За Отвагу!

  Это был последний бой выдающегося советского аса Сергея Кольцова. На его счету уже было шестнадцать вражеских самолётов документально подтвержденных, и ещё восемь на память. Он смело и отважно сражался с самого начала Войны. Был ранен, но смог посадить свою машину в битве за Москву. Бился в горящем небе Сталинграда. И победил. Сейчас же стоял жаркий октябрь 1943 года. Под ногами, далеко внизу огромной блестящей синей лентой сиял величественный Днепр. Рёв моторов, грохот авиационных пушек и сухой, злой треск пулемётых очередей гремели среди облаков. Багрово-черные цветы зенитных разрывов расцветали в небесах. Там внизу, опять бурлил настоящий Ад. Наверху - тоже.
  Это был особенно тяжёлый бой. Закрылка левого крыла была простреляна добротно, когда ведущий прикрывал своего ведомого. Фриц рухнул вниз алой спиралью, но успел серьёзно задеть. Управлять машиной стало гораздо труднее. Бой со вторым немцем вымотал до конца. Тот ловко уходил, увертывался, выворачивает из под метких и смертоносных очередей Сергея. И сейчас, оторвавшись, мессершмит стал закладывать широкую дугу в обратном направлении.
- Неужели таран? Врёшь! Сдрейфишь! - подумал отважный пилот и тоже стал заходить на встречную широкую дугу.
  Карл Штайман тоже был ветераном. Но, значительно моложе русского аса. Ему шёл двадцать первый год против тридцати девяти у советского. Он присоединился к Войне позже. В начале 1942 года, но уже имел на своём счету одиннадцать машин документально и пять, чью гибель видели сослуживцы.Это сражение было крайне выматывающим. Зацепив один бомбардировщик, они с напарником были срезаны двумя советскими истребителями. Одного он успел подбить. Но, второй отправил на землю его товарища. И теперь сел на хвост как клещ. Вот уже пятнадцать минут он гонял его меж облаков. То ныряя в них, то внезапно вылетая в клубах белесых вихрей. И ничуть при этом не отставая, не смотря на то, что его самолёт явно был повреждён. Немного оторвавшись, Карл решил заложить встречную траекторию, рассчитывая что соперник отвернет. Но, заметив, что русский начал ответный маневр Штайман вздрогнул и по спине пробежала холодная рябь. Он все понял. Моментально. Мгновенно. Ответил!
  Секунды стали растягиваться, становиться длиннее, объемнее. Лихорадка боя, как и адреналин бурлящий в крови заставляли сердце стучать на форсаже.
- Сволочь! Думает взять на испуг! - прорычал Сергей, сжимая потеющими руками рычаг управления тягой. Дистанция стала стремительно и неумолимо сокращаться. Он уже стал различать силуэт вражеского лётчика в кабине.
- Зараза! - хрипел Сергей. - Думаешь я тарана испугаюсь? Я свое уже отбоялся! Вы нам не страшны. Ни в небе, ни на земле, ни в море, ни в глубине солёных вод. Везде разобьем! Иди ка сюда стервятник!
- Oh, Sheise! Willst du mir zeigen, wir mutig du bist? Komm her!
Карл надавил рычаг вперёд до упора, стремительно набирая скорость. Двигатель надсадно завыл.
  Видя,как немец уверенно идёт по траектории столкновения, Сергей удивился.Какой самоуверенный фашист! А затем очень неприятно обдало холодом от пяток до макушки. И очень глухо ёкнуло сердце. Этот не отвернет. Кольцов с презрением и восторгом смотрел как вражеский самолет приближался. Ещё чуть-чуть и можно будет разглядеть лицо.
  Осознав ответную прямую траекторию русского немец похолодел. Его пробил озноб и что-то живое стянулось к центру живота.
- Nein! Mir fehlt der Geist! Feiger Ivan! - Кричал во весь голос Карл, немигая глядя в перекрестие прицела, в котором стремительно разрастался советский истребитель. Всё больше и больше.
- Вот отродье! - прошипел Сергей, понимая, что столкновение неизбежно. Мгновения, растянутые яростью битвы, все же приближались к неизбежному. Немецкий самолёт шёл прямо в лоб, увеличиваясь с каждой секундой. Лицо молодого, взбешенного, но уверенного немца стало хорошо различимо. Оно надвигалось вместе с грозной, тёмной машиной. Её пулемёты молчали.
