Доброта нынче не в моде

«Тысяча пройдет — не повторится,
Не вернется это никогда.
На земле была одна столица,
Остальные — просто города».
Георгий Адамович

Несколько лет назад, не выдержав постперестроечного демагогическо-дерьмократического абсурда и поняв, что все, ну просто все надоело, а точнее, остопиз…, хороший друг, любивший повторять: «Мой единственный капитал — я еврей. И будьте покойны, я получу с него дивиденды, чего бы это вам не стоило», принял решение почтить присутствием другие берега. Будучи до глубины души ленинградско-петербургским жителем, не выезжавшим дальше дачи в Дибунах (поездка за бывшую черту оседлости, на родину предков — в Жмеринку — не учитывалась, так как приравнивалась к паломничеству по святым местам Земли обетованной), город проживания приятель назначил весьма оригинальным способом. Он приобрел географическую карту мира и, вооружившись извлеченным из старой готовальни измерителем, определил самый удаленный от Санкт-Петербурга крупный город планеты — им оказался Мельбурн, на обозначении которого «француз из Палестины» шариковой ручкой с синей пастой нарисовал звезду Давида — Моген-довид.
Другом завладела навязчивая идея поселиться в стране, где национальное бедствие — обилие кроликов (ушастых завезли в Австралию в 50-х годах XIX века, а через 120 лет их насчитывалось 800 миллионов!). Задумано — осуществлено. Вскоре он сошел с серебристого лайнера на Пятом континенте, при этом ни чуточки не напоминая репатриантов, прибывающих в аэропорт имени Бен Гуриона, условно говоря, со скрипками и шахматами. Раритетные джинсы, бывшие в СССР атрибутом духовно свободных, тоскливо косящих за бугор, опытных в задирании юбок мужланов, туго обтягивали его нехудосочные ляжки, а заплатки, поставленные на них руками женщин разного возраста, габаритов и выносливости, должны были подчеркивать сентиментальность владельца. Паспорт гражданина Австралии выглядывал из заднего кармана. Багаж состоял из единственного кейса: все движимое и недвижимое имущество приятель оставил на родине многочисленным женам, любовницам, друзьям и знакомым. В силу пассивно-флегматичного характера я не претендовал на квартиры, машину и прочие дорогостоящие подношения: мне были «завещаны» (со строгим приказом «забрать сразу») костюм и шикарный клубный пиджак, который теперь «выгуливаю» на приемы и презентации, старательно пытаясь достичь требуемой размером полноты.
Последнее «прости» говорили в аэропорту, куда и меня доставила одна из машин кортежа. Слезы, рукопожатия, поцелуи. Самолет еще не взлетел, а я остался единственным провожающим. После того как помахал удаляющемуся лайнеру, все же смог добраться домой — наличные деньги отдал при прощании бипатриду («Тебе они будут нужнее»).
Дома, во дворе, меня встретили те же автомашины — приятель проживал в соседней парадной. «Наследники» суетились: шла оживленная погрузочная работа. Не желая мешать «душеприказчикам» в важный момент дележки имущества, наметил наведаться вечером. Ближе к полуночи мне удалось, под недовольное ворчание рабочих, устанавливавших металлическую входную дверь, протиснуться в квартиру, еще утром оставленную российским австралийцем полной добра коробочкой. От неожиданности я остолбенел — предо мной предстала голодранка, наготу которой прикрывала только висевшая на стене, перевернутая вверх тормашками карта мира: приятель не хотел ходить на новом месте жительства вниз головой. Помещение напоминало место, где применили нейтронную бомбу, только действующую наоборот: все материальные ценности исчезли, а народ остался. Два чувства управляют поведением человека: страх и личный интерес. Когда они не вступают в противоречие, а состав¬ляют дружеский тандем под названием «Страх упустить личный интерес», то люди проявляют сноровистую сообрази¬тельность и чудеса бытового физического героизма. В надежде еще чем-либо поживиться по пустой квартире с алчными глазами рыскали личности, большинство из которых я, совершенно точно, видел впервые. Мой будущий выходной гардеробчик уцелел, безусловно, только потому, что среди «наследников» любителя сумчатых не оказалось таких компактных мужчин, как я.
Какие мысли возникают у российского гражданина, впервые приехавшего в Австралию? На следующее утро с Зеленого континента пришел E-mail следующего содержания: «Я попал в сказку! Австрал». Через месяц, полностью осмыслив предыдущее существование, приятель прислал еще одно электронное послание: «Украли жизнь!». Далее... тишина. В современном мире дефицит общения. Однако что может быть общего у новоиспеченного австралийца, желающего забыть прежнюю жизнь как кошмарный сон, и коренного петербуржца, понимающего, что его судьба — сначала быть статистом в фильме ужасов, а теперь присутствовать при исполнении страной финальных па танца под названием «бардальеро». Не будем о грустном.
Один из осенних, безвкусных, нудных вечеров был скрашен просьбой-новостью: «Завтра в меховой шапке-ушанке встречай с рейса из Амстердама двух дорогостоящих «попугаев». Приюти, пожалуйста. Австрал».
То, что с Зеленого континента в Европу удобнее и выгоднее лететь через Амстердам, я знал, как и то, что вывоз попугаев из Австралии запрещен. Может быть, друг решил таким образом оказать мне материальную помощь? Мол, мученик криминально-экономического эксперимента загонит экзотических птичек за сумасшедшие бабки и поправит, нет, не надорванное, а впавшее в коматозное состояние материальное положение. Кто такие попугаи? Это наши вороны, только живущие в южных широтах. Имеется в виду, конечно, не внешний вид, а ум и поведение. В России говорят «белая ворона», а в Австралии?.. Удивила необходимость наличия шапки. Впрочем, после вечерней пивной разрядки пришел к выводу, что у Австрала от сытной жизни и отсутствия стрессов повредились мозги. Перед сном решил слегка подготовиться к приезду гостей: почитать об Австралии, а заодно и узнать, чем кормить говорливых птичек.
Вооружившись имевшейся в домашней библиотеке книгой о Пятом континенте, развалился на обожаемом широченном диване в своем любимом домашнем одеянии — рваных кальсонах. Оказалось, что первыми европейцами, открывшими и частично исследовавшими Австралию, были голландские мореплаватели, хотя принято приписывать эту славу англичанину Джеймсу Куку, тому, которого съели аборигены Новой Гвинеи. Действительно, через несколько лет после голландцев Кук с небольшой группой матросов ступил на австралийскую землю, после чего поплыли из Англии в новые края морские транспорты с… каторжанами. Был основан город Сидней, названный в честь тогдашнего английского министра внутренних дел лорда Сидни. Свободных поселенцев было очень мало. 1 января 1901 года обра¬зовался Австралийский Союз. Столицей был выбран Мельбурн. Город увековечил имя британского премьер-министра лорда Мельбурна, или Мелборна. Пути человеческой памяти неисповедимы. История — женщина продажная. Сейчас мы больше знаем супругу сэра Мельбурна — леди Каролину Ламб, потрясшую британский свет скандальной связью с лордом Байроном. Экзальтированная особа даже опубликовала роман, в котором описала интимные подробности общения с поэтом. Происходившая из знатной аристократической семьи, Каролина Ламб быть мастерицей изысканного скандала: однажды на приеме по случаю дня рождения мужа она появилась на столе в качестве «блюда», плавая в огромной супнице в чем мать родила,
С восходом солнца я должен был ехать на дачу снимать остатки урожая: яблоки и сливы — бюро прогноза погоды угрожало заморозками, — и не собирался из-за двух пернатых ломать свои планы и, как следствие, остаться без витаминов, по крайней мере, до новогодних праздников. Но если в жизни можно оказать хоть маленькую услугу, не следует уклоняться от этого.
Утро, аэропорт, на улице бабье лето, в душноватом зале потею в шапке из сурка. Первоначально держал головной убор в руках, но на меня стал подозрительно посматривать безликий тип, видимо, заподозривший, что прямо здесь начну втюхивать русский сувенир гостям северной столицы. Решив, что дурдом на Пряжке лучше изолятора «Кресты», головной убор надел. Картинку дополняла тара для «подарочка»: у моих ног стоял старый чемодан, в котором я предусмотрительно просверлил дырочки. Немного волновался: побаивался, что в момент передачи груза заметут сотрудники Интерпола, как крутого контрабандиста, специализирующегося на экзотической фауне. Нервные занятия — догонять и ждать. Особенно тягостны последние минуты ожидания.
