Федерико сидел в кресле и рассматривал то, что стояло за окном. Он сложил ногу на ногу, а за окном стояло лето- красивое и теплое. Лучи солнца падали внутрь дома и ложились полосками на брюки сеньора, лучи падали на пол, и там отплясывали танец тени от веток и листьев.
«Я хочу в отпуск! Вместе с Джорджией, Паоло, Микелем и Авророй!»- так звали Кухарку, Кровельщика, Розового принца и Садовницу. Федерико встал и решительно направился в кухню.
- Почему мы никогда не отдыхали вместе?- сказал сеньор Федерико. Он остановился посреди кухни, поставил руки в бока и во все глаза посмотрел на кухарку и кровельщика. Кухарка варила бульон, а кровельщик загибал кусочек жести, чтобы сделать совок. Он сидел на табуретке в данный момент.
- А нам никогда не давали отпуск в одно и то же время,- ответила Джорджия. Она достала шумовочку из бульона и посмотрела на Паоло.
- Не давали,- ответил он.
«Как же так?»- подумал сеньор Федерико. Вспомнил он, что ездил однажды в отпуск с Розовым принцем в некий еловый лес, когда оба они были мальчишками. Они разжигали костер и варили в ковше смолу, чтобы сделать из нее хвойную жвачку. Федерико вспомнил другой отпуск, где как-то раз он отдыхал со Швеей на очень далеком озере. Поездка эта казалась случайной и произошла потому только, что Швее понадобились кусочки тканей на восточный мотив. Федерико помнил, что за озером возвышались горные пики, заваленные снегами, а песчаные берега озера стонали от зноя, и по ним бродили верблюды. Он вспомнил и то, как Старец (их Мальчик) вывозил на пикник Кухарку и поварят, и даже Садовницу Аврору он брал с собой, она собирала цветы. Но никогда, никогда и никогда они не отдыхали ВСЕ ВМЕСТЕ. Те, кто был дорог ему больше всего- Джорджия, Микель, Паоло и Аврора, совсем не ездили в отпуск вместе. Федерико почувствовал жуткую несправедливость и он сильно завидовал сейчас всем тем, которые отдыхали вместе.
- Значит вам дадут такой отпуск!- по-хозяйски громыхнул Федерико.
Через минуту он предстал перед Розовым принцем в саду. Паоло и Джорджия прильнули к окошку, они забросили дела и глядели, как Федерико сотрясает над Микелем руки. Надо сказать, что сеньор Федерико давно перестал жить у Швеи на столе. Он вырос и окреп, убрал в шкаф черный шелковый плащ, и вообще все черное он убрал из одежды. Из того ,что было, оставил он любимые сафьяновые сапожки, да и то- прицепил к ним белые бусины на завязках. Федерико похудел, приосанился и носил теперь только светлое и удобное. Выпросив у Розового принца для ВСЕХ отпуск, Федерико ушел довольный, а Микель продолжил заниматься пионами и удивлялся тому, как это у Федерико получается все, что он ни захочет.
Вечером сеньор Федерико собрал всех за столом и спросил , где бы хотел отдохнуть каждый их из компании.
- На высоком берегу,- сказала Аврора.
- На горячем песке,- ответил Микель,- хочу вытянуться на нем и смотреть на небо.
- В можжевеловой роще,- сказала Джорджия,- хочу слушать цикад.
- На море!- вмешался Паоло, - Сейчас лето, хочу накупаться вдоволь.
Федерико слушал их и расплывался в улыбке. Закинув ногу на ногу, он рассматривал свои ногти и манжет белой сорочки. Он размечтался и радовался тому, как его собственные желания совпадают с желаниями друзей.
На следующий день утром в гостиной обнаружили пять билетов на поезд, а вечером того же дня надо было отправляться и ехать.
- Экий внезапный!- ворчал Паоло,- Чтобы хорошо отдыхать, нужно быть уже отдохнувшим,- говорил он, собирая инструмент в сумку.
- Бери молоток!- крикнула ему Джорджия,- Вдруг понадобится сколотить крышу!
Никто так и не понял или не успел понять, где и на сколько остановится вся компания в отпуске. Знали только, что Федерико очень хотел на море. Собственно билеты были куплены на теплое и не очень далекое море. И как это обычно водится, то накануне остались только самые дорогие в первый класс поезда.
Джорджия давала наставления поварятам: какую картошку брать на салат, как верно снимать пенку с клубничного варенья, сколько масла класть в кукурузную кашу, чтобы она была в самый раз вкусной. Садовница взяла маленькие ножницы для цветов и ленты. Наскоро она рассовала семена по карманам, подвязала волосы, и только в поезде , усевшись на бархатные подушки, вспомнила, что забыла переодеть платье..
Федерико больше всего думал о пледе или покрывале. Ему представлялось все так, что дорогие ему Паоло, Джорджия, Микель и Аврора и он сам, конечно, сядут вместе на этом куске полотна и станут чем-то единым, совместным. Поэтому выбрал он большущее и красивое, которое только могла сделать Швея.
Швея утирала слезу, заканчивая работу сегодня, и была очень счастлива, что все те, для кого она столько старается, увидят море, побудут вместе вдали от ежедневных забот. «Особенно Паоло, особенно Джорджия», - так говорила Швея самой себе. Но еще в глубине души она знала, что когда они уедут, ее жизнь тоже перестанет быть такой изо дня в день одинаковой, она изменится, и эта радость была оттуда. Швее удалось закончить и летний пиджак в звездочку. Сияя, она отдала его Федерико. Пиджак пах новой тканью и чем-то уютным, домашним, и Федерико с удовольствием взял подарок с собой.
Розовый принц менял что-то и смазывал в моторе Испано-Суиза. Сумку за него собирала Аврора. Мекель перепачкался в машинном масле и нарисовал себе усы, он так и сел в поезд с усами.
До вокзала всю компанию довез Архитектор на их розовом Испано-Суиза. Он помог с корзинами и сумками, пожелал хорошей дороги, отличного отдыха и поехал домой, оставаясь за главного.
Поезд ехал и ехал. Он не спешил набирать обороты и сейчас тянулся через город. Аврора, Микель, Паоло, Джорджия и Федерико только теперь начали разглядывать друг друга. До этого момента их словно еще держала та жизнь, от которой отрывал их поезд, удаляясь и увеличивая расстояние. Наши герои оставили мысли о гвоздях, о люпинах, о масле и кустах смородины , о далеких планах. Они переключились наконец и расслабились.
- Вот это усы так усы,- сказала Аврора и бережно вытерла с лица Микеля машинное масло. Она нежно поцеловала его потом.
- Ты что же, поехала так вот- в садовом платье?- захохотала Джорджия, глядя на Аврору.
- Представляешь, и даже не заметила!- воскликнула Аврора, осматривая себя со всех сторон.- Ох и жара! Давайте откроем окна.
Паоло, высокий и ловкий, одним движением руки, не вставая, открыл окно. Поток сухого, теплого воздуха влетел в купе и зашевелил все вокруг. Аврора распустила волосы, Джорджия убрала корзину с едой со своих колен, Паоло потянулся, а Микель закинул наверх свою розовую жилетку. Один только Федерико смотрел на них неотрывно, словно каждое движение, каждый жест их был для него чем-то ценным и важным.
- Я предлагаю не бегать в первый день по достопримечательностям. Предлагаю прийти на берег и вытянуться, как следует, на солнышке,- сказал Микель. Он лелеял желание расслабляться. Принц закинул руки за голову и улегся на мягкую спинку сидения. Широкая полоса солнечного света легла на его грудь и шелковые, волнистые волосы, их рывками откидывал в сторону летний ветер.
- Совершу заплыв! Посмотрим, кто водится в этом море,- ухмыльнулся Паоло.
- Я надеюсь, ты взял удочку?- спросила его Джорджия.- Если там водится вкусная рыба, то вы,- она обвела компанию прищуренным взглядом,- будете облизывать пальчики. Это я вам обещаю,- приговаривала Джорджия и шелестела свертками, она готовила их, чтобы накрыть на стол.
Федерико сидел и слушал милое щебетание своих компаньонов. Потом ему стало грустно. Тогда, в тот самый момент, он не понял, почему это произошло. Разговоры близких слились в некий фон, Федерико отвернулся от них и стал смотреть в окно поезда. За окном проплывали дома, заборы, боковые и глухие фасады зданий, постриженные деревья аллей, фонтанчики и тенистые улицы. Поезд немного замедлил свой ход и выехал на возвышенность. Здесь Федерико увидел длинную, покрытую жестью, крышу дома. Ее заливало солнце, и ни одна птичка не сидела на ней. Федерико почувствовал себя жутко одиноко. Крыша чем-то отталкивала его. Сначала он не захотел на нее смотреть, словно она говорила о болезненном, словно говорила о страхе. « Что страшного для меня сейчас, если я буду смотреть на крышу?»- спросил он себя,- «Крыша, больница, одиночество и покинутость..» Федерико посмотрел в самую страшную и одинокую точку, туда, где из кровли вырастала дымовая труба, обшитая жестяным листом. «Безжизненная и одинокая в тот самый момент, когда сияет яркое солнце, и на дворе стоит лето. А если бы я сейчас оказался там?»- продолжал свой внутренний диалог Федерико: «То я осмотрелся бы. В этом нет ничего страшного. Можно сесть и оттуда увидеть сверху все, как оно есть а самом деле. Можно греться, можно посмотреть вблизи на то, КАК БЫЛА СДЕЛАНА крыша, ведь она имеет свои собственные, не изученные мною свойства»,- говорил Федерико будто бы голос свыше. «Там, где было мне ранее страшно, на этом уровне, как на платформе с ее внутренней устойчивостью, придут другие, новые мысли и чувства».
- Боже, что это было?- спросил вслух Федерико.
Все посмотрели на сеньора Федерико и замолчали. Он осмотрелся, будто искал глазами того, кто говорил с ним сейчас.
- Ты устал, милый, дорогой Федерико,- залепетала Джорджия.
У Федерико был растерянный вид, и каждый из компании принялся проявлять свою заботу.
-Ляг, полежи,- сказал ему Паоло, и запрыгнул на верхнюю полку.
- Хочешь, мы закроем шторы?- спросила Аврора.- Возьми мой лавандовый мешочек себе на подушку, ты, наверное, устал..
- Много старался наш дорогой Федерико,- лепетала Джорджия и наливала в стакан минеральную воду, она подала ее Федерико,- собирался, организовывал..
- Не хочу, спасибо. Спасибо! Я не хочу.- Федерико не выдержал и соскочил со своего места, он схватил Микеля за руку и выволок его из купе,- Пойдем , пойдем скорее, нужно говорить.
Микель хотел помочь своему другу, он не нашел, что сказать ему там при всех, он ждал любого действия Федерико. Сейчас они стояли в коридоре вагона , а поезд несся во всю прыть через холмы.
- Это огромные сосны,- сказал Федерико. Он указал Микелю на коренастые, извитые деревья, которые встречались то тут , то там в пейзаже.- Я знаю почему они столь довольные жизнью.
- Почему же?- спросил Микель.
- Потому что им хватает и места и солнца. Нет нужды тянуться к нему, опережать остальных.
- И они стали закрученными и приземленными, покоряющими твое воображение, -сказал Микель.
- А твое?- спросил его Федерико.
- Мое? Мое давно покорено этим миром,- улыбнулся Розовый принц,- в лапках насекомых, в том, как разлинована в клетку тетрадь, в луче света, упавшем через стакан с водой я вижу истории: зарождения, создания, историю времени. Это покоряет мое воображение каждый день! Что говорить о соснах, ведь они прекрасны.
Поезд мчался и мчался, проскакивая один поворот за другим. Проводники, опираясь рукою о стены на виражах, проходили коридоры вагонов и заглядывали в купе, чтобы предложить чай. Уже темнело. Лиловые полоски света и тонкие лучи пронизывали фиолетовые облака, и солнце на сегодня прощалось с миром.
- Пойдем назад к остальным,- сказал Федерико. Он положил свою большую руку на плечо Микеля. Тот обернулся и обнял Федерико.
- Я очень рад, что ты вырос!- сказал ему Микель и похлопал Федерико по спине.- Идем, они ждут.
Аврора сидела одна в сумеречном свете купе. Она сжимала в руках свои ленты и смотрела в окно. Джорджия и Паоло спали. Паоло вытянулся, а Джорджия завернулась в тонкую простыню. Микель зашел в купе и взял Аврору за руку.
- Идем спать.
- Идем,- ответила Аврора.
Она встала, не взглянув на Федерико, и вышла вместе с Микелем.
- Спокойной ночи,- сказал им Федерико.
- Добрых снов,- ответил ему Микель.
Поезд ехал в ночи, и все стихло, кроме шума колес. Федерико стоял один посреди купе в густом сумраке, и он чувствовал, что теперь все на своих местах: Микель с Авророй, Джорджия с Паоло, а он- Федерико- один в густой темноте. Он шумно вздохнул, прошел в свое купе и ,раздевшись, лег спать.
И был свет. И настало утро. Никто не заметил, как остановился поезд. Он пришел в южный город, и его движение прекратилось там. Наступал день, поднималось солнце. Розовая дымка обнимала мир, и солнце давало ей шанс существовать недолгое время.
На перроне стояло утреннее оживление. Пассажиры вытаскивали из вагонов
вещи и разбредались кто куда, у каждого был свой путь исчезновения.
Сонный Федерико рассматривал их: одного подхватили родные, щупая и
обнимая его всюду руками, увлекли на свои берега, другие прыгали в такси и
тут же скрывались из вида. И только ‚ может быть, он- Федерико, да еще
один- два человека задирали головы и смотрели на клепаный железными
болтами навес, и на тех птиц, которые глазели в ответ на все это с огромной
ивы.
«ЧУДОВАТКА»- значилось название города на фронтоне вокзала.
- Нас ожидают здесь чудеса?- ухмыльнулся Микель и хлопнул Федерико по
плечу.
- Какая чудная стоит погода!- не замечая шутки, щебетала Джорджия, сразу
видно, что все дни здесь солнечные!
Аврора надела летнюю шляпу. Она переоделась в новое платье и выглядела
совсем по-южному. Микель нацепил солнцезажитные очки на воротник
рубашки и закатал рукава. Ему не терпелось оказаться на берегу и
покрываться солнечным загаром. Федерико надел летний пиджак в звездочку и, пожалуй, он смотрелся кстати в этом городе Чудоватка.
Паоло вышел из вагона последним, и компания, подхватив свой нехитрый багаж, отправилась на встречу новому дню, в путь через город к морю.
«Не пропускают.. Все привезли. Сами заказывали, сами не пропускают», -
бубнила себе под нос молодая женщина у таможенной стойки вокзала. Она стояла, облокотившись на стойку, в черной форме и в черном берете, под который спрятала золотые волосы. «Что не пропускают? »- сам не зная почему, спросил ее Федерико. Эта девушка показалась ему странной, как-будто была
от власти, но чем -то растерянной. А власти в последнее время мало
казались растерянными. «Скамейки», - ответила она,- «для города, в парк».
«Ну здесь я совсем ни причем», -подумал Федерико,- «Пусть сами
разрешают, раз сами себе запретили». Он пожал плечами и отправился дальше. Но все таки, все таки...Жаль было оставлять ее здесь одну, прикованную к таможенной стойке, и такую растерянную.
Они вышли. Вся компания вышла наконец из большого вокзала, и первые лучи солнца пригрели их лица и обещали жару на весь день. Кошка с розовыми от клубничного варенья усами переходила улицу.
- Не думаю, что она черная, - сказала Джорджия и покрутила головой, отрицая черную кошку.
- Розово- черная!- усмехнулся Микель
- Идемте, идемте! — подтолкнула всех Аврора,- Идемте же, пока она не облизала усы.
- Ну что ты? Несерьезно ведь,- притормаживал специально Микель и
вальяжно перекидывал за плечо розовый дорожный рюкзак.
- Вот останется кошка без варенья на усах, будет тебе «несерьезно»! Черная кошка- это верный знак, мне неприятности не нужны.
- Именно, что тебе!- сказал Федерико,- Кто верит, тот и получает.
- Прости, Федерико. Я хочу, чтобы мы все хорошо отдохнули, и не случилось бы чего. А ну, брысь!
Кошка уселась посреди тротуара, прищурилась на солнце, завернула в колечко хвост и собралась умываться лапой. Она насмешливо посмотрела на Аврору и в два счета облизала усы.
- Другая дорожка!- воскликнула Аврора,- Идем сюда, здесь удивительный парк.
Дорожка с пешеходного тротуара заворачивала налево в парк. Ее нельзя было и различить, если бы не арочка из самшитовых деревьев. Войдя в нее, можно попасть в тенистую аллею, а дальше сразу открывается залитый солнцем парк. Не каждый мог различить этот проход. Тротуар, на котором уселась черная кошка, вел вниз через Чудоватку к морю. Мимо лавочек и магазинов, мимо кафе и пиццерии. Это была самая быстрая и удобная дорожка. Но.. Аврора уверенными шагами удалялась в арку самшитовых кустов, а за ней- в тенистую аллею, и она была красива в этом движении, в платье, которое развевалось, что трудно было не последовать за ней.
Федерико слегка склонил голову, чтобы пройти. Задевая слева и справа кусты, протиснулась Джорджия. Паоло согнулся почти пополам, чтобы войти, а Микель исчез с дорожки последним. Черная кошка проводила их взглядом и продолжила свой туалет, словно и не было никого здесь.
- Хм! Какие они нарядные,- удивился Федерико, когда вся компания
оказалась в парке.
Как и дорожка, с которой свернули наши герои, парк по склону холма уходил вниз. Он был отсыпан мелким щебнем и вдоль его главной аллеи (если это слово применимо к парку без деревьев), выстроились белые статуи мифических чемпионов Олимпа. Только вот одежда на них была самая настоящая.
- Странные,- сказала Аврора.- Странные и нелепые,- тихо повторила она.
- Это- наши чемпионы, - ответила ей, как и всем остальным, молодая
женщина. Она прилаживала и пыталась вставить выдвижной ящик в спинку скамьи,- Местные,- пояснила она,- живут здесь. И это их одежда- самая настоящая.
Федерико посмотрел внимательно на женщину и узнал в ней ту самую особу с таможенной стойки вокзала. Но вот странное дело: ни следа от образа «законной воительницы» в ней не осталось. Сейчас она занималась скамьей и выглядела точь-в-точь как местный искусствовед: распущенные золотые волосы, очки на носу, умный, проницательный взгляд и губы, обведенные яркой помадой.
« Вы ли это?»- хотелось сказать Федерико, но он удержался.
- Бог мой!- воскликнула Джорджия, - Я никогда не видела столь удивительных, чудных скамеек с ящичками.
- Да-а-а,- протянул Паоло и почесал затылок, - старался мастер, массив вишни- сразу видно, глубокая старина.
- Таких скамеек у нас тридцать три,- объявила искусствовед и всунула
наконец застрявший ящичек на свое место.- Раньше сидение каждой
обтягивала удобная кожа, вы садитесь и вам очень мягко. Но..- здесь она сделала паузу и поправила очки,- время берет свое, поэтому осталось одно лишь дерево. Мы будем менять эти скамьи на новые, потому что сейчас сидеть на них не удобно.
Федерико с восхищением смотрел на резные скамейки. Некоторые из них покосились, но только лишь от того, что сама почва осела под ними. Скамья каждая по себе была целостной, удивительной. Их красноватые силуэты уходили вниз по склону аллеи и заканчивались, наверно, той самой тридцать третьей скамейкой.
-Зачем в них ящички?- спросила Аврора.
-Чтобы хранить семена,- ответила искусствовед.
-Семена здешних цветов?- уточнила Аврора и показала на кадушки между скамьями, в которых росли цветы.
- Вы очень догадливы,- сдержанно и игриво улыбнулась женщина с
золотыми волосами. - Здесь не растут деревья, поэтому мы сажаем только цветы. Ирисы, васильки, бегонии, анемоны. Иногда высаживаем маргаритки и геоцинты.
- Я могу положить свои?
- Да, вы можете,- ответила женщина и улыбнулась той же улыбкой.
Аврора выдвинула наугад ящичек из вишневой скамейки. Он оказался
пустым. Она достала конверт из вощеной бумаги с едва заметными
семенами гардении. Она подписала его «цветы Авроры. Гардения белая».
Аврора закрыла ящик.
- Спасибо, -сказала ей женщина,- тридцать три раза спасибо. Очень надеюсь, что мы успеем высадить вашу любовь до замены скамьи.
Федерико посмотрел на обеих женщин круглыми глазами, а Микель
хлопнул его по плечу и сказал: «Друзья! Было очень интересно ‚ но идемте- ка мы на море! Скамейки, цветы, одежка на статуях- это все удивительно, а вот солнышко припекает».
- Тебе не кажется, что мы побывали в сумасшедшем доме?- спросил
Федерико у Авроры две минуты спустя.
Компания шагала сейчас вниз по склону аллеи, удаляясь все ближе к морю, а оно вырастало синевой своей и обнимало городок и утесы с долинами.
- Странное, но не сумасшедшее,- ответила Федерико Аврора. Она ласково посмотрела ему в глаза и взяла обоих- его и Микеля под руку.
