Национальная идея

Государство – организованное проживание людей на определённой территории, это уникальная среда для развития личностей – граждан, язык, набор ценностей и стереотипы поведения которых созвучны этому объединению. Существуют факторы интеграции и дезинтеграции. Государство в той или иной степени может иметь индивидуальную цивилизационную и культурную основы, так и принадлежать к группе побратимов. Самым естественно интегрированным можно считать компактное монорелигиозное, моноэтническое, монокультурное континентальное государство с географически выраженной границей, нужными запасами полезных ископаемых, посевными площадями и круглогодичным выходом к морю. Национальная идея такого сбалансированного государства ну прям излучается его нутром. Что-то вроде «мы все одинаковые, молимся и работаем». Земля родит, климат благоприятен и предсказуем, «прибавочный продукт максимален», логистика совершенна. В религиозной традиции жителей будет сделано ударение на актуальность «строительства рая на земле». Если рассматривать аврамические религии, то, вероятно, здесь приживётся христианство протестантского толка. Культурные архетипы сконцентрируются на межличностных отношениях, что отразится в развитии правовой системы. Однако, «чувство сущности» личности, скорее всего, будет забыто. Такой структуре и революции не страшны – сытые думают одинаково, тут плевелы взойдут если только их специально посадят. Есть еще сценарий допущения деградации и инфантилизма коренного населения в тепличных условиях. А это уже зависит от реакции местных элит на политику других государств. А историю, как известно, пишут победители. Пункт в трудах «о прочих равных условиях» российских «младореформаторов» и «специалистов по развалу территориальноинтегрированных империй» явно не подтверждается историей. Всегда будут агрессоры. А «народы мятутся» во все времена вследствие «заражённого состояния человека и вселенной в целом» и история человечества — это история войн. В международных конфликтах же, «естественному и сбалансированному» государству с трудолюбивым населением, есть что терять, оно попытается откупиться, трудности переносить не станет.
Если аналогичное государство лишить части естественных границ и ресурсов, скажем представить страну-архипелаг, то «эволюция» пойдёт не в сторону «трудолюбия», но скорее агрессивного посредничества. Естественно, что таких стран группа, и все они антагонизируют континентальным. Обычно в результате голодной конкуренции «крыс в бочке», побеждает самый коварный и не боящийся «ни своих и не чужих кровопусканий» «крысиный волк». Этому государству «кровь из носа» нужно будет обеспечить контроль над морями и торговыми путями. Пройдя через «ряд сэлдоновских кризисов» оно обретёт нужные ресурсы. Ведь море это ему «мать родная», это естественная преграда и защита, но только в условиях его контроля. Население будет стремиться разбогатеть более не трудолюбием, а как торговые посредники в международной торговле. Развитый флот и маленькая сухопутная армия «создадут условия» ослабления традиционной наследуемой власти. «Вектор силы» сместится к банковской, торговой и промышленной элитам. Таким образом структура власти станет многоконтурной – глубинная олигархическая власть и фасадно-публичная контролируемая монархия или демократия с выбором нужных кандидатов. Революции здесь не то, что не страшны – они здесь нужны это способ публичной перекраски «демократического фасада». «Государство пират» активно начнёт манипулировать «континентальными соседями», травя неугодных и «накачивая ресурсами» подчинившихся, любыми способами ослабляя сильнейшего. Выберет «наиболее лакомые континентальные куски» для колонизации с геноцидом «демонизированных каннибалов» - аборигенов. Характер «граждан побережья» будет напорист, решителен, деловит, ведь что бы выжить в морской стихии нужно быть безжалостным, идти на риск по плану и без плана. Такие люди всё отдадут ради личной выгоды и личностного роста, они готовы безжалостно конкурировать, здесь выживает самый сильный и приспособленный. Как бы «сетевое государство – пират» не идеализировало «идола свободы» саму «свободу» у себя в метрополии оно научится «держать в скрытой узде», имея все ресурсы для «прокачки скрытого аппарата принуждения».
