Сила любви. Глава 16. Окончание

Глава 16.
А у Тамары проходили дни за днями, она была уверена, что вот, вот наступит время, и они встретятся с Борисом. Последнее время, рисуя их встречу, видела, картина их встречи стала подвигаться, приближалась, а иногда стояла на месте, но бывали дни, когда картина удалялась.

– Что же у тебя там происходит? Спрашивала она и, надеясь, и веря, что он её слышит. Я же жду тебя, мой любимый.

Она наслаждалась трепетным ожиданием и верила, их время настанет и они встретятся. Иногда ей было смешно от своих мечтаний, ожиданий, видений, и она над собой смеялась, шутила, но всё равно наслаждалась своим видением. Его видела повсюду, и поворачивалась туда, где мелькнёт его образ.

– Мне смешно, но я слежу за его образом, и поворачиваюсь к нему, словно подсолнух. Он за солнышком поворачивается, так и я ловлю его образ.

Она часто заходила в его двор и садилась на его скамью, что он сделал под деревом. Прислонившись к дереву, она смотрела на бегущие облака. И в формах облаков находила образ Бориса, слушала пение птиц, или шум ветра, и в них она слышала оттенки его голоса. Даже готовила для себя еду, она думала, как будет угощать его, и что он скажет.
– Понравится ли ему такое блюдо?
А когда сама кушала, ей вспоминался он. Его улыбку, то время, когда она его угощала чем-нибудь. Радость в его глазах. И здесь, когда готовила еду, она ощущала его, ей казалось, он рядом и пробует её еду из её ложки.

– Это не паранойя ли? Или шизофрения?
Спрашивала она себя, и хохотала над собой и тут же отвечала.
Нет, ни то, ни другое, симптомы не подходят,  просто я его очень люблю. И ещё люблю жизнь и радость. Вот и всё. Скорее всего, это синестезия, ведь я его воспринимаю чувствами. В природе всё закодировано, зашифровано, вот и воспринимается чувством, сердцем, обонянием, осязанием. Вот это дерево передаёт мне его аромат. Может во мне много сентиментальности?
Ну, а как без неё?
Оказывается, во мне много чего есть, что порой удивляюсь. А может бы, надо было попросить моих родителей ещё перед этой жизнью, чтобы никогда не занимались процессом моего зачатия.

От таких мыслей Тамаре стало смешно, и она расхохоталась, хохотала до слёз.
А однажды она, вспоминая его, произнесла.

– Моя любовь напоминает мне красивую золотую  карету, которая сверкает ярким блеском, в моей душе. Вот только поеду ли я в этой карете?
И после долгих размышлений твёрдо произнесла.
Обязательно поеду, вместе поедем, будем путешествовать по миру любви.

Тамара улыбалась и всё глубже проникала в свою мечту, но мелькнула злая мысль с изображением тыквы, и в душе Тамаре возник испуг и она прошептала.

– А вдруг эта яркая карета  превратится в тыкву? Ведь так уже было с Романом. Нет, нет, это не моя мысль, такого больше не случится.
И только она это сказала, как послышался его голос.
– Тома! Тоомааа! Помоги  мне. Тамараааа!
Тамара вздрогнула, прошептала.
– Вспомни идиота, так он тут, как тут. А Хорос говорил, та встреча будет последней, а вот ещё образовалась. Это, что? И для чего?
«Для его блага». Услышала она Волхву
Поднялась со скамьи и пошла к калитке, но там никого не оказалось.
– Галлюцинация?  Тихо произнесла с удивлением Тамара.
Всё правильно, не вспоминай больше о нём. Тебе, что, Томка, делать нечего? Иди  лучше поработай, наверняка тебе уже переслали документацию по электронке.
Строго сказала она себе и спокойно прошла в дом, и занялась не отложной работой, которая приносила ей прибыль, в виде денежных средств.

Закончив её, она вспомнила, что вчера ходила гулять по лесу и забыла взять угощения. Она всегда в последнее время, перед походом в лес набирала всякие вкусные угощения. По несколько штук всего. Пряники там, печеньки, конфеты, какие-нибудь фрукты, а то порой и булочку хлеба. Хлеб старалась всегда брать свежий и с хрустящей корочкой. Всё это она раскладывала на большом пеньке и приговаривала.

– Кушай на здоровье Дух леса. А может, кого своих подопечных угостишь.
И продолжала свой путь.
А пройдя несколько шагов, она оглядывалась, то угощения на пеньке уже не было, только небольшое шевеление воздуха, да листвы на деревьях.
А вот вчера она пошла в лес спонтанно, прогулялась по селу с новой знакомой Ольгой. Поговорили обо всём, Тамара надеялась, что станут подругами. Ольга ей нравилась, и чувствовала, они одинаковые по Духу, по интересам. Как распрощались с Ольгой, и свернула в лес, а в карманах ничего не было, кроме денег.
Но, зачем лесу деньги?
Она извинилась и пообещала при следующей прогулке принести. И вот сейчас она вспомнила об этом, но на улице уже смеркалось, дни становились короткими, скоро наступит совсем темно. Заблудиться она не боялась, её всегда выведут из леса или Волхва или Лесьяр. Но вот сейчас ей не хотелось вообще покидать свой дом. И произнесла.

– Извини Лесьяр, уже поздно, но утром я обязательно приду в гости с подарками. А сейчас я почитаю стихи о любви. Буду читать вслух, чтобы и тебе было слышно.
До неё донеслось шум леса, и голос похожий на шелест произнёс.
– У меня уже есть твой подарок. Он мне понравился, а утром, если захочешь, я верну его тебе.
– Интересно, какой ещё подарок?  Конфеты, что ли? Не понравились? В прошлый раз приносила конфеты. Он что их не любит?
Прошептала она, и не придав значения, взяла томик стихов, удобно устроилась в кресле. Сквозь чтение она порой слышала голос Романа. Он звал её.

– Ну, а как же, прям ринулась к тебе. Говорила она. Отстань от меня.
Но подумала, и прошептала. И что за чушь какая-то. Как я могу его слышать на таком расстоянии? Он же не Борис. Галлюцинации? Для чего? А ну, его, думать ещё об этом.
И продолжала читать стихи.
И уже ночью, она снова услышал крик Романа. Проснувшись от крика, а он был такой громкий, как будто  он кричал перед её окнами. Она лежала с открытыми глазами и думала.

