Очки

Василий Иванович сел на свои очки. Да, да, те самые любимые, дорогие, с удобной оправою, с затемнёнными стёклами, которые он берёг как зеницу ока. Он держал искалеченные очки в руках и чуть не плакал. Одна дужка отлетела, другая искривилась, стекло лопнуло. Старик был безутешен.
- Как же это я?
- Не расстраивайтесь вы так, пап! Завтра поедем в "Оптику" и купим вам другие, ещё лучше, - сноха Наталья гладила свёкра по морщинистой, с крупными жилами, руке.
- Правда, Наташа? Завтра купите? А то как же я без очков-то?
- Обязательно купим, - твёрдо заверила сноха, -  с Лёшей поедем и купим.
Лёша - старший внук Василия  Ивановича. Приехал из далёкого Новосибирска на дорогой машине.
Василий Иванович схватился за голову: ведь это из-за неё, из-за Таечки, собрались все дети и внуки. Жена болела долго и последнее время уже не вставала с постели. Дети - Сергей и Шура ухаживали за ней по очереди. Василий Иванович тоже не отходил от неё.
Сын видел, как тяжело приходится отцу при виде страданий матери.
- Отец, Шура постелила тебе в другой комнате. Ты ведь ночью не отдыхаешь: мы по несколько раз даём матери лекарство, высаживаем её на ведро.
Старик недоумённо посмотрел на него:
- Никуда я не пойду. Мы с ней столько лет провели вместе, на этой постели... Я буду с ней до последнего вздоха.
Как объяснить сыну, что ночью, когда он просыпается, боится, что... Он протягивает руку, прикасается  к ней, и волна счастья накрывает его, когда он слышит её дыхание, мягкое тепло родного тела. Как легко  ему в такие минуты.
-Ну что с ним делать? - недоумённо задаёт сын риторический вопрос.
-Да ничего. Просто оставь его в покое, - неожиданно мягко отвечает его жена,- пусть будут вместе.
С вечера Тая чувствовала себя неплохо. Она поела, он привычно почитал ей книгу и пожелал спокойной ночи. Устав за день, он быстро задремал. Проснулся от непонятной тревоги.
-Вася, у меня замёрзли руки.
-Сейчас, Таечка, сейчас, родная моя...
Он взял её руки в свои ладони и начал согревать их своим дыханием. Они то становились теплее, то вновь остывали. Под утро он забылся. Когда очнулся, её руки стали совсем холодными.
- Отец, её больше нет, - сын с трудом сдерживал рыдания.
-Как это, нет? Она не могла оставить меня одного,- горю безутешного старика не было предела.
Понемногу стали съезжаться родственники. Дети хлопотали о похоронах: ездили в агенство, договаривались в кафе насчёт обеда.
Василий Иванович не отходил от гроба:
- Таечка, я долго не смогу без тебя, я скоро буду с тобою. Сергей мне место определил на кладбище. Тая, я ведь очки свои сломал. Как же я буду без них? и без тебя...
На следующий день Таю похоронили. Народу на похороны пришло очень много: бывшие коллеги, ученики, родственники. Горы цветов закрыли могилу.
При детях отец старался не плакать. Когда оставался со снохой, спрашивал у неё:
-Наташа, можно я поплачу? Мне так плохо без неё...Ты только Шуре с Сергеем не говори, им и так тяжело.
-Конечно поплачьте,- сноха понимающе гладила его по трясущейся руке и приносила носовой платок. Комок подкатывал к её горлу при виде сгорбленной фигуры плачущего старика.
Сноха сдержала обещание: они с внуком купили Василию Ивановичу новые очки.
Ещё лучше прежних...