В общем перекормленные «чужими хлебами» элиты такой «пустившей метастазы» страны» сплотятся в «капиталистическое ядро» и произведут вероломное накопление капиталов путём эксплуатации подконтрольных стран и государств, выкачки ресурсов в «выгодных» торговых операциях, допуская масштабное «эволюционное неравенство», что способствует ответной реакции в виде распространения социалистических идей. Экспансия и посредничество «сетевого государства» несменяемых элит – собственников большинства ресурсов и благ, скрытых или явных владельцев финансово-промышленных групп кристаллизуется в инструментарии «мирового денежного сеньёража» и «культурной глобализации». Очевидно, что элитарные группы, контролирующие эмиссию денег, «возьмут всё под свой контроль». Гипертрофированный и паразитический «банковский сектор» может организовывать финансовые кризисы, изменяя денежное предложение, скупать прогрессивные предприятия за бесценок в период рецессии. Структурообразующая экономическая идея – свобода перемещения ресурсов, капиталов, населения при явном доминировании «родных транснациональных корпораций». Корпорации запустят процесс экономической глобализации путём перемещения вредных производств, кроме «военного сектора», в страны третьего мира с дешёвой рабочей силой, что и будет проявлением экологического фашизма. Своё же население будут направленно травить «вертолётными деньгами» и разнуздывая потребности вплоть до неестественных, ибо постиндустриальная экономика – это экономика гипертрофированной сферы услуг и финансовых махинаций на фондовом рынке.
Для консолидации элит одного мотива «наживы» будет явно недостаточно. Высший контроль станет осуществляться и на «религиозном уровне». Меньшинство, организованное фактически тоталитарной замкнутой демонической идеологией, будет «горячим ножом по маслу» резать разнузданную инфантильную общественную массу по своему произволу. Победители в инфернальной экономической гонке совсем не рефлексируют по поводу войн, работорговли и наркоторговли, занимаются «самолюбованием» своего уровня жизни и технологического развития с констатацией «эволюционного лидерства». Но «связь со стихией» на всех уровнях постепенно вытравит «христианские архетипы» и снизит «творческий потенциал». Религиозный вектор будет отдалятся от «земной конструктивности протестантизма» к «разлагающему гедонистическому язычеству с демоническим компонентом». Философские течения «понесёт» в редукционистском-нигилистическом русле. Здесь часть всегда будет важнее целого.
Деятели массовой культуры так же погрузятся в стихию «эволюции», «проклиная» народные массы на максимизацию удовлетворения естественных и неестественных потребностей. «Расчеловечивающий контент» под «рекламными соусами» всегда продаётся лучше нравоучений. Эксплуатация инстинктов как «золотого инфернального дна» запустит процесс «отрицательного стортинга» в творческих элитах. Свою бесталанность и непрофессионализм они прикроют тотальным нигилизмом и ненавистью. «Олигархат» по-своему «возглавит пьянку» финансированием продвижения «нужных» идей и «отмены» ненужных людей. «Мягкая сила» повестки и дискурса диктатуры плутократов окончательно «придушит подушкой» творческий потенциал деятелей культуры. Шаблонный порок будет поставлен на конвейер для управления массами. Ведь «победителям», пирующим на финише, новые конкуренты ни к чему, следовательно, любой идейный конструктив нужно пресекать и изолировать. Естественные «протестные» настроения реальным социальным неравенством будут «канализированы» в суррогатной контролируемой борьбе за экологию, права меньшинств, национальностей и гендерных отношений. Но не только римское «разделяй и властвуй» «на вооружении» у «прикормленных» политтехнологов. Регулярные инвестиции пойдут в «отработку покаянных идей», а также в диаду: скрытно и опосредовано создать проблему – публично и непосредственно её же решить. Нарочно растлить и дезориентировать, а затем кинуть «петлю покаяния», обвинить, опустить и дать ложный «путь спасения» в потреблении. «Мягкая идеология» конгруэнтная человеческим порокам для манипуляции масс социальными инженерами.
Национальная идея в таком государстве также будет двухуровневая. Идеология для «потребителей» с научным «тылом» и сластолюбивым «фронтом». И идеология технократической элиты неогностиков с локальной эзотерикой и инфернальными культами. Первые будут свято верить в «свободу, демократию и права человека», исповедовать «крайний индивидуализм» и «научный подход», индивидуально и по-научному в «метрополии» проедая 40% мировых ресурсов для удовлетворения своих «разнузданных массовой культурой» потребностей, а драгоценную «свободу» «прожигать» в страстях и похотях, эффективно самоутилизируясь в болезнях, принося прибыль фармацевтическим корпорациям. Крайний индивидуализм в лозунге «построй себя сам» начнёт «попахивать хаосом морской стихии». Этот же принцип будет «взят на вооружение» для экспансии в мировом масштабе. Неагностическая сектантская элита «свободу» будет почитать как идола, пытаясь «отменить Бога», вожделея «свободу от Создателя». Когда роботы начнут делать роботов и массовые армии будут не нужны вследствие накопления оружия массового поражения и средств точной доставки, а на искусственный интеллект можно будет свалить «искусственную ответственность», в элитах, вероятен раскол с провозглашением «нулевого роста» той частью, которая наиболее деградировала. С «победой такого» сценария и тотальным отрубанием «христианских корней» начнётся «конец света». В такой социальной структуре система образования, аналогично, будет двухуровневая – «демократическая масса» методично будет «окуриваться нужными идеями» еще со школьной скамьи. Родовая элита собственников и сопряженная корпоратократия пойдёт обучаться в «свои заведения» с ранней вербовкой в «религиозные группы» для обеспечения консолидации, эксплуатируя «религиозный инстинкт».