«Интересно, это так доносит до меня пространство его голос? Что это он? Это так страдает от потери моей поддержки? Но Сашенька  же спонсирует его, на проживание хватит ему. И даже с лихвой, по той сумме, что мне озвучил сын, он ему отсылает.  На любовниц не хватает? Так это его проблемы. Не дряхлый старик, пусть работает. И-и-и-и пусть идёт он подальше.
Повернулась на другой бок и постаралась заснуть. Но не тут-то было, вновь раздался душераздирающий крик его.
– Томка, спаси меня.
– Да, пошёл ты…
Тихо произнесла она, но куда посылала, продолжать не стала, в это время снова раздался крик.
– Я в твоём лесу, спаси меня. Томкааа!
– В каком ещё лесу? Удивилась она. У меня нет леса в собственности, он общественный. И чуть призадумавшись, снова спросила.  А зачем? Что ты там делаешь? Да ещё ночью?
Спросить-то, она спросила, но знала, он её не услышит отсюда. И обратилась к Волхве.
Волхва, милая, это правда?
–  Правда, Тара, правда.
–  Как он попал туда?
–  Ехал к тебе, да заблудился.
– Как он мог заблудиться? Дорога-то чать не через лес. Отличное шоссе, переходящее в улицу. Как заблудился-то? Это невозможно.
–  А он вот смог. Волхва рассмеялась. Не волнуйся Тара, это для его же блага.

Тамаре почему-то вспомнились таблетки, лежащие у него на прикроватной тумбочке, и жалостно произнесла.
– Но у него же сердце больное. Волхва!
– Как видишь, сердце его здоровое, раз выдержал Лесьяра. Был с ним весь вечер и всю ночь. Утро наступает и он жив.
– Значит, мне не показалось, что перед вечером я слышала его голос.
– Нет, Тара, тебе не показалось. Вновь послышался смех Волхвы.
– Пожалуйста, Лесьяр, осторожнее, он всё же, человек.
Произнесла Тамара и поднялась, с постели, надела халат и пустилась вниз на кухню. Было ещё совсем сумрачно, рассвет ещё только думал наступать, и в кухне было не темно, во дворе горел фонарь, проникал немного в окно, но было, как-то серо и Тамара включила электричество.

– Всё равно сон прошёл, чай, что ли свежий заварить? Ты не составишь мне компанию? Волхва?
Спросила её этим вопросом уже на кухне, даже не надеясь на ответ, тем более на её приход. Разговаривать она разговаривала с самой первой встречи, но никогда не видела её, лишь ощущала.
– Отчего же мне отказываться от вкусного чая? Тара? Конечно с удовольствием с тобой, вдвоём и чаю попьём.
– Почему ты меня зовёшь, Тарой?
– Потому, что твоё настоящее имя, Тара.
– Да? Не знала. А я думала, ты сократила моё имя Тамара, выбросила слог «ма» и получилось Тара.
– «Ма» нельзя выбрасывать. Ты действительно Тара.

Почувствовала движение воздуха, Тамара оглянулась и в дверях кухни увидела молодую женщину, которая плавно шла к столу, на ходу снимала длинное пальто. Пальто или что-то другое предназначенное для прохладного лета или ранней осени. Повесив его на спинку стула, Волхва улыбнулась, а Тамара от неожиданности выронила чайную чашку и она упала на пол, но не раскололась, отскочив от пола, ударилась о ножку стола и вот тут разлетелась на мелкие, на самые мелкие частицы осколков, словно пыль.

–  К счастью, Тара, как у вас в народе говорят. Но и без поговорки, скоро ты дождёшься своего счастья. Ты терпеливая, а счастье не заставит долго себя ждать. Прошлая жизнь, прошлые отношения превратились в пыль, и исчезли, тебе и убирать нечего, смотри, как пол блестит.

Произнесла женщина, садясь за стол. Тамара была в оцеплении, перед ней была молодая и очень, даже очень красивая женщина лицо, словно выточенное великим художником, большие синие глаза,  светлые волосы, заплетённые в тугую косу, волосы очень светлые и они золотились на свету, свет электрической лампочки отражался от них. В белом длинном платье, с красивой вышивкой цветами и какими-то ещё рисунками, по рукавам, и по  декольте, которое чуть ниже горла. Длинные рукава, возле запястья собраны золотыми браслетами. И на груди висели украшения, было несколько ожерелий и на каждом по несколько подвесок. Очелье было простым, но с него свисали тоже украшение и они были схожи с украшениями на груди. Золото сверкнуло, отражая электрический свет, что Тамара на мгновенье закрыла глаза, открыла, женщина была на прежнем месте.

«Наверное, эти украшения, что-то означают. Там знаки какие-то. И вышивка платья с украшениями. Я никогда не касалась славянских древних знаков и символов, Поля рассказывала, но я не запомнила. Конечно, где тебе Томка, запомнить, ты этим не интересовалась.  –  Укорила она себя. – А глаза-то какие! Прям, как у меня. Бог, ты мой! Какая же она красавица. Я таких ещё не видела, только на картинках». Подумала Тамара.
Из ступора её вывел свисток чайника, выключив его, Тамара с удивлением произнесла.

– Тара? Или Волхва?
– Это одно, Тара.
– Ты так на меня похожа, просто удивительно.
– Или ты на меня. Рассмеялась Волхва. Только ты истинная блондинка, а у меня волосы не такие белые, в них присутствует солнечный свет золотинки.
– Да! Да, да, Повторила Тамара. А какой же, если не золотистый цвет волос должен быть у дочери Перуна, да сестры Тарха-Дадьбога?
И Тамара осматривала женщину и с восхищением произнесла.
– Богиня! Настоящая богиня Тара. Я удосужилась увидеть богиню. Надо же!
– А чай? Спросила Волхва, улыбаясь.
– Ах да, сейчас будет, травы заварю, собирала в лесу те, что ты мне подсказала. Тамара заварила чай, поставила на стол  печенье.
– Ум, сама пекла? Спросила Волхва? Взяв печенье из вазочки и надкусила.
– Ты кушаешь мирскую пищу?
– Отчего бы не покушать? Если пища вкусная и приготовлена с любовью из качественных продуктов. Иногда я лакомлюсь и пищей вашего мира. Я-то никуда не уходила, осталась здесь, в этом мире, могу без пищи обходиться. У меня своя пища, а могу и полакомится.

Наконец Тамара разлила чай в чашки, и села за стол, во все свои синие глаза смотрела на Волхву.
– И глаза у тебя синие, как у меня.
Перед Тамарой сидела молодая женщина, в возрасте, как у Тамары, а может и младше. И ещё удивляло Тамару, что она сама очень схожа с Волхвой.

