Лесовик

Затерянная в лесах маленькая деревенька Вековка в лютых лесных пожарах 1972 года сгорела совсем. Несколько лет спустя  рядом с этими пожарищами на железной дороге, связывающей Москву с Уралом и Сибирью, выстроили большой транспортный железнодорожный узел. Вокзал там стоит прямо среди Мещерских лесов и непролазных болот, а посёлок железнодорожников находится чуть в стороне.

На вокзале всю ночь кипит жизнь. Пассажиры, приехавшие из сёл и деревень в этой округе, сидят, лежат и дремлют тут ночами, ожидая утреннюю электричку в стороны Москвы или Мурома. Однако ещё больше на этом лесном вокзальчике продавцов хрусталя. Возле самого вокзала давно построены ряды магазинчиков, где продаются всевозможные вазочки, фужеры и салатники, сработанные в их райцентре – городе Гусь-Хрустальный.  Много в вечерние часы и частниц-продавщиц этого товара, бегающих со звенящими коробками возле остановившихся поездов дальнего следования.

Я наловчилась в девяностые годы ездить в Москву и обратно электричками. Хоть это и дольше, зато гораздо дешевле. Тогда наш завод больше стоял, чем работал, денег не хватало, а времени – хоть отбавляй. Однажды, когда я подобным образом ехала в Москву и, прибыв на ту станцию с Мурома, задремала на жёстком кресле под гогот продавщиц хрусталя, а проснулась в полной тишине. Даже свет вокзальных ламп немного притушили. Вокзальные часы показывали начало второго, а в целом зале я оказалась одна, даже кассирша, видимо, куда-то отлучилась.  Почему-то ни пассажирских поездов, ни даже товарных составов  за большими вокзальными окнами я не видела.

За станционным забором чернел только густой мещерский лес. Вдруг входная дверь отворилась, и в здание вокзала вошёл с виду чудаковатый седобородый дедушка, одетый в какой-то потёртый серый пиджачок, линялые брюки такого же цвета и обутый в подвёрнутые резиновые сапоги. За спиной этого пассажира болтался тощий видавший виды рюкзак, а голову украшала старомодная кепчонка.

- Здравствуй, раскрасавица, можно рядышком с тобой время скоротать?- цветисто обратился ко мне странный посетитель, и я в ответ поздоровалась и пригласила его присаживаться. Поняв, что на этом мой сон закончился, я приготовилась слушать этого деда.

-   Ты в Москву или на Муром топерича?- продолжал живописный дедушка. Я ответила, что еду в Москву. Он пригладил бородку и улыбнулся:

-  Все едут, едут. А я больше пешочком хожу. Лес наш - это и есть жизнь. Деревья в нём живые и зверьё имеется. Только вот ныне зверь человека боится. А я зверушек и растения всякие охраняю, не обижаю. Нечего зверя убивать. Можно питаться грибами, ягодами, растениями всякими. Они, правда, тоже боль чувствуют, но не так, как зверь. Зверь – совсем как человек, как дитя малое. Ну, я вижу, что и ты лес любишь, верно?

- А как же его не любить, если грибов нынче много. Нам на заводе денег почти не платят, так я для своей семьи грибов много натаскала. Да и вообще я с детства по лесам с отцом ходила и ездила, люблю деревья в нем, цветы, грибы-ягоды собирать. Хоть живу в городке, но небольшом. Лес от нас рядом, вот, я туда и хожу часто.

Тут я взглянула деду в лицо, и показалось мне, что у него, как у кошки, зрачки вертикальные. Что за чудеса? Пригляделась – нет, человеческие, круглые. И всё-таки какой-то странный старик, -пронеслось в голове.

- Ну, спасибо тебе за компанию, - произнёс мой собеседник, вешая рюкзачок на плечи.- Пора мне идти. Счастье тебя ждёт и радость. Ты деньги не любишь, не гоняешься за ними. Правильно, не в них – счастье. Иди по своей дороге, она – правильная. Дед улыбнулся мне и ушёл в лес за железнодорожным полотном.