Заморских «птичек» вычислил мгновенно. Они действительно напоминали не голубков, а попугайчиков. «Пернатыми» оказалась весьма почтенная супружеская чета неопределенного возраста. Впрочем, представители самой древней национальности всегда выглядят старо: на каждом с рождения лежит печать тысячелетних гонений. Гости свободно владели русским языком, чем меня нисколько не удивили: евреям не надо учить языки, им надо их только вспомнить. Первым делом австралийцы сообщили, что, несмотря на преклонный возраст, много путешествуют, однако на Санкт-Петербург выбор пал впервые.
Он, лысеющая жердина, с сизым горбатым шнобелем и гусиной кожей. На ногах белые кроссовки и гольфы — такие раньше надевали теннисистки, когда крутили упругими попками, слегка прикрытыми коротенькими юбочками, на соревнованиях, предполагаю, задуманных как узаконенные эротические зрелища, потому что нормальный мужчина смотреть подобные представления без последствий не может. Чудо попа, как орех, так и просится на грех. Несколько отвлекся от подарочка мужского пола. Выше на нем были ярко-зеленые клетчатые шорты с двумя перекрещивающимися помочами и ковбойка с короткими рукавами. От холода седые волосы на ногах бедолаги стояли дыбом.
Она казалась тоже слегка подмороженной. Посиневшая кожа, выглядывающая из-под пледа, в который гостья завернулась с головой, отчего походила на матрешку, была особенно хорошо заметна на фоне цветастого сарафана и безвкуснейшего колье из прозрачных, крупных стекляшек. Картину пикантно дополняли, внося неповторимый иностранный колорит, розовые тапочки с громадными белоснежными помпонами. Жаль, что я не художник.
Визитеры выглядели, как рехнувшиеся кинорежиссеры, прибывшие на Сейшельские острова отведать местных орешков и вдоволь насладиться их воздействием, а заодно отснять фильм серии «ХХХ».
После короткого знакомства: «Майкл», — «Раиса», — «Александр», — я, отбившись от носильщиков: «За такие деньги сами донесем, не князья», — подвел «перелетных птичек» к машине. Они испуганно вытаращились на мою помытую и заправленную «старушку», словно это было транспортное средство, годное только для переправы через Стикс.
Коварное предложение съездить на дачу поработать было встречено одобрительными кивками: «Загородный дом! Любопытно... Физический труд на свежем воздухе — это полезно». Гости опрокинулись в молодость. Упаковывались минут десять: заднее сиденье автомобиля было завалено ящиками и корзинами под урожай. Когда тронулись, лишил цокотивших от холода зубами пассажиров последней надежды-иллюзии, сообщив, что печка в моей развалюшке не работает. Заслушав приговор, Рая обреченно вздохнула, плотнее завернулась в предназначенное для прикрывания яблок ватное драное одеяло и приступила к изучению роскошно оформленного альбома-пособия «Радости секса семидесятилетних».
Выяснилось, что плед они «прихватизировали», а проще говоря, украли из самолета: перед посадкой, после сообщения о температуре наружного воздуха, на борту началась паника. Некоторые пассажиры, в основном мужчины, были на пороге истерики: истинные австралийцы надевают шорты так же, как шотландские горцы килт — без нижнего белья. Командиру корабля пришлось идти на уступки: женщинам позволили выйти на улицу в выдаваемых на время полета мягких утепленных тапочках. Но мои гости, видимо, были стреляными воробьями, опытными путешественниками и самолетные шлепанцы дополнили пледом. Сработал менталитет?.. Салон автомашины постепенно заполнился изумительным ароматом, словно в складках одежды прилетевших сохранился запах цветов дальней, теплой страны.
Вернемся к пледу. От Раи он перекочевал к Майклу, который известию о неработающем обогревателе не поверил. Он приподнял левое ухо шапки и вежливо поинтересовался:
— Простите, Александр, я не понял, что, кондиционер не работает?
— Да его отродясь не было в моей машине, — хотел выкрикнуть я, но сдержался.
Майкл шмыгнул рубильником и до предела, нет, не натянул, а прямо насадил «сурка» на голову. Однако успокоиться гость не смог и спросил, от эмоционального перенасыщения, по-английски:
— Why?
— Почему, почему? Краник печки потек, а чтобы его заменить, надо половину машины разобрать, иначе не подобраться.
— Можно обратиться в сервис, к мастеру?..
— К мастеру-ломастеру, — проворчал я себе под нос, а громко добавил: — Овчинка выделки не стоит.
Народную пословицу австралийка поняла по-своему: на заднем сиденье началась какая-то возня, затем поступило сообщение:
— Я здесь все обыскала, никакой овчины с плохой выделкой не нашла. Она нигде не стоит. Жаль…
Лучше семь раз промолчать, чем один раз ляпнуть. Решив не вступать в дебаты, я невежливо прервал диалог, да и на дороге начали возникать непредвиденные трудности. На садовый участок я поехал кратчайшей
дорогой, которая проходила вдоль кладбища, и теперь обгонял похоронную процессию, состоявшую из двадцати-тридцати иномарок с автомобилем-катафалком в середине. Вероятнее всего, в братанный склеп везли безвременно почившего авторитета. Пораженный зрелищем, Майкл пялился в окно выпученными глазами:
— Женевский автосалон. Откуда у владельцев столько денег?
— Карамзин охарактеризовал ситуацию в России одним словом «Воруют!», а я добавлю: ссылаясь на русскую традицию. В стране эпидемия клептомании или клептосвинии.
Но в тот момент, когда я готовился облегченно вздохнуть — мы поравнялись с головной автомашиной колонны, — Майкл внезапно опустил боковое стекло, лихо сдвинул ушанку на затылок, высунул голову в окно и прокричал что-то по-английски сидящим в обгоняемом нами «роллс-ройсе». У меня внутри образовалась маленькая Антарктида: органы, опережая события, прекратили функционировать заранее, мол, все равно наш владелец не жилец. Следовавший за «роллс-ройсом» «мерседес» дернулся, вильнув влево, но, видимо, получив команду не покидать кортеж, занял прежнее место: нас приняли за сочувствующих придурков.
— Майкл, что вам взбрендило орать в окно?
Гость неожиданно приосанился, да так, что почти уперся шапкой в крышу «жигуленка».
— По правилам хорошего тона все владельцы «роллс-ройсов» должны приветствовать друг друга.
— У вас есть «роллс-ройс»?
— Да-а-а, «Серебряный призрак», — в растяжку произнес Майкл, — и, Саша, зовите меня Мендель Рувимович, как величали, когда принимали в Израиле. Мне так больше нравится.
— Прекрати, — одернула супруга Рая.
Я часто раскаивался в том, что говорил, но редко сожалел о том, что молчал, поэтому не стал «закусывать удила»:
— Хорошо. Но если вы, увидев «роллс-ройс» или «феррари», будете, высунувшись из окна, кричать и жестикулировать, то из нас сделают сито. Эти ребята сначала стреляют, а затем интересуются маркой вашей автомашины. — Для устрашающего эффекта дальнейшее я скорее прорявкал, чем сказал: — Дошло?.. Сидеть тихо, а то до дачи не доедем: случится тра-та-та и «Здравствуй, гробик с бахромой!» Не станет не только модного писателя, но и двух евреев среднего достатка.
Что-то упало. Скорее всего, от неожиданности Рая уронила эротическое пособие. Майкл поиграл желваками на щеках:
— Бедняков не убивают, а если и убивают, то целыми партиями, устраивая войну или революцию.
— А вы куда попали?..
Держась в левом ряду, я плавно подкатил к одному из немногочисленных регулируемых светофором загородных перекрестков. Справа подшуршала траурная процессия. «Британец» проехал вперед значительно дальше. «Немец» остановился рядом. Все спокойно, не хватало только щебетания птичек… и вдруг мимо на бешеной скорости пронеслась «девятка»: неопределенного цвета, с затемненными стеклами, заляпанными грязью полустертыми номерами. «Зубило», а именно так прозвали водители сие отечественное творение, под визг тормозов слегка клюнуло носом и остановилось как вкопанное, перегородив дорогу не только мне, но и символу британского благополучия.