«Интересно, а сколько ей лет на самом деле?» подумала Тамара, а Волхва, улыбнулась,  и ответила на её немой вопрос.
– Много мне, Тара, много, но и можно сказать, совсем мало. Наш возраст богов не исчисляется годами или веками, мы вечные.
– Дааа! Только и произнесла Тамара.
– Человек тоже может стать вечным, если заслужит.
– Ооо! Такое в нашем мире желают многие, но ещё никто не добился вечности. Больше ста живут редкость и то в таком состоянии, что и жизнью не назовёшь.
– Ты об этом не можешь знать, Тара. Такие люди просто так не живут среди простых обывателей. Им уже это ни к чему, но долгожители есть, есть. Не просто там какие-то сто, сто пятьдесят лет, а на много больше, до тысячи лет живут. Вот таким людям трудно приходится, не всем конечно, их и не видят простые смертные, но многим приходится менять место жительство, менять имена, фамилии, а то и вовсе, в затворничество уходить. И такие есть, и у них свои цели и свои деяния, не всегда относящие к людям, больше к державе, и к планете.
– Удивительный мир у нас.
– Ты даже не имеешь ещё представление, насколько он удивителен, обширен и многогранный и загадочный. В нём и времени нет, и оно отличается от вашего привычного понимания. Даже видящие люди не видят, какой он на самом деле, а по отдельным картинкам трудно составить обозрение. А ты, Тара желаешь жить вечно?
– Ох, куда мне. Волхва? Сколько проживу, столько и проживу, лишь только жить в любви и с любимым. да на земле прекратились бы войны.

Перед Тамарой сидела женщина очень красивая, на груди её блеснул отсвет от её среднего ожерелья и Тамаре почему-то в голову пришло «Твоя путеводная звезда». И она произнесла вслух.
– Ты моя путеводная звезда.
Волхва улыбнулась и ответила.
– Заключая в общности,  я всем путеводная звезда, вывожу путников живущих в этом мире и не только, через океан перевоплощений. В данный момент у меня много стало помощниц, вот ты тоже стала ею. Но ты права, тебе я особая путеводная звезда.
– Волхва, а, что за знаки у тебя на ожерелье? Меня так и ослепило.
– Кристаллы Свагоры. Каждый кристалл  символизирует Рода Прародителя,
– Интересно. Я, честно сказать, ничего не знаю о далёких прародителях, и почти ничего не читала. Это племянница Поля чуточку меня просвещала, но я её слушала в пол-уха. И потом всё как-то произошло спонтанно. Папу слышать начала, с тобой вот повстречалась. Ведь пошла в лес, просто прогуляться. А что получилось? До сих пор не могу поверить. А ещё раньше две идентичные аварии, потом Борис, моя жизнь закрутилась, но мне она нравится. Борис мне тоже пытался рассказать, говорил о каких-то древних городах. Мне смешно было, а ещё я познакомилась с Хоросом.
Тамара с воодушевлением рассказывала, но увидев снисходительную улыбку Волхвы, она замолкла, засмеялась и произнесла.

– Ой, да, что я тебе рассказываю, ты ведь всё знаешь. Волхва, а ты, где живёшь? Не в лесу же на открытой полянке, да ещё пол елочкой.
Тамара засмеялась, а с ней и Волхва.
Ой, представить тебя не могу, чтобы ты жила в лесу. Богиня и в лесу.
Смеялась Тамара.
– Нет, не в лесу. У меня есть мой дом, мой дворец, но я там редко бываю. Скучно, в мире людей мне интересней, и природе надо помочь, оберегать её. Вот я и путешествую. А дом, даже дворец, для меня самой любимой, соорудить мне ничего не стоит. В данное время я в этом селе. Домик мой не большой, и недалеко от твоего дома. Его никто не видит, не обращают внимания, даже ты.
– У меня редко открывается видение.
– Это ещё только начало, всё у тебя будет. А здесь, я тебя ждала.
– Меня? Зачем?
– Ты чуть ранее ответила на этот вопрос сама. Путеводная звезда. И  исправить надо было состояние леса, заждались тебя души, долго томились.
– А что, до меня никто это не мог сделать?
– Мог, но не было родовой силы здесь ни у кого, такой, чтобы через него Род смог вытащить из забвенья и отправить. Каждый занимается своим делом. Это твоя земля, твой лес, Тара-Тамара.
– Ой, зачем он мне? Я не хочу владеть им.
– Не владей, но охраняй, береги и помогай. Когда-то твой предок Трувор лелеял эти леса.
– Да? Что же, попробую справиться. Волхва, а ты в люди выходишь? Бываешь среди людей?
– Бываю и часто, а временами живу. В каждом крае у меня есть, где жить, и живу, как простая смертная, никто не замечает меня. И здесь живу, и по селу гуляла, и встречались мы с тобой и разговаривали, но ты меня не узнала.

Тамара некоторое время молча смотрела на неё, затем с восторгом произнесла.
– Ольга? Точно Ольга! Я здесь только Ольгу знаю, вернее больше всего с ней разговаривала.
– Да, Ольга. Улыбнулась Волхва.
– То, то мне голос был знакомым, я всё голову ломала, не могла вспомнить, где я слышала такой голос. Так-то я со многими жителями уже знакома, но больше с ней разговаривала. Меня прям так и тянуло к ней. Идя на прогулку, всегда загадывала, вот бы с Ольгой ещё поговорить. Думала, подругами станем, она мне так понравилась. А тебе нравится жить среди людей? Волхва?
– Не всегда, мало мест, где мне нравится. Среди людей стараюсь быть там, где чистота вибраций.
– А помогать людям? Кажется, боги помогают людям.
– Кажется? Вот именно, кажется, Тара.
– Но, как же?
– Как можно помочь тому, который сам себе не хочет помочь.
– А я всегда думала, что боги помогают людям.
– Помогают, Тара, помогают, только мало, кто слышит подсказки помощи. И учитывая всё, что происходит, боги больше наблюдают. Все люди ждут, что кто-то придёт к ним и всё сделает. Явный пример твоего бывшего мужчины.
– Да, уж, Барышева я избаловала. Тихо рассмеялась Тамара.
– Ты слепо любила, не разобралась в любви и в человеке.
– Ой, да ну его, не хочу его вспоминать.