Воздух начинал дрожать над камушками и над песком, заливались цикады, а платье Авроры, пиджак Федерико и берет Паоло слепили белизной глаза. И точки эти — розоватые, белые, зелено-голубые прижимались к земле, подпрыгивали ‚ удалялись все дальше и дальше, что трудно было понять- то ли накаленный воздух подкидывает их над поверхностью, то ли это движение их собственное.
- А как звали, как звали ту милую девушку?- словно опомнившись от
захлестнувших чувств, воскликнула Джорджия.
- Я не знаю,- сказала Аврора.
- Я не спросил,- ответил Федерико.
- А черт ее дери,- рубанул Паоло.
- Я уверен, попадется еще,- подмигнул Микель.
Когда Паоло, Джорджия, Микель, Федерико и Аврора дошли наконец до береговой линии, то они увидели, что здесь имеется оживленный островок: лавочки, маленькие кафе, ресторан с барной стойкой и даже администрация. Улочки этой окраины Чудоватки уходили наверх к центру города назад от моря. Микель купил несколько бутылок минеральной воды для всех и выпил за барной стойкой коктейль. Джорджия покупала свежий хлеб для бутербродов и мед. Аврора ходила и разглядывала цветущие деревья у набережной. Паоло скрылся за стеклянной дверью слесарного магазина, который каким-то чудом оказался здесь. Только и было видно оттуда, как поднимается и склоняется над прилавком его светлый берет. Федерико уселся рядом с Микелем и положил пиджак на колени. Он обмахивался большущим веером, ведь сейчас веера вернулись в моду обратно. Жарко. Двое мужчин молчали. Они отдыхали просто и смотрели через бар на
равнину моря. По ней шел выверено, словно по линейке, корабль. Он
вырастал на глазах и приближался.
- Прочти название, когда подойдет ближе,- медленно сказал Микель,- у тебя
хорошее зрение.
- Прочту,- ответил Федерико.
- Пожалуй отправимся вон к тому холмику рядом с утесом. Оттуда сразу идет спуск на пляж,- проговорил Микель, Я общался с местными, они считают тот пляж самым лучшим. В низине есть можжевеловая роща, а значит и цикадовый оркестр для Джорджии.
Федерико подумал о большом и красивом покрывале, на которое усядется вся компания, и расплылся в улыбке.
- Джорджия будет довольна,- ответил он Микелю.
Корабль приближался. Сейчас другие суда стояли в порту у причалов и заняли все места, поэтому новый гость начал замедляться, чтобы бросить якорь и встать в акватории бухты.
- Охотник морей,- сказал Федерико, когда корабль повернулся немного, и стали видны его круглые окна, шлюпки и палубы.
- Так то!- присвистнул Микель.- Как думаешь, за чем он охотится?
- За восходом или закатом, за солнцем,- не думая ответил Федерико.
- Купили, купили! Мы все купили! Хлеб, м-м-м-м!- Джорджия прильнула
носом к пакету с хлебом и от удовольствия закрыла глаза.- Фенхель,
апельсины, мед. Паоло купил гвоздики, скобки. Паоло! Скажи сам, что ты купил ‚я не запомнила!
Джорджия тараторила и расставляла пакеты вокруг корзины. Она всегда радовалась покупкам, особенно если делала это на всех.
- Скобы, проволока.. Вы же хотели балдахин или навес,- словно сам с собой разговаривал Паоло. Он приседал к своей сумке и выкладывал из карманов. то, что купил в магазине. Когда вся компания была уже в сборе, Федерико и Микель отнесли в табачный киоск дорожные сумки. Не для того, конечно, чтобы выменять их на табак, В закутке киоска находилась камера хранения для вещей. Туда и поставили сумки. Ночевать наши герои собрались в доме, который принадлежал Розовому принцу Микелю. Микель с Федерико бывали в доме еще мальчишками, теперь в нем никто не жил. Там находится большой камин, когда растопишь который, то в доме тут же становится тепло. Сейчас никому не хотелось искать старый дом. Открыть его ставни, замки, отпереть засовы, оживить очаг решено было к вечеру. А пока всем не терпелось пойти на море.
- Погодите! Прошу вас,- воскликнула Аврора,- взгляните на красивые облака там наверху.
Компания почти покинула этот жилой квартальчик, остался последний дом. И улочка, уходящая отсюда к центру города, тоже была последней. Аврора рукой показала на нее, она остановилась и замерла в этом жесте, Дома друг за другом уходили вверх по Улочке и становились меньше и меньше, они показывали свои шпили и украшенные фронтоны с карнизами, которые вдалеке становились силуэтами просто. Джорджия, Паоло, Микель и Федерико остановились и наблюдали то же. Черточки, перья из облаков, легкая зыбь, похожая на дюны, едва заметное движение в небе и те объекты здесь на земле давали чувство единого мира сего необыкновенной
красотой.
- А небо было ясное утром,- обронила Джорджия.
- Это облака хорошей погоды,- ответил ей Паоло,- плывут очень медленно.
- Идемте,- сказал Федерико.
Мысли героев приземлились обратно, и мощеной дорожкой, усаженной кипарисами, а затем тропинкой все пятеро отправились к холму у самого моря.
Аврора бросала что-то мелкое на землю, доставая из карманов.
- Что ты делаешь?- спросил ее Федерико.
- Бросаю семена цветов. Если пойдет дождь, то они прорастут вскоре,- сказала Аврора.
- Чудачка!- отрезал ей Федерико.
- А мне кажется, что ты явишься смотреть на них первый.
Федерико покачал головой и подумал-«Вот еще! Ходить и выискивать раскиданные цветы. Весь сад дома полон цветов. Как будто я их не видел!"
Некоторое время они шли молча, а затем достигли намеченного места. Холм открылся полностью, когда они взошли на него, он показывал свою поверхность и виды вокруг себя.
- Море,- сказал Микель и скинул дорожный рюкзак на землю,- что вы знаете о море?- обратился Микель к остальным.
- Бодрящее, глубокое,- сказал Паоло и посмотрел сверху вниз на Микеля.
- Наверное, опасное,- сказала Джорджия, Паоло, кто в нем водится, в
глубине?
- Акулы, скаты,- буркнул Паоло.
- Море говорящее,- сказала Аврора.
- С кем говорит?- спросил ее Федерико.
- С ветром,- ответила Аврора.
Федерико задумался и посмотрел на море. Ветер разглаживал морскую поверхность, показывал себя, такого невидимого: « Вот он я, здесь все мои прикосновения»,- говорил он ему.
- Море очень красивое,- тихо сказал Федерико.
- Синее, а бывает и розовое на закате и на рассвете,- продолжая за ним, говорил Микель,- Федерико, где твое покрывало?
«Говорящее, говорящее, говорящее»,- все еще звучало в уме Федерико.
- Федерико..
- Да, Микель. Покрывало здесь. Вот оно,- Федерико достал из сумки большое полотно цвета кобальта, сплошь расшитое орнаментом. Оно так кстати подходило на мотивы южного моря! Федерико расстелил его на каменистой земле.
- Замечательно,- сказал Микель. Он разделся и сложил одежду на полотно.- Ты идешь? – спросил Микель у Авроры.
- Нет. Отправляйся. Я хочу побродить здесь немного,- ответила ему Аврора.
- Будешь снова глазеть на кусты с цветами?- вмешался в их разговор Федерико,- Куда собственно вы все разбредаетесь? Паоло!
Но Паоло длинными шагами удалялся к морю и достиг уже песчаной полосы берега.
- Купаться, конечно! Купаться в море и вытягиваться на песке, впитывать телом солнце,- ответил за всех Микель,- Федерико, идем с нами! Джорджия и Аврора пока остаются.
Джорджия, действительно, производила вид того, кто пока остается. Она увлеченно разбирала корзину и котомочки. Ей было интересно и важно накормить своих и содержать в сытости. Аврора уже что-то щупала на кустах и рассматривала. Федерико с досадой взглянул на эту разрозненность, уселся на полотно и сказал: «Нет! Я тоже пока остаюсь. Я хочу, чтобы мы собрались и сели вместе».
- Федерико! - Микель расплылся в отеческой улыбке,- Мы всю дорогу ехали вместе. Конечно, соберемся и сядем. Уверяю тебя, как только остальные устанут, они сами придут и сядут. Я ухожу. Приходи к морю!
Микель потрепал Федерико по плечу, но тот недовольно отвернулся.
Когда Микель ушел, и затем его голова и голова Паоло мелкала на волнах и оживляла брызгами море, Федерико достал маленький складной стульчик и мольберт. Он надвинул широкополую шляпу так, чтобы она давала хорошую тень глазам, и уселся удобно на стульчик со спинкою. Федерико в общем то не хотелось на море сейчас, он радовался своей замечательной точке обзора и тому, как он восседает на стуле и ему все видно. Мотив картины пришел сам собой, не нужно было и думать. « Вот эти две головы в море,- с тайной зависть подумал Федерико,- буду рисовать то, почему они похожи на поплавок и на кочерыжку».
Федерико рисовал, рисовал.. Он накладывал широкие мазки красно-бордового поверх синего, телесно- розовые поверх цвета индиго, и получалось нечто , получалось поглощающее и поглотившее, и другое- экспрессивное на поверхности. Кисточка разлетелась на множество волосков. Они сразу стали финалом картины, ее частью, удалив которую, можно было бы все испортить. Волоски отделились от ручки, словно кисть сказала: «Стоп! Хватит!», и ручка осталась у Федерико в руке. Он озадаченно посмотрел на ручку. Он вовсе не хотел оканчивать картину сейчас: слишком смешно и правдоподобно получились его герои на ней. Федерико собирался переделать ее в одно большое море, где рядом на берегу обитают только маленькие цветные точки. Но.. получилось то, что по-настоящему чувствовал Федерико. Он порылся в сумке и не нашел никакой другой кисти. Эта , из беличьи усов, была его любимой.
- Джорджия,- громко сказал Федерико,- Как ты думаешь, здесь водятся белки?
- Не знаю, Федерико,- ответила Джорджия. Она закончила готовить бутерброды и вымыла фрукты. Здесь же рядом находится родник, Джорджия набирала из него воду,- Ни высоких сосен, ни кленов,- сказала она.
- Может быть, белкам все равно и они водятся в можжевельниках или в этих дубках,- сам с собой рассуждал Федерико.
Низкорослые пушистые дубки росли всюду на склонах, они забирались даже на утесы и мостились там в вышине.
- Что ты говоришь?- не расслышав его спросила Джорджия.
- Я говорю, моя кисточка поломалась. Ты хотела идти в можжевельники слушать цикад. Я подумал, может быть , ты встретишь белку в тех зарослях.
Федерико хорошо знал, что именно Джорджия могла договориться с белками насчет усов для кисточки.
- Конечно, Федерико! Если вместо белочки попадется другой зверек, ты не будешь против его усов?
Мне все равно,- сказал Федерико. Ему нужна была кисть, а картину сейчас хотелось куда-нибудь спрятать. Федерико осторожно накинул на мольберт с картиною свой пиджак.
Паоло тем временем возвращался обратно. Он набрал с собой палок и веток и тащил сюда целую охапку. Вернулась и Аврора. Она обнимала букет из диких цветов и прижимала его к груди. Аврора села вместе с ним на полотно Федерико.
- Эти красивые,- сказал Федерико,- они не такие, как в саду!
- Ты прав,- сказала Аврора и сняла шляпу.
Волосы на ее голове рассыпались блестками в солнечных лучах. Федерико смотрел на эту воздушность искрящихся волос Авроры и на ее букет, пестревший маленькими цветами на фоне платья. Она обвязала цветы лентой и выпросила у Джорджии стеклянную банку. Джорджия, восхищаясь и охая, наполнила банку водой с родника и поставила в нее цветы Авроры. На них внимательно посмотрел Федерико. Мелкие пузырьки воздуха осели на стеблях растений, а вода красиво преломила все видимое в ярком солнце. Аврора облокотилась на полотно Федерико и положила голову на свою ладонь. Она смотрела через приоткрытые веки сонно в сторону моря, едва улыбаясь, и от моря медленно шел ее любимый мужчина. На лице Авроры было написано удовольствие. Микель приближался и стряхивал на ходу песчинки, они прилипли к его плечам и ногам. Микель широко улыбался, и видно было, что его кожа охотно приняла загар.
- Что я говорил, Федерико?- засмеялся Микель,- Они сами пришли! Как кошки на мягкое покрывало.
Он наклонился и поцеловал Аврору.
- Осторожно!- воскликнула она,- Ты весь в песке. Дай-ка я отряхну тебя.
И Аврора принялась смахивать песчинки со спины Микеля.
- Ваша чудная идиллия в Чудоватке,- с некоторой завистью сказал, глядя на них, Федерико. Он по-прежнему восседал на складном стульчике, однако повернул его к остальным, чтобы их видеть.
- Чудеса возможны,- подмигнул Федерико Микель.
« Возможны. Возможны, возможны..»- маленькими вспышками звучало в голове Федерико. Виденное где-то ранее, ни то во сне, ни то наяву, показывало себя на мгновение и исчезало бесследно. «Где оно время?»- спрашивал себя Федерико,- « Так быстро выросли цветы и трава, и так мало изменилось что-то во мне». Он и не понял точно, сколько его прошло- времени- то ли целая вечность, пока их компания уминала бутерброды Джорджии, то ли мгновения просто, и затем все кончилось. «Наверное»,- думал Федерико,- « мгновением все и заканчивается. А длиться может целую вечность». Он снова удивился: кто тот, который подсказывает ему мудреные вещи? Федерико пожал плечами.
Бутерброды Джорджии были, действительно, вкусными, пальчики оближешь! Вся компания находилась в сборе. Даже Джорджия, которая поначалу носилась взад и вперед с едой, опустилась на мягкое полотно рядом с Паоло. Он усадил ее и прижал к себе. Разговоры, милое хихиканье Авроры и Джорджии, смешные голоса Паоло и Микеля, аромат пищи, тепло солнца, которым все закреплялось, убаюкивали Федерико. Щеки его наливались румянцем, а сам он расплывался в улыбке от удовольствия, ведь он получал сейчас самое заветное для себя чувство. Теплоту внутреннюю получал Федерико. Как- то само собой получилось, что он расслабился и улегся. Федерико нащупал плоский камень под полотном и положил на него голову. Федерико задремал. Он все еще слышал голоса тех, кто был рядом, но кажется, они находились на краешке его сновидений. Федерико приснился сон, где он увидел себя в гостиничном номере. Там он лежал на кровати и наблюдал через обстановку, абажуры ламп, через кресла, портьеры, через проем окна, он наблюдал через этот коридор вещей сосны. Да, да, именно ярко-оранжевые стволы сосен. На них падало солнце, и их могучие тела , окруженные зеленью хвои , на которых болтались нежные слайсы коры, точь-в-точь папиросная бумага, становились почти золотыми. И здесь, в этом образе, находилась самая драгоценная сущность.
Кажется, голосов стало меньше. Федерико зевнул и услышал стук молоточка. Он приподнялся на локтях и осмотрелся. Паоло прибивал одну палку к другой и сооружал каркас. Микеля не было. Аврора сидела рядом в купальнике и собирала в пучок волосы на макушку. Федерико покрутил головой и нашел наконец Джорджию у кустов, она перекладывала что-то в корзинку и склонилась над ней.
- Где Микель?- спросил Федерико Аврору.
- Ушел купаться. Я следом. Ты идешь, Федерико?- спросила она.
- Да, я иду,- ответил сеньор, так как солнце здорово нагрело его пока он спал, и сейчас ему хотелось именно окунуться в море.
- Пойдем же!- сказала Аврора. Она встала и протянула свою руку, жестом приглашая Федерико идти.
- Ты отправляйся, я возьму свои тапочки, да сам приду не спеша.
Федерико никогда не любил, чтобы его торопили. Аврора помахала ему рукой и стала спускаться с холма. Достигнув песчаного пляжа, она сняла обувь и бодрым шагом припустила к морю, только и было видно ее круглую шишку волос на голове и светлые руки, которыми она взмахивала, как бравый солдатик. Федерико проводил Аврору взглядом. Он уселся, подобрал под себя ноги и дотянулся до сумки, где нашел все свои купальные принадлежности.
- Федерико, я ухожу!- крикнула ему Джорджия,- Ухожу,- сказала она снова,- Принесу тебе усов , и мы сделаем кисточку.
- Конечно,- сказал Федерико,- Твои цикады обезумели от жары, их отсюда слышно.
Он посмотрел на Джорджию. Она приоделась проще, сняла шляпу, нацепила большие солнцезащитные очки, стали видны сейчас ее пухлые материнские руки, которые она решилась открыть для солнца.
- Будь осторожна,- улыбнулся ей Федерико.
- Я буду,- сказала Джорджия. Маленькими руками она взяла за плечи сидящего на земле Федерико и поцеловала его в макушку. Джорджия любила их всех: и Федерико, и Микеля, и Паоло, и Аврору. Может быть, кто-то и был у нее в любимчиках, но каждому точно давалась ее любовь.
- Пока!- сказал Джорджии Федерико, и его упитанные щеки и розовые губы улыбнулись ей с тою же теплотой.
Джорджия ушла. Федерико быстро собрался и отправился в сторону моря под стук молоточка. Паоло скинул с себя рубашку и сооружал что-то наподобие крыши, только это был ее скелет из реек и веток безо всякой кровли. «Готовит нам сюрприз»,- подумал Федерико, и не стал задавать Паоло вопросов. Он осторожно спустился с угловатых камней и начал свой путь в сторону моря. К его удивлению, кроме прямой дорожки до берега, здесь открывался вид на рощицу из пушистых дубков, кипарисов и некоторых можжевельников. Странно, но никакие цикады не трещали здесь. В роще находилась тень, и в нее хотелось зайти. Точно такая же узкая тропинка вела в кипарисовую рощицу. Федерико ступил на нее. Под ногами хрустели камушки, и скромно, подавая тоненькие голоса, заявляли о себе насекомые, но их не было видно. Федерико с удовольствием втягивал носом воздух. Кажется, масло кипариса и можжевельника источалось деревьями под солнцем, и аромат их заметно усиливался. «Хорошо, хорошо, прекрасно»,- говорил себе Федерико и продвигался вглубь рощицы. Тень от деревьев спасала от лучей солнца, но не от его тепла. Тепло проникало всюду, оно как бы проходило сквозь тень, и получалось его так много, что оно насыщало собой и воздух и землю, и ее обитателей. Солнце поднялось в зенит. Вскоре Федерико почувствовал жажду. Он покрутил головой в поисках источника воды и, о чудо!- на повороте появился указатель с надписью «минеральная вода в киоске. Идите прямо!». «Хорошо, что они приделали стрелку, потому что прямо в лесу- это в любую сторону»,- подумал Федерико. Он еще раз посмотрел на табличку и отправился по направлению стрелки.
Воздух дрожал и нагревался, а никакого киоска Федерико не встретил. Он прошел один и второй и еще, наверное, два поворота, «Но где? Где минеральная вода с киоском?»- вопрошал Федерико и начинал сердиться. «Кажется, я куда-то забрел»,- сказал он вслух. Шум моря ослаб, но все еще различался. Федерико прислушался и кроме далекого шелеста морских волн и писка невидимых насекомых он услышал журчание воды. Оно было настойчивым и одинаковым, не очень сильным и не особо слабым. «Так пожалуй шумит фонтан»,- подумал Федерико,-«скорее всего маленький, одинокий фонтанчик». Да, оказалось, Федерико правильно угадал, и когда он вышел на звук фонтанчика, то оказался на открытом пространстве. Деревья расступились тут, а дорожка словно растворилась на площадке перед источником. Федерико обрадовался и скорее подошел к фонтану. Лев стоял на тоненьком пьедестале. Округлая фигурка его выпускала воду изо рта и из заднего прохода. Забавный лев был покрыт старинной плесенью и лишайниками, а ножка пьедестала утопала в чаши и в ярко-зеленых водорослях. Вода была очень красивой и прозрачной, она была живительной. В добавок ко всему в чаше по-хозяйски крутили хвостами разноцветные рыбки. «Да, это мило»,- подумал здесь Федерико,- «но можно ли пить?» Два места , откуда текла вода, обескураживали точно так же, как ее кристальная чистота и водившиеся в ней создания. «Ну и мордочка»,- сказал себе Федерико,-«разве львы складывают губы, чтобы выплюнуть или испить! Люди все придумали сами». Но пить Федерико все таки очень хотелось. «Откуда правильнее пить?»- спросил себя Федерико. «Даже если я наберу воду в пригоршню из его пасти, то она окажется той же самой водой из чаши, как это обычно бывает в фонтанах».
- Как говорится, это большой вопрос: что чище- рот или анус?- сказала женщина вслух.
Федерико вздрогнул и обернулся. В груди его возник шарик и подкатился к горлу. Та самая таможенница- искусствовед, не -знамо -кто –еще появилась точно из неоткуда. Она с блаженным видом разглядывала фонтан и тянула губы в улыбке. «А сейчас кто она есть?»- промелькнуло в голове Федерико.
- Простите?- сказал Федерико и поднял шляпу.
- Пить можно и оттуда и отсюда,- ответила ему женщина. Она поводила в воздухе пальцем, показывая на фигурку льва.