Я пожалел, что не имею видеокамеры, правда, дальнейшее можно было снимать только в режиме скрытого наблюдения. Из стоящего справа от меня черного «мерседеса» вышли двое, напоминавшие воронов бройлерного типа. Из-под расстегнутых, черных как смоль костюмов кокетливо выглядывали кобуры с карманными гаубицами. Синхронно поправив на носах темные очки, «качки» размеренными шагами, параллельными курсами подошли к «зубилу». Черные надраенные полуботинки сверкали настолько сильно, что отбрасы¬вали солнечных зайчиков. Одинаковыми полумедвежьими движениями амбалы выломали из «девятки» боковые зеркала, разом грохнули их о бетонку, развернулись и, полные достоинства, правоты и безнаказанности, чинно вернулись в свою «тачку». Время остановилось. Двинуться с места ни я, ни «роллс-ройс» не могли: поперек дороги стояла «обезушенная». Никто не сигналил клаксоном, не мигал фарами. Все ждали, когда несчастная уберется с дороги и больше не будет так делать. Майкл прилип носом к лобовому стеклу. Рая, чтобы лучше видеть, бесцеремонно раздвинула яблочно-сливовую тару и уселась посередине заднего сиденья. По своей наивности, я подумал, что пострадавшие не уезжают из-за того, что от испуга впали в транс.
Нередко действительность может шокировать, и в этом её очарование. Оказалось, что закончилось только первое действие спектакля: дверцы «зубила» открылись одновременно. Из них выскочили четверо мужчин с лицами, не отмеченными печатью добродетели, в высоких шнурованных ботинках, камуфляжных костюмах, прикрытых бронежилетами, и с последними аргументами демократии — резиновыми дубинками. Экипировку колоритно дополняли десантного исполнения автоматы. Пара «шокотерапевтов», миновав «роллс-ройс», взяла на прицел зачинщика беспорядков — «мерседес» и остальные автомашины процессии, рекомендуя: «Сидеть тихо. Если кто высунется, мы не виноваты…». Двое других «мстителей», стали… — то, что я поначалу принял за резиновые дубинки, судя по грохоту и причиняемому ущербу, оказалось толстыми железными прутьями — безжалостно крушить шедевр британского автомобилестроения. Начали со знаменитой статуэтки, творения скульптора Чарльза Сайкса — «Летящей леди», или, как еще ее называют, «Дух экстаза». Напрасно она надеялась на защиту мясистых сутенеров. Пискляво дзынькнув, «Леди», оправдывая название, полетела, экстазно дрыгаясь. «Прогулялись» по фарам, серьезно «прошлись» по капоту и крыльям, добрались до лобового стекла, оно покрылось сеточкой — крепкое, боковые стекла от прямых точечных ударов разлетались вдребезги. Заднюю части машины «рихтовали» с неменьшим остервенением. Да, «роллс-ройс» был явно не бронированный. Уцелели только колеса. Те, что «стояли в охранении», отступая, на прощание «постучали» по стойкам затихарившегося «мерса». После резких, как выстрелы, хлопков дверей «девятка» сорвалась с места.
Экзекуция проходила при гробовом молчании всех: исполнителей, зрителей и прочих статистов. Из похоронного кортежа не раздалось ни звука, не вышел ни один чернокостюмник, словно в нем ехали глухонемые слепые. Спектакль закончился, занавес опустился, но аплодисментов не последовало, только из встречных автомашин удивленно пялились.
— Мафия?! — пискнула Рая, чуть не отключившись, но затихла надолго.
Решив не испытывать судьбу, поехали дальше. Майкл уставился на дорогу, замерев с видом еще тепленького покойника.
Денек выдался отличный. Сквозь пушистый туман исчезающего легкого заморозка пробивалось ленивенькое солнышко. Клены вдоль дороги стояли колоритные, яркие, словно только что сошли с картин художников передвижников. Машина лихо подпрыгивала на ямах и ухабах. Я тихонечко посвистывал.
Майкл, разглядывая расположенные вдоль дороги свежевыстроенные дома-усадьбы, вышел из полузабытья и полюбопытствовал:
— А кому раньше принадлежала эта земля?
— Государству.
— Я интересуюсь в историческом аспекте…
— Во второй половине первого тысячелетия от рождества Христова началось великое переселение восточных славян из региона Карпат и прилегающих областей на восток и северо-восток, на земли, занятые балтами и финнами. Москва и Нерль — слова финского происхождения. К восьмому веку самая северная славянская группировка достигла озера Ильмень и, оказавшись в окружении иноэтнических народов, стала именоваться общеродовым именем — словене. Так славяне появились на берегах Финского залива.
— Но откуда же здесь взялись русские?
— Если быть точным, нет такой национальности — русские. Есть славяне, ассирийцы, татары, а русских — нет. Русский — это не национальность, это диагноз. Однако происхождение слова Русь весьма интересно. На реке Рось, притоке Днепра, ниже Киева, проживало племя рось или русь. Позже название этого племени распространилось на всех восточных славян, которые стали называться русами, а территория, на которой они жили, — Русской землей или Русью. Но есть и другая версия. В «Сказании о призвании варягов», изложенном в одной из древнейших летописей — «Повести временных лет», составленной в Киево-Печерском монастыре монахом Нестором, говорится, что северные славянские племена — словени и кривичи и финские — чудь, весь, меря постоянно вели междоусобные войны, замириться не могли и тогда решили: поищем сами себе князей. Призванные править варяги — датские викинги братья Рюрик, Синеус и Трувор назывались Русью. И от тех варяг стала называться Русская земля. «Повесть временных лет» составлялась в начале двенадцатого века, когда имя «Русь» означало русских людей и русскую землю, но первоначально оно относилось к скандинавам. До сих пор финское слово Ruotsi используется для обозначения Швеции.
Открывая амбарные замки на стеклянных дверях дачи, я замешкался. Майкл с задумчивым видом успел обойти дом. После приглашения войти он, словно перед входом в храм, снял шапку, почесал лысину и обреченным голосом поинтересовался:
— Не завалится?..
— Десять лет стоит скособочившись. Заходите, заходите, перекусим и за работу.
Я быстро растопил печь, поставил чайник, нашел пару ватников и утепленных брюк, отыскались и резиновые сапоги подходящих размеров.
— Первым делом одевайтесь, а то околеете. Обоснуемся на кухне. Стол покройте привезенной скатертью. Когда вода вскипит, чашки и блюдца ополосните кипятком. Продукты кладите только на скатерть — мыши… Хозяйничайте, а я пробегусь по участку — оценю обстановку.
Минут через двадцать в уже прогревшейся кухне, под бутерброды провел планерку:
— Приступаем к борьбе за урожай. Майкл, будете работать со мной в саду: снимать яблоки и сливы, относить в дом корзины. Рая, ваша задача — уложить собранное в ящики. Чтобы фрукты не отпотевали, работать придется не на кухне, а в большой комнате — там попрохладнее.
— Едим бутерброды со сливочным маслом. Это вредно, — грустно констатировал Майкл.
— Что бы ты ни ел, все равно умрешь, — счерноюморничала Рая.
Первым на лестницу-стремянку полез я. Майкл страховал и от безделья мучил меня вопросами:
— Александр, я не понял, зачем славяне и финны позвали скандинавов?
— Рюрик с братьями были приглашены, чтобы установить правопорядок. Князья со своими дружинниками в те времена представляли то, что мы сейчас называем жаргонным словом «крыша». Центрами новых княжений стали Ладога, Изборск, берега Белого озера. Рюрик, положивший начало династии Рюриковичей, правившей Россией вплоть до конца шестнадцатого века, добрался до озера Ильмень и срубил город над Волховом. Перебравшись в Новгород, он «раздал» своим приближенным Полоцк, Ростов, Муром. В девятом веке княживший в Новгороде Олег подчинил своей власти Киев, образовалось государство восточных славян — Киевская Русь.
Когда мы с последней корзиной вернулись в дом, то застали Раю сидящей на еще сохранившей тепло плите. Она, смачно хрустя яблоком, блаженно улыбнулась:
— Тепленько...
Обратно я повез гостей более живописной дорогой.
— Красивые места, — уставившись в окно, произнесла Рая, зажатая ящиками на заднем сиденье.
— Земли, по которым мы сейчас проезжаем, в прошлом входили в состав владений Великого Новгорода. Это был цветущий край, население которого, в основном, составляло племя ижоров. Но западным рубежам новгородцев угрожали немецкие рыцари. В тысяча двести сорок втором году Новгородское вече приняло решение потеснить беспокойных соседей. Из Переславля позвали князя Александра, прозванного Невским за то, что за два года до этого на берегу Невы с малочисленной дружиной разгромил шведское войско, приплывшее захватить Старую Ладогу и Новгород. «Прогулявшись» с дружиной по чужим землям, Александр повернул обратно, но его преследовали рыцари Тевтонского ордена. Князь не собирался жертвовать дружиной ради защиты Новгорода, однако, получив подкрепление — спешно собранное новгородцами ополчение, решился на бой. Любую ситуацию можно повернуть наизнанку и использовать в личных целях. Александр был не прост: под главный удар неприятеля князь подставил плохо вооруженных и неумелых в ратном деле ополченцев — баб на Руси много, еще нарожают. Когда увидел, что сражение практически выиграно, во главе дружины принялся добивать противника и захватывать добычу. За пленного рыцаря можно было получить хороший выкуп, да и его экипировка: доспехи, оружие, специальная лошадь — стоили больших денег.