– Тебе и не придётся, сам напомнит о себе. А мне нравится путешествовать, наслаждаться природой, поддерживать её приходится. Временами природа не выдерживает натиска людей и обращение их с нею, и начинает бунтовать, а люди не понимают, продолжают свои неблаговидные дела. Время подходит, и скоро мы с тобой попрощаемся. Тара.
– Почему?
– Здесь налаживается природа, уравновешивается, и ты пришла. Вот скоро твой любимый вернётся, вас будет уже двое, и к тому же здесь Хорос и происходит объединение. Хорос знает, как сплотить население. Здесь люди сплочённые, а с подсказками Хороса восстановится равновесие, гармоничное согласие народа и природы.
В тебе нет сопротивления существующим процессам, ты познала их внутри себя ещё с юности, и тебе удалось оживлять процессы, в которых ты сама участвовала. У многих такого не получалось, будучи даже в зрелом возрасте. Ты и сейчас сопоставляешь космические явления, с теми которые заложены на земле. У тебя это проявлялось, ты даже сама этого не ведала. Ты без корыстна, световые процессы идут через тебя свободно, ты даже не ведаешь сама этого, ты творческая личность, твои рисунки в пространстве значат не только для людей, но для вселенной. Радость и счастье раздавать и дарить у тебя здорово получается. И главное это действует на людей положительно, не на всех ещё, но те, у кого сердце в железном панцире вряд ли поймут и осознают. Это не твоя трагедия, а их испытания, и каждому свое и своё время. Ты уже набрала световой опыт.

– Я? Я не знаю. Как? Волхва? Такое Может?
– Может. Ты прошла много воплощений, чтобы в этом стать такой.
– Правда?
– Правда, Тара, правда. Самая, что ни на есть, настоящая истина, и в этой жизни тебе даны были испытания, и твоё сердце не очерствело. Такое бывает у малого количества даже в более глубоком возрасте. У тебя готовый труд Души, что свободно поместишь в книгу, а она готовая во вселенной. Солнечный алгоритм у тебя превалирует и ты, уже можешь многие процессы внедрять в жизнь, даже об этом не догадываешься, ты перешла к беЗконечному, у тебя они явлены внутри тебя. А многие стараются проявить в себе, зная, что и как делать, но не получается. У тебя же всё само собой происходит.
Ты вышла из иллюзорной матрицы и у тебя идёт служение  свету, ты даже этого не замечаешь, для тебя это обыденно, а ты ведь не философ и ведь не интересовалась философией, ты даже стихами не интересовалась.
Волхва лучезарно улыбнулась, посмотрела в удивлённые глаза Тамары, продолжила.
Но стала читать их. В тебе многое есть переходящее в вечность, об этом не стану тебе рассказывать, сама проанализируешь, придёт время. Вот вернётся твой любимый, и для вас время уже не будет иметь значения. Хотя вы оба уже живёте душами, а порой и телами в нескольких мирах одновременно.

– Как? Я дома живу, здесь.
– Здесь, здесь ты живёшь, но проанализируй последние года свои, и осознаешь и увидишь, как это у тебя получалось. И осознаешь и увидишь всё своё светоносное, что у тебя внутри.
– Интересно ты говоришь, Волхва. Борис мне тоже много начинал говорить, но я не понимала и порой прерывала.
– Не понимала, но сердцем впитывала.
– Но ты ещё побудешь здесь? Волхва? Мне так хочется с тобой ещё говорить, чаще общаться. Я впервые тебя увидела. Ольгой ты была другой, но тоже царственной. Я ещё в первый раз встретились с тобой, то есть с Ольгой  и ты заговорила со мной, подумала, «аристократка какая!»
И они обе засмеялись.
– Ты тоже по происхождению аристократка, а общаться мы будем. Всегда, как ты захочешь, или возникнут не отложные дела для планеты, для Земли этого мира, для леса. Общаться можно и на расстоянии, хоть из космоса, а я уйду. Другие места ожидают меня, и навестить хочется своих. Я ведь здесь не одна..
– Ты транспортом перемещаешься?
– Транспортом. Улыбнулась Волхва. У меня свой транспорт. Мысль и энергия. В течение дня могу быть в разных местах. Иногда и обычным транспортом, когда меня, что-то заинтересует или хочется побыть в роли человека. Но пока наслаждаюсь покоем.

– Томкаааа! Снова послышался протяжный голос Романа, даже чуть подвывал на последней букве, взахлёб выводил длинное окончание ааааа,
– Вот и напомнил. Волхва весело рассмеялась.
– Опять Роман. Вздохнула Тамара. Пойти, что ли, вызволить его.
– Пора. Уже рассвело, можно и пойти забрать его. Ответила Волхва.
– Интересно, что с ним сделал Лесьяр?
– Ничего он с ним не делал, показывал ему страшилки. Засмеялась Волхва.
– Какие страшилки?
– Разные. Из его жизни, из жизни его родителей, что будет с ним, если так будет продолжать. И ещё постращал лесными шумами, да немного зверей вокруг него попросил хороводом походить.
Представляешь, как ночью светятся глаза, а там были только мелкие зверюшки, а ночью не разобрать, зайчики перед ним скачут или мишки с волками. Так, у него самого от страха тоже глаза засветились.
– Волхва, ну нельзя же так пугать человека.
Чуть возмутилась Тамара, накладывая печенье в пакет.

– Возможно, ты права, Лесьяр перестарался, но ему забавно, давно таких забав у него не было, вот и развлекался. Не волнуйся ты так, помню, ты ещё в тот его приезд просила за него. Всё с ним в порядке, я проследила и обследовала его, и подправила ему. С сердцем и с мозгом всё в порядке, подумаешь, цвет волос изменился с испуга. Он у него меняться стал, когда Лесьяр покрутил его в воздухе, да поставил перед подъездом его дома, что долго смотрел по сторонам.
– Ох, бедный Роман. Что ему пришлось вынести.
С жалостью произнесла  Тамара, а Волхва рассмеялась.
– А так, жить будет до ста лет, если, как говорят у вас, за ум возьмётся.
Всё ещё смеясь, произнесла Волхва, и продолжила.
Тара, зови меня Тарой, на это имя я тебе скорее отвечу.
И вскоре Тамара и Волхва выходили из калитки, что направлена в лес. Но Волхва, сказала ей.
– До встречи Тара, дальше сама иди. Привыкай, возможно, тебе много раз придётся спасать людей по разным причинам.
– Волхва, мы ещё увидимся?
– Увидимся, Тара, иди, спасай.
И Волхва исчезла, что даже Тамара не заметила, в какую сторону она уходила.
А Тамара сделала несколько шагов, и оказались на поляне.
Тамара остановилась, в шаге от неё на пеньке сидел Роман, скрестив руки, и держал их подмышками, озирался по сторонам.  Роман ещё не видя её, снова закричал.