В историческом процессе «мировая империя» вследствие изобилия капитала будет лидировать, первыми приматывая «победительские лавры» к модернистским и постмодернистским «язвам». Однако, тупик такого развития и укладка всего мира в «прокрустово ложе» расчеловечивающей глобализации, естественны. Задумав «новое средневековье» для масс, а технократическое общество тотального контроля для себя, элиты подпишут смертный приговор человеческой цивилизации. Некий субъект чипом в голове, позволяющий моделировать любые физиологические процессы и визуализировать образы – это самоуничтожающийся субъект. А появление следующей «кремниевой» ступени эволюции в виде искусственного интеллекта и оцифровки человека – это деградационный отказ от объектности. Такова естественная сущность гипотетического глобального сетевого государства-стихии как лицемерного трансспрута, который гниёт с головы, провозглашая «новый мировой порядок» а выделяющиеся токсины травят весь земной организм.
Такое место в человеческой истории на первый взгляд детерминировано и задаёт вектор инфернального доминирования в мире. Но «путь до конца» к мировой глобальной империи выберут те элиты и того государства, которое на глубинном архетипическом уровне абсолютно откажется от конструктивных смыслов во имя личного сверхпотребления. Эти люди своим свободным решением презрят сущность христианства и исторгнут его от себя во имя экспроприации всех земных ресурсов и благ. Но всегда есть добровольный личный выбор вплоть до эмиграции в те страны, где легче «оставаться человеком». Либо потерять человеческий образ ради комфортного места в «золотом миллиарде».
В полярном примере разберём «жизненные пути» крупных многоэтнических континентальных государств-антагонистов «сетевого» с суровым климатом и сложным географическим положением. Проблемная география здесь как мать родная – «хартленд» существует только при естественной природной «защите» с минимум двух сторон. Это могут быть горные массивы, область жарких пустынь или вечной мерзлоты. Континентальный простор не особо плодороден, здесь естественная зона рискованного земледелия, однако ресурсообеспечен и даже богат. Но сложная логистика и климат, «масштабная природная рента» сводят на нет возможность естественного экономического развития. Казалась бы сама природа строит границу от всего остального мира и берёт за это плату. Исторически континентальный простор – колыбель «кочевых цивилизаций», наводящих ужас на жителей побережья, что обязательно отложится в их «коллективном бессознательном». «Эволюция» континентальных государств многофакторный процесс. Если через континент «проходят» торговые пути мирового значения, то здесь возможна самосборка «транзитного» государства, зарабатывающего контролем над посреднической торговлей, а также торговлей ресурсами континента, включая рабами-соплеменниками. Такое бизнес-государство уязвимо как объёмами транзита, так и общепринятыми малоконструктивными «купцово-продажными архетипами», оно неизбежно обречено на деградацию и распад. Если транзит минимален, то делить нечего и раздоры будут «от безрыбья», средств не хватит для финансирования «государственных институтов и вооружённых сил», если же максимален, то «зажиревшие» торговые города захотят самостоятельности для «большей выгоды», что запустит феодальную фрагментацию.