Женщина растягивала каждое слово и эйфорически улыбалась. Это сердило Федерико, но он не мог оторвать от нее глаза. Ногти этой сеньориты были накрашены лаком, точь-в-точь зеленым, как блестящие спинки жуков, тех, что садятся на цветы пиона. Нос ее, Федерико разглядел, был длинным, но сочетался с нижней губой и выглядел изысканным и красивым, а густая копна волос этой женщины как всегда украшала ее. «Как всегда!»- усмехнулся своей детской радости Федерико.
- Откуда течет вода?- спросил Федерико странную особу с десятью зелеными жуками на пальцах.
- Из источника,- ответила она ему.
-Хм..- выдохнул Федерико.
И хотя вода, действительно, выглядела проточной, что-то останавливало Федерико. « А теперь: выбирать при ней из какого отверстия мне надо испить?»- думал он и сердился. «В самом то деле и как на это еще посмотреть, что чище? Глупо, глупо.. Начать пить из ануса, потом перейти на пасть, или пить только из пасти или только из ануса».
- Это сущая ерунда!- воскликнула женщина и в мгновение перестала улыбаться. Она стала задумчивой и отрешенной.
Сейчас Федерико разглядел ее одежду. На летнем приталенном пиджаке сеньориты был приколот маленький бейдж с надписью на нем «Джулия из киоска». Женщина стояла смирно, она сложила руки у пояса и обхватила запястье . Зеленые жуки перестали двигаться, они расселись и ждали ответ.
«Она крадет мои мысли. Будь осторожен с ней»,- напутствовал себя Федерико.
- Ерунда что?- спросил он и набрался смелости.
- Пить, когда вам жарко. Вы просто пьете, если в самом деле охота.
- Но ведь здесь должен быть киоск с минеральной водой!- сообщил ей Федерико.
При этих словах женщина расплылась в широченной улыбке, а зеленые жуки запрыгали, заискрились, пятеро из них проникли в волосы своей хозяйки и разбирали на пряди ее золотые копны.
- Ведь должен быть.. должен быть. Указатель показывал на него, в эту сторону.
Женщина засмеялась. Она прикрыла рот рукой , и пятясь маленькими шагами, удалилась за кипарис. Сеньорита стояла там и тихо смеялась. Ее было в общем то видно, но кажется, она делала вид, что спряталась. Федерико с негодованием обошел дерево и предстал перед женщиной.
- Вы ведь Джулия? Верно? Вы Джулия из киоска- так написано на вашем бейдже!
- Что?- протянула сеньорита и скорчила такую мину, что в этот миг она была похожа на клоуна из цирка: вытянула губы лопаточкой и с совершенно глупым прищуром повернула лицо к Федерико. Ах, как ему хотелось треснуть ее по ушам, словно маленькую дрянную девчонку.
- Я говорю киоск! Мне нужен киоск с минеральной водой!- завопил Федерико ей в самое ухо.
-Ах –ха-ха-ха-ха!- заливалась она и жестом показывала Федерико направление, куда нужно идти.- В городе. В городе Чудоватка. Оха-ха-ха-ха-ха!
Федерико, окончательно приняв ее за сумасшедшую, посмотрел внимательно на дорожку в сторону, куда показала Джулия из киоска. Дорожка, извиваясь, уходила в город, и где-то посреди пути возвышался указатель.
«Издевательство!»- подумал Федерико,- «Держать киоск подальше от пляжа, в самом городе! Чего доброго на северном полюсе установят указатель с надписью «тепло там, идите прямо».
- Я пожалуюсь на вас! – бросил Федерико женщине, и хотя он не понимал сейчас на что собственно надо жаловаться, уверенность сделать это как можно скорее овладела Федерико. Он зашагал по тропинке к городу. «Пожалуюсь на то, что она бродит тут, вместо того, чтобы в киоске работать».
Женщина пшикнула смехом ему вслед, и больше Федерико ее не слышал. Ему не хотелось оборачиваться, и он уверенно шел к указателю, чтобы немедленно прочитать то, что на нем написано. Море, Микель, Аврора, Паоло, Джорджия- все как будто исчезло, и Федерико, позабыв и жажду свою, петляя тропиночкой, достиг указателя на полпути. Указатель был почему-то в два раза выше обычного, и стрелки с надписями крепились у самой его верхушки. Сколько Федерико ни ходил вокруг столба и ни задирал голову, разглядеть надписи не получалось. Пришлось ему сойти с тропинки и отойти в сторону, через колючки и кустарник пробраться на груду валунов и с них увидеть то, что было написано на шесте. «Нарочно мелкими буквами!»- вскричал Федерико. «О, наверно, все это придумала она! «Киоск в городе»,- прочитал первую надпись Федерико,- «Конечно! Где же ему ещё остается быть!» На второй стрелочке, чуть выше, было написано «администрация, обращайтесь». «Обращусь обязательно!»- Прокричал Федерико, слезая с острых камней.
Пыхтя и обливаясь потом, Федерико пришел к городской набережной. Он залпом осушил три стакана минеральной воды и яростно, не без удовольствия, швырнул монеты мальчишки в киоск так, что они улетели за прилавок. Федерико принялся хищным взором искать контору с надписью «Администрация». К этому моменту Федерико расслабился, и жажда его утолилась. Он промокнул платком лицо и шею и почувствовал, как высыхает кожа. Под навесом находилась тень, и морской ветер приятно касался разгорячённого Федерико, охлаждая и осушая его. «Нет, меня не проведёшь»,- подумал Федерико,- «она нарочно затеяла маскарад с переодеваниями. Уж кто-кто, а администрация мне ответит!» Он не успел закончить мысль, как взгляд его поймал буквенную вывеску на крыше дома. Это был и не дом вовсе, а одноэтажное сооружение, вместе построенное с кафе, рестораном и магазинами. Вывеска гласила: администрация набережной Чудоватки, а вот табличка у двери говорила так: «ждём ваших обращений- добрых и не важных. Часы работы с 10 до 17. В остальное время, пожалуйста, отдыхаете». Федерико прилип глазами к табличке, примчавшись в две секунды к администрации. Такой неслыханной наглости ему не приходилось читать ни разу жизни! «И это называется административным учреждением!»- фыркнул он и схватился за ручку двери . Дверь открылась легко, и Федерико вошёл внутрь. Здесь находилась большая квадратная комната без чего либо лишнего, кроме ковра на полу, хорошо выкрашенных стен, приглушенный подсветки, широкой стойки и пары ступенек к ней. В голове Федерико вспыхнули репетиции речи, которую он готовил про чудовищные нарушения и несоответствия, а сердце Федерико начало колотиться быстрее. Федерико подошел к стойке и обомлел.
- Добрый день. Что вы хотели? - Обратилась к нему Главный администратор. Она стояла ровно посередине стойки, как это положено всем главным администраторам. Волосы ее были плотно собраны, уложены и убраны назад, взгляд казался вдумчивым, решительным и полным участия, а чёрный костюм и бейдж администрации завершали образ. «Но как же так!!»,- вскричало нечто внутри Федерико. Это была все та же Джулия: Джулия- садовод, Джулия- пограничник, Джулия из киоска. Но, но, но.. Так много загадочных противоречий закружилось, как пелена густого белого снега, в голове Федерико, он перестал видеть, потому что нечто другое правдивое запретило разоблачать её.
- Так что же вы хотели? - Сказала женщина администратор ,- я внимательно слушаю вас.
- Ничего, - сказал Федерико вполголоса и медленно ,повернувшись, вышел на улицу. «Тогда, наверное, вы что-то хотите»,- донеслось до него изнутри, когда закрывалась дверь. «Ничего не хочу понимать. Я хочу смотреть»,- спокойно сказал сам себе Федерико и увидел яркий погожий день в его подробностях. Звуки здесь наполнили пространство, и Федерико мог различать, откуда они исходит. Сейчас казалось, что кто-то или что-то включило мир. До того он был приглушённым фоном, по которому надо идти и идти, а теперь он казался включенным, безопасным, из него Федерико мог брать глазами слухом, обонянием, прикосновениями все то, что здесь было с избытком предложено. Федерико посмотрел на холм, где расположились его друзья. Холм казался далёким, а солнце перевалило за полуденное время давным-давно и двигалась к горизонту. Жара из изнуряющей перешла в приятное тепло, который обнимает. Мальчишка в киоске испуганно улыбнулся, когда Федерико шагнул к прилавку. Сеньор положил две большие монеты и ,накрыв их ладонью, придвинул к мальчику: «На мороженое, и спасибо заводу». «Благодарю вас сеньор»,- почти вскричал мальчишка, показывая в улыбке свои белые юные зубы. Федерико посмотрел через ту самую барную стойку на море. Рамами, точно в картине, его обрамляли столбики бара и ветви с розовыми пучками цветов. «Много.»- Сказал сам себе Федерико ,- «Неведомое, большое, вмещает много-много воды». Рябчатым, волнистым, и иссиня-глубинным показалась ему далёкое море то , что за пределами последних утёсов. «Может быть, ветер разгуливает там, где ничто не мешает ему»,- думал Федерико и смотрел. « Куи! Куи!»,- и вскричал тропический попугай. Его держали здесь в клетке, и Федерико вздрогнул от неожиданности.
Тем временем Аврора прогуливалась среди кустов и колючек, она высматривала цветы. Что редкостного хотела она найти среди обычных и ей знакомых растений? Все их она уже знала. «Редкий и скромный цветочек со свёрнутым в себя лепестком»,-сказала вслух Аврора и склонилась над ним, - «Какая-то маленькая сила удержала тебя внутри». Аврора вывернула лепесток наружу и не стала срывать растение. Она выпрямилась и посмотрела вниз с утёса. Она забралась довольно высоко, и отсюда увидела холм, как на ладони, берег моря, можжевеловую рощу. И , оказывается, она была так далеко от своих, что крикни она им сейчас, то голос бы её растворился в пространстве и рассеялся ветром. Аврора и не стала ничего кричать, хотя и ей очень хотелось. Она почувствовала тайное удовольствие от того, что осталась одна, что никто и ничто не услышит и не увидит её, и что самое волнующее в этом удовольствии– она полюбуется всласть на свое лёгкое воздушное платье с кружевными рукавами, которое ей подарила швея. « Чудесные, красивые»,- приговаривала Аврора и переворачивала руки перед собой. Пожалуй, она чувствовала себя аристократичной. Перешагивая через камни и валявшиеся старые ветки, она старалась не запачкаться. Со своими знаниями о растениях мира, в красивом платье, обладая, как ей сейчас казалось, компанией прелестных друзей и любимого мужчины – к тому же принца! – Аврора чувствовала себя особенной и непревзойдённой. Она то и дело касалась своих браслетов и поправляла кружевные рукавчики. Вытянув руку высоко вверх и встав на цыпочки у края скалы, она помахала Паоло рукой, но он её не заметил. Фигуру Паоло Аврора отчётливо разглядела: загорелое тело и желто-белый берет, как яркие пятна, привлекали её внимание. Аврора разглядела даже Микеля, который взбирался на холм со стороны пляжа. «Накупался»,- подумала она. «Джулия?»- Спросила саму себя Аврора и тут же нашла её среди можжевельников в роще. Одного Федерико она не могла отыскать глазами, но и не мудрено: нельзя весь мир объять взглядом даже с такой высоты! Тем более, что сеньор Федерико весьма самостоятельный и предприимчивый.
Федерико, невидимый сейчас для Авроры, тем временем заторопился домой. Именно так сказал он себе и удивился этому «домой», потому что дом представился ему не сооружением с комнатами, а компанией близких друзей: «Там, где все они, там мой дом». Так вот заскучал Федерико по своим и ,научив синего попугая говорить Gracie , нахлобучил шляпу и отправился назад холму.
Аврора отправилась дальше, и взгляду её открылась железная дорога. Она уходила за горизонт, и холмы со скалами расступались, освобождая ей путь к небу. Аврора удивилась и сначала не догадалась откуда появилась здесь в скалах железная дорога. Но, обогнув огромный выступ скалы, она увидела поворот путей и вдалеке- зияющий чернотой своего хода тоннель. Аврора почувствовала легкое беспокойство. «Странно»,- сказала она,- «чего ради беспокоиться мне из-за железной дороги и горного тоннеля? И все таки странно.» Она не придала значения тому, что кроме этих вещей она увидела и стрелку, заросшую кустами и заваленную камнями. Аврора продолжила свои поиски , поглядывая украдкой и с удовольствием на заветный холм с вышины.
- Где Джорджия?- спросил Федерико у Паоло.
- Не знаю. Гуляет, наверное, в можжевельниках,- ответил Паоло.
Федерико пришел к их маленькому лагерю и с удовольствием отметил, что Паоло закончил делать деревянный навес. Навес поддерживался столбиками из дерева, и под ним расположился Микель. Он спрятался туда от солнца, которое было еще жгучим, и поедал апельсин. Полотно, навес, Паоло и отдыхающий Микель доставили Федерико новое удовольствие, но картина была все таки не полной: осталось поместить в нее Джорджию и Аврору и усадить всех вместе, и чтобы не было беготни.
- Снова их где-то носит,- проворчал Федерико и направился к обрыву холма, откуда он увидел можжевеловую рощу.
- Джорджия!!- крикнул Федерико что есть силы. Ответу понадобилось время, чтобы прийти обратно, и Федерико услышал тоненькое и далекое : «Да, Федерико! Это я, Джорджия!»
- Приходи назад! Ты нужна мне!- выкрикнул Федерико, приложив ладони к губам.
И снова через паузу пришло ответом: «Я иду, Федерико.» Сейчас он наконец поймал глазами фигурку Джорджии. Уж очень она была далеко. В досаде Федерико покрутился немного на месте и, не вытерпев, крикнул ей с вышины: «Ты скоро?? Мы все собрались и ждем тебя!» И хотя это было не правдой, Федерико очень хотелось вызволить ее скорей из можжевеловой кущи. «Федерико! Я иду! Я не гуляю!»- прилетело к нему несколько раздраженное послание голосом. «Ну ладно»,- подумал Федерико,- «значит скоро придет». Он вернулся к навесу и устало плюхнулся рядом с Микелем.
Железная дорога выглядела оставленной и заброшенной. Аврора ,сама того не замечая, все таки смотрела на нее и следовала вдоль полотна, так как здесь росли самые интересные кусты с цветами. Рельсы- Аврора украдкой изучала их- были засыпаны пылью и покрыты ржавчиной. «Стало быть , поезд и не ездит по ним», - рассуждала она. Однако кое-где виднелась длинная, отполированная и блестящая полоса металла, словно по ней недавно проехал поезд, но тоже, как и везде, рельсы были покрыты пылью.
-Что ты ищешь здесь среди скал?- спросил Аврору женский голос, и Аврора подняла глаза от цветов, она увидела женщину.
Аврора сказала бы, что перед ней взлохмаченная сумасшедшая, если бы не опрятная и стильная одежда на сеньорите.
-Добрый день. Кажется, мы знакомы?- спросила Аврора.
-Нет,- ответила ей пришелица,- Как тебя зовут?
-Аврора. А тебя?
-Зови меня Джулия. Так что ты нашла?
-Я нашла воспоминания,-не думая, ответила Аврора.
- Хм.. И ты пришла за ними сюда?
- Я шла за ними всегда..
Аврора не искала слова и ответы, они сами приходили сейчас.
-Воспоминания детства, те , которые превращаются в радость. Она, конечно, уже не та, потому что я много знаю. Даже слишком. Дети знают не много, но их радость огромна.
-Я понимаю тебя. Покажи мне на что ты смотришь, когда хочешь получить радость.
Аврора подала в руки Джулии сорванные цветы тысячелистника.
- На любой из них. Когда я смотрю на лепестки, например, розы или на эти маленькие цветы, то я вспоминаю , как садилось солнце за железной дорогой.
При этих словах Аврора вздрогнула- ей открылся мистический символ картины той, что она видит сейчас, и тех далеких воспоминаний счастливого детства: железная дорога, уходящая в горизонт, кусты на обочине, летний жар, запахи..
- Думаю, что в каждом,-продолжала она,- в любом лепестке я вспоминаю бабушкины пионы у источника. Там стояли шары зеленых бутонов и раскрывшиеся цветы, запах изливался потоком, и когда я вспоминаю, я нахожу радость, я нахожу эти воспоминания. А в то время.. Я радовалась! Я не искала никаких воспоминаний, потому что их ещё не было, я лишь смотрела на мир..
-Продолжай, - сказала Джулия и вернула цветы.
Аврора хотела спросить ее: «А что здесь делаешь ты?» Но подумала, такой вопрос будет неуместным , ведь судя по внешнему виду Джулии , она могла находиться где ей вздумается.
-Пока! -Джулия помахала Авроре рукой, и сберегая ладонями от колючих кустов растянутую и модную майку, поспешила куда-то по своим делам.
«Странно, странно. Странно, что я разговорилась! Но ведь я видела ее раньше! Как-будто знаю тысячу лет.. Но однако же.. Здесь чего-то не достаёт! » Аврора шла и позабыла про свои поиски, она вертела перед носом тысячелистник, чтобы он пах сильнее, и смотрела вперед на полоску путей в горизонте.
Федерико нервно теребил бахромчатый край полотна и ждал Джорджию. Он искоса посматривал на Микеля и дивился его расслабленности. Когда Джорджия пришла, Федерико соскочил со своего места и приблизился к ней, внимательно осматривая.
- Тебя не было очень долго!
- Но ведь я искала беличьи усы для кисточки,- попыталась оправдаться Джорджия. И хотя в общем то оправдываться было ей не за что , Федерико не отступал.
- Скоро наступит вечер, а у меня не закончена картина! Я ничего не увижу в сумерках, чтобы закончить ее. Ты могла бы идти быстрее, а не блуждать по тропе и прогуливаться.
- Федерико!- воскликнула Джорджия,- Если ты хочешь поругаться, то давай поругаемся! Мы приехали сюда отдыхать, не так ли? Разве прогулка не считается отдыхом? И ты сам отправил меня в можжевельники с поручением. Если бы не оно, мне достаточно было бы нескольких минут услышать , а все остальное время я хочу проводить с вами. Ведь я так люблю вас. Впервые мы отдыхаем вместе!
Слезы брызнули из глаз Джорджии. У Федерико сжалось сердце, ему захотелось обнять добрую, толстую, теплую , любящую всех беззаветно Джорджию! Но его внутренняя гордость, похожая сейчас на чугунную пушку, приковала его к месту.
Паоло подошел к Джорджии, склонился и обнял ее. «Не надо плакать, милая Джо! Федерико просто хотел собрать нас воедино, ты знаешь, он умеет волноваться.» Микель поднялся и притянул Федерико за руку, и трое мужчин обняли и Джорджию и друг друга, став на этот миг комочком любящих и теплых человеческих тел. Чугунная пушка, которую ощутил Федерико, укатилась куда-то вовне, и Федерико наслаждался теплом своих близких и душевным спокойствием.
Джорджия платочком иссушила слезы, и румянец разлился по ее лицу, она выглядела счастливой , ведь мужские объятия придали ей много сил. Она вытащила из кармана густой пучок волосков и вручила их Федерико.
- Белочек здесь нет? А бурундуков развелось так много! Они с радостью подарили волоски из хвоста.
- Покажешь свою картину?- спросил у Федерико Микель. Он нос к носу смотрел на Федерико так, что было не отвертеться.
Федерико суетливо вывернулся из под всеобщих объятий и занял место рядом с мольбертом, защищая его.
-Она не закончена вовсе! – объявил он.
-Ну же! Я тебя знаю. Когда ты говоришь «не закончена», в ней уже есть главное содержание,- настаивал Микель.
-Дай мне несколько минут,- сказал Федерико,- с новой кистью я закончу картину, и к тому же показывать ее я собирался вам всем. Где Аврора? Лучше бы ты присмотрел за ней! Она гуляет сама по себе, не случилось бы чего,- припомнил слова Авроры наш находчивый сеньор Федерико.
- Хорошо,- сказал Микель,- больно надо смотреть на твою картину, если она засекречена.
Он накинул на плечи розовую жилетку, взял яблоко, сунул его в карман , и что есть мочи крикнул в вышину: «Аврора! Розовый свет моего сердца, где Ты?» И эхо его голоса раскатывалось, искало, нащупывало и повторяло сказанное в укромные уголки скалистых выступов, ложилось на извитые тропинки, проникало через каменистые арки и отвесные пещеры так, чтобы она услышала его, где бы не находилась.
«Аврора.., сердца.. сердца.. Ты..ты..Ты!»- донеслось до Авроры, и она обернулась. Голос любимого мужчины усиленный, измененный пространством и каменными изваяниями вернул ее из задумчивости.
«Наверное я шла бы шла пока солнце совсем не село бы, и не показались звезды. И я шла бы туда в их сияние, в открывающуюся и темную дверь далеких миров. Потому что существует некий путь, проведение, по которому я могу долго идти». Аврора остановилась и приложила пальцы к губам, посмотрев на небо. Она видела облако, и оно было похоже на мягкий, обтекаемый шар. Ей не хотелось никуда идти: ни возвращаться к своим, ни заниматься делами. Где-то вдали заливалась птица. И Авроре достаточно было сейчас тех ощущений, которые она испытывала, чтобы быть живой и счастливой , она стояла и запоминала их.
