Стать картошкой

(быль)

Колька всегда, собираясь на долгую пьянку, специально одевался  экстремально. Чтобы не жалко было упасть. В этот раз он был в каком-то ветхом шушуне цвета протухшей ветчины и в  дедовском галифе образца сорок первого года. Он боялся, что придется ночевать в подъезде или в полиции.

- Заберут! - заметил я, оглядев его экипировку.

- А меня в любом случае заберут! - справедливо заметил он. И в чем-то он был прав. В последнее время все его попытки привить себе культуру потребления алкоголя неизменно заканчивались ночлегом в отделении милиции. Колька конкретно спивался на моих глазах, и я ничего не мог с этим поделать, потому что и сам стремительно спивался.

 А вообще мы собирались просто попить пивка. Что тут такого в самом деле-то. Мы не спеша шли по переулку, наслаждаясь свободой и независимостью от земной жизни и чудесными перспективами выходного дня, открывающимися перед нами в связи в образовавшимся стольником. Навстречу шла прекрасная длинноногая девочка подросток. Она уже вероятно осознавала, что она - прекрасна и оттого загадочно улыбалась. У девочки были маленькие козьи грудки, с вызывающе торчащими дерзкими сосцами. У меня возникли греховные мысли. Я их тут же отогнал, но недалеко.

- Даже не думай! - сказал мне Колька, неизвестно что имя в виду.
- Весной у меня обостренное чувство прекрасного! - ответил я.
- Это воспаленное либидо! - пояснил Колька.

Неожиданно из-за угла нарисовалась живописная цыганка, со всеми наворотами: кольца, золотые серьги, набор юбок торчащих, как и положено, одна из-под другой. Увидев Николая, она как бы даже отчего-то опешила.

- Мущщина! - заорала она с императивными интонациями в хриплом, прокуренном голосе. - Дай десять рублей! Я тебе все расскажу! -  она нагло схватила его за рукав шушуна.
- Да я все знаю! - ответил растерявшийся Николай, пытаясь оторваться от цыганки.

- Дай десять рублей! - а то картошкой станешь! - строго предупредила она.

Вообще, Колька - не жадный. Он после второго стакана может угостить даже врага своего. Но, это только после второго стакана. А у нас еще ни грамма во рту с утра не было! Цыганка этого не могла знать. Ей бы подождать десять минут. Пивная была уже видна невооруженным взглядом. Но цыганка ждать не желала.

- Пошла ты на ху...! - возмутился вдруг Николай. - Дай ей десять рублей! С какого хрена? Нашла олигарха! Иди на х....!


Она его вывела. Это после второго стакана его уже ничем не выведешь. Не успел я ничего сообразить, как Кольки не стало. Он вдруг растворился, словно его и не было. Не стало и цыганки. А на земле, на том самом месте, где только что стоял мой друг, валялась большая такая бурая, продолговатая картофелина.

- Коль! - крикнул растерянно я, оглядываясь по сторонам. Волна страха вдруг накатила на меня и окутала с ног до головы. Я, конечно, слышал о всяких таких цыганских штучках, но слабо верил в них.

- Коль! - уже обратился я к картохе. Картоха глядела на меня своими многочисленными глазками. - Ты что ль, Коль? Что б я сдох! Что она с тобой сделала?


Но Колька безнадежно молчал. Мои нелепые восклицания были замечены проходящей мимо массивной теткой с двумя большими клетчатыми сумками. Она с интересом остановилась возле меня, поставив сумки на асфальт. Я быстро поднял Кольку с земли, аккуратно положил в карман и не оглядываясь пошел прочь. К пивной. Я взял две кружки пива и выложив картофелину на стол, стал внимательно рассматривать ее. Картофелина. Как картофелина. Ничего особенного.


- Николай! Если это ты - дай мне какой-нибудь знак! - сказал я тихо, с опаской оглянувшись по сторонам. - Если честно, то Я не верю, что это могло произойти!


И в следующее мгновение картофелина медленно перевалилась на бок. Волосы на моей голове зашевелились. От отчаяния я даже заскрипел зубами. Я осторожно взял картофелину и приложил ее к пенистой поверхности холодного пива. Мне показалось, что я даже слышу звуки знакомого Колькиного причмокивания.

- Надо что-то делать, дружище! - сказал я, закуривая. Мне хотелось дать и Кольке закурить, но я не знал, где у него рот. Через час, допив пивко я положил картофелину в карман, вышел из пивной. Мне надо было срочно найти ту цыганку, чтобы отдать ей эти несчастные деньги. Пусть подавится! Я полдня бродил по унылым улицам в поисках этой ведьмы, но все без толку. И тогда я пошел прямиком в полицию. В отделении было на удивление пустынно. Стояла какая-то непривычная нехарактерная тишина. Ни тебе хулиганов, ни проституток. В кабинете начальника отделения сидел капитан с одутловатой уставшей физиономией, и что-то лениво жевал, играя желваками.

- Мой капитан! - сказал решительно я, выложив перед капитаном, картофелину на стол. - Вот! Это Николай! Мой друг!
- Славный парень! - одобрил капитан, мельком взглянув на картофелину, при этом даже не улыбнувшись. - Эк, она его уделала!

- Что? - воскликнул я с удивлением. - Так, что же? Выходит, это не первый случай в истории мировой парапсихологии?

- И даже - не второй! - ответил уверенно капитан, кивнув куда-то в угол. Оглянувшись, я с ужасом увидел в углу кабинета три мешка доверху наполненных картошкой.

- Видал – урожай? Как с шести соток! Червонец пожалели,  -  с сожалением сказал капитан, и в отчаянии покрутил головой капитан. - А оно, вишь, как повернулось. Хотя, с другой стороны, кто же знал? Так ведь?

- Так... Это... Отчего же вы ее не поймаете? - растерянно спросил я.

- Бесполезно! - сказал капитан мрачно,  - Она всех моих ребят в маракуйю превратила! Весь участок! Так что - угощайся вот лучше. Кислые, заразы! - и он великодушно пододвинул ко мне кучку зеленоватых, сморщенных плодов экзотических заморских фруктов. - Отчаянные были ребята! - добавил он, с грустью разглядывая надкушенный плод.