, и смелые путники почти ежедневно прибывали во Владикавказ обобранными до нитки. Езда по этой дороге, особенно для казаков, находившихся в войне с ингушами, была весьма опасной. Тем не менее, Л. Е. Медяник решил рискнуть, ибо поездка признавалась не только необходимой, важной, но и срочной, а это был путь кратчайший, да и в охране дороги стояли остатки ингушской части, официально подчинявшейся главнокомандующему Терско-Дагестанским краем генералу Голощапову, что признавалось за некоторого рода гарантию, что ингуши не посмеют учинить расправу». Однако на обратном пути из Тифлиса, во время следования по Военно-Грузинской дороге 8 марта 1918 года он был захвачен ингушами. О том, как произошло задержание исполняющего обязанности Войскового атамана Льва Медяника через много лет, будучи в эмиграции рассказал очевидец тех событий Д. И. Демушкин: «Около полудня мы подъезжали к бывшей крепости Джайрах. Уже издали наше внимание привлекли какие-то двигавшиеся около крепости и по дороге темные пятна. На большом расстоянии трудно было разобрать, что это такое. Но по мере приближения к Джайраху, картина становилась яснее. Темные пятна – это были толпы ингушей, запрудивших все пространство перед крепостью и на Военно-Грузинской дороге. Проезд был закрыт. При виде всего этого, наше веселье мигом испарилось. Ведь шла война между ингушами и казаками, сжигались дотла как станицы, так и аулы. А теперь мы, терские офицеры во главе с Атаманом, попадаем в руки врагов! Было от чего сильнее забиться молодому сердцу! Ингуши заранее знали, что здесь будет проезжать Терский Атаман. Какой-то ингушский офицер спросил, кто здесь Атаман Медяник, и, поговорив с ним, распорядился, чтобы машины въехали в крепость Джайрах. Медленно, как черепахи, окруженные морем ингушей, въезжали машины в крепость, и ворота за нами закрылись. Нас разместили по помещениям, Атамана с комиссией – отдельно. Время близилось к вечеру. Никита (здесь речь идет о Никите Львовиче Медянике) несколько раз бегал к отцу. Последний раз он пришел с известием, что ингуши не желают отпускать Атамана и комиссию, объясняя это тем, что обозленный народ может прикончить всех на дороге. Офицеров же отпускают во Владикавказ. Вскоре появился и сам ингушский «герой» и повторил нам то же самое. Вскоре нас всех вывели во двор и Атаман сам попросил нас уезжать и не беспокоиться об остающихся, так как ингушский офицер поклялся, что «волос не упадет с их головы». И сказал, что мы больше поможем ему, если будем «там», а не здесь… Нас снова разместили по машинам, куда влезло и по несколько ингушей, - охрана, как они заявили, и мы двинулись сквозь огромные толпы ингушей к воротам Джайраха и выехали на Военно-Грузинскую дорогу. Выехав на дорогу, мы помчались во Владикавказ. Доехали без приключений. …Со слов Никиты знаю, что он несколько раз ездил к отцу, вел какие-то переговоры, привозил выкуп, но… все напрасно. Ингушский «герой» в погонах русского офицера предал Коран, обесчестив себя нарушенной клятвой!». С момента пленения летели день за днем, и как полагал Д. С. Писаренко, лишь «одного движения в направлении Ингушетии хотя бы двух полков было бы достаточно, чтобы ингуши выдали пленников. А собрать и позвать два полка, хотя бы Волгский и Гребенской, возможность еще была, но ее не использовали, вероятно, потому, что слишком придавлен был уже казачий дух настроением приспособления казачества к большевистскому советодержавию. Между тем судьба пленников ужасна. Их увели в горы и долгое время водили по аулам и кочевкам, подвергая мучениям и издевательствам, а потом порубили. Войсковая власть делала энергичные попытки вызволить пленников то путем выкупа, то путем различных влияний и подкупов в Ингушетии, но все кончалось неудачей. И взятки, и выкупы принимались, но освобождения не последовало». Таким образом, Терское казачье войско второй раз в течение трех месяцев было обезглавлено (в декабре 1917 года на станции Прохладной был убит Войсковой атаман М. А. Караулов). Кандидат исторических наук Эдуард Бурда