– Томааа!
– Что же так кричишь, лес пугаешь. И зачем пожаловал барин?
Спросила она с чуть заметной ехидцей.
– Тома! Ты почему так долго не приходила? Томка! Как ты посмела бросить меня в этом лесу?
– Я тебя не бросала и не посылала в лес, а как ты здесь оказался, мне всё равно.
– Да, ты знаешь, какой стресс у меня? Я здесь такой апокалипсис пережил.
– Но ведь пережил. Вставай, апокалипсис отменяется, мне тут сказали, ты будешь жить блондином до ста лет, если конечно, за ум возьмёшься.
– Тебе только посмеяться. Почему долго не приходила?
Спросил Роман, как бы и строго, но и с такой жалобностью, чтобы его пожалели.
– Я по ночам в лес не хожу, ночью здесь совсем другая жизнь.
– А я здесь пропадай? Да? Перешёл на крик Роман.
– Не пропал же. Жив и здоровёхонек.
– Все-таки ты злая стала.
– Это только тебе кажется, из-за того, что пресмыкаться перед тобой перестала. Встань с пенька.

Роман встал, а Тамара, выложила из пакета угощение. Роман потянулся за булкой, но Тамара слегка стукнула по его по руке своей ладонью.
– Не тронь, это не для тебя. Это выкуп за тебя.
– Кому? Лесу?
– Да, лесу, его Духу.
– А что ж такой маленький выкуп?
– А ты больше не стоишь.
– Томка ты шизанулась? Одичала, что ли в своей деревне? Выкуп какому-то духу. Точно…
– Если ты так думаешь, то я пошла, а ты оставайся ещё. И посмотрим, кто из нас шизонутый. И что спасателям будешь рассказывать. Если они приедут.
Тамара, повернулась и пошла к дому. Роман шагнул за ней, но на пути его моментально переплелась трава и он упал.
– Постой Тома, подожди, не бросай меня.
Но Тамара продолжала уходить.
– Тома, прости меня, не бросай здесь…. Пожалуйста, не бросай. Пожалуйста, пожалуйста, не бросай меня Тома. Прости за всё плохое, что я делал тебе, за измены мои, прости. Прости. А?
– Ладно, Лесьяр, хватит с него, отпусти, пусть едет домой.
Роман поднялся и пошёл за Тамарой.

– Где твоя машина?
– Не знаю, я её потерял.
– Потерял, найдёшь. На дороге, наверное. Идём, сейчас выведу на дорогу.
– Томка. Осторожно заговорил Роман. А ты, что ведьмой стала?
– С чего ты взял?
– С лесом разговариваешь. С духом.
– И что? Любой человек может разговаривать с лесом, да и вообще с природой. Если чутким будет, бережно обращаться с природой, то природа не только говорить с человеком будет, но и помогать с радостью и с удовольствием будет.
– Какие-то сказки говоришь.
– А мы в сказке и живём. Зачем приезжал?
– Калитку тебе починить хотел. Я же её сломал тогда.
– Да, ладно? Починить? Это что-то новое. А ты сможешь починить? Ты же молотка никогда не держал в руках. Тоже мне, возомнил мастера из себя. Калитка восстановлена, я нанимала местного мастера и настоящего плотника. Так, что твоя помощь не требуется. Так зачем пожаловал?
– А что так просто к тебе нельзя? И не пустишь?
Роман схватил её за руку.

– Нет, Роман не впущу, и сила твоя здесь не уместна. И кулак свой прекрати перед моим лицом крутить. Тебе было мало того раза?  Ещё раз прикатил. Вот ещё и получил этот свой апокалипсис?
– Хватило, что неделю не мог опомниться. А теперь вот это, до сих пор трясёт. Может, хоть накормишь?
– Ты, что голодный?
– Так я когда ещё ел-то?  Я к тебе ехал ещё днём.
– Как ты оказался в лесу?
– Ты можешь не поверить, но я не смогу объяснить, как и почему, и как мотало меня по лесу. Знаешь сколько я бегал по лесу?
– Нет. Мне и не надо, я и так знаю.
Они проходили уже по территории сада Тамары, Роман осматривал, насколько это было возможно при ходьбе. Уже подошли к калитке, он произнёс.
– А у тебя красиво. Томка, ты, как всегда, мастерица. И как у тебя получается? Из нечего можешь приготовить ужин, сделать всё красиво.
– Дар такой мне родители подарили.
– Лучше бы они денег в своё время тебе подарили. И жизнь у нас была бы другой.
Ворчливо и со злостью произнёс Роман.
– У тебя только одно на уме, деньги и развлечения. Вряд ли жизнь у нас была другой, лишь прибавилось транжирство тобой папиных денег. Не в этом счастье, Роман. Если будешь вести праздный и разгульный образ жизни, то ты не только до ста лет не доживёшь, но сгоришь в несколько лет, а может и меньше.
– Ты, что ли наколдуешь?
– Да вот ещё! Делать мне больше нечего, как колдовать над твоей жизнью. Сам себя уничтожишь. Я не колдунья, а колдовство это по твоей части.

– Тома, давай забудем всё. А?
– Забывай, я тебя простила, живи, как знаешь.
– Я с тобой хочу жить.
– А я нет. Это не возможно, Роман. Я уже тебе сказала, в прошлое возвращаться нет резона. Нас ничто не связывает. И оказывается и не связывало.
– Но, как же? У нас сын.
– Сын? Так он взрослый и сам отцом стал. Он прекрасный отец, и верю, будет всегда хорошим отцом. Я тебе, что запрещаю с ним общаться? Общайся, а меня оставь в покое. Вон твоя машина стоит. Интересно, машина на лугу, по другую сторону дороги, а ты в другой стороне, в лесу. Ты так далеко вышел из машины?  Что прокрасться ко мне потихоньку, что ли решил?
– Да не помню я, Тома, не помню. Я и не выходил из машины, к твоему дому ехал, а как в твоём лесу оказался, не знаю.
– А с чего ты решил, ты в моём лесу? Может ты был в другом месте.
– Так мне то страшилище из листьев сказал.
– Что такой страшный? Не может быть
– А ты его видела?
– Нет, он мне перед глазами не показывался, только издали видела и слышала, разговаривали. Мне он представляется другим. Видела как-то издали простого дедушку, такого крепенького и доброго.
– Доброго? Да ты не знаешь же…..
– Просто так он никого пугать не будет. Из местных никто не жаловался. Я с местными разговаривала, все говорили, что лес, это их спасение. И в лесу всегда хорошо. И ягод и грибов всегда много и на дрова валежник раздаёт. Лес очень большой, можно сказать, дремучий, но местные его любят им и ягоды и грибы сами показываются. Так, что лесовичок, добрый дедушка.

