Гусарская баллада. Как сохранить гетеросексуальнос

Гусарская баллада
Режиссер: Э. Рязанов, СССР, 1962 г.

Это история о том, как юная девушка, переодевшись в мужскую одежду, совершала подвиги на войне 1812 года, а бравый гусар признался ей в любви. Так кратко можно изложить содержание фильма «Гусарская баллада». Цель написания этого текста — приблизиться к скрытому содержанию фильма и увидеть в нем как авторы (вольно или невольно) через образы героев «двенадцатого» года показали нередкий в наше время «способ» формирования и сохранения отношений между мужчиной и женщиной.

Жанр баллады, который заявлен в фильме, — это соединение эпического и лирического, поэтому темы мира и войны, мужского и женского, любви к ненависти — в основе этого произведения. Однако, если сделать акцент на лирическом, то содержание фильма можно описать и так: девица Александра, которая мечтала выйти замуж, прославилась на поле брани и добилась любви красавца-гусара, который «наивно» предполагал, что счастье — это битвы и воинские подвиги.
 
Традиционно мужчина реализовал себя вне дома, а в семье его как бы и не было. Да и женщина уже второе столетие стремится покинуть «кухню», часто превращаясь в «псевдомужскую» фигуру труженицы, у которой семья и дети в жизненных ценностях уже не на первом месте. Появляются партнерские семьи (семьи «по интересам»), когда не гетеросексуальность и не воспитание детей становятся основой союза, а гомоэротическая связь на основе совместной сублимации сексуального влечения (сообща строим железную дорогу или исследуем молекулу). Сейчас такой «нетрадиционный» формат семьи встречается часто, хотя общая цель может быть и более личной (построить коттедж, уехать в деревню...). В общих делах идет взаимная идентификация, а затем появляются гетеросексуальные отношения. Некоторые «механизмы» формирования таких отношений представлены в фильме «Гусарская баллада» и тексте пьесы А. Гладкова «Давным-давно», по которой он снят, и цитаты из которой мы используем.

Учитывая непрочность современной семьи, хотелось бы порассуждать о возможном способе ее сохранения. Например, хорошие предпосылки для будущих гетеросексуальных отношений создаются в гомоэротической среде общего «социального» пола и общих дел. Условно говоря, «изменив» на время «пол» одного из участников отношений, в дальнейшем можно прийти к обычным гетеросексуальным отношениям, то есть через гомоэротику прийти к гетероэротике. Вспомним фильм «Тутси» (США, 1982 г.). В нем герой осваивает женский образ, чтобы потом, уже добившись душевной близости с избранницей в общей деятельности, вернуться в мужское обличье. Аналогично поступает и героиня «Гусарской баллады»: изменив женский облик, она «строит» мужские отношения, которые потом становятся гетеросексуальными.

Гусар-девица. Тип женщины, в поведении которой присутствует женское и мужское, представлен в образе Шуры Азаровой. Девочка-сирота выросла в доме своего дяди — отставного майора и с младенчества воспитывалась его денщиком. Когда в детском окружении нет женщин, развитие носит своеобразный характер: «Шитья и рукоделий вместо // У ней рапира и седло». Тем не менее Шура освоила женскую идентичность, дополнив ее способностью сублимировать инфантильную сексуальность в маскулинной культуре. Видимо не совсем «удачно» был освоен Эдипов комплекс, поскольку, в банальной ситуации эдипального треугольника (певица Жермон, Ржевский и Шура), она регрессирует к младенческому состоянию и напивается. Нельзя сказать, что Шура (даже ее имя не определяет пол) ощущает себя, как мужчина в женском теле. Хотя она и осуждает увлечения своих кузин тряпками и украшениями, она музицирует, поет, читает девичьи романы, занимается рукодельем и даже играет в куклы. Может быть, поэтому ее воспринимают как ребенка, мечтающего стать новой Жанной д'Арк. По сути, мужское окружение создало женщину-воина, которая, не отвергая свою женственность, способна быть маскулинной. Такая «двуликость» (наличие невытесненных качеств, свойственных противоположному полу) в литературе и кино часто символизируется переодеванием героев по ходу сюжета в мужскую или женскую одежду. И Шура несколько раз меняет свой облик: то она жеманная барышня, то юный гусар, то лейтенант французской армии. Если вспомнить еще и ранние фильмы Э. Рязанова («Карнавальная ночь», «Девушка без адреса»), то надо признать, что его социальная интуиция помогает ему замечать перемены в женских гендерных стереотипах и отражать их в образах своих героинь.