Народности равнин континента вследствие внутренней миграции будут иметь схожий фенотип с некоторыми идейными различиями. Или идейное сходство при внешней непохожести. На риторический вопрос о целесообразности большого государства либо группы малых ответит сама история. Раздробленность континента на группу постоянно конфликтующих друг с другом государств, когда одни, с лучшим географическим положением с лакомым кусочком морского пляжа и портами или судоходными реками будут угнетать континентальных, прожигая и без того ограниченные ресурсы, естественно выгодна государству, выполняющее роль «сетевого» в определенный исторический период. Но такая конструкция в период средневековья и нового времени в целом не устойчива и не реалистична. В глубине континента сформируются террористические кочевые «племена», которые «дадут прикурить» комфортабельным прибрежным. Общее развитие народностей континента может остановиться в «родо-племенной стадии». Другой вариант развития – появление агрессивного суперэтноса с выраженной националистической составляющей всех и всё перемалывающего на своём пути актуален для более благоприятного климата и средних объёмов «прибавочного продукта» и общей заселяемой площади. Если же климат непредсказуем и засушлив, среднегодовые температуры низки, «прибавочный продукт» минимален, а просторы максимальны, то потенциален архиинтересный вариант. Про такую страну поэты будут говорить, что она граничит с Богом, писатели что это «естественный монастырь», политики, что это страна-загадка. Любой философ согласится, что её земными мерками не измеришь и в неё можно только верить. Духовное государство, страна-дух, земля смысла, царство идеи, территория сущности, архетипический край.
На просторы континента будут мигрировать те индивиды, кто не хочет «толкаться локтями» в перенаселённых зонах с масштабным морским побережьем и благоприятным климатом. Тропическая погода и морские глубины – щедрые няньки, но ресурсы ограничены, к тому же человеческая популяция при традиционных взглядах на жизнь, прогрессивно увеличивается. Связь с «матушкой природой» или «женским началом» но побережье сильнее, сильнее и «эволюционная конкуренция», где «выживает сильнейший и напористый» и далеко не «моральными» путями. Суровый климат, постоянное преодоление трудностей жителями континента воспитает у них определённые психологические черты. В первую очередь это коллективизм и взаимовыручка – так проще выстоять в борьбе с природой. Ведение сельского хозяйства в рискованной зоне при коротком вегетативном периоде растений ограниченного набора даст способность трудовой мобилизации в сжатые сроки, но не выработает «методичности и размеренности» в труде как у жителей других климатических зон, где всегда будет прямая пропорциональность трудозатрат и предпринимательской инициативы с полученным результатом. Характер «оседлых континенталов» будет скорее мягкий, незлобливый и даже нерешительный – «дурные головы» занятые состязаниями с природой «про ноги» совсем забудут, постоянные лишения выработают неприхотливость и естественное смирение. Деятельность в форме служения здесь более конгруэнтна психологическим особенностям жителей. Любое крупное континентальное государство с ограниченными ресурсами и любой степенью авторитарности по своему размаху не сможет тотально ограничивать свободу личности. Простор не позволит регламентировать всё и всех. И большой вопрос, где больше свободы личности там, где все предписано и контролируется, либо где законы еще суровей, но обязательства по их исполнению не тотальны.
Большое многоэтническое континентальное государство в суровых природных условиях возможно только при наличии более крупного народа-донора и более мелких-реципиентов сателлитов. Народ-донор – это ядро смирения и терпения. Нужна определённая численность для концентрации ресурсов. Но рост популяции сдерживают те же природные факторы. Большая численность населения для «агрессивного» поглощения окружающих народностей никогда не сформируется. Не сформируется и «агрессивная националистическая идеология», ведь любые «горячие головы» эффективно охлаждаются долгой и снежной зимой. Но вот сателлиты могут быть даже агрессивными на определённом историческом этапе. Центр подвергается «набегам» и строит «линии обороны» пока периферические не попадут в его орбиту и государство не выйдет к естественным природным границам. Еще один мотив расширения – выход к морю для «улучшения транспортного положения, «вода континенталам будет нужна как воздух». Просторы континента «общие» и народ-донор практически не будет угнетать сателлитов, а, напротив, будет «выравнивать» развитие и «снабжать ресурсами». Религиозная «конгруэнтность» – аскетические учения с развитыми «концепциями» служения и вознаграждением в загробной жизни. Путь индивидуализма и личного обогащения трудом здесь мало реалистичен – условия среды непостоянны, рынок беден. Земная жизнь полна трудностей и лишений и любой индивид будет жаждать «загробную конфетку». А для любого «посильного конструктива» как попытки отыграть «малый потенциал» естественного саморазвития, нужна идея «служения». В центре закрепиться, например «Православное христианство». В религиозных системах более «тёплых областей» может доминировать идея «божественного предопределения и дарования богатства богоугодным людям». В целом периферия будет «более гедонистична» и ориентирована «на земное существование», что станет потенциальным источником конфликтов.