— Вы видели, вы видели?.. — внезапно прокричал Майкл.
— В чем дело? Почему паника? — устало-вяло поинтересовался я.
— Мне показалось, что на одном из нерегулируемых перекрестков установлен знак «Пересечение с главной дорогой», хотя мы едем по автостраде, а справа примыкало узкое шоссе, идущее от какого-то коттеджа.
— Может, в нем большой начальник по субботам «оттягивается»? Россия такая страна, в которой к простым людям всегда относились с беспощадной чёрствостью. Нигде так не оскорбляется человеческое достоинство, как в России. Откуда появились выражения «подлинная правда» и «узнать всю подноготную»? Кнут назывался «длинник». Под кнутом — под длинником — правды не утаить. Если обвиняемый не сознавался, продолжая пытку, ему забивали под ногти гвозди.
— Ужас. Но откуда здесь шведы появились?
— Шведов сюда допустил Иван Грозный, а изгнал Петр Первый.
— О, они самые почитаемые русские цари.
— История — лживая сказка! Ивана Грозного и Петра Первого национальными героями «назначил» Иосиф Сталин. В качестве лучших правителей, спасителей земли русской ему приглянулись не Александр Первый — победитель Наполеона, не Александр Второй — освободитель славян, а диктаторы-сыноубийцы. Императрицы в «конкурсе» не участвовали, у Иосифа Виссарионовича, выходца с Кавказа, к женщинам было «особое» отношение. Конечно, выбор был, мягко говоря, не тривиальный: народу навязали культ патологически нездоровых личностей. Иван Грозный только официально женился столько раз, что точная цифра сосланных и казненных по его приказу жен неизвестна. Зато известно, что при проезде царя женская половина населения была обязана, задирая подолы, выставлять на показ срамные места. При правлении царя Ивана Грозного в Российском государстве окончательно утвердились крепостнические порядки. Хотя были присоединены Поволжье, Урал и Западная Сибирь, но в результате опричнины и длительной, безуспешной Ливонской войны, после которой Русь и лишилась выхода в Балтийское море, население государства значительно сократилось. Петр Первый был не меньший «оригинал»: лично рубил головы стрельцам, любил удалять здоровые зубы у своих подданных. Это называется садизм. Умер от обострения интимной болезни, «заработанной» в юности. Существует предположение, что заражен был преднамеренно.
— Уменьшение населения, как правило, происходит во времена государственных преобразований и диктатур. Человек жесток, когда он не боится наказания. Больше власти — меньше ответственности. Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Для царствующих и правящих есть только один закон: повелителей не судят! Власть добрых не долговечна, — неожиданно вставила Рая.
— Уместное замечание. В России, когда государство крепчает, народ голодает. За время правления Петра Первого население страны уменьшилось на одну треть. Сказались бесконечные войны, усиление крепостного права, введенная после переписи населения самая большая за всю историю России подушная подать. Окруживший себя казнокрадами Петр ввел налоги на пчел, на бани, на соль, за ношение бороды и усов в городах, даже за продажу гробов. Появилась особая должность «прибыльщиков», которые придумывали новые налоги. В юности царь жил в Москве и часто бывал в Немецкой слободе среди поселившихся в России иностранцев, здесь «лишился девственности», нашел «полезных» людей: старый генерал шотландец Патрик Гордон заразил Петра игрой в солдатики, а весельчак швейцарец Франц Лефорт — тягой к спиртному и, мягко говоря, не тривиальным развлечениям. Русь-Россия была удивительной страной, которая впитывала передовые идеи, успешно выдавая их за свои. Русская водка. С полтысячи лет добиралась водка до Москвы после того, как явилась на свет: арабский врач Рагез, в далеком Багдаде, впервые в восемьсот шестидесятом году получил спирт, очистив его негашеной известью. Спирт пришел из Европы, где продавался в аптеках как лекарство. Пустил водку по Руси царь Иван Грозный для своих опричников, чтобы тех совесть не мучила от темных их дел. Указал открыть и первый на Руси кабак, за Москвой-рекой, близко, всего через мост, от Красной площади, где на Лобном месте казнили. На Руси водка прижилась, совершенствовалась, стала родной, последний штрих нанес господин Менделеев. Теперь даже название запатентовано за Россией. Русские пельмени. Пель Мен — традиционное, старинное, новогоднее блюдо китайцев. Русские матрешки. Игрушка заимствована из Японии. Петр отправился в Европу набираться ума-разума, а заодно знакомиться с вооружением европейских армий и вести замаскированный промышленный шпионаж. «Царь-плотник» за границей зря время и деньги не тратил и, уезжая, кстати, по русскому обычаю не заплатив за постой, прихватил с собой не только идею обуржуазивания Руси, но и умыкнул много полезных вещей, например, самовар. В настоящее время полмира думает, что это тульское изобретение, а не голландское. Однако, пожалуй, самое интересное, — воровать, так воровать! — упер царь у голландцев их красно-бело-синий государственный флаг, только немного цвета сдвинул, видимо, чтобы претензий не было, и объявил русским.
— Не могу запомнить расположение цветов на вашем флаге и что они означают? — подала голос Рая.
— Элементарно. Сверху вниз — Бесик, снизу вверх — КГБ. Триколор символизирует единство народа, религии и монархии. Много чего приглянулось Петру Алексеевичу в стране дамб и каналов. Правда, столицу Руси, закладываемую по типу голландской, Новым Амстердамом не назвал. Наверняка мелькала такая мыслишка. Возможно, знал, что был такой город на земле, теперь он Нью-Йорком называется, возможно, посчитал, что святой Петр ему как-то ближе. А скорее всего, испытывая тяжелый приступ чувства собственного достоинства, решил назвать новую столицу в честь себя — Питербурхом. Возвращение Петра из Европы было ускорено известием о стрелецком бунте. Власть — это ложь! Петр казнил более тысячи стрельцов. В дальнейшем решил поиграть в солдатики по-крупному и развязал Северную войну. Шведский король Карл Двенадцатый, узнав об осаде русскими войсками Нарвы, поспешил на выручку крепости. Еще до подхода шведов Петр уехал из армии, а по сути, трусливо бежал. На следующий день русская армия была разгромлена. Но фортуна — изменчивая девка — отвернулась от Карла. Русскими войсками была за¬хвачена шведская крепость Нотебург, построенная в истоке Невы, у Ладожского озера, на месте бывшей новгородской крепости Орешек. Сопротивление обороняющихся было сломлено взрывом пороховых погребов и отказом на просьбу вывести из крепости женщин и детей. В Швеции никогда не было крепостного права, поэтому с «присоединенных» к России финских земель всё многочисленное население — независимо от национальности — добровольно ушло в Швецию. Государство и родина — это далеко не одно и то же. После заключения Ништадтского мирного договора со Швецией Сенат преподнес царю подарок — титул императора. Кстати, личную охрану Петра обеспечивали шведские наемники…
Несмотря на требование остановиться, мы пролетели мимо стоявшей в кустах милицейской автомашины.
— Что вы наделали?!. — ужаснулся Майкл.
— Хочешь остаться в живых — не тормози.
Я увеличил скорость и, найдя в «бардачке» украшенную российским флагом табличку с настораживающей надписью «ПРЕССА», прикрепил ее к ветровому стеклу. Заверенную печатью оборотную сторону таблички украшала внушающая уверенность и независимость лаконичная многообещающая надпись: «Пропускать везде».
— Это зачем? — наивно поинтересовался австралиец.
— Не тот прав, кто прав, а у кого больше прав. Пригодится. Наглость — лучшее средство в борьбе с беззаконием. Прессу не любят, но побаиваются. Через несколько километров будет стационарный пост, и если это были настоящие офицеры дорожной полиции, то там нас непременно остановят.
Так и произошло.
Начинаю открывать дверь. Побледневший Майкл обеими руками вцепляется в мою куртку:
— Из машины выходить нельзя, вас могут застрелить, надо положить руки на руль и ждать, когда полицейский сам подойдет.
— У нас другие порядки, — бурчу я, но остаюсь на месте и только опускаю боковое стекло.