– Том, ну почему ты в дом меня не ведёшь? Покормила бы.
– Иди машину вытаскивай, на асфальт выезжай, я пока за деньгами схожу.
– Да, не нужны мне деньги. Мне сын дал и приказал, чтобы у тебя не клянчил и не докучал тебе и не волновал, а то меры примет. Я по-другому делу.
– И по какому же?
– Скажи Саше, пусть он возьмёт меня в свою фирму. Том, ведь я не плохой экономист.
– Был когда-то. Смеялась Тамара. Много ты наэкономил, что отовсюду повылетал. Тебе он нашёл работу, как мне он сказал. Что тебе ещё надо?
– Тома, ну, что это за работа, сторож? И даже не в своей фирме, а вообще, это какое-то недоразумение. Я же, не могу прожить на ту зарплату. Посодействуй.
– У тебя вся твоя жизнь недоразумение. Единственное светлое пятно в ней, это Сашенька. Прояви свои умения, может, и увидят тебя. Или ещё ищи. В городе есть работа и много, выбирай. Стройка идёт, иди на стройку, там хорошие заработки.
–  Кирпичи таскать? С ума сошла?
–  Ах, да. Ты же интеллигент, барин потомственный.

–  Не смогу я на тяжёлой работе, мне противопоказано.  Здоровье не то уже. А у Сашки, что нельзя? Хоть в контору бы устроил.
–  Дворником хочешь?
–  Ты что? Уж лучше сторожем. Томка, ты же тоже хозяйка, ты можешь ему сказать. Я буду работать, а денег, больше чем он мне даёт сейчас, больше не даст, а я бы ещё подработал.
–  Ты ведь уже работаешь. Сторожем?
–  Да я не пошёл туда.
–  Это твои проблемы, Роман, а у меня нет денег отца, и дело его не у меня, а я живу лишь на зарплату бухгалтера. И здоровье твоё в отличном состоянии. Сказки мне не рассказывай.
– Ну да, нет у неё, вон какой дом у тебя.
– Дом купил Сашенька. Квартиру городскую продали, на неё и купили, к делу отца я никакого отношения не имела и не имею. Можешь верить, можешь, нет.
–  Томка, но ты ведь моя и больше ничья, только моя и ты обязана мне помочь.
–  Мечтай на здоровье, но если хочешь хороших результатов, начни сам совершать хорошие поступки и дела. Научись видеть красивое в самых обычных вещах.
Улыбнулась Тамара, Роман только хотел помахать перед её носом кулаком как всегда, но она повернулась и ушла в дом, оставив Барышева за калиткой.

– Вот блондинка с…. Да чтоб её…. Роман не договорил, затравленно, оглянулся, осматриваясь по сторонам, медленно пошёл к машине, и лишь мысленно подумал,
«Теперь и обозвать-то, не обзовёшь её, и не пригрозить. Видно, и правда она ведьмой стала, раз разговаривает с духами. А, ну её, ещё опять утащит тот злой дух, да издеваться будет. Как я туда попал? В голове не складывается»
И вскоре он выезжал на дорогу, развернулся и поехал. А Тамара вышла с сумкой в руках, хотела ему передать его любимые котлеты и деньги, но он уже уехал.
– Даже денег не взял. Надо же! Хорошо, наверное, его перепугал Лесьяр.

Она рассмеялась и вернулась в дом. День у неё был насыщен делами, сердце её предчувствовало, что завтрашний день принесёт, что-то хорошее. Произойдёт, то, чего она давно ожидает. Нарисованную встречу в пространстве она увидела, и картинка медленно, но поплыла вперёд. И это радовало её.
После всех хлопот уже вечером, держа в руках чашку с чаем, подошла к окну. Откинув за спину тюлевую штору, она смотрела в окно. Смотрела вдаль. Это окно гостиной выходило на дорогу, за ней луг, вот она стояла и смотрела вдаль. С какой стороны может появиться Борис, она не знала, но была уверена, что обязательно появится возле её калитки. Она так стояла, думала о нём и отчего-то ей в памяти всплыла картина Васильева «Ожидание». Там юная женщина стояла у окна и так же, как она сейчас, ждала.

– Даааа. Чувственная картина. Произнесла Тамара, улыбаясь.
Художник все чувства отразил в её глазах, и её ожидание. Ждала своего любимого, хоть в ночи увидеть ничего нельзя, она ждала, как и я. Она там со свечой стояла, любимому путь освещала, а я с чашкой чая. Но чай мой горячий, и аромат летит ему навстречу. Горячий аромат, что нить Ариадны и по аромату с пути не собьётся, вернётся домой. Мой любимый скорее вернись, сердце моё трепещет. Ох, как никогда ещё так не трепетало, жду, когда ты у калитки появишься, и я птицей полечу тебя встречать. Я свет, на моём маяке, своим сердцем освещаю тебе путь.
От созерцания ночи её отвлёк телефонный звонок, Тамара поставила чашку с чаем на подоконник и вернулась к столу, взяла телефон, и ответила.