Исторически масштабное континентальное государство будет отставать от соседей с более благоприятным климатом и географическим положением и у его населения сформируется «естественный комплекс неполноценности». В «тёплых краях», априори, средний уровень жизнь выше, быт комфортнее, а потребление «слаще». Тропические фрукты, дары моря, «райский климат». Экономические процессы интенсивней, «плоды модерна» и завязываются и гниют быстрее. Научно-техническая и промышленная революции стартуют именно здесь. Самопроизвольно на «такой плодородной почве» зародятся множество конкурирующих производств, которые в последствии укрупнятся и превратятся в «корпорации». Естественно, «натренировавшись» на местных рынках, они начнут экспорт к потенциальным покупателям на континент. А «завистливые» континенталы будут «воспевать импортные пироги, что всегда вкуснее», товары потребления «что для людей» и всё качественное и прогрессивное с «неродной приставкой».
Гипертрофия традиционной структуры сословного общества – приспособительный механизм выживания в мире с «вылупившимся из научного яйца модернистским кощеем». Государство, где монарх правит «государственной божественной колесницей», где духовенство, «ухаживает» за «идеологическим деревом», где дворяне «защищают райский сад», а крестьяне его «возделывают» будет, естественно, стремиться к самоконсервации. Здесь крестьянская община сохраняется максимально долго, а построение сбалансированной индустриальной экономики невозможно. «Замороженное экономическое развитие» может растаять «модернистской весной» пачкающей революционной трясиной. Такая структура, основанная на вере инерционна и наиболее уязвима для «волчьих ям» прогресса. Сама по себе «научная революция» в христианской цивилизации неизбежна и, в сущности, увеличивает человеческий потенциал. Но вот как им пользоваться, как удержать в руках и как применить «научный технологический меч», который при «близорукости пользователя» эффектно рубит все религиозные смыслы? На такие вопросы «модернистское прометеевское мировоззрение» в своей сути, ответить не способно. Комфортабельный модерн приводит либо к постмодернистскому разврату, либо окроплению настоящей кровью алтаря потребления. Обманчивая «коррозия христианского духа» оставит единственный путь выживания большого континентального государства – насильственная вера в «модернистских идолов» со всеми минусами этой опасной дороги. Но другой дороги просто нет. Благой путь «христианского поглощения модерна» возможен только после накопления исторического опыта. Модернистский кощей псевдонаучным мечем уже разрубил фундамент веры – элита стреляется на дуэлях и увлекается эзотерикой, а суеверный народ не умеет даже читать. Исторический путь континенталов при любом анализе сложен и трагичен.
Технологическая революция предполагает создание крупных связанных предприятий, долгосрочных инвестиций, технологических цепочек. Это и без того будет раскачивать «лодку континентальной экономики», увеличивая как дисбаланс в доходах разных слоёв населения, так и разницу в экономическом развитии территорий. Новая «промышленная элита», априори, зависима от логистики комплектующих и инвестиций мировых корпораций, которые есть «кровь от крови» порождения сетевого государства – антагониста. Континентальный капитализм - он по умолчанию периферический. Развивается локальная добыча сырья и транспорт по его вывозу в порты. А также торговля на местных рынках импортным товаром. И, конечно, пышным цветом с некоторым паразитическим душком расцветает банковский сектор и фондовый рынок. Многоукладная развитая экономика усилиями «рыночных агентов и инвесторов», т.е. «снизу и естественно» быть построена не может как по причинам низкой рентабельности, так и «сдерживающей политики» элит сетевого государства. Своя же «экономическая элита», будет вывозить капитал в банки «сетевого государства», дёшево кредитоваться там, учить детей тоже там и плавать на яхтах по тамошнему побережью. Она перевербована и непатриотична, это естественный проводник «сетевых интересов» по колонизации континента. Она хочет большей прибыли и поэтому склонна угнетать «бывших соплеменников». В том числе и морально, подгоняя дизайн и подписи на упаковке на иностранные языки, ориентируя потребительскую продукцию на внешний рынок. Закономерно, что в «навязанном каноне» демократии представительство «импортных интересов» будет превалировать, как и представительство «добывающих отраслей», а вопрос «свободы» капиталов или бегства станет «краеугольным камнем экономики» как и вопрос «свободы» для процессов смуты в политике.