«Стригун» подходит вразвалочку. Именно тот случай, когда маленькому человеку, живущему по принципу: ты начальник — я дерьмо, я начальник — ты дерьмо, дали небольшую, но должность. Одного грамма власти достаточно, чтобы сделать человека бессердечным и тупым. Представляется:
— Сержант бе-бе-бе-бе, — и сразу клеит ярлык: — Ваши документы, злостный нарушитель. По-моему, вы не трезвы.
Подозрение давит своей тяжестью. Когда человеку говорят, что он пьян, ему, без суда и следствия, выносят приговор. Попытки оправдаться всегда обора-чиваются против обвиняемого. Помня слова Стендаля «Спорить с полицейским — значит унизить себя», удостоверение подаю молча и без холуйской преданности.
— Почему превысили скорость?
— Моя «пенсионерка» больше шестидесяти километров в час двигаться не может, даже если будет крутиться запасное колесо. Неужели вы думаете…
— Я не думаю, я милиционер. Не остановились по требованию патруля…
— Решил, что «оборотни», а у меня в салоне иностранные граждане.
После слов «иностранные граждане» сержант заметно оживился и навострил уши: ему послышался хруст «зелени».
Майкл, поняв, что стрельбы не будет, придвинулся к открытому окну и, приветственно вскинув руку, вы¬крикнул:
— Hello.
Рая «пришила» дежурную улыбку, показывая при этом даже зубы мудрости.
Страшная национальная черта русского народа: необъяснимая страстная зависть и завуалированная ненависть к определенной породе людей — иностранцам. Возможно, это происходит потому, что каждый русский в душе хочет стать иностранцем. Страж порядка посмотрел с чекистским прищуром — недоверие у нас в большом почете.
– Ну, что мне с вами делать? — пробормотал себе под нос «пастух» водителей. — Оштрафовать за неподчинение или сжалиться, а то еще международный скандал будет?..
Кто объясняется, тот оправдывается. Сижу молча, окончательно убедившись, что передо мной индивидуум, от избытка власти потерявший способность не только быть честными, но даже и соображать. Удосуживается открыть мои документы. Дальнейшее всегда наблюдаю с неописуемым удовольствием. Как меняется человек! Я стал самым большим его разочарованием на этой неделе.
Знакомый высокопоставленный милицейский чин, устав бороться с мздоимством подчиненных, однажды взял в руки мое международное водительское удостоверение и шариковой авторучкой поставил на нем едва заметный знак, пояснив:
— Теперь любой нормальный инспектор поймет, что ты ни при каких обстоятельствах наличные деньги не платишь, да и связываться с владельцем удостоверения, помеченным таким знаком, рискованно.
Однако этот никак не мог успокоиться — не давали покоя иностранцы. Я стал подумывать, не достать ли лично заготовленную вчера вечером бумагу о том, что путешествуют двое важных иностранцев и все встречные-поперечные, если не хотят иметь крупных неприятностей, должны им помогать. Но «оператор машинного доения», немного подвинув меня, едва ли не по пояс залез в окошко, видимо, мечтая обнаружить в салоне ракету класса «земля-воздух». Ордер на обыск не нужен, если речь идет о бедняке. Нельзя найти то, чего нет! Внезапно его взгляд зафиксировался на обратной стороне таблички «ПРЕССА». Убеждаюсь, что в любой части света бумажка вещь нужная. Счет можно не открывать. Нокаут. Принимая вертикальное положение, сержант сильно стукнулся головой о дверцу. Дышать начал, как рыба, вытащенная из воды: ртом и часто. Астматический приступ прошел секунд через тридцать. Благоразумие возвратилось в затуманенную алчностью голову. Лицо стало таким, словно родился в день солнечного затмения. Снова посмотрел в водительское удостоверение, причем держа его бережно, уважительно. Внимательно прочитал про себя мои имя и отчество, при этом, видимо, чтобы запомнить, шевелил губами, затем протянул документы и промямлил:
— Недоразумение. Счастливого пути. Будьте осторожны — впереди ведутся ремонтные работы.
Одной рукой он приветливо помахивал вслед нашей удаляющейся автомашине, другой поглаживал раненый затылок, наверняка мысленно чертыхаясь.
— Не очень понимаю ваши порядки. Это что, беззаконие, рэкет в мундирах? — поинтересовался Майкл.
За меня ответила Рая:
— На гнилом дереве урюк червивый! Александр, совет: не предпринимайте сложных ходов, если того же можно достичь проще. Существует способ решения подобных проблем менее хлопотный и более современный — деньги.
— Вы оба правы, но не все так просто. Это Россия — здесь законы спят, а деньги не гарантируют отсутствия неприятностей. Здесь права не дают, а берут. Потому вас и поручили мне, а не отправили в гостиницу. Давайте договоримся, прежде чем что-либо делать, консультируйтесь со мной, а то вляпаетесь.
Обращаясь к Майклу, Рая что-то протараторила по-английски. Я не успел воспринять.
— При мне, пожалуйста, говорите по-русски.
— Я спросила, что значит «вляпаться»?
Пытаясь сгладить свою необоснованную грубость, я продолжил:
— Здесь основать столицу государства мог только сумасброд. Город закладывался там, где не следовало строить. Заболоченная дельта реки неблагоприятна для проживания людей. Близко расположенные крупные водоемы — Ладожское озеро и Финский залив создают эффект аэродинамической трубы. Гоголевский Акакий Акакиевич умер оттого, что ему надуло грудную жабу, так как «ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков». Создавался чужеродный для России город: впервые дома строились на европейский манер — фасадом к воде, рекам, каналам; номера домов по левой стороне улицы считались четными…
Мендель Рувимович решил блеснуть эрудицией:
— Однако в тысяча девятьсот четырнадцатом году в Москве насчитывалось около миллиона жителей, а население Санкт-Петербурга достигло почти двух с половиной миллионов человек. Петербург и Лондон по количеству жителей стали крупнейшими городами на земле. Был создан уникальный памятник градостроительства. Санкт-Петербург имеет самый большой в мире исторический центр из зданий девятнадцатого века. В списках ЮНЕСКО значатся всего четыре города, в которых под патронаж взяты не отдельные памятники, а исторический центр целиком, — Венеция, Рим, Париж и Санкт-Петербург. Только в этих городах охраняются не отдельные здания, а само тело города. В Петербурге пятнадцать процентов зданий — памятники, входящие в перечень ЮНЕСКО. Больший процент охраняемых зданий только в Венеции. Но по количеству исторических зданий Петербург занимает первое место в мире — две с половиной тысячи домов.
— Хорошо подготовились к поездке. Все верно, даже башня Ленводоканала и тюрьма «Кресты» являются архитектурными памятниками. Но цель не оправдывает средства. Сгоняемые со всех волостей смерды, крестьяне, рабы — называйте как хотите, работали в тяжелейших условиях. В тысяча семьсот третьем году царь своим указом ввел телогрейку как одежду для строителей Петербурга. Второй раз телогрейка возродилась в качестве спецодежды для бесплатных строителей светлого будущего… Так что ватники, надетые на вас, — изобретение, придуманное триста лет назад. Сотни тысяч людей умерли при строительстве Питербурха, именно так до самой смерти Петра назывался Санкт-Петербург. Безусловно, идея лобовита, но воплощена… на костях.
Оживившись, Майкл возразил:
— Насколько мне известно, большинство питерцев любят свой город.
— Пренебрежительным прозвищем Питер некогда один из самых красивых городов мира называют выскочки с периферии. Это равнозначно тому, что москвичей звать «москалями». Коренные петербуржцы называют город уважительно: Петербург или Ленинград. Сталин однажды сказал: «Ленинградцы — тоже хорошая национальность». Петербуржцы не национальность, а вымирающая каста, потому что Санкт-Петербург — враг жителей. Слова «петербуржец, ленинградец» звучат как приговор. Чудовищная скученность населения.
Дворы-колодцы — каменные мешки. Коммунальные квартиры — психически и физически травмирующие людские муравейники. Почему ангел со шпиля Петропавловского собора не хочет парить над городом? Через город проходят тропы духов и караванные пути смерти. Над Петербургом витают души невинно убиенных, умерших, замученных. Ни в одном городе мира не было загублено столько человеческих жизней. Кто жонглировал жизнями миллионов? Нельзя здравствовать или, тем более, веселиться на кладбище. Петербургу быть пусту!
— Вы ненавидите родной город, — Майкл издевательски хмыкнул.
— Нельзя считать город самым лучшим только за то, что ты в нем живешь! Бывшая столица Российской империи пытается выжить за счет своего символического имиджа. Ненавижу Санкт-Петербург — убийцу. Жалею Санкт-Петербург — неизлечимо больного бомжа-побирушку.