Федерико уселся за мольберт и снял с него пиджак. Джорджия подала ему новую кисточку из бурундучьих хвостов, она привязала их к ручке тонкой нитью, а Паоло обернул волоски жестяным листком. Кисточка выглядела новой, как из магазина. Федерико вежливо наклонил голову в знак благодарности Паоло и Джорджии и пристально вгляделся в свою картину. Там разливалась гладь синего моря, в которой жили цветные точки- его герои. Море бушевало, и Федерико хотелось сгладить его поверхность, успокоить море. Он достал краски и принялся за палитру. Солнце начало медленно двигаться к горизонту, его теплый и насыщенно желтый свет ложился на все вокруг. Федерико чувствовал на себе лучи, они грели и убаюкивали, они перестали быть обжигающими. Джорджия стучала по досточке ножом и нарезАла салат. Паоло вкручивал последние шурупы в свою конструкцию с реечной крышей. А Микель исчез куда-то- наверное, на поиски Авроры- так решил Федерико. «Оно и лучше! Не станет мешать мне и совать нос»,- подумал он.
Сдавленный, заглушенный стенами и глубиной, раздался гудок поезда. Протяжный и предупредительный – он не успел закончится, как Аврора бросилась со своего места навстречу к его источнику. Она даже не сообразила почему! Она просто знала, что что-то не так , что быть беде, если она не помчится и не увидит, не сделает то, что она могла бы сделать. «Стрелка!»- воскликнула Аврора, и все похолодело внутри нее. «Стрелка переведена или нет?! Там.. там Паоло, Джорджия, Микель, Федерико! Они не услышат. Поезд! Поезд сорвется в пропасть, сорвется на них!»
Добежав до скального выступа, Аврора первым делом нашла глазами стрелку путей и проследила, куда уходит от нее основная дорога. Никуда , иначе как в пропасть она не вела. Та самая груда камней завалила стрелку и перевела пути. Здесь уже не было никаких мыслей, и Аврора опрометью бросилась к стрелке. По дороге она потеряла башмак, но уже не взглянула назад, она скинула с себя второй, чтобы бежать легче. Ох, как же кололись камни и сухие веточки прошлогодних растений! « Стрелка.. камни.. поднять.. выше, выше.. перевести!»- вспышками звучало в голове у Авроры. Она уже пробралась через густые и колючие кусты и начала снимать камни, которые упали на рукоятку стрелки, как услышала второй гудок поезда. Чувство страха перед неизвестностью сжимало Авроре грудь, она торопила себя, спихивая тяжелые камни в строну. Как жаль ей было своих рук и пальцев, которые стали сейчас пыльными, исцарапанными.. Аврора с большим усилием оттолкнула последний обломок и освободила металлическую рукоятку. Она потянула ее вверх, но ничего не вышло.
Поезд бесшумно выскользнул из-за поворота. Сейчас его громадина увеличивалась и вырастала, она рьяно выкатывала вперед железные колеса с вагонами. Машинист в фуражке высунулся из кабины и что-то кричал, он махал Авроре рукой. Поезд включил экстренное торможение, но его не хватило бы точно: так велик и скор был состав. Аврора вытянулась, как струнка от беспомощности, и подалась телом туда, где далеко внизу находились ее друзья. «Что я могу?»- обратилась Аврора ко всему Миру. Аврора увидела крепкую палку на земле у кустов. Она потянулась ней и хотела поднять, но ее схватили кусты за красивые рукава платья. Колючки запутались и сплелись с кружевом и браслетом на ее запястье. «Что же вы меня ловите? Чем не угодила я вам или не угодила моя одежда??»- слезы ручьем полились из глаз Авроры: «Подлые кусты! Забирайте, забирайте себе, мне не нужно! Ни кольца, ни браслеты, ни рукава! Мне достаточно. Достаточно.. Мне достаточно красоты моих рук!!» Она с силой оторвала на себе рукава и скинула с руки застрявший в колючках браслет. В гневе Аврора сняла два кольца со своих пальцев и швырнула их в кущи. Она схватила палку с земли, сунула ее, как рычаг, под рукоять стрелки и повисла на ней вместе с Джулией. Странница появилась словно из неоткуда в тот самый, нужный момент. Рельса сдвинулась и прижалась к краю своей пары. Поезд, скрежеща тормозами и высекая искры , понесся мимо Авроры и Джулии, он увлек за собой нагруженные щебнем вагоны.
Федерико улегся и не заметил, как пролетело время, час или полчаса. Он закончил картину и вгляделся в нее снова. Море было спокойным на ней, его герои вышли на берег и уселись в круг, они грелись у небольшого костра. А далеко от них на водной глади стоял корабль. Федерико поднял глаза от картины, потянулся и осмотрелся вокруг. Паоло не было, Микеля тоже, а Джорджия собирала в корзину последнее и намеревалась идти.
- Где Паоло, и куда ты идешь?- спросил Джорджию Федерико.
- Он ушел удить рыбу на берег. Там он разведет костер, и я сделаю вам вкусный ужин. Солнце будет садиться за морем. Это очень красиво. Мы будем ужинать и наблюдать закат.
Федерико глянул туда, где лежало его большущее полотно. Оно было свернуто , и Джорджия собиралась взять его с собой.
- Это красиво,- согласился с ней Федерико,- Я помогу тебе. Только поставлю картину под навес, чтобы она высыхала без солнца.
- Конечно, дорогой Федерико,- ответила ему Джорджия.
Она со сдержанным любопытством проводила его и его картину глазами пока Федерико переносил мольберт. Навес Паоло оказался весьма кстати, рейки крыши давали здесь тень. Федерико увидел деревянную ручку, подергав за которую, он убедился, что реечки могут полностью закрываться, создавая плотный навес от дождя. Федерико ухмыльнулся. Он лишний раз отметил насколько изобретателен Паоло. Федерико открыл обратно реечную крышу- так она казалась совершенно летней и по- южному легкой.
- А где Микель?- спросил у Джорджии Федерико.
- Думаю, он гуляет с Авророй,- ответила она.
Федерико искоса взглянул на свернутое полотно, подхватил корзину Джорджии и сказал:
- Надеюсь им не составит труда понять, где мы , и прийти к ужину!
-Конечно, Федерико! Паоло оставил им каменную записку.
- Какую записку?- переспросил Федерико
- Каменную. Он сложил камушки, вот смотри.
Джорджия указала носком своего ботинка на выложенные светлым камнем слова и стрелку. Слова говорили так: «Мы на берегу. П Д и Ф», а стрелка указывала ровно на тропу, которая вела к морю.
-Возьми мои, мне не жалко, мне нравится ходить босиком. Камни массирую ступни,- сказала Джулия.
Она указала Авроре пальцем на свои кеды. Аврора уже некоторое время пыталась найти потерянные башмаки, но так ничего и не отыскала. Она села на рельсу, обхватила колени одной рукой, а другой вытерла пот со лба. Поезд давно уехал. После того, как он затормозил и окончательно остановился, ему понадобилась всего минута, чтобы тронуться снова. Будто бы Аврора и Джулия не сделали ничего особенного, словно и спасать было некого. Две слезы прокатились по щеке Авроры, и она почувствовала , что сильно устала.
-Как же ты пойдешь отсюда с босыми ногами?- спросила Аврора и подняла глаза к Джулии.
-Ты не волнуйся за меня. Быть может я найду твои. И размер у нас, кажется, одинаковый,- ответила Джулия и приставила свою кеду к запыленным стопам Авроры.
- Таки есть,- сказала Аврора. Что-то сильно торопило ее к друзьям. Словно спасения от поезда, который пронесся мимо, было для нее не достаточно. Ей хотелось каждому заглянуть в глаза- Микелю, Паоло, Джорджии, Федерико, удостовериться, что они живы, что глаза их блестят по-прежнему.
-Хорошо, -вымолвила Аврора,- Хорошо,- сказала она тверже и посмотрела Джулии в глаза,- спасибо за то, что помогла мне, без тебя я ничего бы не сделала.
-Как знать,- ответила Джулия и сняла свои кеды. Она приставила их к ногам Авроры,- Я не видела ни одной крепкой палки, пока продиралась к тебе, а значит хвала нам обоим- ведь это мы спасли их!
Аврора почти бежала. Кеды пришлись ей впору, и бежать было легко и даже приятно. «Почему я торопилась?»- корила она себя- «Ведь можно было распросить ее, было о чем говорить нам с нею. «Мы спасли их»,-так сказала она, но что, что она имела в виду? Кого ИХ мы спасли. ИХ- то мой Микель, Джорджия, Паоло, Федерико, или же ИХ- это люди ,ехавшие в том поезде?»- рассуждала про себя Аврора. «Нет, она точно имела в виду тех, за кого я боялась. И мне кажется, что я видела ее раньше. Видела сегодня, вчера, позавчера, будто бы видела ее тысячи раз! Да кто же? Кто же она такая?»- вопрошала Аврора к себе и не находила ответ. Она оставила эти думы, чтобы не ломать голову. «Мой Микель!»- усмехнулась Аврора- «Какая несусветная мысль посетила меня. Был бы он моим, если бы лежал сейчас под кучей камней и стальных вагонов? Я словно решила присвоить его, называя СВОИМ. Мой, ничей, чей-то , какая разница? Только живи! Я безгранично счастлива, я бесконечно рада, что ты есть на свете, как горячо я люблю тебя, как скучаю я по тебе!»- обратилась внутрь себя Аврора и упивалась потоком пришедшего к ней блаженства.
Деревья, что росли на обочине тропы, ютились на обрывистом месте. Аврора наблюдала их. Стволы тянулись и извивались, словно тонкие ножки грибов, им хотелось дотянуться до неба и устремиться ввысь. «Забавные»,- сказала Аврора. Она любила деревья, от них веяло постоянством: они были до нее, будут и после, они живут намного дольше людей. Аврора перешла на шаг, чтобы отдышаться. Она начала вспоминать Микеля. Странным показалось ей то, что она забыла, как в точности выглядит его лицо. Она помнила его силуэт и фигуру, помнила завтраки, вечера, беседы, проведенные вместе, объятия и поцелуи. Но лицо? Куда-то делась оно в своих деталях. Аврора знала, что любит Микеля и сейчас почувствовала каким он был настоящий. Он ни разу не упрекнул ее, во всем поддерживал, принимал, разделял с нею интересы, и вместе они занимались садом, возделывая его. Даже без титула, без своих денег и домов он был настоящим аристократом , знающим предков, утонченным и щедрым другом, сильным духом и красивым мужчиной. Аврора взглянула на свои руки. На них не было ничего. Ни одного кольца, ни одного браслета, они были абсолютно голыми до самых плечей. И абсолютно красивыми. «Как могла я думать о себе, как об аристократке? Ведь это нелепо: я простая садовница. Но он любит меня.. Простую помощницу». Аврора на мгновение представила себя с Микелем в глухой деревушке, где стоял маленький дом с черепичной крышей и находился абрикосовый сад, и только они вдвоем. Там на скамейке, у деревьев, сидел Микель. И он в ее видении, в лучах солнца, пропущенных на землю через листву, был таким же, как и сейчас. Его кудрявые волосы, шелковистые волосы, которые она обожает, были подняты ветром. И жилетка на нем все та же розовая, простая, и Микель смотрит, смотрит на Аврору с интересом и большой любовью. Там есть только они вдвоём, в саду, где растут абрикосы. Да, она могла представить Микеля в подобном месте. Могла переместить его образ в эту лишенную роскоши простоту, и там- в простоте- она находила богатство, находила сокровища его души.
Море. Во всю ширину свою оно превратилось в зеркало. В глади и в зыбчатости его отражалось солнце, и оно же превратило море в текучее подобие себя, только громадное и земное. Паоло наловил рыбы и продолжал рыбачить еще. Джорджия ловко разделала рыбу и пустила ее на уху. Здесь, совсем недалеко от воды, они развели костер и подвесили котелок. Федерико созерцал и море и солнце, готовое соединиться с земным зеркалом, и Паоло, который стоял на валуне и рыбачил. Федерико тщательно расстелил на теплом песке синее полотно и ждал. «Вот, вот»- думал он- «придут Микель и Аврора, и мы сядем вместе». Но их не было. Федерико то и дело оглядывался на тропу, которая спускалась с холма, однако никаких голосов и движения оттуда не исходило. Становилось душно. Легкое движение воздуха едва ощущалось.
-Сегодня будет прилив,- крикнул со своего места Паоло,- Посмотрим, как быстро подберется вода. Костер разведем на новом месте, а вот вещи к полуночи нужно будет перенести отсюда выше. Джо! Ты слышишь, что я говорю тебе?
-Конечно, конечно, Паоло, я все поняла. После ужина я соберу корзину, и снесем ее вон до тех кустов,- она махнула рукой в ту сторону , где росли прибрежные кустики и альбиции.
Федерико посмотрел на Паоло и Джорджию еще раз. «Сколько можно смотреть на них?»- спросил сам себя Федерико- «Пора заняться чем-то своим. Все равно не удается собрать их вместе». Федерико вспомнил, что он не купался сегодня. День заканчивался через несколько минут, а он, Федерико, так и не зашел в воду: «Все какая-то беготня. И еще эта таинственная Джулия из киоска. Все таки она красива. Есть в ней скрытая легкость. Что будет делать она потом, когда день этот кончится? Наверное, опять влезет в новое платье и явится сюда»- рассуждал Федерико. Ему хотелось повидать ее вновь. Федерико казалось, что она не договорила, что он не дослушал то, что хотела она сообщить ему. Но он опасался Джулию: уж слишком она самостоятельная, под стать самому Федерико. Он отогнал мысли о Джулии, разделся, сложил вещи стопочкой, взял большое полотенце и отправился к воде.
Волны набегали, как выдохи. Казалось, что с каждой волной море сначала вдыхает силу, а затем выдыхает ее и выплескивает на земную поверхность. Федерико смотрел, как собирается ила. В толще морской воды парили частицы и рыбы, и вся она была высвечена лучами заходящего солнца. Федерико встал у самой кромки воды, и волны докатывались до его стоп. Он посмотрел вдоль береговой линии. «Здесь находится граница двух миров. Они, те что под водой, мало знают о нас, мы кое что узнали о них»- говорил себе Федерико. Граница казалась ему динамической, никак нельзя было уловить ее, ведь она то приподнималась, то отступала и опускалась так, будто бы море постоянно ощупывало землю, облизывало ее из своего вместилища, соприкасалось с ней. Федерико вошел в воду и поплыл.
Аврора спускалась по тропе все ниже и ниже. Деревья здесь выросли и закрыли собой вид на холм, где расположились наши друзья. Аврора больше не могла их видеть. Все стихло, даже птица, которая заливалась голосами, и та замолчала. День клонился к вечеру. Аврора остановилась и прислушалась к тишине. Может быть, шмель или крылатый жук производил еще свои звуки, возвращаясь домой, но больше ничего не было слышно. Аврора крикнула в тишину туда, по направлению к грунтовой дороги: «Микель! Микель! Где ты?» «Аврора! Я здесь!» -прилетело к ней и Аврора с радостью побежала ему навстречу. Судя по всему, Микель находился в сотне метров от нее. Она бежала, бежала до тех пор, пока он не подхватил ее на руки, поднял над собой и начал кружить, а счастливая Аврора заливалась смехом.
Порадовавшись встрече, они отправились назад к морю и своим друзьям. Микель обхватил одной рукой Аврору за плечо, а в другую взял ее ладонь и посмотрел на нее.
-Ты оцарапалась?- просил он.
-Да!- ответила Аврора,- я искала цветы в колючих зарослях, там они выросли совершенно красивые. Я ничего не взяла себе.
-Зато я взял сокровище,- сказал Микель и поцеловал исцарапанную ладонь Авроры,- Ты знала, что у тебя самые красивые руки на земле?
Микель даже не обратил внимание на оторванные рукава Авроры. Он находил восхитительной свою любимую женщину, пожалуй, он даже не думал о рукавах или о платье как таковом, или о новой обуви на ее ногах. Аврора выглядела для него изысканно и уникально, и этого Микелю было достаточно. Он любовался сейчас изгибами и тонкой женственностью ее рук, потому что они были полностью для него открытыми. Ему нравилось передавать тепло ладоней в ее прохладные плечи. Микель любил Аврору и он тоже успел соскучиться.
-Я лишь догадывалась,- ответила Аврора и кротко улыбнулась ему,- любая рука красива, если она что-то умеет делать.
- А твои красивые сами собой, даже когда отдыхают,- сказал Микель.
-Твои мне нравятся больше, они теплые и сильные, у меня никогда не будет таких!
Микель крепче прижал Аврору к себе и поцеловал в губы.
-Я люблю тебя, Микель,- сказала Аврора,- и всегда буду любить.
-Целиком и полностью?- переспросил он.
-Конечно!!
Они засмеялись вместе, и это была счастливая минута их общей радости.
Наплававшись вдоль берега и обратно, и снова заплывая в открытое море, Федерико обнаружил, что волны становятся круче, и вода заливается ему в уши. Ветер переменился, и облака с запада широким веером наползали на небо, подбираясь к солнечному закату. Федерико вышел на берег и осушился полотенцем. Придя к лагерю, он переменил белье и уселся, наблюдая закат. Джорджия все приготовила к ужину. Паоло скрутил леску, убрал удочку и помогал Джорджии разливать уху по тарелкам. Пар густым облаком поднимался из котелка, а костер то и дело выстреливал красными искрами и медленно угасал. Солнце в это время было похоже на тысячи красных костров, соединенных вместе. Оно незаметно скользило по небу и скатывалось к линии горизонта. Облака, пытавшиеся приблизиться к солнцу, пропитывались его сиянием и цветом. Казалось, что они полностью меняют свойства и уже не могут закрывать свет, потому что солнце прожигает их насквозь, накаляя теплым сиянием.
Федерико услышал голоса Микеля и Авроры. Когда он повернулся к ним, то увидел, что Аврора суетиться и помогает Джорджии с кушаньями, а Микель бодрым шагом идет к Федерико.
-Ты закончил картину?- спросил его Микель. Он сел рядом с Федерико и уверенным жестом откинул назад прилипшие ко лбу волосы. Было все еще душно, как перед дождем.
-Да. Картина осталась на холме под навесом,- ответил ему Федерико.
-Мы не стали на нее смотреть,- сказал Микель,- имея в виду себя и Аврору,- ждем, когда ты сам покажешь ее.
-Я сделаю,- улыбнулся ему Федерико,- Ей осталось высохнуть, а в целом картина готова.
В этот момент Джорджия, Аврора и Паоло окружили их и начали раскладывать вилки, ножи, ложки и блюда для ужина. Уха ароматно дымилась, а нарезанный хлеб, сыр и фрукты радовали глаз свежестью. Паоло запек в углях картофель. Он был очень горяч, поэтому Паоло перенес его на двух палках, связанных вместе бичевкой. Микель извлек из своего рюкзака бутылку вина и откупорил ее. Джорджия достала бокалы из корзины и вытерла их салфеткой. Федерико смотрел на это с нескрываемым удивлением. «Ее корзина похожа на чудо! Из нее может выйти все что угодно, включая слона»- подумал он и про себя усмехнулся- «Как хорошо, когда рядом есть Джорджия!»
Пока вино дышало, будучи открытым, все без исключения уселись на большом полотне Федерико, и они молчали, как будто бы ждали , когда вино надышится, а огромный шар солнца утонет за линией горизонта. Все смотрели на него. Медленно, но в точно отмеренный промежуток времени, не задерживаясь ни секунды, кончик шара скрылся за морскими просторами, он оставил после себя свет, невероятное количество божественной красоты света.
- Давайте наполним бокалы за отличный отдых, за красивый пляжи за нас с вами,- сказал Микель. Он поднялся за бутылкой вина, которую закопал во влажный и прохладный песок так, что одно горлышко торчало из песка. Микель разлил вино по бокалам и подал Федерико, Авроре, Джорджии, Паоло,- А еще мы выпьем за нас с тобой, Аврора. Выходи за меня,- Микель вытащил из кармана жилетки блестящее кольцо с камушком опала, сияющего розово-голубыми небесами.
Джорджия всплеснула руками, ей хотелось сказать что-нибудь из своего сердца, радостное, простое , но она удержалась. И наступила приятная тишина, в которой только волны шелестели из моря, и трещал костер.
Аврора взяла в обе руки его руку, в которой он держал кольцо, и придвинула ее к своим губам. Аврора поцеловала теплую руку Микеля и осталась в поцелуе этом на несколько секунд, она закрыла глаза. Когда она открыла их, то встретилась глазами с Микелем. Его взгляд был ищущим, трогательным, серьезным, он ждал.
-Да, Микель, я выйду за тебя. Я люблю тебя и всегда буду любить,- так сказала ему Аврора и приняла кольцо. Оно украсило ее доселе обнаженные руки и стало на них единственным, с сияющими небесами, взамен всех прочих и уже потерянных украшений.
Микель притянул Аврору к себе, и они обнялись, стоя на коленях друг перед другом. У Федерико выступила крохотная слезинка счастья на глазах, ион быстро убрал ее, чтобы никто е видел. Джорджия, не скрывая слез радости, кинулась к Паоло в объятия, она приговаривала тихо, « Я так рада за них, так рада! Они нам как дети, счастливые наши детки!»