Политика на «континенте» — это своеобразный «маятник», качающийся от «спасительного кровопускания диктатуры» сильного лидера к «смутной элитарной меркантильной грызне». Континентальная почва всегда более плодородна для одиозных лидеров. Парадоксально, но именно они здесь более представляют интересы большинства, чем режиссируемый капиталом «демократический процесс». Они лучше «слышат биение исторического сердца» и «пробегают полвека в пятилетку», организуя сверхнапряжение народных сил. Высокая активность, закономерно, порождает и большее количество ошибок. За которые их потом и поливают грязью, «все обиженные и проплаченные», нигилистически презирающие буквально всё в мире, кроме, пожалуй, инструментов экспансии заокеанского хозяина. Но таким «спасителям» ничего и не остаётся, как ревизировать «долгий ящик насущных проблем». Год за десять - и диктатор стареет, открывая путь местной элите «расквитаться по полной» и «отбить все потери», даже с «продажей национальных интересов».
Поведение творческой элиты на континенте – это безусловное подражание «культурным деятелям сетевого государства» без производства чего-то уникального. А у «лидеров-сетевиков», скучающих на кровавом финише, инфернальная паразитическая политика «тормозов» для массового зрителя. Управляемая деградация на эксплуатации инстинктов и пороков – неплохой инструмент сдерживания роста численности населения, как и «всякого конструктива», да ещё и заведомо рентабельный. Другой вектор «отработки заокеанского заказа» — это сеяние раздоров и исторической смуты. Здесь «континентальные культурные деятели» мотивированы ещё и психологической обидой. Дело в том, что в периоды «авторитаризма» диктатор или доминирующая партия «вносит свою лепту в культурный фон», мобилизуя «пропагандистскую машину на национальное строительство» блокирует «пропаганду страстей», изымает сверхприбыль, блокирует «свободу передвижения творцов», а также репрессирует наиболее упёртых.
Такая неотрадная и непатриотическая характеристика экономических и культурных элит на континенте это статистический энтропийный вектор «к океану» с его потреблением и дарами. Логично, что это не исключает отдельных индивидов с любовью к континентальной Родине. Однако, естественные законы здесь часто заставляют «расплыться действительность в грязь» и только «силы духа» этому могут воспрепятствовать.
Чем основательней стратегия мобилизации «континентального государства», чем тоталитарнее «политический режим», что в объективно является единственным способом «выжить», тем гипертрофированней «аппарат принуждения», который, закономерно, сам становится политическим фактором. В сетевом государстве с этим «проще», там частные военные организации элитарных группировок уравновешивают как друг друга, так и официальные государственные силовые спецслужбы. Стабильность на континенте определяется уровнем контроля силовых структур диктатором, и «преданностью» защитников Родины. То есть фактором чести и духа, идеологической «слипчивостью» с доминирующей национальной идеей. Это же правило распространяется и на государственных управленцев, постоянно соблазняемых «уровнем жизни сетевого государства».
Неприятной расплатой за «деятельность сильного лидера» будет некоторое угнетение «творческого потенциала» отдельных индивидов. Однако, «львиная её доля» съедается природной рентой. Резкоконтинентальный климат и расстояния, слабость «местных рынков» здесь сурово ограничивают «мелкий и средний бизнес». Также «трудовую этику подмачивают» многочисленные войны и набеги, пожары городов, построенных из дешевой и распространённой древесины. Индивидом, который старается работать и постепенно богатеет, улучшает свой комфорт, здесь быть тяжело, это требует громадного смирения, ибо после «бесчисленных катаклизмов» жизнь так часто приходится начинать с нуля.
Континент контрастен и красив. Мучаясь от агрессии антагонистов, переживая суровый климат и имущественный и ментальный разрыв со «своей элитой», платя «своей шкурой» за ошибки диктаторов, так важных для сохранения цивилизации простой человек «совершает подвиг и проходит путь героя». Народы, платящие здесь свою «кровавую лепту» обязательно создадут великую культуру и литературу. Здесь жить с «пеленой на глазах» в наркотизирующем комфорте и потреблении не получится. Душа здесь болит сильнее «без наркоза земных благ». Тут лучше чувствуется та «греховная заноза в сердце», которую так тяжело вытащить.
Особенности жизни на континенте являются естественным заслоном для эволюционного капиталистического развития. Только новая социалистическая идеология на базе светских, но по сути христианских архетипов даёт потенциал сохранения и развития цивилизации на континенте. Идеология потребительского общества с «обожествлением свободы», кризис патриархальности и мужской идентичности и постмодернистские процессы в культуре наиболее токсичны для континента. Постмодерн с акцентом на женское начало и природную стихию не совместим с континентальной цивилизацией духа.