— Александр, почему в городе чувствуется неприятный запах. На улице должно пахнуть кофе, коньяком, одеколоном, хотя бы выхлопными газами от автомобилей, но не вонять. Чувствуете? — Рая решила несколько изменить тему беседы.
— Мы принюхались. Но все очень просто. Застройка Петербурга производилась без организации централизованной системы канализации. Столица Российской империи даже в конце девятнадцатого века напоминала средневековый город Европы: нечистоты сбрасывались во двор, а то и на головы прохожих. Ватерклозеты, интернациональное, немецко-русское изобретение — унитазы со сливным бачком — имелись только в половине многоэтажных домов. Жители остальных пользовались «ночными вазами» или малокомфортабельными отхожими местами, расположенными на умопомрачительно вонючих черных лестницах и во дворах. Из туалетов по домовым сточным трубам нечистоты попадали в расположенные во дворах-колодцах выгребные ямы, а затем отводились в реки и каналы.
— Не в этом ли причина знаменитой декадентско-чахоточной бледности, придающей особый шарм петербуржцам? — деликатно поинтересовалась Рая.
— Mayby, mayby… Может быть, может быть… Неоднократно разрабатывались различные проекты организации единой системы канализации. Один из них предполагал использовать Екатерининский канал как закрытый сборный канализационный коллектор. В начале двадцатого века инженер по фамилии Грибоедов составил проект фикалепровода. После революции инженер преуспел на ниве социалистического коммунального хозяйства, продвинулся в руководство и «пробил» организацию централизованной городской канализации, к строительству которой приступили в середине двадцатых годов.
— Значит, Екатерининский канал был переименован в канал Грибоедова не в честь писателя-дипломата, автора «Горе от ума»?
— Один из красивейших каналов Петербурга носит фамилию петербургского «канализаторщика».
— Даже если это и не соответствует действительности, то все равно придумано чертовски забавно. Что это за лампочка замигала? — забеспокоился Майкл.
— Горючее заканчивается. Российские автомобили имеют дурную привычку жрать бензин декалитрами.
Дома, определив яблоки на лоджию, Майкла в треснувшую ванну под жиденький душ, Раю на кухню делать салат, я прочитал почту из Австралии: «Пернатые — оригиналы. Попросятся на свободу — отпусти, они помечены. Австрал».
Было над чем задуматься, но до первой стопки. После того как большинство продуктов из холодильника перекочевало на стол, расселись. Хлопнули по первой, за знакомство. На правах хозяина задал тон разговора:
— Вы, Рая, предлагали только немного перекусить, мол, на ночь переедать вредно. Вынужден с вами не согласиться. Русский человек, если перед сном не наестся, то не уснет. Поэтому вместо принятого во многих странах легкого ужина у нас процветает русское застолье. Само слово «застолье» по своей этимологии происходит от слова «стол», «сидеть за столом». Это принципиально отличает его от совершенно не подходящего для российского менталитета фуршета. Ну, а «шведский стол» для русского человека и вовсе смерть, если не от переедания, то от перепивания. Кстати, знаете, откуда появилось понятие «шведский стол»?.. Во время Северной войны Петр Первый захватил нынешний Кронштадт без боя: как только русская эскадра подошла к острову, шведы, собиравшиеся обедать, несмотря на то, что их было значительно больше, быстро сели на корабли и уплыли, побросав разложенные яства и дымящиеся котлы. Высадившиеся русские отпраздновали викторию за шведский счет. Победителей было значительно меньше удравших, поэтому они перепились и, мягко говоря, объелись. С тех пор остров носит имя Котлин, а разнообразное питание от пуза — «шведский стол».
Приняли по второй. Майкл поведал свою историю.
Михаилу Романовичу в жизни, а по паспорту Менделю Рувимовичу, в середине семидесятых годов захотелось авантюр и остроты ощущений. Решил для разнообразия жизни переменить обстановку. Сначала не повезло жене. Не проняло. Затем выбор пал на работу. Работа — отчасти тюрьма, мешающая видеть, что происходит вокруг, свободно наслаждаться временем и пространством, поэтому служба должна доставлять хоть какое-то удовольствие. Если она вам надоела, то смело пошлите ее на х..., что Миша и сделал: уволился из НИИ, в котором просиживал штаны. Не помогло. Приключений показалось мало. Подтвердился тот факт, что житель СССР мог ****… от чего угодно, но только не от потери работы. Миша стал сочинять стихи, зачастил на литературные квартирные сборища, в очень узких московских, в основном женских, кругах прослыл поэтом. Оплот социализма оставался последней страной, где это занятие еще вызывало почитание и воздыхание. Но в СССР синдром стихосложения считался одним из признаков шизофрении, поэтому, не дожидаясь санитаров со смирительной рубашкой, Миша, наплевав на патриотизм — это когда вы считаете, что страна лучше всех остальных оттого, что вы в ней родились, — «сделал ноги». Из страны развитого социализма по израильской визе выехал в... Рим: транзитно-пересыльным пунктом для советских евреев на Землю обетованную был Вечный город. Изучая языки и глазея на архитектурные памятники, прожил в Италии, на казенном довольствии, полгода. В тот момент давали три страны: Израиль, Южно-Африканскую Республику и Австралию. Поразмыслив, Миша резонно решил, что ввиду его не очень хороших отношений с ивритом Израиль отпадает. ЮАР не прельщала — Миша предпочитал, чтобы его окружало белое большинство. Выбрал Австралию, и, как оказалось в дальнейшем, это было мудрое решение. Зеленый континент встретил не ласково — работы не было. Но когда Миша получил первое пособие и пересчитал его на рубли, то понял, что не должен обижаться на своих родителей.
На сорокаградусной с огурчиками, грибочками и несъедобным салатом плавно спланировали к стадии общения, при которой правду-матку режут в глаза. Тост предложила Рая, проворковав:
— За то, чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось!..– После того как хлюпнули, ошарашила вопросом: — Почему в России не любят богатых? Ненависть не должна основываться на зависти.
— В центре Москвы красуется памятник Юрию Долгорукому, но мало кто знает, что за территориальные «претензии» к соседям основатель столицы России имел прозвище «Длиннорукий». В России собственность выросла из «выпросил» или «обокрал» и оттого не уважаема. В нашей стране чем больше человек работает, тем быстрее умирает от голода.
— Миллионер должен ходить в драном свитере и вкушать жидкий чай с вегетарианскими бутербродами. Роскошь укорачивает жизнь! — чеканя каждое слово, заявил Майкл и поинтересовался: — Как развлекаются иностранцы в России? Не пойму, этот сыр прислан или выслан из Швейцарии?
Когда не знаешь, что ответить, то приходится шутить. Я выпил достаточно для того, чтобы немного поиздеваться:
— Катаются на «козле» по российской глубинке, в качестве музыкального сопровождения слушая настойку русского мата, из которой узнают достоверные сведения о сексуальных причудах своих родственников: матери, бабушки и даже тетки. После такой поездки участие в ралли «Camel Trophy» кажется легкой забавой для инфарктников. Тем, кто выживет, в качестве аперитива, для заводочки предлагается «Белый медведь» — водка с шампанским. Ведут в русскую баню, образовавшуюся от смешения финской бани и способов помывки кочевых народов. Затем под аккомпанемент ансамбля негров-балалаечников туристов кормят пельменями, выставив на каждый нос водочки четыре поллитровочки. Загрузив гостей по самые уши, под пляски цыган усаживают за самовар и навяливают блины с черной икрой и аляповатые живописные работы современных русских художников. Бизнесменам, в виде особого садизма, предоставляют умеющих ругаться ширококлешным матросским матом выносливых «матрешек». Верящим в миф о русских неприхотливых женах подсовывают задвинувшихся на иностранцах дурех, с грудями калибра корабельных орудий. Желающие пощекотать нервы, нарядившись в бронежилеты представительского класса, могут исполнить сольные партии в концерте, «написанном» для инструментов, изобретенных господами Калашниковым и Узи.
Рая и Майкл слушали этот бред не шелохнувшись, синхронно лупая глазами, не понимая, как реагировать. Я подытожил:
— Шутка!
Дураки бывают разные. Прошу не вставать с места, пока не вызывали. Утром начался новый маскарад. После завтрака Майкл надел дешевый костюм орехового цвета. Рая облачилась в заношенный комбинезон и уложила в выцветший рюкзак вещи, достойные спартанца. Ноги австралийцев украшали остатки китайских кед времен лозунга «Русский, китаец — братья на век». Рая словно в рот воды набрала. Солировал Майкл.
На мой вопрос:
— Куда собрались?
Последовал короткий ответ:
— Гулять по городу.