Гусар Ржевский. Внезапно рядом с Шурой появляется «настоящий» мужчина — поручик Дмитрий Ржевский, жизнь которого определяется гусарским кодексом чести. В нем воплощено множество достоинств: он строен и высок, есть длинные усы («Вам, усачам, в любви и карты в руки») и сабля. Он известен как покоритель сердец, однако считает женщин пустыми и болтливыми кривляками. Ржевский воспринимает брак как ад, куда его могут завести только тяжелые обстоятельства («Мой полк — семья моя. Я не ищу другой»). В нем воплощено отрицание мужчиной всего женского, страх потерять свободу, который он компенсирует воинской активностью в гомоэротическом окружением.

Встреча Шуры с Ржевским была воплощением ее фантазий. Однако она была и травмирующей для нее, когда выяснилось, что сексуальность Ржевского, как и многих современных мужчин, носит гомоэротический характер: он поглощен службой, друзьями, «актёрками», картами, вином, — в общем, обычными занятиями свободного от обязательств мужчины. Он часть сплоченного мужского сообщества, которое разрушает любые стремления к долгим и близким отношениям. Как такого человека извлечь из массы и приобщить к семейно-брачному ритуалу, если свои влечения он удовлетворяет без него?

Корнет и поручик. «Правильные» мужчина и женщина создают обычную семью, общение «неправильных» может носить гомоэротический характер. Шура Азарова и Ржевский были с детства обручены, однако у каждого были свои ожидания от жизни: она хотела послужить отечеству, не забывая о замужестве, он служил отечеству и отвергал брак. В такой ситуации есть надежный путь к брачному союзу — регресс к гомоэротическим отношениям, а уже далее — формирование гетеросексуальных отношений, основываясь на объединяющей их сублимационной деятельности. Такой случай вхождения в семейный ритуал, видимо, характерен для партнерского брака, когда люди объединяются в достижении общих целей.

Поводом для встречи Шуры и Ржевского были не ее девичьи красоты, а его карточные долги. Поэтому естественная реакция девушки на такого жениха — желание его наказать, обесценить его мужские достоинства, ударить по завышенной самооценке («кастрировать» его). Она реализует изощренный план: во-первых, изображает «дурочку» — тот тип девушек, который ненавидит Ржевский («кривляк», томных пустышек и т.д.), во-вторых, демонстрирует, что даже эта «дурочка» не видит его достоинств и пренебрегает им. Хотя, возможно, что за этим обесцениванием у девушки скрывается страх желания, которое поручик порождает в ней. Или это подражание манерам девушек, которых ненавидит Ржевским, и желание ему досадить. А в чем-то это идентификация с самим Ржевским, как образцом мужчины, которого ей навязывало мужское окружение в детстве. В любом случае план сработал и, выбирая между Шурой-корнетом и Шурой-барышней, отвергнутый Ржевский выбирает мужскую дружбу.

Как могли бы развиваться события, если бы не началась война? Усмирив амбиции Ржевского, и, ощутив силу своей власти над мужчиной, Шура превратилась бы в обычную женщину, и появилась бы еще одна семья офицера — женатый гусар, настоящая жизнь которого проходит на службе (война, отдых с друзьями), а дома — он послушный семьянин, который побаивается жены и помогает ей воспитывать кучу детей. Но вмешалась война, и история пошла другим путем.

Кому нужен брак? Мотивация к семейной жизни бывает разной: кто-то действительно чувствует в ней потребность и прилагает усилия, чтобы это случилось, противник брака всячески этому сопротивляется. Шура, как лицо заинтересованное в браке, не исключение — она создает обстоятельства, которые подталкивают Ржевского к принятию нужного решения. Однако в фильме путь к браку необычен: чтобы у Ржевского появилось желание, нужна гомоэротическая близость, которая подкрепляется гусарскими подвигами и даже дуэлью — процедурой доказательства своей мужественности, после которой вы становитесь членом «мужского клуба», окончательно избавившись от женских «слабостей» в себе. Но перед девицей Шурой стоит другая задача — мимикрировать «под мужчину», имитировать мужскую дружбу, а в решающий момент упасть, увидев мышь, то есть, сбросить с себя «шкуру лягушки» и обернуться «Шурой-Прекрасной». Только таким шоковым предъявлением своей женственности на базе существующей гомоэротической близости возможна близость гетеросексуальная. В противном случае, гусары примут тебя окончательно «за своего» и начнут организовывать новый партизанский набег в лагерь французов за «танцовщицами».