Тут в здание ввалилась целая толпа народу, видимо, с автобуса, вскоре подали электричку на Москву, и я уехала по своим делам. Возможно, я бы забыла об этом чудном старике, но спустя пару-тройку лет услышала о нём снова. На этот раз ехала я из Москвы и попала в холодный моросящий дождь. Выйдя из тёплого вагона, я сразу продрогла и решила погреться чаем в круглосуточном привокзальном кафе. Примостившись с огненным напитком в уголке, я невольно прислушалась к разговору продавщицы и покупательницы, очевидно, знакомых между собой.

- А ведь опять этот лесовик приходил. Слышала о нём, - Собеседница кивнула. – Я-то не видела, но другие видели. Вот, Нин, у нас тут кассирша Зоя работала, пенсионерка. До того баба жадная; и пенсию-то получает, и в кассе ночами сидит, а ей всё мало. Наладилась и за уборщицу полы намывать ночью, когда пассажиров мало. Вот у неё с часа ночи как раз – время уборки. Она воды горячей в ведро налила, резиновые перчатки натянула, швабру наладила, а тут – этот дедок и вваливается в вокзал.  Она разозлилась. Вообще эта Зоенька – тётка неприятная. Только и разговору у неё, что денег мало ей. И давай она орать на старика, мол, куда тебя, старый, черти принесли? Лежал бы себе на печи ночью.

А он ей и говорит, мол, скоро ты все свои работы–заботы забудешь, а долго полежишь и отдохнёшь. И ушёл. И что ты думаешь? Прямо на этой неделе нашу Зою инфаркт хватил. Не то, что работы, лежала в больнице долго, а тетерь чуть ходит. Теперь этого дедушку все боятся. Вдруг чего плохого напророчит…

Допив свой чай, я сразу же уехала в нужном направлении, но образ лесного деда с его странными кошачьими глазами не уходил из моей памяти.  И опять несколько лет спустя в том же кафе я вновь услышала о нём.  На сей раз за крайним столиком расположилась за чаем и перекусом компания мужчин-железнодорожников. Они так громко гоготали, что я невольно прислушалась.

- А вот я такое расскажу. Был у нас путевой обходчик Серёга Киселёв. Если кто знает: такой рыжеватый, кудрявый, морда простецкая разинистая, улыбчивая. Нашёл он себе сожительницу-оторву. Красивая, но больно размалёванная и шумная.  Пошёл как-то раз Сергей по грибы. Ну, набрал, домой пора, а тут дождь. Глядит он, средь леса избушка небольшая. Прямо – баня, а не избушка. Он туда, постучал. Его позвали войти. Мокнуть-то не охота, вот и зашёл . Глядит: в пол-избушки печка русская. А на лавке у оконца седой дед сидит.

- Попей-ка чаю с ягодами, - пригласил хозяин и продолжает,- ты, милый, зайди к маме сперва. Она тебе неприятную вещь скажет, но зайди. Мать тебе добра желает. А попьёшь чайку, погреешься и иди себе, а я устал, в сон клонит.

 Тут дождь кончился. Попив чаю, Сергей пошёл к посёлку да к матери и зашёл, дом её был ближе. Мать ему и говорит, мол, хорошо, что пришёл, сынок. Говорила я тебе: с этой вертихвосткой не живи, не послушал ты. Ушёл к ней. А из тюрьмы её первый муженёк явился. Она тайно от тебя с ним общалась. Он теперь тебя убить грозится. В этот раз Серёга мать послушал. После уж увидал этого  красавца с железными зубами. Такая, братцы, рожа неприятная и пальцы веером, мол, я - тут главный. Но эта парочка в Москву подалась, а Сергей встретил хорошую бабёнку, приветливую, хозяйственную и не крашенную. Так что дедушка-лесовик добрым людям помогает,  Сам в себя гляди. Если ты - плохой человек, то дед и проучить может. И не вздумайте, ребята, ему грубить.  Да и никому не грубите. Вдруг это дед лесовик вам явится.

Тогда я подумала, что мне дедушка показался добрым и приветливым, а счастье своё я обрела после встречи с ним, когда стала посещать литобъединение «Муромские родники». И дорога эта - моя, и поэты-писатели – мои люди по духу. Всё, что я с ними имею – издание общих книг, поэтические вечера, выступления перед читателями, посещение поэтических фестивалей – это и есть моё счастье, и о большем мечтать не стоит. И от лесов своих дремучих Муромских я не хочу никуда уезжать.
                7-7-2023