Когда обе пары наконец разлепились и можно было взяться за бокалы с вином, которое надо полагать надышалось вдоволь, то Федерико сказал,- Я знал, что это когда-нибудь случится, и вы поженитесь. Мы живем в хорошее время. Тебе, Микель не нужно выбирать скучную маркизу или глупенькую графиню. Ты выбрал женщину, которую любишь. Выпьем за вас! Мои поздравления!
-Спасибо, Федерико,- дружно ответили Микель и Аврора.
Все наши друзья подняли бокалы и осушили их. Вино подействовало сразу, тем более, что вся компания успела проголодаться к ужину. Сумерки быстро опускались на юге, и севшее солнце едва окрашивало теплым сиянием запад. Федерико стало очень хорошо. «Вот мы и вместе»- подумал он. Федерико хлебал уху и ему казалось , что так должно быть всегда: вечер, близкие в сборе на общей трапезе за столом или на полотне, не важно, главное- это чувство, что все на своих местах, причем именно на тех, когда от единения за простым и таким вечным действием становится спокойно и радостно. Федерико хотелось остаться в минутах этих надолго, всегда.
- Добрый вечер, -сказала Джулия и ,не спрашивая ни у кого разрешения, села на краешек полотна между Паоло и Джорджией.
Федерико чуть не поперхнулся. Он во все глаза уставился на явившуюся вдруг Джулию.
-Микель, это Джулия,- Аврора подскочила с места,- позволь представить- та девушка, которая помогла мне.. помогла найти тропинку назад.
Аврора ничего не сказала Микелю ни о поезде, ни о стрелке на железной дороге в скалах. Она не хотела волновать Микеля, как и остальных, и оставила то событие тайной между ней и Джулией.
- Джорджия, Паоло, Федерико, познакомьтесь с Джулией,- говорила Аврора и широким жестом как бы приглашала компанию принять их гостью.
-Мы знакомы,-пробурчал Федерико.
Аврора села обратно. Нахальность Джулии, то ,как она запросто заявилась в общее пространство и уселась среди остальных, не давало ему покоя. Но интерес, который был похож на нечто жаркое и горячее, рос внутри его груди и не позволял Федерико выступить с протестом на Джулию. Федерико ждал, что будет дальше, и сердце его замирало.
-Все таки вы пришли,- сказал принц Микель,- Будем знакомы,- он протянул Джулии руку.
-Джулия,- ответила Джулия и пожала руку принца.
-Кажется, вы сменили прическу?- спросил ее Микель,- Утром в парке..
-Да, мне нравится новая. Я люблю новизну,- не дав ему закончить, ответила Джулия.
-А вы?- спросила Джулия у Паоло и Джорджии, поочередно поворачивая к ним свою милую головку с заколотым в пучок снопом блестящих волос,- Как зовут вас?
-Меня Джорджия,- ответила Кухарка.
- Я Паоло,- ответил Кровельщик.
-Рада. Джулия. Очень рада. Я Джулия,- отвечала пришелица и отвешивала легкие поклончики в сторону соседей.
-А вас?-спросила Джулия у Федерико и посмотрела ему в глаза,- Вы кажется не простой человек.
Федерико хотелось исчезнуть. Нет, ему хотелось накричать на Джулию и просто выгнать ее раз и навсегда, чтобы она не лезла и не портила ему вечер. Но за что? Ему совершенно не за что было прогонять ее..
-Не делайте вид, что вы не знаете,- устало сказал ей Федерико,- Вы все знаете. Мы уже встречались с вами сегодня.
Микель, Аврора, Джорджия и даже Паоло с удивлением посмотрели на Федерико.
-Да,- ответила Джулия,- но вы не преставились! Я, действительно, не знаю, как зовут вас. Я хотела бы узнать, кто вы.
- Федерико,- ответил сеньор,- брат по матери Розового Принца Микеля. А он вот- перед вами,- ладонью, открытой к небу, Федерико показал на Микеля.
-Спасибо,- сказала Джулия,- теперь все ясно. Я говорила, что вы не простой человек.
Наступила небольшая пауза.
- Вы хотите кушать?- робко спросила Джулию Джорджия,- У нас замечательная уха.
- С удовольствием!- сказала Джулия.
Началась общая суета. Федерико с некоторой завистью наблюдал, как внимание большими порциями достается незнакомке Джулии. Паоло налил в тарелку уху, Микель – вино по бокалам, Джорджия придвинула к Джулии выпечку, Аврора передала фрукты и сыр.
-За ваше гостеприимство,- сказала Джулия и подняла тремя пальцами бокал за ножку,- За общность из частностей. За вас, уважаемый сеньор Федерико! - Джулия звонко стукнула бокалом о бокал с Федерико, и дальше компания принялась обмениваться перезвоном стеклянных кубков.
Джулия ела с аппетитом. «Совсем по свойски!»- думал, глядя на нее Федерико. Аппетит ее был заразительным. Она больше не пускалась в разговоры или расспросы, Джулия принялась за еду, будто бы еда заслуживала не меньшего внимания, чем все собравшиеся здесь люди. «Как столь хрупкое тело может вместить в себя столько»- продолжал размышлять Федерико. Притом Джулия ела аккуратно, движения ее были утонченными и красивыми. То, как она прижималась губами к вилочке или ложке, отправив в рот порцию кушанья, заставляло Федерико испытывать необъяснимое восхищение. «Развеселила меня тем, что ест!»- не унимался в Федерико его внутренний голос.
- Спасибо,- сказала Джулия,- было очень вкусно. Мне пора, скоро начнется прилив, и ветер крепчает,- сказала она и подхватила готовые улететь салфетки.
-Спасибо вам. За ваше общество, надеемся увидеть вас снова,- сказала ей Джорджия. Она приняла от Джулии салфетки и придавила их тарелкой с грушами.
-Вы живете где-то рядом?- спросил у Джулии Федерико.
-Ближе, чем вы думаете,- ответила Джулия. Она встала и быстрыми движениями расправила на себе одежду.
Аврора хотела предложить Джулии поменяться обувью обратно, вдруг ей хочется получить назад свои кеды? Но не знала, как сказать об этом.
-Это оставь себе,- опередив ее заговорила Джулия и показала пальчиком на кеды Авроры,- они идут тебе к платью. А мне нравятся твои,- закончила она и покрутила в воздухе носком своего ботинка.
-Тебе они тоже идут! Даже больше. Я рада!- воскликнула Аврора. В порыве она хотела подскочить к Джулии, потрясти ее за руку или обнять на прощание, так велика была ее благодарность, но Микель нежным жестом удержал Аврору возле себя, не дав ринуться к собравшейся идти Джулии.
-Приходите к нам на обед завтра,- сказал Микель,- мы живем в розово-белом доме напротив швейного магазина.
- С золотым петушком?- спросила Джулия.
-Именно!- ответил ей Микель.
Все в городе знали этот дом, потому что на одной из его пристроек, на крыше, красовался золотой петушок, какого не было нигде больше. Но никто не знал, что этот дом Розового принца Микеля.
-Я буду с вами завтра,- сказала Джулия,- Буду раньше, чем вы думаете,- тихо добавила она и шагнула с полотна на песок.
-До свидания, Джулия,- сказал ей Паоло по-отцовски.
-До свидания, Паоло,- обернувшись, ответила Джулия и одарила его доброй улыбкой. Джулия удалялась от них и оставляла на песке ямки от своих ног. Федерико наблюдал за ней, пока силуэт ее не скрылся за темнеющими к ночи деревьями и кустарниками.
Ветер крепчал. Он настойчиво наводил беспорядок. Пустые бокалы качались, а листья салата разлетались в стороны и падали в неожиданные места. Джорджия принялась закрывать и сворачивать все, что можно было уберечь от ветра. Паоло помогал ей.
Погода переменилась и стала такой, как бывает перед летней бурей. Федерико видел, что надвигается шторм, но все еще казалось, что есть время наблюдать пришествие бури и укрыться от нее затем. Море потемнело. Вдали у горизонта еще теплились остатки заката. Облака закрыли все небо над пляжем и плотным слоем двигались ощутимо быстро.
Федерико все таки хорошо себя чувствовал. Когда Джорджия с Паоло закончили прятать от ветра еду, то вся компания замерла ненадолго, они наблюдали пришествие шторма и кажется, что они чувствовали внутренние часы, когда можно еще остаться, а когда нужно будет уйти. Снова все были вместе, находились в молчаливом присутствии вместе с ним- с Федерико, все те, кто был дорог ему больше всего!
- Начинается прилив,- погодя сказал Паоло,- пора уносить вещи отсюда, ребятки, пока вода не подобралась к нам. Джо, уноси самое легкое, а я затушу костер.
Паоло поднялся и отправился к костру с пустым котелком. Аврора и Джорджия заворачивали посуду, а Микель с Федерико укладывали в большую корзину то, что осталось с их трапезы. Искры от костра отскакивали, и самые быстрые из них тушила волна, наползая на берег. В этот миг ОНИ превратились в камни: Аврора в небесно-голубой, Микель- в нежно-розовый, а вместо Паоло на земле лежал округлый камень лунно-белого цвета. Остались собой только Джорджия и Федерико. Они в испуге взглянули на камни и затем посмотрели друг на друга.
-Федерико, что это.- с мольбой в глазах обратилась Джорджия к растерянному Федерико. Она протянула к нему руку, словно хотела удержаться вместе перед лицом неведомого. Федерико протянул ей свою руку, но не успел коснуться, потому что Джорджия превратилась в камень на его глазах. Камень мерцал и переливался насыщенно-зеленым цветом, похожим, пожалуй, на цвет густой листвы. Федерико всем телом подался к камню и ощупал его. Он был гладким и шелковистым на ощупь, и очень теплым. Его было не сдвинуть с места. Федерико вскочил на ноги и шагнул к тем камням, которые раньше были Авророй и Микелем. Они словно светились изнутри и лежали вместе , а на ощупь были такими же гладкими и приятными. Федерико побежал к тому камню, что остался от Паоло. Он нашел те же качества. Федерико попытался поднять лунно-белый камень, лежавший у костра, но это было так тяжело: казалось, что камень весит ровно столько же, сколько весил сам Паоло. Он лишь слегка сдвинулся с места. Федерико в отчаянии бегал от одного камня к другому, пытаясь произвести с ними любое действие, чтобы вернуть близких, но ничего не получалось.
Волна подбиралась ближе, и море совсем почернело. Когда Федерико смотрел на него, то ему мерещились неведомые создания, они жили там в глубинах. Их массивные тела изгибались, медленно открывались челюсти, и вода заполняла ряды острых зубов, извивались щупальца, тела неведомых созданий были там, где нельзя угадать их присутствие.
«Нужно унести Паоло, вода проглотит его! Нужно унести их всех подальше от моря!»- подначивал себя Федерико- «они утонут в нем, если я не сделаю этого!» Невероятными усилиями, перекатывая и перемещая в руках, обливаясь потом, Федерико перетащил белый камень на полотно к остальным. Он посмотрел на них и потрогал. Ветер гудел, а море начало пениться от большого количества волн. Вплоть до самого горизонта оно выглядело как огромное мифическое существо угрожающего, бело-черного цвета, и белым в нем был лишь воздух, который обращался в пену и смешивался с темной, бушующей массой. Федерико охватил ужас. Он почувствовал, что ему возможно не хватит времени уберечь своих близких, либо то, что осталось от них.. Вода подобралась к костру, и угли шипели и дымились от падающей на них влаги. Федерико принялся переносить камни с полотна на высокий берег. Медленно, один за другим, ему все же не удавалось перенести их достаточно далеко. Сил на то, чтобы оттащить хотя бы один к деревьями, Федерико не хватало, а вода подбиралась ближе и ближе, она начала мочить бахромчатый край полотна. Федерико завернул его выше. На полотне оставался лиственно-зеленый камень. Поднять его оказалось сложнее всего. «Надо же было быть такой толстой!»- ругал исчезнувшую Джорджию Федерико. Но что делать! Какой бы толщины не была Джорджия, а Федерико любил ее, и хотел сейчас уберечь и спасти.
Первые крупные капли упали на руку и на нос Федерико. Где-то очень далеко полыхнула молния. Изможденный Федерико плюхнулся на песок, он посмотрел на камни и потрогал их снова. Камни были такими родными, любимыми. Казалось, что они все еще хранят тепло человеческих тел. Не жарче и не холоднее, они были именно человечески- теплыми.
«Почему вы исчезли?»- обратился Федерико к себе,- «Только что мы были вместе! Что делать теперь мне с камнями?» Федерико почувствовал утрату. «Считанные минуты мы находились рядом, как большая и дружная семья. Почему так мало? Словно и не было ничего». «Но ведь было»,- отвечал ему тот самый голос свыше,- «Не говори, что не было, Федерико. Мало или много- не имеет значения, всему наступает конец, все меняется, и ты не знаешь, когда уйдет одно, и на его место придет другое». Федерико заплакал. Он поднял с песка большущее полотно, свернул его вдвое и накинул на плечи. Краешком полотна он вытер слезы. В этот момент пришла Джулия. Она села на корточки у цветных лучистых камней, которые сложил вместе Федерико на полпути к высокому берегу. Джулия погладила камни рукой. Ветер буйствовал, он развеял каскады ее волос так, что они закрывали от Федерико лицо Джулии.
- Положи их внутрь себя, тогда ты сможешь унести их отсюда,- сказала Джулия Федерико.
Гнев поднялся внутри Федерико. «Как смеет указывать мне она и трогать руками дорогих мне Паоло, Микеля, Аврору и Джорджию!!»- прогремело в голове у него.
-Это уже не ОНИ, это символы,- спокойно произнесла Джулия.
-Убирайся,- закричал Федерико,- Не хочу слушать тебя! Слышишь? Уходи, пошла прочь отсюда,- кричал он и приблизился к Джулии, вытесняя и опасаясь ее.
Ничего не сказала Джулия в ответ. Она медленно удалилась на несколько шагов и повернулась лицом к морю. Ветер красиво перекидывал в стороны золотые волосы Джулии, они морскими водорослями колыхались в потоках ветра и вторили им.
«Что значит положи их внутрь?»- спросил себя Федерико. Растерянный он уселся посреди цветных камней. У него ныло сердце. «Может быть, тепло камня успокоит его?»- подумал Федерико . Он улегся и прильнул грудью к розовому камню Микеля, и камень исчез. Федерико почувствовал, как что-то теплое вошло внутрь его груди и уняло боль. Поочередно, сворачиваясь калачиком вокруг камней, Федерико прикоснулся грудью к остальным камням, и все они исчезали, погружаясь внутрь самого Федерико. Затем он встал и обернулся к Джулии. Вместо нее на земле лежал камень, с золотым сиянием изнутри, напоминавший собою солнце. Федерико не хотелось приближаться к нему. Ему хотелось уйти немедленно, и будь что будет с тем, что осталось от Джулии. Море подобралось совсем близко к солнечному камню. Внезапно поток сильного ветра налетел на Федерико, чуть не повалив на землю. Ветер разметал все вокруг: угли костра, корзину с кушаньями, сумки, бумагу, бокалы из под вина, отшвырнул далеко на кусты розовую жилетку Микеля и рассеял по берегу шелковые ленты Авроры. Весь их маленький лагерь вмиг исчез и превратился в хаос. Федерико упал на колени и закрыл лицо руками, всюду были песчинки. Когда ветер немного ослаб, то Федерико отнял руки от лица и со злобой глянул на Джулию, на золотой камень, на то, что осталось от Джулии. «Гадкая, дрянная! Она знала, знала, знала! Но ничего не сказала заранее!»- закричал Федерико в голос. «Уверен, что камень теплый»,- пронеслось в голове Федерико,- «Она желает, чтобы я тоже забрал ее». Он пристально, не сводя глаз, смотрел на золотой камень. Что-то дико протестовало внутри Федерико, а другое- правдивое- хотело положить ее внутрь себя. Редки и тяжелые капли дождя, как выстрелы, начали падать с неба. Раскаты грома долетали до берега. Нельзя было больше думать. Федерико подбежал к солнечной Джулии, поднял ее- она была совсем легкой!- и прижал к груди. Золотистый камень исчез и растворился внутри Федерико. Укрываясь и заворачиваясь в любимое полотно, Федерико помчался с берега наверх туда, где стояла его картина.
« Их больше нет»,- стучало в голове Федерико. Пробираясь наверх по тропе, он чувствовал себя покинутым. Ветер швырялся песчинками и поднимал пыль, местами трудно было различить дорогу. Небо темнело, и штормовые облака нависали надо всем берегом и над морем. Федерико споткнулся и чуть не упал. Порыв ветра выхватил у него заветное полотно, и оно большой синей птицей улетело куда-то ввысь и пропало в буре. У Федерико ничего не осталось.. Он поднялся на ноги , отряхнул колени и помчался на вершину холма.
«Картина!»- воскликнул Федерико. Она лежала на земле. Ветер повалил мольберт, и картина лежала на нем, обращенная к небу. Она, конечно, не успела высохнуть. Пока еще редкие капли дождя шлепались на ее поверхность. Нельзя было забирать картину с собой. Федерико задернул рейки на крыше навеса так, что он перестал пропускать дождь. Федерико посмотрел на картину. Он не поверил своим глазам. Его герои, которых он изобразил у костра, имели тот же цвет, что и сияющие камни, ушедшие внутрь груди Федерико. «А где же Джулия?»-спросил себя Федерико- «Где ее золото? Где желтый, сияющий цвет? Может быть, она- это солнце, которое горит в картине над морем?» Нужно было уходить, начинался ливень. Федерико с жалостью посмотрел на картину, ему показалось, что это последнее, что осталось от его друзей. Он передвинул картину с мольбертом на середину площадки под навесом, оглянулся последний раз и побежал с холма в сторону Чудоватки.
Федерико вскоре потерял тропу. Заросли кипарисов и можжевельников здесь были редкими, поэтому он двигался наугад. Под тяжелыми тучами в сером свете темные предметы стали еще насыщеннее, а яркие цвета выглядели броскими и как будто светились сами. Федерико посмотрел на свои руки. Ему казалось, что солнце опалило их за день, и они потемнели. «Что это? Что за пятна на моей руке? Солнце.. Солнце нагрело их и проникло. Это просто веснушки , Они стали ярче. .Но такие большие.. Ничего нельзя сохранить! Нельзя сохранить даже телА наши: они стареют, уходят. Только душу можно сохранить до конца». Федерико прижал ладони к груди, ощущая свое внутреннее тепло. «Там они! Там они в безопасности», -думал он и бежал.
Ливень. Он всегда догоняет. Нет шансов уйти от него на своих двоих. Он обрушился плотной стеной и закрыл, как серая штора, огни Чудоватки, которые еще видел перед собой Федерико. На удивление дождь оказался теплым. Испуг Федерико уменьшился, когда он почувствовал, что сливается со стихией и деваться ему собственно некуда. Вода хлюпала в его обуви, струи теплой воды стекали по лицу и рукам Федерико, ничего не оставалось делать, как отдаться потокам воды, которые исходили с неба. Федерико искал малейший намек на тропу, но повсюду текли ручьи. Взгляд его поймал мерцающую точку в небе, чуть выше растительных зарослей. Она светилась подобно маяку и прорывалась искрой через густую пелену дождя. Федерико последовал к ней.
Молнии вонзались в землю. Небо полностью захватило ее и обильно насыщало водой и электричеством. Пока Федерико пробирался через кипарисы и можжевельники, становилось темнее. Скоро приходила непроглядная южная ночь. «А тут еще этот шквалистый ливень!»- сердился про себя Федерико. Он шел, и расстояние между ним и мерцающей искрой сокращалось. Деревья начали вырастать, закрывая собой таинственный маячок. Федерико, чтобы поймать его снова глазами, приходилось обходить деревья и вглядываться в пелену дождя. Как же ему хотелось скинуть с себя мокрую одежду и оказаться в тепле и уюте дома. «Или просто усесться на камень и дождаться, когда кончится ливень?» Но перспектива остаться ночью промокшим до нитки в окрестностях Чудоватки толкала Федерико вперед, не позволяя ему отчаяться окончательно.
Лампочка светилась и мигала на самой верхушке указателя. Широкая тропа уходила в сторону города, куда и показывала стрелка. Деревья здесь расступились, освободив пространство и для шеста и маячком, и для груды камней, наваленных у его основания, и для мощеной тропы, которая вела прямиком к оранжевому облаку огней Чудоватки. «Здесь то уже не заблудишься!»- сказал Федерико,-«Неужели все это придумала Она?? Может быть, она способна вызывать бури и устраивать превращения лишь бы только поместиться внутри меня?» Федерико решил, что эта мысль глупая. Однако чем были все превращения, которые он видел сегодня, и какое значение имели они, он не мог постичь. Он снова приложил руки к груди и чувствовал через намокшую рубашку тепло своего тела , оно медленно и охотно проникало в его ладони, согревая их. Раскат сильнейшего грома заставил Федерико вздрогнуть и сжаться. Теперь не то что дерево, а целый мир хотела расколоть пополам здешняя буря. Федерико помчался по мощеной тропе к городу. Ливень перестал быть увлажняюще теплым, он начал хлестаться, проверял на крепость, и если бы его язык могли перевести на человеческий, то он говорил бы: «Уходи! Уходи! Тебе здесь не место! Не место человеку быть одному под моим потоком!» Федерико чувствовал себя лишним. Он что есть мочи припустил к городу и стал различать первые дома и горящие в них огоньки.