В конце фильма поручик Ржевский спасает корнета Шуру от гибели, но корнет оказался «ненастоящим»! Эта ситуация символически показывает, что при правильной сублимации (гомоэротической дружбе для достижения общей цели), за ней последует гетеросексуальность, поскольку любая «дружба» между мужчиной и женщиной всегда содержит сексуальные влечения. Поэтому нельзя сказать, что Ржевский был равнодушен к девице Шуре, которую он встретил в день ее семнадцатилетия. И как в любовной связи на стороне находят гомосексуальную подоплеку, так и за «мужской» дружбой с корнетом скрывается неосознаваемый сексуальный интерес Ржевского.

Вернемся к ситуации бала, где в гетеросексуальное действо неожиданно вмешалась война с Бонапартом: она избавила Ржевского от женитьбы, а разрядку его сексуального влечения перевела в разрядку агрессии. У Шуры пока нет такой возможности — она карнавальный элемент в мужской культуре, поэтому в панике она бегает среди отъезжающих карет без объекта, который придавал бы, пусть иллюзорный, но смысл ее жизни. Война дает ей другой путь достижения брака — через совместную с Ржевским службу в армии. Гетеросексуальность спряталась за гомоэротическими отношениями. Теперь она скрывается в патриотизме, в желании защиты отечества, и только опытный Кутузов увидел суть происходящего: «Вы потащились в армию, конечно, // Чай, за любовником? Не верю я в безгрешных». Итак, мотивация Шуры — быть рядом с Ржевским, а также удовлетворять не полностью вытесненную мужскую часть бисексуальности, находясь в среде «ржевских». В такой ситуации страх близости с женщиной у мужчины ослаблен, тем более, если она демонстрирует свою схожесть с мужчиной. Ржевский не скрывает, что ему нужна не томная девица, а «чтоб была огонь» — такая же, как и он сам, и корнет Шура демонстрирует ему свои гусарские качества и способность к подвигу.

Но Ржевский чувствует опасность, исходящую от корнета — в его иронии, отстраненности в мужских ритуалах близости, неприятии преувеличений в описании любовных похождений или подвигов в бою. Он стремится не допустить «чужака» в мужское братство, проверяя на дуэли его истинность — способность владеть «оружием» (фаллический символ).

Возникает вопрос: может ли женщина сделать мужскую культуру своим новым домом, взамен или в дополнение к тому дому, в котором она была хозяйкой до сих пор? (Не секрет, что окружающая культура все больше становится «женской».) Или же это иллюзия включенности в мужскую культуру (как в случае Шурочки), которая может принимать гипертрофированную форму в желании стать еще большим мужчиной, чем мужчина «обычный»?

Все меняется: в обществе появляются новые стандарты поведения, замирают архетипы «традиционного» развития ребенка, освоенные в прошлом социальные мифы отбрасываются за ненадобностью. Развитие сюжета в фильме идет вразрез с традиционным сюжетом русских сказок, в которых похищали девушку, а юноша освобождал ее из рук соперника («злобного отца»). Здесь все наоборот — «отец» (отчизна, армия, гусары...) похищает Ржевского, а девушка бежит за ним, совершает подвиги (доставка приказа, спасение адъютанта, шпионская вылазка в лагерь врага), чтобы добиться любимого. Героиня из женской сказки пытается разрушить мужской героический эпос. Это история-перевертыш, показывающая слом архетипических сюжетов, попытка создать новые ритуалы использования энергии бессознательного для сохранения и развития культуры.

Принуждение к любви. В финале фильма Шура «принудила» Ржевского к признанию в любви. «Будьте моей!» — «вымучил» он ответ на вопрос: «Вы любите меня?». Возникла интересная ситуация: до этого момента их отношения регулировались формальными правилами армейской субординации, и вдруг вся структура рухнула. Вместе с испанским лейтенантом Шура вернулась в дом, где она выросла и где отказалась от женственности, переодевшись в мужскую одежду. Теперь же в гибели испанца, который называл ее братом, усматривается символика отказа от мужской части изначально двойственной личности Шуры.

Ученик Ржевского в гусарских доблестях превратился в девушку, которая соблазняет своего учителя. Здесь и сыграли свою роль длительные гомоэротическое отношения боевых товарищей, которые помогли преодолеть шок от оборачивания мужчины в женщину и которые прекратили этот ужас реальности. (Это напоминает принуждение к сексу Маргариты Павловны в фильме «Покровские ворота» (Россия, 1982 г.): «Оставайтесь, Савва Игнатьевич! — Я, конечно, по стойке смирно!».)

Режиссер последними кадрами фильма доносит идею, что, даже объединившись в гетеросексуальности, необходимо в основе близости сохранять гомоэротику, без которой останется только механическое удовлетворение влечений. Поэтому любовь Шуры и Ржевского, как демонстрируют последние кадры фильма, — это значит скакать вместе (имитация полового акта) в достижении общей цели.