— Маленькая ложь рождает большое недоверие. Я взял за правило много знать. Повторяю вопрос. Куда собрались?
— Коммерческая тайна.
— Дело — не любовная интрижка, пожалуйста, карты на стол.
Австралиец начал издалека:
— Существовавший в Вавилоне «Кодекс Хаммурапи» предписывал заботиться о неимущих, вдовах и сиротах. Но законы о нищих и благотворительные общежития — изобретение английское. В начале семнадцатого века парламент Англии принял законы о бедных. По этим законам забота о бедняках вменялась в обязанности государству и местным органам управления. В основе законов лежал следующий постулат: человек должен работать, однако если по каким-то причинам не в состоянии это сделать, то ответственность за удовлетворение его минимальных потребностей возлагается на общество. Хотим побыть русскими бомжами. Исчезнем дней на пять-семь, как понравится.
Перестаёшь удивляться в жизни некоторым вещам. Бывают идиоты, но такие, как достали мне, крайне редки.
— Любите сами создавать себе неприятности?
— Мы по-разному расцениваем некоторые вещи. Если знаешь, что нельзя, но очень хочется, то можно.
— Майкл, если вам некуда девать энергию, давайте отвезу вас в неплохой тренажерный зал, полезней и безопасней.
— Если бы спорт был полезен, то все евреи висели бы на турнике.
Я попытался использовать последний шанс:
— Учитывая «старания» нашего правительства, скоро полстраны станет бомжами. Приезжайте через несколько лет, проблема будет значительно актуальней и интересней, а пока отдохните от этой идеи. Рая, будьте благоразумны хотя бы вы. Сейчас доброта не модна.
— Женщина — самый надежный товарищ во всяком благородном мошенничестве. Александр, где вы храните деньги и ценности?
— В банке.
— Как называется?
— Трехлитровая...
— Не поняла.
— Некоторые с банкой-кошельком даже на рынок ходят, чтобы не вырезали. В чем проблема?
— Можно бусы положить в сейф?
Рая подала мне брызги бижутерии.
Дурные предчувствия часто сбываются. Через трое суток из Мельбурна поступила информации: «Исчезли на пересечении Невского и Литейного. Видимо, с Майкла сняли часы. Австрал».
Жизнь сложна, чтобы не было место скуке. «Попугаи» явно попали в дурную компанию, а точнее, неслабый переплет. Это происходит с людьми в двух случаях: когда они без гроша и когда богаты. Вариант мог быть только один — больница. О морге думать было еще рано, да и противно.
На вычисление «лечебного заведения» потребовался час. Для проезда на территорию прямо к корпусу потребовалась табличка на стекле. Для входа в отделение — ничего.
Всё так печально, что даже смешно. В жизни ничего не дается даром, за все приходится платить — либо деньгами, либо здоровьем. Да, не хлопочут врачи около постели тяжело больного. Бессмысленный взгляд. Такое выражение я видел у сардин в консервной банке. Голый матрас. Плоская, маленькая подушечка — китайская модель.
— Добрый день.
С трудом приподнявшись, Майкл придвинулся — застиранное дырявое одеяло пятидесятых годов издания неприятно защекотало мне щеку — и зашептал:
— Если этот день добрый, значит, я ничего не понимаю в жизни. Хватают не тех, кого надо. За что они меня избили, а потом отправили сюда? — Встревоженными, воспаленными глазищами иностранец обвел соседние койки. — Ниже их по уровню жизни только покойники. Мне всегда льстило, что у меня просили милостыню, а здесь принимают за своего.
— Старого хрена привезли вечером. Думали, находится в предкладбищенском состоянии и к утру померанец наступит, окочурится, а он очухался, — раздалось с одной из коек. — Если в ближайшее время не начнут топить, то начнётся массовый падёж больных. Мы все станем жмуриками.
Мне было не до ответов на заявления, но Майкл парировал:
— Да, я так стар, что еще помню порядочных людей. — Австралиец понял, что настал час учредить комитет для изыскания путей к защите себя и жены от надвигающегося вечного покоя. Сухими, обветренными губами прошептал: — У меня еще есть силы. Хорошо, что на ужин давали творог с изюмом. Когда проснулся, немного подкрепился: кальций, белок. Но почему положили изюм с косточками? — Он уцепился за отворот моего пиджака: — Забери меня отсюда. Мы должны найти Раечку.
— Спокойно, все будет хорошо, — с трудом освободив лацкан пиджака от его жилистой хватки, попытался успокоить я. — Через пятнадцать минут будете в моей машине.
Выходя в коридор, забрал с тумбочки тарелку с недоеденным творогом и копошащимися в нем тараканами. Избавившись от больничного ужина, стал бесцеремонно рыскать по палатам. Раю нашел на провисшей раскладушке, в коридоре, около мужского туалета. Она спала, благодушно пуская пузыри. Выглядела неплохо, но грязно. Схватив удачно подвернувшееся кресло-каталку, я вернулся в палату и осторожно перекантовал на него совершенно обезжиренного Майкла. Подрулил к Рае. Нежно разбудил. Она сумела добро улыбнуться и, подмигнув библейскими глазами, даже сострила:
— Как вы нарядны. Собрались в оперу?
— Привет, лягушка-путешественница. Чем лучше одет, тем меньше задают вопросов. Начнем эвакуацию. Сама встать сможешь? — Бывшая бомжиха кивнула. — Тогда за нами.
Заехали в мужской туалет. Они без эксцессов и свидетелей надели принесенные мною белые халаты. Я объяснил:
— Задача простая — добраться до машины. Майкл, крепче держите меня под руку, вас телепает из стороны в сторону. Рая, вы какая-то бледная, — пару раз увесисто хлопаю австралийку по щекам. — Теперь выглядите значительно лучше.
По коридору прошли медленно. Неся на плечах везение, надо идти осторожно. В лифте никого не было. Охранник корпуса читал газету и не удостоил вниманием. Выезжая из ворот больницы, включил фары и неистово сигналил.
— Мы немедленно хотим домой, — жалобно проскулил Майкл.
— Туда и едем. Компетентный частный доктор, горячая ванна, плотный обед и отсыпаться, но сначала съешьте по шоколадке.
— Александр, вы не поняли, мы хотим в Австралию… Настоящая трагедия должна быть короткой, — тихо, но категорично уточнила державшаяся молодцом Рая.
— Да, пора сматывать удочки, и следует заметить, что рыбная ловля не только не удалась, но и не принесла удовольствия, — сострил Майкл.
Этот вариант я предвидел. Свернул во двор-колодец.
— «Спецодежда» на заднем сиденье. Успеем к самолету в Хельсинки. Держите паспорта и кредитные карточки.
В «попугаев» переоделись, не выходя из машины. Сначала замялась Рая, чувствовалось, что она что-то хочет спросить, но стесняется. Я решил не терзать женщину и подал ей пакетик. Австралийка взяла его молча, но колье надевала с таким видом, словно оно было бесценное. Затем огорошил Майкл:
— В вашей стране водители изучают Правила дорожного движения?
— Изучают.
— И книжка такая есть?
— Есть.
— Покажи...
— Честное слово, есть. Клянусь вам всеми спиртными напитками.
— И в ней написано, что нельзя ехать на желтый свет?
— Написано.
— Так какого же х.. ты на него мчишься?
— Спешу…
Майкл над чем-то крепко задумался и вдруг выпалил:
— Состариться — значит перестать бояться. Жизнь и смерть в обнимку ходят… Можно, до аэропорта машину поведу я?
Просьба меня настолько ошеломила, что в ответ необдуманно брякнул:
— Майкл, простите, но вы выглядите скорее полумертвым, чем полуживым.
Ребенок, заблудившийся милый ребенок. Я посмотрел на семидесятипятилетнего тяжело заболевшего старика, жена которого изучает пособие по сексу, и мне почему-то стало жалко… себя. Когда перестал быть авантюристом, мечтателем, совершать необдуманные поступки? Молодость прошла — наплевать, старость подбирается, вот что неприятно. Гость желает сделать более эффектной финальную сцену в трагедии абсурда. Человеку хочется обострить будущие воспоминания или уйти, не тихо, по-английски, а громко хлопнув дверью, чтобы вздрогнули, посмотрели вслед. Сначала живем будущим, а потом — бах! — живем прошлым — воспоминаниями. Самое страшное — это время. Мгновение, которое переживаем и которое никогда не повторится. Время — слабый настой смертельного яда. Постоянно, медленно пьем его, словно безвредное снадобье. Однако хочется пожить, из любопытства, чтобы узнать, чем кончится этот великолепный переполох. Впрочем, пропади все пропадом: чудаки украшают мир.