– Алло! Слушаю.
– Тамара Константиновна, здравствуйте. Простите, я вас не потревожил? Как ваше самочувствие?
– Здравствуйте, Серёжа, нет, нисколько не потревожили, спать мне ещё рано. Да и не спится. Вы что-то знаете? Почему вы о самочувствии спрашиваете?
– Извините, Тамара. Можно я вас буду называть Тамарой.
– Можно Серёжа, можно, но не увиливайте от ответа. Я вам задала вопрос.
– Нет, я ничего не знаю, но думал, может, вы знаете. Я увидел в пространстве, в ваших картинах возникло движение, и подумал, может вам, что-то известно.
– Серёжа, ты видишь мои картины в пространстве? Удивлённо спросила Тамара. – Как? Как у вас это получается? А отца? Отца своего не видите?
– Нет, папу я не вижу пока, а это значит, что всё хорошо. И стало ещё лучше, ведь ваши картины пошли в движение. А значит, он возвращается. Тамара, вы слышите меня?
– Слышу, Сережа, слышу. Произнесла Тамара сдавленным, от спазм в горле, голосом. Слёзы подступали и наполняли глаза Тамары.
Когда вы заметили, что картины пошли в движение?
– Сегодня, вот совсем не давно, если вернее, буквально несколько минут назад, они поплыли и засияли. Поэтому я вам звоню. У меня создалось впечатление, что лучи от картин прокладывают ему путь. Знаете, такой тёплый путь, словно пар струится. Он скоро будет дома. Тамара, вы, отчего молчите?
– Я не молчу, я жду. Ответила Тамара, глотая слёзы. Жду и радуюсь. У меня тоже сегодня весь день было такое ощущение, что вот, вот он появится. Тоже видела движение картин, они давно сдвинулись, но медленно, а вчера и сегодня быстрее поплыли. А я вот стою у окна, почти не отхожу, боюсь пропустить его появление.
– Тамара, вы лучше отдохните. Я думаю, он утром появится.
– Да, да отдохну. Вы так думаете? Завтра?
– Да, я это чувствую. Доброй ночи, Тамара.
– Доброй. И телефон замолк.
А слово «ночи» уже просто в пространство произнесла Тамара.
Что же, надо отдохнуть. А то прежняя ночь прошла в разговорах с Волхвой, и утро было  напряжённое, с Барышевым, и надо действительно отдохнуть.
                ****
Тамара проснулась в приподнятом настроении в каком-то трепетании, сегодня она видела во сне Бориса. И сердце её радостно трепетало, прыгало и стучало с такой быстротой, когда она проснулась.
А сон удалялся, терялся образ её любимого, а она старалась задержать образ любимого, наконец-то, ей удалось это сделать. Образ проявился и улыбнулся, и глаза его сияли живой искрой и радостью и это подтвердило предположение  Сергея «Утром он возвращается».
Она долго смотрела и не отпускала этот образ и сама глупо улыбалась, и сердце её взлетало, что порой ей казалось, подними она руки и взлетит явно и полетит ему навстречу. А он шёл по узкой дорожке, а дорожка, словно ниточка, простиралась по пространству. Иногда эта ниточка опускалась на землю, стелилась по траве, по убранному полю, а потом снова вверх устремлялась, и Борис шёл по этой тропинке.  Тамара, лежала и с трепетом смотрела, как шёл Борис, она и дышала через раз, боясь, что-нибудь пропустить.
Но образ исчез, и она вздохнула, лежала и смотрела в потолок, прошептала.

– Утром, не утром, но чувствую, сегодня он вернётся. Так мало с тобой мы, знакомы, больше находимся в разлуке. Странно!
А ведь есть и другие люди, сколько их на планете. Так почему же мне нужен, лишь ты один? Что это, болезнь? Болезнь тела? Или болезнь духа? А может всё идентично? Состояние влюблённости сходно с высокой температурой, но температура вскоре проходит, а любовь остаётся. Возможно любовь моя хроническое заболевание. Как ввести эту болезнь в состояние Духа Любви?
А никак. Что её вводить? Она уже есть в Духе. Я люблю.

Быстро вскочив с постели, проделав некоторые любимые её движения, то ли гимнастические, то ли танцевальные, а возможно всё вместе, под песню,
«Я люблю тебя» и стала одеваться, затем занялась уборкой и приготовлением.

Посмотрела на кольцо, улыбнулась, снимать не стала. Она больше его не снимала никогда, с тех пор, как у неё побывал Сергей. Надевала перчатки, и сейчас она их взяла из ящика комода, стоящего для всяких мелочей в прихожей, надела тонкие прозрачные, медицинские, в них она занималась готовкой. Вошла на кухню, и думала, чтобы приготовить вкусного. Ведь ещё завтра приедет Саша с семьёй, а может и Даша с Вадимом приедут. Обещали в выходной приехать все. Возможно, и дети Бориса приедут, ведь Сергей теперь знает, что отец возвращается.

Просматривая продукты, её вдруг ударило в солнечное сплетение, что она задохнулась, и ртом хватая воздух, но никак не может вдохнуть. Она сжалась, присела, толкнула дверь холодильника, а рукой ухватилась за стол. Это было какое-то мгновение, затем прошло, но появилось видение Бориса, шагающего по какой-то каменистой тропе. И ей показалось, что он смотрел ей в глаза и улыбался.

Она поднялась, прислушиваясь к себе, затем рванулась к окну, ничего не увидев, пробежала по всем окнам, затем выбежала на улицу. Хоть и был уже морозец, она побежала в одном халатике и тапках во двор Бориса. Калитку она теперь не закрывала, таким образом, она соединила эти два пространства, зная, душами они давно соединены. Но там ничего нового и никого. Она разочарованно вернулась в свой дом. Но встрепенувшись, произнесла.

– Всё равно мой любимый возвратится ко мне и очень скоро, мне бы успеть приготовить угощение. А пока я просто буду готовить, ждать, любить и любовью ему путь прокладывать. А душа знает, как это сделать. Да? Душа моя?
Внутри неё, в самом сердце, что-то шевельнулось, сердце пропустило удар, а потом в радости заколотилось, и в мыслях услышала чёткое «Да»
Ты предупреди меня, как он появится, я так хочу его встретить возле калитки, чтобы он тоже знал, как я его ждала.
Вновь произнесла Тамара и, получив утвердительный толчок в сердце, улыбнулась и занялась своими домашними делами.

Закончив с приготовлениями, приготовила котлеты, гарнир, включила мультиварку для готовки первого блюда,  поставила пирог в духовку, включив таймер, второй пирог оставила на столе, на очереди. Сварила себе кофе и села на стул возле окна. Подумала, что из кухонного окна улица не видна, и решила пойти в гостиную, но вначале надо подняться наверх и сменить халат на платье.
Так и сделала, сердце её трепетало, она вся загорелась ожиданием. Прихватив чашку с кофе и подвинув кресло ближе к окну села в ожидании, неспешно пила горячий кофе, и постоянно смотрела в окно. Из этого окна хорошо видна улица и её калитка. Она почему-то была уверена, что Борис появится именно в этой калитке. Он придёт сразу к ней, не к себе домой, а именно к ней. И ещё не допит был кофе, как возле калитки она увидела Бориса.
Он стоял и смотрел в небо, и Тамара несколько секунд была без движения, только кровь с болью пульсировала в висках, сердце билось так,  что того и смотри, выпрыгнет из груди. Он был в той же одежде, в которой был среди лета, когда танцевали танго, лишь летняя куртка была сверху. В удивлении Тамара прошептала.
– И он не замёрз? Ведь морозец стоит уже постоянный. 
Увидев, как Борис опустил голову, протянул руку к её калитке, она сорвалась с места и вихрем вылетела из дома и уже бежала по дорожке навстречу ему, но не добежав, остановилась.