 "Конец!" Успел подумать Сергей, окаменевшими руками держа рычаг. "Не смеют крылья чёрные над Родиной летать!За отчий дом! За Сталина! И от себя немного! О, Боже..." последняя мысль Кольцова оборвалась, когда самолёты на чудовищной встречной скорости врезались лоб в лоб без единого выстрела.
- Verdammt! - Прокричал Карл, наблюдая за приближающимся немолодым, гладко выбритым лицом советского пилота. Он успел разглядеть его форму и пару блестящих медалей на груди.
 "Auf der Heide bluht ein kleines Blumelein! Und das heist: Erika! Fur ein tolles Deutschland! Fur den Fuhrer! Und fur Gerda! Oh, mein Gott..." - всё что успел прокричать Карл, после чего боевые машины стали с жутким треском и скрежетом сменаться друг в друга в один стальной ком. Раздался ослепительный взрыв.
  Немец вылетел из кресла. Русского так же выкинуло из кабины. Мгновенно. Они полетели на встречу друг другу с решительными и жутким оскалами на лицах. Два заклятых врага. Они отчаяно вцепились в небе. Не ощущая при этом ни холода, ни ветра, ни падения. Схватившись  за ножи почти одновременно они стали наносить друг другу яростные удары. Но боли и крови не было. На местах безжалостных ударов оставались лишь порезы на форме. Два догорающих самолёта где-то далеко внизу в последнем смертельном танго выписывали чёрные спирали. Сергей с досадой бросил нож им в след и стал с остервенением бить немца кулаками по лицу. Карл слегка опешил. Выбросив оружие и перейдя в рукопашную русский пилот не видел, как за его спиной стали появляться настоящие крылья с белоснежными, как у аиста перьями. Все больше и больше, пока не развернулись размером с самолетные крылья. Русский отчаяно избивал немца, неторопливо взмахивая крылами.
- Ich muss gestorben sein! Na und? Ich lasse nicht zu, dass er mich verpr;gelt! - Подумал Штайман и стал колотить крылатое существо в ответ. Тут уже Сергей оторопел. За спиной фашистского лётчика стали разростаться два огромных крыла, чёрные словно у ворона. Очень скоро они раскрылись в полном размахе. Вокруг слегка потемнело. Кольцов утратил напор и инициативу и пропустил несколько слабеющих ударов.
- Да что это такое?! Я мёртв? И он тоже? Теперь мы будем драться вечно? - подумал советский пилот.
- Genau. Ich bin gestorben! Aber ich sollte keine Engel schlagen. Sogar Russen... - подумал Карл невольно переходя от ударов и контратак скорее к пощёчинам.
"Какая ерунда! С таким я ещё не сталкивался!" - размышлял Сергей, не зная что делать. Видя, что пыл врага угасает он тоже ослабил натиск. Затем, успокоился, отлетел немного назад и уставился на крылатого немца неторопливо парящего в десяти метрах от него.
- Kann nicht sein! Nich fair! Du hast weise flugel! Und ich habe? Sag mir, welche Farbe meine flugel haben? - проговорил с досадой Карл.
- Не понимаю я тебя, немчура проклятая. - со вселенской усталостью ответил Сергей.
  Тут рядом с ними засияло сверкающее пятно. Оно пульсировало и разрасталось, струясь потоками чистейшего света. Оно становилось все ярче и ярче, пока не ослепило обоих. Оба пилота зажмурились, прикрыв глаза руками. Хотя оба понимали бессмысленность этого действия. Из сияющего облака выплыла громадная, величественная фигура архангела Михаила. Его доспехи пылали ярче Солнца, потоки струящегося света обволакивали его. За спиной пламенел грозный, огромный меч. Взгляд его был всепроникающим. Ни что не могло укрыться от его взора. Взглянув сурово на лётчиков, он сначала неторопливо подлетел к советскому, посмотрел в глаза и молча взял за руку.
- Bitte sch;n! Weder zu Lebzeiten noch sp;ter – keine Gerechtigkeit.
  Ведя за руку Сергея, Михаил подлетел к Карлу. Затем пронзительно взглянул в глаза немца и так же взял его за руку. Лётчики недоуменно переглянулись. Потом архангел потянул обоих вверх к сияющей пульсирующей точке.
- Ich verstehe, warum Sie Russisch gewahlt haben. Er ist des Paradieses w;rdig. Und ich? Warum ich? Wofur, sag es mir? - вопрошающим тоном произнес немец.
- За отвагу! - раскатился громовой голос по всем небесам.
  И все трое стали медленно таять в величественном сиянии.