Первый модернистский социалистический опыт большого континентального государства закономерно ужасен. Традиция прикована к скале и её режет на части, сжигает и распинает «модернистский кощей». Исход – этого дезориентирующая пропасть постмодернизма, революций и тотального хаоса при разрушении «континентальной инфраструктуры». Однако и откат к «не своим принципам сетевого государства» в немыслимой рефлексии и самобичевании ещё более разрушителен. Всё-таки «духовная ось» проходит через континент и навязывать «не свои принципы» друг другу разрушительно. В периоды своего благополучия континентальная империя может цеплять «прибрежных моноэтнических сателлитов», вызывая отторжение. Но эта снежная гора ужасов даст необходимый опыт или новый синтез модерна и традиции.
Итак, как же жизненно важно интегрировать многоэтнический, поликонфессиональный и разнокультурный континент с малой плотностью населения, неблагоприятным климатом и разным экономическим потенциалом отдельных территорий в одно государство с сохранением самобытности граждан?
Очевидно, что только эксплуатацией религиозного инстинкта. И если в «сетевом государстве» религиозно интегрируют элиту в секты разной инфернальности, а «масса потребителей» удовлетворяет свои религиозные потребности «по цвету и вкусу» и в конкурентной среде, то «на континенте» необходимо использование только конструктивных архетипов и для всех. Определённо, что полный набор содержит только православное христианство как «носитель Духа». Однако, теократическое государство на его основе невозможно, так как навязывание веры и прямые социологические конструкции противоречат самой сущности христианства как любви и организованному прославлению Абсолюта «свободными личностями». «Кесарево кесарю, а Божье Богу» и «невольник не богомольник». Личность она и на то личность, что сама должна выбрать себе по ноше степень истинности веры. Строительство государства сопровождается многими моментами «терзания плоти», а многие «общественные язвы» приходится «прижигать». Поэтому смешивать «соль христианства» с «земной грязью» в плане теократической идеологии и прямого общественного строительства нельзя ни при каких обстоятельствах. Необходимо создание социальной субрелигии на христианских созидательных архетипах и этических принципах для «свободы выбора» в светском обществе. Фактически это обязательная модернистская патриотическая идеология, которую поддерживают все основные конфессии континента. Это «созидательный кусок» христианства для тех, кто не хочет смотреть в даль. Рядом с Богом для христиан и вместо него для атеистов здесь само государство-общество. Государство со справедливым экономическим устройством – как одна из высших личных ценностей каждого гражданина. Ортодоксальный социализм — это религия для атеистов. Эти атеисты лояльны ко всем конфессиям. Конфессии же одобряют «социальную религию». Однако, если индивид-патриот верит в «социальную религию», то со временем потенциально становится христианином. Конкуренции между конфессиями и атеизмом нет, однако «христианский блок» должен «смиренно доминировать», а «атеистический блок» презреть свой воинствующий характер во имя порядка и развития на континенте. Для христианина же патриотизм и любовь в Родине, как и принятие особенной экономической системы — это естественные ценности после любви к Богу. И «континенталы» во имя своей политической самостоятельности обязаны исключить «развращение из своей среды», изгнать всех адептов «сетевого государства» на «комфортное потребление» к хозяевам.
В период, когда «сетевое государство» начнёт строить «новый мировой порядок» с глобализмом, «концепцией нулевого роста» и попытками тотального контроля через электронные девайсы, жители континента чтобы выжить, будут вынуждены без кровавых революций заключить «новый социалистический завет». Сложность жизни на континенте и опасность тотального хаоса не дадут «играться в языческую деконструкцию». «Новый социалистический завет» — это прагматическая патриотическая идеологическая система. Это особенные общественные отношения для организации порядка на континенте, сглаживания хозяйственного развития территорий и экономической самостоятельности в мире. Это синтез традиционного и модернистского мировоззрений, а точнее возврат «блудного сына модерна и отцу традиции». Как и пережитый «воинствующий социализм», новая парадигма предусматривает бесплатное качественное образование по «адекватным человеческому восприятию программам обучения» и бесплатную медицину без «дефицита» кадров, когда запись к специалисту приходится ждать неделями, и большинство лабораторных исследований платные. Здесь не ставятся иллюзорные цели насильственной переделки человеческой сущности. Ибо грехопадение и его последствия врачуются только христианской верой. Это рациональная система обеспечения экономического развития континента в суровом «эволюционном» окружении международных корпораций. Так как государственные корпорации с народной собственностью — это единственный путь сохранения и