— Согласен, но если начнете терять сознание, то вспомните, что в салоне ваша жена.
Майкл переполз на место водителя. Я уселся рядом. Рая, усердно сосавшая кусочек шоколадки, крепче затянулась ремнями безопасности. Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы. Заскрежетав коробкой передач, машина, дернувшись, тронулась с места.
Из-за спины раздался голос, но уже не сговорчивой гостьи, а властной, решительной женщины:
— Александр, мы очень много узнали и поняли за эти несколько дней. Полученная информация наводит на размышления, конечно, тех, кто еще в состоянии мыслить. Народ не просто обворовывают, а наглым образом поимели во все возможные места, всеми возможными способами и заставили радоваться и благодарить за заботу, клясться, что он от этого счастлив, что ему это доставляет удовольствие. Реформы не для блага народа, а за его счет. Ничего не умеющие бездельники делают деньги на том, что обворовывают соотечественников и, мечтая стать уважаемыми людьми, откапывают свои несуществующие дворянские корни, хотя у большинства прародители жили за чертой оседлости.
— У них не корни, у них метастазы, — злобно вставил Майкл.
— Приезжие «варяги» бравируют званием «петербуржец». Правители, грызущиеся за право «пасти счастливое стадо», жалуются на то, что им досталась такая дурацкая страна и, прежде чем в очередной раз занести кнут или отодвинуть подальше кормушку, сетуют на свою тяжелую спасительную миссию, вздыхая, втолковывают обобранным, что они только такое жестокое обращение и заслуживают. Впрочем, население отвечает тем же, мало найдется в мире стран, в которых народ так сильно ненавидит своих правителей. Ничто так не тяготит человека, как долгая неуверенность. Похоже, вся история России состоит из тяжелых и очень тяжелых времен. Что за государство такое, в котором, чтобы воспользоваться провозглашенными правами и свободами, нужно чуть ли не каждый день совершать подвиги?
Я тупо молчал, не забывая контролировать действия водителя. Впившийся взглядом в дорогу Майкл, казалось, супругу не слушал, но вдруг неожиданно добавил:
— Жизнь в революционные эпохи находится за пределами нашего понимания. Город выглядит так, словно его вчера бомбили, а по улицам прошли танки. Лестницы и подвалы — фильм ужасов. Дороги полны колдоёбин.
Рая положила в рот кусочек шоколадки и продолжила жестким, безапелляционным голосом:
— Это парадокс, но Австралия, бывшая страна каторжников и тюремщиков, превратилась в государство дисциплинированных, законопослушных граждан. Хитрить и обманывать себе дороже выйдет. Выгодно быть честным! Философы утверждают, что если бы большинство людей составляли воры, то честность была бы наказуема. Но в вашей стране она или наказуема, или предмет роскоши. Государство погибает, когда перестает отличать хороших людей от дурных. Россия превратилась в страну посредственностей, в которой умным быть глупо. Правосудие существует на финансовом уровне, недоступном обычным гражданам. Справедливость, ставшая для большей части населения непозволительной роскошью, торжествует только в демагогических рассуждениях. Идеология — суррогат духовности, цивилизация — суррогат культуры. Но в России нет даже этих суррогатов. В Израиле одна Стена плача, а Россия — вся Страна плача.
Да, гости, вы много пережили за эти трое суток. Иностранка вынесла приговор не моей родине, а моей дальнейшей жизни. Мечта о перемене к лучшему перестала помогать мириться с действительностью. С трудом из себя выдавил:
— Вы пророк эпохи вырождения.
Я далеко не лихач, но за то время, что мы добирались до аэропорта, можно было доехать до Новгорода. Припарковав «жигуленка» на стоянке в Пулково, Майкл выпалил:
— Классно! Боялся, машина развалится, а мы пулей долетели. Как ездят, как подрезают! А пешеходы так и лезут под колеса, так и лезут. Сплошные самоубийцы. Никогда в жизни так не щекотал себе нервы. Вот это дороги! Словно не по городу прокатился, а поучаствовал в ралли Лондон — Сидней! Забыл спросить, кто такой жмурик?!
Ответить не успел. Рая поцеловала мою макушку.
— Остальное сделаем сами. Прощаемся в машине.
Майкл стал опять никакой. Видимо, он собирался с силами, чтобы самостоятельно дойти до самолета, но, потусторонним взглядом уставившись вперед, пробормотал:
— Это пародия на страну. Когда бордель не приносит дохода, надо не кровати красить, а б..... менять. Помните — худшее впереди. Народ, мужчины которого писают в лифтах, обречен на вымирание.
— Вдруг не будет билетов, — оставив без внимания философские рассуждения Майкла, ошарашенный неожиданной концовкой, повернувшись к Рае, предположил я.
Она посмотрела на меня, как на юродивого. Шквал спокойствия.
— Деньги решат любую проблему, а все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево. Жизнь словно колесо у автомобиля: еще не раз обернется. Живите крупными мазками. Спасибо за все.
Удачно притворившись подвыпившими, всласть насытившиеся «экзотикой» «попугаи» исчезли за дверями зала для очень важных персон.
С целью экономии времени я по телевидению смотрю только новости. В одной передаче получаю сразу: триллер, детектив, комедию, драму, игру «Угадайку», цирковое представление, и все это сопровождается беззастенчивым садомазохизмом, изощренным и циничным враньем. Кроме того, мне нравится, что эти «шоу» идут без антракта на рекламу, видимо, чтобы одурманенно шокированные зрители в перерыве не разбежались.
Вином можно на время смыть проблемы, приставшие к сердцу. Вечером, удобно устроившись перед телевизором за заставленным тарелками и бутылками журнальным столиком, оттягивался, провозгласив тост «За то, чтобы хуже не было!» Иногда бывает приятно ни о чем не думать. Когда голова изрядно затуманилась национальным русским напитком — водкой, приступил к полировке мозгов национальным немецким напитком — пивом. Водка без пива — деньги на ветер. До состояния тупой нирваны оставались считанные минуты, но я явственно услышал:
— …Самолет совершил вынужденную посадку в аэропорту Сингапура. Мендель Рувимович и Раиса Иосифовна были немедленно доставлены вертолетом в одну из частных клиник. Врачам с трудом удалось вывести Менделя Рувимовича из сопора, вызванного сильнейшим сотрясением мозга. Кроме того, у него обнаружили перелом двух ребер и дизентерию. У Раисы Иосифовны констатировали крайнюю степень истощения. Врачи продолжают бороться за жизни доставленных к ним миллиардеров. В опубликованном американским журналом «Форбс» списке самых богатых людей мира, — я плеснул в низкий стакан-шестигранник одно из самых великих изобретений арабского мира, удачно усовершенствованное нашим соотечественником для нанесения наибольшего вреда организму человека. — Рубинчики занимают… — в этот момент я булькнул, поэтому остался в счастливом неведении о месте миллиардеров Рубинчиков в мировой классификации. — Чета контролирует добычу жемчуга на севере Австралии, является совладельцем казино в Мельбурне, едва ли не самого большого в мире, владеет блокирующим пакетом акций компании «Де Бирс» — мирового монополиста по добыче и переработке алмазов. Однако известность Рубинчики ¬получили как путешественники-экстремалы. По неподтвержденным данным, Мендель Рувимович и Раиса Иосифовна возвращались в Австралию из России, где попытались прожить неделю, не потратив ни одного цента. Косвенным подтверждением этой версии является наличие въездных и выездных российских виз в их паспортах. Представитель российского МИДа не подтвердил, но и не опроверг данный факт. Интересное заявление по поводу этой странной истории сделал пожелавший остаться неизвестным недавно уехавший из России, а ныне один из богатейших людей Австралии. Дословно бывший россиянин заявил следующее: «Сомневаюсь, что миллиардеры посещали Россию. В Сингапуре на госпоже Рубинчик было колье, являющееся самым дорогим бриллиантовым украшением в мире. «Прогуляться» по России с таким ювелирным изделием на шее и остаться в живых — невозможно…»
Последней здравой мыслью, промелькнувшей в голове перед отключкой, была: «В кастрированной прихожей, на крючке вешалки три дня болталось ожерелье из алмазов величиной с соски моей грудастой подружки».
Через несколько недель получил E-mail: «Когда есть возможность, делайте людям добро, но не ждите добра от других! Не сердитесь на нас, а то я расстроюсь. Целую, Рая. Господи, образумь русский народ, или ты от него отвернулся? Обнимаю, Майкл. Санкт-Петербург не тяжело больной бомж-побирушка, а жмурик, вокруг которого столпились мародеры и несут почетный караул».