Там где-то впереди виднелись спасительные окошки домов. Они горели в ночи и звали к себе. Внутри находились живые люди. Они наверняка сидели у каминов или вокруг журнальных столов в своих гостиных, и там на этих столиках красиво горели свечи. Федерико думал о них, о семьях, скрывающихся в безопасности своих домов, и его согревали такие мысли. Хотелось устремиться быстрее к горящим в темноте окнам, постучаться в двери, войти. «Но кто меня примет?»- останавливал фантазию Федерико,-«Кому нужен я, промокший до нитки, растерявший своих друзей?» «Разве растерял?»- вопрошал к нему внутренний голос свыше,- «Ты забрал их с собой и вместил». «А может и не было никого у меня?»- спросил себя Федерико,- «Никакой Авроры, ни Микеля, ни Паоло, не было в помине и Джорджии?» «Нет, они здесь»,- ответил ему голос. Что-то словно заставило Федерико положить руку к своему сердцу, и рука чувствовала внутреннее тепло , оно лилось из его груди нежно, настойчиво, ничто не мешало ему проходить изнутри наружу, даже мокрая одежда и ливень, который стал холоднее сейчас.
Федерико добежал наконец до городской набережной и до первых жилых домов Чудоватки. Ливень значительно ослаб, но ветер серьезно усилился, он швырял о опрокидывал городское имущество, которое было плохо закреплено или подвешено на постройках. Мусорные урны, которые были полегче, опрокинулись , и ветер смел и унес вдоль по улице их содержимое. Дорожный знак повалило прямо на проезжую часть, и конечно, никому не было сейчас до него дела, потому что все машины исчезли. Город словно весь спрятался и обезлюдел перед лицом бури. Федерико взглянул на окна домов, которые он видел издали и к которым так стремился попасть. Никто не звал его туда- во внутрь теплых жилищ. Чтобы удержаться от ветра, Федерико обхватил дорожный столб и прильнул к нему щекой. «Там внутри они счастливы, за этими окнами царит мир и покой, в котором нет места буре»- подумал он. Федерико чувствовал себя совершенно бездомным и покинутым. «Они даже не успели попрощаться со мной..»- вспоминал своих друзей Федерико,- «А ведь так бывает, наверно. Бывает когда люди гибнут в страшной катастрофе все вместе. Не остается никого, ни частицы тела, ни волоска, только воспоминания, у тех, кто продолжает жить. Я завтра приду на холм снова, они выйдут из меня, и мы отправимся домой вместе». «Не выйдут, Федерико»,- сказал ему голос. «Прекрати!»- не выдержал Федерико,- «Откуда ты все знаешь??»
«Просто знаю»,- получил он ответ.
«Не выйдут»,- грустно повторил Федерико.
-Охотник!- донеслось до Федерико,- Охотник морей! Скорее сюда!
Федерико отчетливо уловил интонацию. Его звал живой человеческий голос. Федерико оторвался от столба и побежал, подталкиваемый ветром, вдоль по улице к пирсу.
-Скорее, скорее! Последний катер! Пассажиры! Охотник морей! Отплывает! Последний катер!
Федерико разглядел наконец маленькую группу людей, размахивающих фонариками. Они сгрудились у причала, и там в воде отчаянно болтался поднимаемый и роняемый волнами катер. Человек держал в одной руке рупор, а другой размахивал, и в ней теплился белый огонь фонаря. Другие два человека в плащах подсвечивали дорожку на катер. Южная ночь совсем опустилась над городом и над морем. Федерико увидел как мужчина и женщина, сжавшиеся и сцепившиеся друг с другом, промокшие, как и он, до нитки прибежали откуда-то из темноты к свету, и их проводили на катер. Те двое с фонарями были единственные люди, кто звал к себе. Федерико последовал к ним. Ветер так свирепствовал и ревел в проводах, что казалось они сейчас лопнут. Лодки и яхты подпрыгивали и сталкивались между собой на причале, но весь шум от их поединков перекрывала собою волна. С грохотом и ревом ветра обрушивалась она на пирс, поднимала каскады брызг и заливала собой причал.
Катер отвязали от причала, и он рывком двинулся на волны, которые стали настолько большими, что закрывали собой «Охотника морей». Когда волна поднимала катер, то большой корабль становилось видно во тьме из-за множества его огней, и они казались спасительными. Никуда, кроме них нельзя было попасть, «Лишь только в чернильную пучину моря»,- думал про себя Федерико. Он уцепился одной рукою за поручень, а другой пытался застегнуть спасательный жилет, потому что он постоянно расстегивался. « Наверное, можно умереть от страха, если свалиться за борт»,- решил он,- «В чёрной как смола воде кишат чудовища, а сверху небеса собираются добить тебя ветром и волнами. Аврора.. Ты всегда могла разглядеть светлое в темноте..» Федерико залез одной рукой под свой жилет и прислонил ее к сердцу. «Ты могла осветить темноту. Разве боялась ты находиться в ней? Аврора, Аврора! Прости меня, я не успел собрать твои ленты, которые рассыпал ветер. Осталось ли что-нибудь после тебя?» Федерико заплакал. «Как хорошо»,- думал он, -«никто не увидит моих слез, потому что вода проливается с неба и смывает их, уносит в глубокое море». Чудоватка светилась позади оранжевым туманом, когда Федерико обернулся назад. Однако она уже не звала его, и ему не хотелось туда- в людские убежища на твёрдой суше. Федерико хотел на корабль, он желал уйти на нем дальше от своего горя, от своей потери. «Потеря или приобретение, Федерико?»- спросил его внутренний голос.
Волны царствовали и метались. Они с яростью накидывались на борты Охотника морей. В этом поединке первородного и несокрушимо-людского корабль противостоял. Когда катер приблизился к кораблю, то нельзя было пришвартоваться. Моряки сбросили веревочную лестницу, и пришлось Федерико вместе с остальными пассажирами ловить ее грядки и взбираться по скользким от воды ступеням. Корабельщики велели снять пассажирам обувь, и Федерико сунул свои ботинки в карманы пиджака, он пропустил остальных и полез наверх. Веревочная лестница уходила куда-то вниз в темную воду. Моряки уже не держали ее с катера, потому что Федерико полез последним. Он крепко вцепился в лестницу и посмотрел на отдаляющийся катер- его швыряло в стороны, и на пугающую массу темной воды посмотрел Федерико. В этот миг большой Корабль словно провалился. Федерико с головой, вместе с бортом и лестницей, ушёл под воду. Постоянный шум от ветра заменил вакуум , и в нем жил механический, настойчивый гул корабля. «Они светятся в темноте»,- единственное, что успел подумать Федерико, находясь под водой и сжимаясь от ужаса. Он смотрел в космическую черноту, а перед его глазами стояли светящиеся огни нежно-розового, небесно-голубого, насыщенно-зелёного, лунно-белого и солнечно-золотого- такими, какими он увидел их на берегу моря. Корабль выдернул Федерико вместе с лестницей из под воды. Снова мокрый и весь в соленой воде, Федерико забрался на палубу, и его подхватили люди.
Охотник морей раскачивался. Он медленно развернулся носом в открытое море и дал полный ход. Огни фарватера указывали на выход из Чудоватской бухты, они светились зелёным мистическим пламенем, мерцали и как будто бы открывали собой врата в бурлящую, неведомую вселенную. Вселенная была темна. Она не имела никакой ровной плоскости, ни твёрдой поверхности и находилась в движении. Каждое мгновение она меняла точку отсчета, и сила притяжения земли то отпускала от себя ввысь, то тянула обратно и прижимала к центру. Вселенная не была предназначена человеку, однако, светящийся ковчег с людьми, не взирая на тьму и неистовство, вошёл на ее пределы.
Федерико высушился и надел халат. Он сидел на закрытой палубе в мягком кресле и смотрел в густую темноту большого окна. В его чернильной гуще появлялась пена, выхваченная светом из мрака, и тогда казалось, что темная субстанция обнаруживает себя и показывает то из чего она создана- воду. Федерико не хотелось в каюту (ключи лежали у него в кармане). Он желал наблюдать шторм и вглядеться в то, как корабль выстоит в нем. Молнии ударяли где-то далеко и где-то совсем близко. Гром раскатывался и клокотал в небесах. Охотник морей следовал курсом, он проваливался и поднимался на волнах, качка усилилась , и мелкие предметы падали со столов. Федерико услышал звон бьющихся бокалов из барной стойки. Официанты уносили, что могли из посуды, а бармены прятали внутрь шкафов бокалы, бутылки и подметали стекла. Началась суета. Электричество в холле дважды погасло и включилось снова. Фужер на тонкой ножке стоял на самом краю бара и искрился хрустальной огранкой. «Удивительно, что ты не упал»- подумал , глядя на него, Федерико. Два ряда ламп в холле совсем погасли, и наступил полумрак. Сила гравитации вдавила Федерико в кресло, и кажется корабль начал маневр. Что-то загудело, зашуршало, посыпалось, крупные предметы мебели сдвинулись со своих мест и поползли скопом, а мелкие кубарем полетели на противоположную сторону палубы. Федерико обеими руками вцепился в кресло, ведь оно отъехало вместе с ним от окна. Женщины завопили, а мужчины окриками пытались вытащить их из опасных мест и протягивали им руки. Федерико глянул на стойку бара. Фужер , так похожий на кубок, искрился и стоял в том же месте, его крепко сжимала рука бармена. Федерико выбрался из кресла, почти на четвереньках он дополз до двери на открытую палубу, навалился на дверь и открыл ее. «Нельзя! Нельзя! Надевай спасательный жилет!»- донеслось до него изнутри, и Федерико закрыл за собой дверь. Здесь было слышно только ветер. «Там наверху капитан»,- подумал Федерико и глянул наверх. Ему не было видно капитанской рубки и Федерико начал пробираться в носовую часть корабля. Ветер словно большими теплыми ладонями наваливался на Федерико и на корабль, он точно намеревался оттолкнуть от себя. Трудно было даже дышать и ставить лицо по ветру. «Зачем я хватал Микеля за руку и утаскивал от его любимой? Зачем нужно было всюду следить за Джорджией, когда она и так знала, что сделать правильно? Какая-то нелепая детскость сидела внутри тебя, Федерико!» Может быть, Федерико испугался или темная ночь накормила его фантазии, но сеньор увидел такую гигантскую волну, что она была похожа на чудовище-остров. Волна приближалась, и не верилось, что корабль пройдет сквозь нее. «Капитан!»- воскликнул Федерико и посмотрел наверх. Рубка светилась уютными огнями окон, она вся была озарена светом, внутри нее царил день. Федерико представил белую рубашку капитана, она хрустела, когда он поворачивал штурвал и поднимал руку. Капитан сосредоточенно смотрел вперед, изредка наклонял голову к помощникам. Федерико не видел его, но чувствовал его присутствие. Охотник морей обошел на гребень волну-остров и взгромоздился на нее. Федерико вцепился в брашпиль и наслаждался этим триумфом, пока корабль не начал падать с волны обратно. Нос корабля зарылся под воду, и Федерико до пояса захлестнула темная морская вода. Гигантские волны возникали снова и снова, они шли чередой, как острова, как цунами. Но капитан всякий раз помещал Охотника морей на их спины, и ни разу волна не обрушилась на большой корабль.
Наверное, это продолжалось много раз. Бортовая качка почти исчезла, а нос корабля уже не погружался под воду, как раньше. Корабль словно выучился ходить на гребнях большой волны и двигался замысловатым маршрутом, он выписывал повороты, подстраивался, менял курс и оставался то на взлете и подъёме, то опускался вместе с волной в ложбины морской дороги. Бесконечная череда виражей успокоила Федерико. Ветер ослаб. Где-то очень далеко в небе забрезжил рассвет.
Федерико пригляделся. Он думал, что ему показалось, но на палубе у перил стола женская фигура. В тусклом свете раннего утра ее силуэт выглядел иссиня-черным, прекрасным. Она глядела куда-то в море и наблюдала за ним так же, как наблюдал Федерико. Сеньор выпустил из рук металлические рукоятки брашпиля и направился туда, где стояла женщина. Федерико положил свои руки на перила рядом с ее руками и посмотрел на ее лицо.
-Доброе утро, - сказала ему она.
-Доброе,- ответил ей Федерико.
-Мне совсем не спится. Каюта в трюме, и не видно , что творится с погодой,- сказала женщина и ,переведя взгляд с Федерико, снова устремила его на восток.
-Улучшается,- ответил ей Федерико.
-Что верно, то верно. Меня зовут Хайди, а вас?
Она обернулась и протянула тонкую руку сеньору.
-Федерико,- ответил он и почувствовал слегка прохладные кончики ее пальцев и теплую ладонь в своей ладони.
-Вам не холодно?- просила Хайди.
Федерико глянул на свой халат, он был мокрым наполовину, и ему стало неловко, ведь как объяснить ей зачем он прилип к носовой части корабля пока тот макал его в воду.
-Нет. Но очень хочется спать,- ответил ей Федерико.
-Так пойдите и выспитесь, Федерико. Уже не будет той качки,- сказала Хайди.
Федерико посмотрел на Хайди. Она выглядела столь женственно и светилась изнутри чувством так похожим на материнскую доброту, на заботу любимой сестры или сердечную преданность подруги, что сочетание этой тонкой красоты и всеобъемлющего тепла приближало ее к образу ангела. Ангел сошел на металлическую поверхность корабля в сумерки утра и явился Федерико в лице Хайди. Федерико хотелось остаться и смотреть на нее, однако жажда сна, как наваждение, обернулась божеством внутри Федерико, и оно настойчиво желало отключить его сознание от внешнего мира. Федерико согрело позволение Хайди уйти от нее и выспаться, и в глубине души он знал, что даже если он сейчас уйдет от нее, то они увидятся снова. Федерико отошел от женщины на один шаг и снова посмотрел на нее. Хайди тоже взглянула ему в глаза и мягко, в полуулыбке, простилась взором.
Обессиленный Федерико отправился на крытую палубу. Перед тем, как войти туда, он еще раз обернулся к женской фигуре. Хайди стояла там же, волосы ее развивались, придавая темному силуэту очарование, загадочную и в то же время столь очевидную соединенность с окружающей обстановкой, с кораблем, морем, распростертым вокруг, даже с его скрытыми глубинами, волнением и всем, всем миром.
Федерико шагнул в теплую и безветренную обстановку закрытой палубы. Он отыскал первый попавшийся диван и завалился на него, кутаясь в халат. Свет утренних сумерек проникал через окна, и Федерико закидал голову мягкими подушками, чтобы оставить глаза в темноте. Халат был еще влажным у ног и у пояса, но Федерико чувствовал жаркое тепло изнутри своего тела, оно явственно выходило наружу, и ему стало интересно заснуть мокрым, дать шанс этому жару высушить на себе одежду. "Тепло, жар, Аврора и Хайди, Микель и Вито.. Кто такой Вито? Согревает.. Мое тепло выходит наружу и согревает палубы. Корабль движется. Аврора! Я приду посмотреть на берег, осталось ли что-нибудь после тебя?" С этими мыслями Федерико уснул. Ему приснился сон: он увидел морское дно. Без течений и без движения абсолютно мирное и достаточно светлое глубокое морское дно с подводными дюнами и холмиками из песка было наполнено множеством предметов. Федерико опускался ко дну и рассматривал. На поверхности дна лежали они. Предметы покоились там, и было видно Федерико, что некогда они упали сверху. Каждая из вещиц была узнаваема, но все они без исключения имели одно и то же качество- бесполезность. Например, горшок для цветка получил пробоиной сбоку, круглая лопатка для мороженого оказалась без ручки, зубная щетка лишена была щетины и выглядела лысой, садовые ножницы остались только с одной половиной себя, ботинки зияли дырой там, где раньше находилась подошва, даже стоматологический пылесос насквозь был просверлен бормашиной и не годился в работу. Вещи являли собой разнообразное скопище, для чего-то служили, имели форму и цвет, обладали размером, возрастом, но все без исключения-какую бы из вещиц Федерико не брал в руки-стали ненужными и обрели покой. Вещи отслужили людям, все они лежали на дне морском и стали неприменимыми. Радостно, находя что-то новое, Федерико с разочарованием клал вещь обратно. Отсюда совершенно нечего было взять с собой!
Федерико проснулся. Солнце сияло через окна, и пассажиры шастали взад вперед, некоторые оглядывались на сонного Федерико. Наш герой ощупал халат- он полностью высох. «Сколько же я проспал?»- спросил себя Федерико. Корабль издал несколько протяжных гудков, движение его едва ощущалось. Федерико сел и потянулся. Он видел несколько пассажиров с чемоданами, эти люди были одеты и выглядели полностью так, как те, кто собирается сойти на берег. Федерико стало жутко любопытно: неужели корабль прибыл в порт? И если так, то где находится новое место? Он поднялся и поспешил к своей каюте, ведь в ней он оставил одежду.
Полностью одевшись и расправляя на себе смятый после сушки пиджак, Федерико поднялся на открытую палубу. Каково же было его удивление, когда то самое «новое место» оказалось не чем иным, как Чудоваткой! Острый шпиль городской башни, колокольни и город, который заползал постройками на низину и холмы и был обнят горными кряжами и утесами, нельзя было перепутать! У Федерико перехватило дыхание: он вспомнил своих друзей. Чувство потери и желание отыскать их, прибежать на заветный берег, где он последний раз видел их «живыми» во плоти, соперничало со странным умиротворением, даже с какой-то праздничностью нового дня. Федерико ощупал свою грудь- место, где внутри него находилось сердце, было мягким и теплым. Все таки он хотел отыскать Дом внутри города, Дом в котором можно растопить камин да и вообще удостовериться в своем собственном укрытии. Федерико вздернул голову наверх и бросил недоверчивый взгляд на небо: «Знаю я эти облака хорошей погоды»,- вслух сказал он,- «никогда не ведаешь чего ожидать от них»,- говорил Федерико и имел в виду ясное небо и легкий обрывочек облака, который таял на его глазах.
Федерико принял решение идти к Дому, а уж потом , освоившись, он вернется к месту на холм и на тот берег. Федерико смутно беспокоила одна мысль, будто он забыл что-то важное, но он решил вернуться к забытому позже. Сейчас нужно сосредоточиться на воспоминаниях детства и ориентирах, чтобы выискать Дом на старинных улочках Чудоватки: их Дом- его и Микеля. Опережая пассажиров с поклажами и протискиваясь змеиными петлями, Федерико выбрался с причала и оказался на широкой набережной Чудоватки. Он оглянулся назад на корабль-дом и понял сейчас, каким он стал для него спасителем, важным и большим. Даже место у причала освободилось сегодня для корабля. «Дом к дому»,- промелькнуло в голове Федерико. Больше Федерико не смотрел назад. Он направился ровно в центр Чудоватки, оглядывался по сторонам и скользил взглядом по каменным стенам, витринам и оградам, он успевал насладиться зеленью, которой было здесь так много, и птицами, что высаживались стаями, где им вздумается.
Повернув за угол улицы, Федерико услышал мелодию. Она походила на журчание воды в мелком ручье с каменистым дном. Отдельные звуки шли в разнобой, но все вместе образовывали гармонию. Оказалось, что рабочие топориками сбивали штукатурку дома. Их было около семи, и все как один были одеты в комбинезоны с отражателями , все ударяли невпопад по фасаду , выбивая свой кусочек. Так как их стояло здесь много, то лязг металла о камень сливался в журчание, и оно то и казалось Федерико милым , ему приятно было наблюдать эту разделенную общностью, и он обернулся дважды прежде чем уйти от них. Когда снова наступила тишина с едва только заметным чириканьем птичек, Федерико задумался и попытался вспомнить, как выглядит Дом. Он не бывал в нем с самого детства. Скорее всего, сад зарос кустами и сорняком. Может быть стены Дома, отделанные резным камнем, уже потемнели, и по ним пролегли черные дорожки от дождевых струй, на черепичной крыше поселился мох, а окна стали серыми и запыленными, закрытыми, и лишь одна форточка хлябала от ветра. Помещения внутри Федерико почти не помнил. Он знал, что дом одноэтажный по сути, с одной комнатой, пристроенной вторым этажом в виде башни к боковому фасаду. Там то больше всего времени провел Федерико с Микелем, валяясь на мягком ковре, читая или играя в маленький свой зверинец, и вглядываясь в окно, где он видел красивую, распластанную как у баобаба, крону дерева и голубое, а затем розовеющее на закате небо. Федерико считал эту комнату своей и Микеля тайной обителью, где хранились только их книги, только их игрушки и произносились секретные разговоры.