развития континентальной инфраструктуры и критических технологий, отраслей народного хозяйства с большой капиталоёмкостью предприятий и большой занятостью населения. Производство «сложной продукции» на континенте всегда будет менее рентабельным, чем на побережье. Избыток выручки от сырьевых отраслей «частный капитал» всегда будет или вывозить из страны или вкладывать в те же сырьевые отрасли или бесконечное жилищное строительство, напоминающее «доброкачественную опухоль». Так как вроде бы масса квадратных метров это по умолчанию хорошо, однако без развитой и продуманной инфраструктуры всех видов и сверхконцентрации населения, жизнь в новых микрорайонах не совсем сахар. Гипертрофия торговых комплексов импортного товара из третьих стран по демпинговым ценам не прибавляет потенциала для собственного производства. Континент свободен от олигархов, у которых будут всегда свои векторы внешней и внутренней политики. Все крупное производство, добыча, переработка, инфраструктура, финансы, торговля социально значимыми товарами и лекарствами — это государственные предприятия с народной собственностью, работающие по плану, удовлетворяющие часть спроса на внутреннем рынке и эксклюзивно работающие на госзакупках. Доходы населения разных слоёв «не различаются в тысячи раз». В «государственном секторе» устраивается искусственная конкуренция между «тремя дублирующими предприятиями». Корпорация «Снег» конкурирует с корпорациями «Лед» и «Ветер» за потребителя на внутреннем рынке. На континенте нерентабельна рыночная стихийная «самосборка» многих важных отраслей, которые и придётся организовывать «сверху и силой веры и духа». На континенте государственная монополия внешней торговли, однако нужен контролируемый механизм взаимодействия «частного сектора» с внешними рынками для закупок оборудования и комплектующих. Частная собственность есть – это мелкий и средний бизнес, обслуживающий внутренний рынок. Это торговля, сфера услуг, мелкосерийное и кустарное производство. Частный бизнес – это реализация творческого потенциала личности, это индивидуальный трудовой путь для тех, кто «неужился» в больших коллективах государственных предприятий. Логично развитие предприятий на основах кооперативной собственности. Обосновано отсутствие смешанных форм собственности, когда убытки «национализируются», а прибыль «приватизируется». Такие рассуждения несколько утопичны без «хорошо работающего «планового отдела» как регулятора частно-государственных экономических и ценовых взаимоотношений и полной цифровизации учёта. Однако, без подобной конструкции с континента сбегут и ресурсы, и капиталы, да и население, а «международные акулы бизнеса» будут воротить экономическую и политическую жизнь по своему усмотрению. Без особенного экономического устройства разность в доходах граждан и в экономическом развитии территорий будет столь велика, что не позволит воплощать в жизнь даже «самый демократичный» правовой статус.
Международные олигархические семьи, как реальные дирижёры «демократического оркестра» в «сетевом государстве» ведомые лакомимым куском прибылей и ресурсов из «континента» все силы бросят на борьбу с «новым социалистическим заветом». Они станут «природным антагонистом» и путём плетения интриг, многоходовок и стравливания соседей, т.е. путём сева «плевел и смуты» пытаться расколоть и уничтожить «крупное континентальное государство». Логично, что континенталы создадут мощный «силовой блок». «Военная машина» на континенте это фактор консолидации и независимости, рабочих мест и развития промышленности. «Силовой блок» не монолитен, минимум три части уравновешивают друг друга, и никто не доминирует. Защита Родины – это шанс «воскресить мужское начало». Исторически армия, это локомотив прогресса на континенте. Вообще в любых массовых организациях на континенте, будто силовая структура, либо экономическая корпорация, нужно вживлять «идею служения». Жителям континента она более по душе, чем путь индивидуального успеха в конкурентной гонке. «Боеспособность» континенталов в центре заметно ниже, чем живущих на периферии, так как последние постоянно переживают «перифокальное воспаление» по контакту с «зомбированными адептами сетевого государства». Дефицит агрессоров — это ситуация фантастическая, и поэтому «образ внешнего врага» разумно использовать для консолидации жителей континента в общей обороне против потенциального хаоса и ига. Враг не всесилен. Враг не может быть единым, так как его эволюционная сущность во фрагментации и выживании наиболее приспособленных. В элитах «сетевого государства» по-любому будут «щели между конкурентами», между «сектантами» и «сциентистами».
Общие славные страницы истории также добавят крепости несокрушимой и Богохранимой континентальной крепости. Трагичная история «тысячелетней обороны континентальной крепости» хранит в памяти народа уйму героев. Это опыт спасительного объединения народов континента против вероломных захватчиков.

Большое континентальное государство – это всегда дом, построенный на камне.