Радость мгновенная, может глупая, может запредельная, потому что увидела его лицо, оно заискрилось радостью, и как пламенем загорелось и всё это тут же хлынуло на неё, захлестнуло энергией её полностью.  И время остановилось вокруг них, воздух перестал двигаться, а у Тамары завертелось всё внутри, и она не могла отвести своих глаз от его серо-зелёных глаз. Ощущать, как зазвенело и запело всё у неё внутри. Сердце, билось с перебоями, оно то замирало, вновь отмирало. Её сердце, как и она сама, было радо снова видеть его и наслаждаться каждой секундой встречи.

Он молча смотрел на неё, лишь по движениям мышц горла, видно было, как он что-то сглатывал. Возможно, проглотил комок горечи и тоску разлуки. В глазах его виделась  радость с примесью печали.  Он подошёл к ней, взял за руки, посмотрел ей в глаза, и они потонули друг у друга в нежных взглядах и в ожидании.

– Здравствуй, любимая. Лучик мой солнечный. Услышала она сквозь стук и пульсирование в голове.

Он был настолько близко, что она дышала его запахом, впитывая его. Он коснулся пальцем её щеки, погладил волосы, и заправил прядку волос за ухо.
Несмотря на морозный день, от его большого тела исходил жар настолько сильный, что ей начало казаться, что она плавится от его жара. Какая-то её часть почему-то хотела оттолкнуть, его. Но это, наверное, всплыла обида, что он исчез и ничего не сказал ей, и так долго его не было.
Но, какая обида в любви?
Любовь не боится обид, и эта часть стала словно парализованной, и за тем сменила своё движение, затем и вовсе растворилась. Всё растворилось в любви, а вся её суть ожидала какие-то действия, а он, поглаживая её волосы, которые она утром просто закрутила на затылке, пришпилив лишь одной шпилькой, а при беге шпилька вылетела, волосы распались и разлетелись по плечам, по спине. И он с удовольствием запускал свои пальцы в её совершенно белые шелковые  локоны и притянул её за затылок к себе.
Тамара почувствовала, опьянение, и из неё вырвался всхлип, а он с жадностью впился в её губы.

А она застонала глубоко и жалобно, и почувствовала, в эту минуту вся её тоска, её метания неизвестности вырвались из неё, освобождая всю её для чего-то более значимого. Для огромной любви целой свободной летящей и энергии обоих, освобождённая от земных препятствий, соединилась в огромные крылья. И отчаянное желание завладело ею, желание, чтобы этот мужчина всегда был рядом, чувствовать его и чтобы он всегда держал за руку, как в тех полётах в призрачных мирах.

Оторвавшись от поцелуя, он обнял её и плотно прижал к себе, и она ощутила полёт, посмотрела вверх на небо, откуда падали снежинки, и почувствовала, что отрывается от земли. Возможно, это было так, возможно это такое видение, что они были среди снежинок. Первый снег и такой густой пушистый и тихий падал, засыпая всё вокруг. И они стояли под снегом, а он укрывал её от снега, хотя сам был в летней одежде, но холод ещё не успел пробраться в него, рядом появилась Тамара, и жар, моментально вспыхнувший в обоих, согревал их.

Тамара, обхватив своими руками его спину, лицом уткнулась в широкую грудь. Как же хорошо, вот так очутиться в сильных и родных объятиях. Она вдыхала и вдыхала его запах, и почувствовала, как они соединяются.
Они словно стали срастаться, словно пазлы совпадают в каждой впадинке, в каждой выпуклости, так и их клеточки их Души обволакиваемые своими же Духами и все молекулы всего тела, и всех астрально-ментальных и прочих, и физических, прочно соединившись, встали на свои места и больше уже никогда не разъединятся.
Она вначале удивилась этому явлению, в мыслях пронеслось.

– Ах, вот, как это бывает, никогда за всю вою жизнь я не ощущала такого.
Затем её удивление сменилось спокойствием. А тело продолжало заполняться его энергиями, она полностью заполнялась им, и,  расслабившись, чувствовала, как он, её любимый заполняется ею.

У Тамары вспомнились слова Полины, фраза о двух половинках, когда говорили о супругах, Поля всегда утверждала, что она сама цельная личность, что ей нужен партнер, а не дополнение чего-то недостающего в ней.

«Нет, мне партнёр не нужен, мне нужен любимый, в ком каждая клеточка это я, а во мне он, в каждой клеточке, полностью он во мне. И какое это счастье испытать это».
Ей вспомнились слова отца.
«Сердце не слышит слов, оно слышит и чувствует душу».
Тамара, наслаждаясь в объятиях любимого Бориса.

– Что может быть лучшего, чем этот миг, когда возвращаешься домой, и тебя встречает любимая. Произнёс Егоров, вдыхая воздух с ароматом Тамары.
Без твоих ясных глаз, Тамарочка, мир становится угрюм, а порой и страшен, но с тобою, моя любимая, восстановилась гармония, и мир стал краше. Как же мне было пусто без тебя, любимая Томочка, богиня моя, я так мечтал в твоих объятиях оказаться и вот оказался. Пройдут года, века, тысячелетие, ещё не знаем, что будет на белом свете, но мы с тобой обрели бессмертие, вечность…

«Это вам обоим подарок, ваше бессмертие. Род посчитал, вы заслужили вечность в физических телах».
Услышала Тамара в мыслях голос Волхвы.
«Спасибо Тара, спасибо Роду». Также мысленно ответила Тамара Волхве, и осознавая, теперь они с Борисом  вместе на века. И она расслабилась, вновь отдалась в энергии Бориса.

– Моё сердце наполнено тобой, мой любимый. Я вся заполнена тобой.

Он прижимал её к себе, закрывая руками, и только, что привиделось ему, что Тамара стоит на вершине глобуса, и он старается обнять этот глобус, обнять землю, чтобы защитить. Защитить Мать, Матерь человеческую и земную, и вселенскую, и любимую свою. Любовь. Лучик солнечный, мою белую лилию, Любовь свою и любовь её, нашу любовь единственную и на века.

Сколько они стояли, не ведомо, Тамара очнулась от смеха Волхвы, и чуть смутилась, от того, что волхва наблюдает за ними, произнесла.
– Скорее в дом, там тепло.
А он подхватил её на руки и понёс в дом. 
                Конец.
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.