Пока Федерико размышлял и фантазировал насчет облика дома, его
внутренний навигатор, географическое чутье вело его через улочки в том самом нужном направлении. Федерико просто шел, он цеплялся глазами за крыши домов, за их стены, и они были его отправными точками, он собственно ни о чем не думал, кроме как о нынешнем состоянии Дома. И когда его мысль охватила самые неприглядные и пыльные фантазии вероятного упадка в саду и в Доме, глаза Федерико остановились на сияющей золотой фигурке петушка. Он виднелся среди густых крон деревьев, , вертелся, и до него оставалось не более пары улиц. Ни Дома, ни крыши еще не было заметно, так как петушок являлся самой высокой точкой всего сооружения. «Золото никогда не портится»,- заверил себя Федерико, оправдывая то, что не испортился по всей видимости лишь один петушок. Но что-то радостное, доброе, до восторга знакомое исходило от этого сияния и фигурки ,которая поворачивалась от ветра столь легко, шевелилась вместе с листвою деревьев. Федерико стал торопиться, улочка увела его в сторону и на некоторое время закрыла фасадами домов золотого петушка. Федерико словно магнетизмом тянуло к пункту его назначения, и мрачные фантазии вмиг рассыпались от захлестнувшей его радости, и Федерико не ошибся в ней. Он вышел к ограде Дома. Ограда была как новая, вся выкрашенная в различные оттенки розового цвета. Она не закрывала собой сад, деревья и Дом, не доминировала, она лишь подчеркивала условную границу, где еще находилась улица, и где уже начинался сад. Даже главные ворота были сооружены в виде легкой арки с ориентальным фронтоном, и внутри арки находилась небольшая розовая калитка. Федерико приблизился и заглянул за ограду.
Сад благоухал ароматом цветов, подстриженные кустики отливали глянцем зелёной листвы, извитые стволы карликовых деревьев навевали спокойствие, перистые листья пальм трепетали при дуновении ветра, а четыре восточные фигуры - пары сказочных воинов с изогнутыми мечами и пары дам в коленопреклонённой позе- стояли у миниатюрных прудов в чашах, где росли лотосы. Видно было, что чьи то прилежные руки берегут все это от запустения. Впрочем это слово было совсем не подходящим к тому, что увидел Федерико. Дом был красиво выбелен, окна до блеска отмыты, крыша полностью цела, и да на ней имелся мох, но выглядел он так, точно его оставили естественным украшением. Чувство восторга подступило к груди Федерико. Он заторопился войти, прикоснуться, ощутить это своим, и увидеть тех, кто охранял и берег Дом и сад. Федерико ещё раз посмотрел на дивной работы статуи, вырезанные из камня. Они не были острыми, даже их мечи. Федерико хотелось ощупать скульптуры, столь таинственные и древние, с их вековым налетом. Федерико не помнил, чтобы они стояли здесь в годы его детства. Когда калитка плавно закрылась за ним, то зазвонил тоненький восточный колокольчик над приоткрытым окном.
-Добрый день! Кто здесь?- донеслось до Федерико, словно кто-то уже ждал его.
-Добрый день!- ответил гость, - Это я Федерико!
-Федерико..,- задумчиво произнёс голос.
-Да, он самый, -отвечал Федерико и заглядывал в окно, пытаясь разглядеть хозяина голоса, но никого не увидел во внутренней тени и прохладе дома. Недоумевая, Федерико крутил головой, ему было невдомек, где сидел вопрошавший.
-Я знаю одного Федерико. Тот ли ты самый?
-Брат Розового принца Микеля! - уточнил Федерико и задрал голову кверху. Ему и мысль такая не пришла бы, что можно спрятаться на дереве и оттуда знакомиться с гостями! Пожилой но с виду энергичный и загорелый мужчина сидел в нехитром «наблюдательном пункте» , бережно приделанном к стволу дерева. Туда вели деревянные тонкие ступени, почти не различимые на фоне коры.
-Ну конечно же! Я знал, что ты когда-нибудь придёшь сюда, Федерико, вернёшься. Ты забыл меня?
Федерико ещё раз посмотрел в коричневое и сморщенное лицо мужчины, оно имело контрастно белую седину, которая очень шла этому лицу . Давно забытое, отрывочное начало вертеться в голове Федерико, голос древесного сторожа помогал воспоминаниям всплывать на поверхность.
-Ты садовник. Ты был таким молодым в те годы, как сильно ты изменился! А голос остался прежним.., -сказал Федерико.
-Голос часто остаётся прежним,- ответил человек с дерева.
-Только имя я никак не могу вспомнить.
Федерико застыдился забывчивости, будто он не уделил достаточно памяти и значимости молодому садовнику, старому теперь уже человеку.
- Стефано! Ты называл меня Стеф, Федерико, -улыбнулся ему Стефано своей на удивление белозубой улыбкой.
- Стефано!- вырвалось у Федерико. Ну конечно! Когда сейчас он произнес это имя вслух, Федерико вспомнил курьезные случаи с садовником, то как он с Микелем разыгрывали молодого, но взрослого для них Стефа, а Стеф ловил их в саду из засады и заставлял смеяться над его шутками. Пожалуй Федерико был несколько влюблен в этого энергичного парня, в его простые занятия с землей и растениями , в эротизм его движений и взгляда блестящих, насыщенных цветом глаз, даже в его мускулы, которые были уже такими окрепшими и мужскими по сравнению с тонкими ручонками мальчика Федерико. Стефано был как бы и частью семьи, поскольку находился всегда при Доме, но что-то и отделяло его от остальных, так как он не был аристократичен и пребывал на службе у семьи Микеля. Даже это нравилось Федерико: он считал Стефано особенным, верным, сильным, но покорным, он никогда всерьез не обижал Микеля и Федерико. Вспоминая это, Федерико понял, что позже , повзрослев, он стыдился той влюбленности в молодого садовника, словно такой вид любви был запретным, и из-за этого Федерико спрятал и постарался забыть воспоминания о Зеленом Человеке Земли, так радовавшем его в юные годы.
- Я очень любил тебя,- сказал Федерико вслух. Он заглянул в насыщенные цветом глаза Стефано, который глядел на него с высоты. У Федерико потекли слезы. Получается, он так долго хранил в себе это чувство!
- Я знаю, Федерико,- ответил ему добрый старик Стефано,- всегда знал это. Что же мы переговариваемся здесь на пороге! Заходи в дом, сейчас я слезу с дерева.
Стефано довольно ловко и быстро спустился из своего убежища и буквально прыгнул в объятия Федерико. Он был тонкий и легкий, но очень теплый- так почувствовал его Федерико, ведь он давно перерос Стефано, многое изменилось, а человеческое тепло осталось прежним. Слезы текли по щекам Федерико, то были слезы счастья и скорби: как хорошо, что я нашел тебя, ты- связующая нить с моими близкими, кого больше нет. Но ты такой старый.. Ты живой! Я любил тебя.. и продолжаю любить!
Где-то рядом журчала вода, пели птицы в округе, ветер подхватывал и шевелил листья на деревьях, переворачивал сухие лепестки на дорожках сада. Лучших звуков нельзя было и придумать для встречи.
- Мы тоже скучали, Федерико! Ждали тебя,- сказал Стефано, все еще заключенный в объятия.
Когда оба родных человека выпустили друг друга из рук, Федерико внимательно посмотрел в лицо Стефано, он хотел отыскать в нем остатки молодости. Лицо, изборожденное морщинами, все еще сохранило их, это были и глаза, и загорелые участки кожи, совсем не покрытые морщинами, это был взгляд из глубины молодой души Стефано.
- Проходи в дом, Федерико!- сказал Стефано и жестом обеих рук пригласил гостя к Дому.
Федерико с трепетом и не спеша ступил на невысокие ступени и порог, Стефано открыл перед ним дверь.
- Пока Хайди не было, я мало что готовил для еды. Но она приедет сегодня, должна скоро появиться, мы сделаем обед,- продолжал говорить Стефано.
Федерико так и остановился посреди порога.
- Хайди?!- переспросил он.
- Да. Ты ее не знаешь, конечно! Она смотритель дома, считай экономка,- ответил ему Стефано.
«Неужели та самая Хайди с корабля.»- подумал про себя Федерико. Ему стало и неловко и радостно. Он вспомнил свой мокрый до пояса халат и встречу с Хайди на палубе, а также то ощущение спокойствия и тепла, которое исходило от этой женщины, так напомнившей ему ангела.
- Понятно,- сказал Федерико, все еще чувствуя сердцебиение,- Я встретил утром одну Хайди.
-Вот совпадение!- искренне удивился Стефано,- может это была она. Проходи, Федерико, Дом ждал тебя.
Стефано взял застрявшего у дверей Федерико и провел его внутрь. Он оставил дверь открытой, так как было довольно тепло, и легкая занавесь от насекомых закрылась за ними.
Федерико, очутившись внутри, начал узнавать стены, предметы, некоторые были ему очень знакомы, другие казались новыми. Он почувствовал запах пряностей, дерева и каменную прохладу Дома.
- Давай пройдем на кухню,- сказал Федерико Стефано.
-Конечно,- ответил старый Стефано,- вот сюда, Федерико.
Он жестами направлял Федерико через коридор, и все тело старого садовника выражало милую искреннюю и даже детскую радость, готовность помогать.
- Я помню, Стефано,- сказал ему Федерико и улыбнулся так же по-доброму, радостно.
Они сели напротив друг друга у небольшого прямоугольного стола, вплотную придвинутого к окну. Здесь виднелась лужайка и то самое дерево с распластанной, как у баобаба, кроной. Оно сильно разрослось и оставалось зеленым. Стефано налил себе и Федерико домашний лимонад, Федерико выпил свой почти полностью. У этого окна обычно ел повар, садовник, горничные и другие помощники, а в свое детство Федерико любил захаживать сюда с Микелем, и они перекусывали вместе с молодым Стефано, заливаясь над его шутками. Кроме шуток Федерико еще тогда понравился этот прекрасный вид из большого окна, он навевал спокойствие и защищенность.
-Когда ты приехал?- спросил Стефано.
-Вчера,- ответил Федерико.
-А вещи?- снова спросил его Стефано.
-Вещи надо забрать,- сказал Федерико, вспомнив про табачный киоск. Но больше всего его интересовали не вещи в сумках, а берег , на котором он видел последний раз своих близких, и Федерико представил берег.
-Хорошо, Федерико, я помогу тебе с вещами,- сказал Стефано.- А Микель? – спросил садовник,- Он с тобой?
Федерико оторвался от дум и посмотрел на старого Стефано.
-Да, он со мной,- Федерико приложил руку к груди, словно ощупывая ее,- То есть нет, он не приехал в сей раз,- сказал Федерико
-Разыгрываешь меня?- прищурившись, улыбнулся Стефано.
-Что ты! Микель передал вещи, но я так и не понял, приедет он или нет..
Федерико растерялся. Если рассказывать всю историю, то она будет слишком чуднОй и долгой, а ему бы не хотелось сейчас.
-Стефано, за вещами нужно будет зайтизавтра. А сегодня я намерен остаться дома. С тобой. И мне нужно отдохнуть,- сказал Федерико твердо и уверенно.
-Хорошо, Федерико, как скажешь!- ответил Стефано,- Если Микель будет, то нам просто нужно купить больше еды на рынке. Ты, конечно, отдыхай!
-Спасибо, Стеф! Как насчет спальни?
-Есть готовая,- ответил Стефано,- Мы всегда держим две, если приедут гости. Но гостей давно не было..- задумавшись, произнес садовник,- А желаешь ли зайти в вашу с Микелем комнату? Она в поном порядке, в ней остались все игрушки, и картины, и книги. Мы не даем пыли оседать на них,- довольный собой подвел итог Стефано.
- Пожалуй,- сказал Федерико.
В этот момент мелодия восточного колокольчика проникла от входной двери на кухню. Оба мужчины встали со своих мест.
--Хайди пришла!- почти одновременно сказали Федерико и Стефано.
-А ты умеешь угадывать,- засмеялся Стефано, глядя на Федерико,- Я пойду встречу ее, вот она обрадуется, что ты приехал!
-Я буду ждать вас здесь,- с затаенным трепетом сказал Федерико и сел на стул.
-Хорошо, мой сеньор! Мы скоро придем.
Стефано энергично, насколько позволяла быстрота его походки, вылетел из кухни.
Федерико посидел за столом еще несколько секунд, а затем встал и прислушался. Где-то у входной двери началась маленькая суета, послышался шум от втаскиваемого чемодана (вряд ли он был большим, потому что колесики едва дребезжали), Федерикоуслышал женский голос и он сразу узнал в нем ту самую Хайди, корабельного Ангела. Стефано выдавал голосом эмоции радости, спрашивал ее о чем-то, и его вопросы были как связка к тому, чтобы сообщить ей, здорово, что ты вернулась, ведь приехал наш сеньор Федерико! Почему-то именно сейчас Федерико захотелось выскользнуть от них и скрыться в альковах Дома. Может быть, он хотел немного отсрочить знакомство с той самой Хайди, живущей в их Доме, а может Федерико хотел дать Хайди возможность отдохнуть с дороги , трудно сказать. Федерико осторожно, чтобы быть незамеченным, пробрался вдоль стены к углу коридора, шагнул за колонну и проводил глазами Стефано и Хайди, которые бок о бок направились в кухню. Да, это определенно была она! Федерико не взглянул ей в лицо, он лишь увидел Хайди со спины, ее волосы были точно такими же, как у женщины с корабля. «Пусть сперва наболтаются!»- сказал себе Федерико. Когда Хайди и Стефано скрылись, Федерико направился по коридору в западную часть Дома, он знал что там имеются и просторные и небольшие спальни. Федерико заглянул в небольшую. Он оставил дверь приоткрытой, чтобы слышать голоса- они едва-едва доносились из кухни. В комнате было достаточно светло и уютно, кровать заправлена, а с улицы из окна слышались птицы и колыхание зеленой листвы. Федерико снял с себя лишнюю одежду и плюхнулся на кровать, слегка только прикрыв ноги одеялом, ему нравилось оставлять стопы в тепле. Щебетание с улицы и еле различимые голоса домочадцев настолько расслабили Федерико, что он быстро погрузился в дрему, а затем провалился в сон.
Солнце передвинулось на небосводе на пару часов, тени уже стояли в других местах. Комната немного нагрелась, и Федерико проснулся. Голосов с кухни стало меньше, но теперь там что-то позвякивало и постукивало. Федерико начал ворочаться с боку на бок, а потом лег на спину и задумался, почему же ему стало спокойно и столь сладко спалось? И он вспомнил детство. Когда семья и домочадцы были в сборе, это являлось самым счастливым и благополучным временем, и Федерико частенько сворачивался на диване или даже в большом кресле, чтобы поспать, как кошка, среди своих. «Теперь я взрослый»,- сказал себе Федерико,- «Пойду и помогу им на кухне». Ему не захотелось больше лежать под вечно спокойные звуки улицы и звуки Дома, он пожелал стать участником и источником этих рождающихся звуков. Федерико поднялся и отправился в кухню. Сейчас сделать это казалось вполне естественным, он уже не испытывал замешательства как в тот момент, когда Хайди переступила порог дома. И Стефано и Хайди одеты были в фартуки. Они занимались готовкой: Стефано помешивал горячее на плите, а Хайди быстрыми движениями ритмично выстукивала ножом о деревянную доску и нарезала салат.
-Чем я могу помочь вам?- спросил Федерико, войдя.
-Это и правда вы, Федерико! -воскликнула Хайди.
Она и Стефано сразу оставили свои дела, Стефано закрыл крышку кастрюли, а Хайди освободила руки, обтерла их о фартук, и оба домочадца встали у своих мест по старой привычке. Те, кто работал в Доме всегда вставали смирно, когда появлялись хозяева.
-А это- вы,- с улыбкой ответил Федерико.
-Это я, Хайди!- сказала женщина в фартуке, и она по прежнему светилась добротой, -та самая пассажирка Охотника морей,-добавила она мягко и уверено.
-Приятное и удивительное совпадение, -сказал Федерико.
-А у нас в Чудоватке и не такое бывает!- вставил Стефано.
Федерико сразу вспомнил Джулию и все ее проделки. Что-то сжалось внутри его груди и тут же отпустило.
-Так чем же?- снова спросил Федерико.
-О! Мы готовим ужин, не волнуйтесь, сеньор, мы вполне справляемся сами,- сказала Хайди и положила кончики пальцев на стол.
-Все таки я хотел бы участвовать,- ответил ей Федерико, - вы можете называть меня просто Федерико.
-Хорошо, Федерико, -сказала Хайди,- Ну что же, если вы хотите, то мы будем только рады. Помойте руки, -знающим и заботливым голосом добавила она, -У меня есть для вас пара заданий.
Федерико довольный тем, что его берут в команду, направился к раковине и вымыл руки, вода текла хорошим напором и приятно согревала кисти и пальцы. Окно в кухне было распахнуто в улицу, а тончайшая сетка защищала комнату от насекомых, свежий воздух проникал сюда и добавлял прохладу там, где царили запахи специй, овощей и мяса.
-Здесь лежат перцы,- сказала Хайди , когда Федерико вернулся к большому столу для готовки. Она показала на гору мытых перцев, на них все еще висели капли воды.- Почистите их и выньте середину и семечки, мы будем фаршировать эти овощи.
Хайди продолжала выстукивать ножом о доску, она смотрела на Федерико, произнося речь, а ее пальцы сами знали что делать и уверенно опускали и поднимали лезвие над пучком зелени.
Федерико знал, что очистка перцев занятие монотонное. Но зато перцы были разного цвета , а сама обстановка в кухне, люди, которые там присутствовали, давали ему чувство уюта и сопричастности к общему делу. Федерико нужно было это испытывать. Он выбрал для себя маленький нож с удобной рукояткой и принялся потрошить перцы.
- Куда вы направлялись?- спросил Федерико несколько минут спустя, адресуя вопрос Хайди.
- Вы имеете в виду корабль?- уточнила у него Хайди.
-Да.
- О, я уже заканчивала путешествие, когда мы с вами встретились, Федерико,- сказала она.- Собственно это был недельный отпуск. Корабль вышел из Чудоватки, заходил в разные порты вдоль побережья, а в последний день планировалось зайти в порт острова ранним утром. На острове находится высокая гора, и оттуда можно увидеть восход над морем, берег суши и Чудоватку.
- Похоже, что я проспал это зрелище,- сказал Федерико.
-- А не жалейте об этом,- ответила ему Хайди.- Из-за шторма мы не успели к восходу, корабль пришел на остров с опозданием. Все уже случилось без нас,- с улыбкой сказала она,- Зато какое зрелище от бури и тряску получили все пассажиры! Вас то уж точно она не оставила равнодушным.
- Определенно,- сказал Федерико, припоминая и мокрый халат и погружение с головой под воду,- Зачем мы вообще ушли в шторм?
- Шторм начался внезапно, опасно было оставаться в бухте на якоре,- сказала Хайди,- Зачем быть привязанным, если вас шатает из стороны в сторону?
- Незачем,- согласился с ней Федерико. Он посмотрел на Хайди и восхитился ее спокойному голосу, едва заметным , но таким добрым жестам рук и движению глаз в его строну. Ему казалось , что Хайди своим присутствием дарит поддержку и утешение. Ее прическа была собрана в пучок на макушке, и Федерико смотрел на этот шар , в который Хайди заключила свои пышные волосы, и видел в нем и здоровье, и живость и долголетие. Почему-то Федерико привлекали в людях красивые волосы. Когда он думал об этом, то знал, что так он оценивает насколько человек хорошо живет сам, и что досталось ему от предков, а если не думать о следствиях, то Федерико просто любил, если волосы пышные и густые, и особенно то, когда они блестят. Федерико еще раз внимательно посмотрел на Хайди- она склонилась над большой сковородой-вок и нюхала кушанье. Пожалуй, Федерико нравилось то, что Хайди сможет остаться с ним долго: она выглядела в данный момент своей, знающей то, что делает, доброй.
Когда все дела на кухне были сделаны, и еда приготовлена, то трое наших новых героев- Федерико, Стефано и Хайди- вынесли блюда на террасу во внутренний двор и поставили их на стол. Отсюда через листву и стволы деревьев виднелось блескучее оранжево-золотое солнце, оно опускалось и начинало розоветь легкие облака. Как же вкусно пахла еда на столе! Хайди и Стефано с отточенной ловкостью разложили приборы, заправили маслом салат, налили ароматный суп в тарелки, а Федерико разломил свежий хлеб и подал каждому. Теперь все заняли свои места, и начался ужин. Прекрасный ужин с видом на сад и закатное небо в столь дружеской для Федерико компании. «Нас ровно столько, сколько нужно сейчас»,- подумал он.
Они говорили о чем-то, что совсем не стесняло Федерико, вспоминали прошлое, делились новостями, чудоватскими байками, еда радовала их сытностью и вкусом, а небо становилось все более розово-малиновым. Затем постепенно пришли сумерки и превратили небо в ярко-синее с первыми горящими в нем звездами. Стефано зажег снадобья от насекомых, и они курились чуть поодаль, распространяя горьковато-благовонный аромат растительных смол. Хайди принесла свечи и зажгла их, поставив на стол и на ступень террасы.
- Было бы хорошо сейчас увидеть пламя костра,- сказал Федерико. Он откинулся на плетеном кресле и наблюдал мерцание свечей, изменения в сумеречном небе, редкое шевеление деревьев, шмыгающих туда-сюда насекомых и своих домочадцев, которые наводили новый порядок. Движений становилось меньше и меньше, все как будто бы приготовлялось к ночи, успокаивалось и замедлялось.
- Мы можем развести костер,- сказал Стефано,- прямо здесь на террасе.
Федерико удивленно посмотрел на садовника.
- У нас все для этого есть,- добавил Стефано,- не гляди на меня с опаской! Мы не спалим дом.- засмеялся старый садовник,- Мне нужна твоя помощь, Хайди, чтобы принести чашу.
- Я помогу тебе,- встрепенулся Федерико и поднялся из кресла.
- Вы принесете чашу, а я принесу дрова,- сказала им обоим Хайди.
- Идем , Федерико, я покажу , что у нас есть для костра на террасе,- с улыбкой сказал Стефано и увлек Федерико за собой.
Придя к подсобке, Стефано показал на стальную чашу. Она стояла на четырех шарах-ножках, а в ее закопченное пламенем дно вглядывались два дракона, которые сидели напротив друг друга с разинутыми пастями. Они были маленькими, но грозными на вид.
- В нее вы сложим поленья и зажжем их,- сказал Стефано,- Мы уже не раз так делали.
- Это вполне безопасно для террасы,- сказал Федерико, все еще завороженный восточными мотивами диковинной чаши.
Вместе они перенесли предмет на террасу, взявшись за ручки чаши. Она не была тяжеленной, видимо ее создали из специальных металлов.
Хайди аккуратно сложила поленья и сухие ветки на каменный пол террасы, когда пришли назад Фдерико и Стефано.
- Ну вот, все готово,- сказала она, отряхивая ладонь о ладонь свои руки.
- Зажжем костер, от него будет теплее,- сказалСтефано.
- И ярче ,и сказочнее,- добавил ему Федерико.
Стефано сложил поленья и ветки в чашу, а Хайди подала ему газовый баллончик. Садовник прикрутил баллон к спине дракона с самой разинутой пастью, а Хайди повернула крыло этого чудища. Что-то щелкнуло в глубине пасти, и оттуда вырвался сине-желтый огонь, который воспламенил сухие ветки в чаше, и разгорелся костер.
- Мне нравится, когда пламя высокое, как сейчас,- сказала Хайди.
- А я люблю искры, когда они улетают от костра в небо, -подхватил старый Стефано.
- Угли, если они красные, нравятся мне больше всего,- сказал Федерико,- но их надо дождаться.
- У нас много времени, Федерико,- ответил ему садовник.
Пламя костра разгоралось сильнее. Оно съедало мелкие ветки охотно и быстро, а большие поленья занялись треском. Хайди унесла в Дом последние чашки со стола и пока оставалась внутри. Старый Стефано расположился на ступени террасы и смотрел то на костер, то на сад, утонувший в темноте, садовник словно пересчитывал все ли деревья на месте в его потемневшей вотчине. По крайней мере, Федерико видел , как Стефано шевелит губами и что-то произносил самому себе. Федерико остался в кресле, он выдвинул его из за стола, чтобы наблюдать костер. Искры, действительно, улетали в темное и звездное небо. «Маленькие послания солнца, сохраненные в дереве и снова освобожденные в виде энергии»,- думал про себя Федерико. Там, где поставили чашу, перед входом в дом, крыша террасы была раздвинута, поэтому огненным посланникам-искрам ничто не мешало возвышаться к звездам, своим прародительницам. Федерико вспомнил деревянный навес Паоло.. Федерико захотелось на берег к своим близким. Нет.. Ему захотелось, чтобы скорее наступил день. Нет.. Сейчас была ночь, тихая и красивая. Может лечь спать? Чтобы побороть начавшееся смятение, Федерико сделал усилие и остался в кресле, он пристально вгляделся в красные угли, на которые, как и он, взирали драконы. Костер постепенно унялся, и остались похрустывающие угли, алые и спокойные, они просто жили, но уже не метались, как пламя.
- Стефано,- сказал сеньор.
- Да, Федерико,- отзвался ему садовник.
- Я иду спать, разбуди меня завтра рано.
- Хорошо, мой сеньор,- ответил Стефано,- Мы всегда встаем рано.
- Доброй ночи,- сказал Федерико и поднялся из кресла. Он посмотрел на Стефано, тот сидел там же и казался человеком, слитым с этой округой, тем, кому для ночлега не нужен дом, а сердце и душа его находились в том месте, где стоял сад и росли деревья.
- Спокойной ночи, Федерико, увидимся завтра! – Стефано поднял одну руку высоко над собой, прощаясь с Федерико.
- До завтра!
Федерико устремился прямиком в спальню. Когда он лег, раздевшись, то уснул , едва коснувшись головой подушки.
Ночь была длинной.
Федерико приснился сон. Во сне он увидел дерево в саду. Ствол дерева был мощным , как у дуба, и уходил большими корнями в почву. На удивление это оказалась груша! Федерико видел , что на стволе есть место, похожее на скамью, естественного происхождения. Ему захотелось залезть наверх по стволу к этой площадке. Когда он залез туда , то обнаружил, что все ветви и ствол груши покрыты ростками-листьями и мельчайшими бутонами цветов. Белых цветов. Так бывает на весну, когда дерево вспыхивает зеленью и оживает. В кроне дерева сидели ОНИ: Аврора, Микель, Паоло и Джорджия, они сидели на ветках, как птицы. Федерико почувствовал, что им нужно сойти вниз , тогда он сложил ноги вместе и спустил каждого из своих любимых , как на лифте, ногами на землю. Все они были легкими, невесомыми, даже Джорджия. Потом и Федерико пожелал спрыгнуть. Аврора, Микель, Джорджия и Паоло протянули руки к нему, принимая Федерико с дерева, и он спрыгнул им в объятия. Федерико хотелось остаться в объятиях дольше, всегда, это был повод удержать ИХ еще.
Федерико проснулся от того, что кто-то приятно, в своем экстатическом наслаждении трется о его щеку и мурлычит.
- Наш малыш утренний приставучка!- сказал, зайдя в спальню, Стефано и снял молодого кота с постели Федерико. В это мгновение Федерико открыл глаза.
- Доброе утро, Стефано,- сказал он.
- Привет, Федерико! Наш черепаховый кот разбудил тебя первее. Так он делает с любым гостем. Да, мелкий хулиган.- сказал Стефано в самую мордочку пятнистого кота, который мурлыкал у него на руках, как заведенный.
- А мне нравится, когда приходит кот утром,- сказал, потягиваясь, Федерико.
-Знаю, Федерико,- ответил Стефано и посмотрел в глаза сеньора так, будто в этом взгляде содержалась вся память из детства и юности Федерико.- Еще он- наш массажист: приходит ко мне под ночь и топчется по моей груди лапами и мурлычит.Ты можешь вставать, Федерико, завтрак уже готов.
Стефано поставил растерянного кота на пол и вышел из комнаты, он оставил дверь слегка приоткрытой. Черепаховый кот уселся на ковре и продолжая мурлыкать принялся вылизывать свою шерстку. Федерико сел в кровати. Его утренняя эйфория от чудесного пробуждения быстро улетучилась, когда он вспомнил, чем закончился его сон. Ведь сейчас никого из тех близких, кого он увидел во сне, не было рядом. Ни удивительная коренастая груша, ни весенние белые цветы на ней не могли чудом своего образа перекрыть то ощущение, что Микель, Аврора, Джорджия и Паоло прощаются с Федерико. Они не сказали ему ни единого слова, они лишь обняли дорогого для них Федерико.
Наверное, завтрак был сытным, во рту осталось послевкусие кофе с молоком. Федерико не интересовала сейчас еда: ему хотелось очутиться сейчас на берегу, где сидели ОНИ, где бушевал ветер, где не было ветра, где садилось за морем золотое солнце, а Федерико было так хорошо с близкими ему людьми. Стараясь не подавать вида, что он спешит, Федерико попросил Хайди заказать ему такси до городской набережной, оттуда он намеревался пешком дойти до берега.
- Если ты хочешь забрать багаж, то мы можем сделать это вдвоем,- вмешался Стефано, когда услышал, что сеньору Федерико нужна машина.
- Спасибо, Стеф, мы сделаем это потом, сейчас мне нужно просто съездить до берега.
- Хорошо, Федерико, как тебе будет угодно,- ответил старый садовник.- Мы сделаем это позже.
Хайди и Стефано проводили Федерико до ворот, когда такси приехало к Дому.
- Ждем вас, Федерико,- сказала Хайди с улыбкой и легонько толкнула дверь машины, чтобы она закрылась следом за сеньором.
Федерико посмотрел из окна заднего сидения на них двоих. Они действительно будут ждать- двое преданных, стоящих рядом человека. «Они те, кто любят меня СЕЙЧАС»,- подумал Федерико, и машина увезла его.
На набережной было в меру людно, солнечно, у пирса стояли белые яхты. Но Федерико совсем не интересовали люди в городе, их будничная суета. Он быстро нашел улицу, которая вела к тропе к тому самому берегу моря. На ней ему стало спокойнее и Федерико замедлил шаг и начал рассматривать обочину. Ливневые потоки позавчерашней бури принесли со склонов песок и слои почвы, части сухих растений и застыли красивыми гроздями, намывными рядами. «Где-то здесь лежат семена, которые ты бросала»,- заговорил с Авророй внутри себя Федерико,- «Наверное, после дождя они прорастут вскоре». «Ты явишься смотреть на них первый»,-прозвучали слова Авроры в голове Федерико. Это даже и не слова звучали, а значение слов. Образ Авроры как- будто слегка растаял, и наш герой слышал лишь только отдельные буквы, звуки, где передавалась высота ее голоса и эмоции, которые Аврора вложила в слова. «Будто птица поет»,- подумал Федерико. Он наклонился и посмотрел на землю. Там, конечно, еще не было молодых ростков, и если остались семена Авроры, то они надежно прятались от его глаз.
Потом он просто шел. Не было никаких глубоких мыслей и рассуждений. Кусты, низкие деревья, поворот, еще один и множество поворотов, сухие камушки с песком под ногами, тростник, приземистые скромно цветущие растения и наконец замаячило , а затем распростерлось на полмира глубокое синее море. Впрочем сейчас оно уже не пугало своей глубиной и излишней темнотою: утреннее море выглядело серовато-белым, дымчатым, легким. Федерико вышел на открытое пространство, и до заветного берега оставалось только спуститься.
Когда Федерико спустился и подошел ближе к песчаной полосе пляжа, то он нашел те же альбиции, деревянистые кусты, какие он наблюдал, находясь здесь с друзьями, находясь вместе со своим братом Микелем. Деревья были более чем реалистичными. Федерико прильнул ладонью к одному из них. Он начал всматриваться в берег, но никаких следов их лагеря, ни самих людей здесь не было видно.
Федерико в течение получаса обошел и исследовал берег, ни одной шелковой ленты авроры он не отыскал, не было и корзины, бокалов, не обнаружился котелок. Единственное, что могло подтвердить событие- это угли костра, впечатанные в песок и настолько промытые волной, что не ясно было- позавчерашнее ли это кострище, или же угли пролежали здесь несколько недель. Берег был утоптан следами от детских ножек, и сеньор Федерико злился на этих детей: «Точно, это они растащили все, что осталось от Джорджии, Паоло, Микеля, Авроры! Вредные, вездесущие, безрассудные дети!»- ругал невидимых детей Федерико и сердился. Затем он просто сел на песок и задумался. Федерико прислушался к своим чувствам и кроме этой рассерженности на то, что кто-то уже опередил его в поиске вещей, он не обнаружил в себе сильной боли утраты. Он чувствовал, что ОНИ ушли и больше не вернутся, но чувствовалось это так , будто случился естественный переход, грустный, необратимый, но один из возможных. «Целительный для тебя, Федерико»,- подсказал ему внутренний голос свыше.
Федерико лег спиной на песок, он положил на него голову, и телу становилось тепло. Жар проникал через одежду в мышцы и расслаблял их. Наверху Федерико видел кудрявые облака, обрывистые, словно их случайно забросило в небо, их было мало. Где-то с краю в его поле видения болтались зеленые ветви деревьев, а за пределом видимого спокойно шумело вечное море. Сеньор закрыл глаза и задремал. Ему ничего не приснилось. Тепло горячего песка, образы в небе, шум волны успокоили Федерико, и он очнулся затем от того, что солнце начало припекать. Перекатившись на бок, наш герой увидел , что высоко на ветвях дерева висит что-то розовое, очень знакомого ему цвета. Федерико встал, отряхнулся и подошел к дереву ближе. Конечно! Это была розовая жилетка Микеля. Она надежно и цепко застряла на ветках, но была слишком высоко, чтобы залезть туда. Да и лазать по деревьям Федерико умел только в юности. «Нее-ет, это им будет ни за что!»- задумался сеньор про озорных детей. Он был уверен, что столь высокий и гладкий ствол дерева им не одолеть, чтобы стащить с веток розовую жилетку принца. Больше всего на свете Федерико хотел взять жилетку в руки, зарыться в нее лицом, чтобы почувствовать запах брата.. Как же ее достать?
Наш герой обошел дерево дважды, оценивая потенциал древесной ловушки, чтобы если и уйти сейчас, то придя снова, дерево сохранит и не отпустит от себя памятную вещицу. «Да, пожалуй, так и есть!»- сделал вывод Федерико. Он отошел от дерева на несколько метров и вспомнил о другом важном: картина! «Ох, как бы я был счастлив, если она лежит там же, дожидаясь меня»,- сказал вслух Федерико. Он отправился на вершину холма, оглядываясь на дерево, которое становилось меньше и уже закрыло в своей листве розовую жилетку от взора сеньора. «Какие же вы вандалы, беспощадные и глупые варвары!»- ругался про себя Федерико на тех самых воришек-детей, воображая, что и картина и навес Паоло тоже подверглись разграблению. «Спокойно, Федерико»- говорил он сам себе,- «Это всего лишь вещи»,- но не мог до конца себя успокоить, ведь это были связующие, важные вещи, увязавшие бы между собой реальность и вымышленность того, что случилось на глазах Федерико.
Навес находился на красивой открытой площадке. Рейки на его крыше были закрыты, в их щели набилась сухая трава, принесенная ветром. Инструментов Паоло нигде не было, и вообще не было личных вещей , оставленных здесь, а вот картина стояла целая и невредимая. Мало того, кто-то поднял и поставил ее на мольберт, возможно даже, они любовались ей, когда нашли? Федерико приблизился к картине и сел перед ней. Все изображенные им герои сидели вместе у костра. Ничего не изменилось в этом образе, при утреннем свете он смотрелся особенно, точно внутри картины живет продолжение их истории, там ОНИ живы. «Это всего лишь краски»,- сказал себе Федерико,- «напоминание. Они живы здесь, где есть больше места для них». Федерико приложил руку к груди, ощутив на мгновение прохладную ткань рубашки, а затем тепло его ладони встретилось с теплом, выходившем изнутри его плоти. Тепло вращалось в груди Федерико, как облако света.
Федерико уже знал, где повесит картину в Доме. Достаточно посидев подле мольберта, Федерико снял картину с него и отправился назад к Чудоватке. Пока он шел, то размышлял о том, как ему обустроить свое пространство в Доме, чтобы жить в нем и дальше. Наш герой не собирался возвращаться в то место, откуда он приехал со своими близкими, в тот дом, где остался один Архитектор с поварятами. Новый Дом принял его вновь в свои пенаты, даровал крепкий сон и устроил встречу со значимыми людьми- Стефано и Хайди.
Оказавшись в городе, Федерико нашел табачный киоск. Все ИХ вещи и сумки, действительно, дожидались здесь и реально существовали. Сеньор Федерико забрал только свою сумку, а багаж Авроры, Микеля, Джорджии и Паоло, он распорядился отправить на адрес убытия, Федерико заплатил за это работнику из киоска. «Каждый человек имеет право на тайну. Я не стану рыться в ИХ вещах, перебирать их. Мне достаточно будет розовой жилетки брата. Я сниму ее с дерева!»- сказал себе Федерико. Он вызвал такси домой. Аккуратно положив картину в багажник приехавшей машины, Федерико отправился в Дом своего детства и юности.
Конечно, они накормили его обедом. Хайди и Стефано наблюдали за Федерико и уже не лезли к нему с лишними , уточняющими вопросами. Единственное, что они спросили у него- это то, куда сеньор благоволит повесить картину? Даже по сути ее содержания они не сделали ни одного комментария! Хотя видно было, что им интересно и они хотели бы посмотреть на картину ещё, желали бы рассмотреть ее. Конечно, у них будет такое время.
Сейчас Федерико ел с удовольствием. Он, Хайди и Стефано расположились на другой лужайке, примыкавшей к дому, и она использовалась для завтраков и обедов и была ориентирована на восток.
-Скажи, Стефано, у нас найдётся приставная лестница? Такая, которую можно сложить? -спросил сеньор Федерико, прожевав кусок сочной котлеты.
-Приставная есть, Федерико, а вот складной нет. Куда ты хочешь залезть?
-На дерево. Мне нужно снять с него одну вещь.
-Высоко?- спросил его садовник.
-Думаю, так: на уровне третьего этажа.
-Для такой высоты сгодится пожарная машина! Мы сможем вызвать ее, пожарные не откажут семье Розового принца. Где находится твое дерево?
-На берегу моря, в окрестности Чудоватки, на юго-западе от неё , - сказал Федерико. Он хорошо ориентировался по сторонам света.
-Когда ты хочешь это сделать, мой сеньор?
-Завтра, Стефано, завтра,- спокойно ответил ему Федерико и сощурился под лучами тёплого южного солнца.
-Добро! -ответил Стефано.
-Лимонад?- спросила их Хайди, подойдя к столу в белом фартуке.
Федерико уселся рядом с картиной. Уже наступил вечер. Сеньор достаточно много времени провел в саду перед Домом, он изучил все лотосы, распустившиеся в прудах-чашах, исследовал так полюбившиеся ему статуи, привезенные из Далекого востока, он сидел также на скамье и вслушивался в дуновение ветра и создаваемую им музыку, инструментами которой становилось все, что ветер мог поднять или переместить. Там было очень хорошо в саду: идеальное сочетание света и тени, тепла и прохлады, рукотворной эстетики и вольной красоты всего живого. Но там не было ИХ. Рядом, незримо, в данном раю присутствовало Одиночество. Обнимаясь со страхом, Оно сидело подле Федерико на той же скамье, везде куда бы он ни пошел в своем недавно обретенном Эдеме. Даже присутствие Стефано и Хайди не могло дать Федерико убежище от Одиночества. Рядом с картиной ему было легче. Там ОНИ были вместе, запечатленные, наш герой мог убежать душой к НИМ, когда скорбь давила на него и заставляла быть грустным. Картину повесили возле спальни Федерико в широком коридоре, и сеньор поставил возле нее два стула- справа и слева, а напротив у стены- низкую кушетку. Он сидел в данный момент на одном из стульев, изредка оглядываясь на картину. «Завтра, завтра»,- говорил он себе,- «Я сниму твою жилетку с дерева и прижму ее к сердцу, мой дорогой, любимый брат Микель». Федерико помнил запах брата, мужской и изысканный, смешанный с одеколоном и сигаретами, Микель не курил, но часто бывал в кабинете Архитектора, занимаясь проектом. Архитектор не отказывал себе в качественных сигаретах, и Аврора часто делала замечания Микелю за принесенный на одежде запах. «Пожалуй, есть люди, кого не тревожит табачный дым»,- сделал вывод сеньор Федерико, имея в виду Розового принца Микеля. Вернувшись к своему желанию, он хотел вдохнуть этот запах из памятной вещи брата, соединиться с ним.
«Надобно спать»,- сказал Федерико его внутренний голос. «Да,да»- отвечал сеньор,-«Все ли дела улажены к завтра?»
- Хайди!- громко позвал ее Федерико и поднялся со стула.
Она не ответила, и сеньор решил, что она не слышит, и нужно найти ее, так как Хайди, конечно, была в Доме. Федерико прошел через коридор, холл с колоннами и завернул на открытую террасу, где днем ранее они жгли дрова в драконьей чаше. Хайди сидела у стола с двумя лампадами и пересчитывала что-то на бумаге, надев очки. Сейчас Федерико рассмотрел ее лицо лучше: пожалуй, она была его ровесницей, и первые следы старения уже появились на ее лице. Оно было не идеальным, но достаточно красивым даже при таком обличающем неровности кожи свете лампад. Пожалуй, Хайди устала.
- Добрый вечер, Федерико,- сказала она и сняла очки, Хайди внимательно посмотрела на сеньора.
- Добрый вечер и вам,- сказал Федерико.
- Вы что-то хотели?
- Да. Собирался узнать, договорились ли мы о пожарной машине с лестницей.
- Конечно, сеньор Федерико, и если вы согласны, то Стефано поедет завтра вместе с вами, он лично знаком с пожарниками, сопроводит вас.
- Я согласен,- довольный ее ответом, сказал Федерико.
- Тогда все будет хорошо,- в ответ ему улыбнулась Хайди.
Федерико сел за круглый стол, у которого расположилась она.
- Скажите, вы верите в сны ?- спросил он ее.
- Мне они редко снятся. Да, я в них верю,- ответила Хайди и посмотрела с интересом на сеньора,- сны могут подсказывать, могут предостерегать, они способны сообщить о вашей силе. Я, конечно, не эксперт по снам, Федерико. Ведь порой может приснится сущая чепуха. Вас что-то беспокоит?
- Немного.
- Надеюсь, что сны будут вам в помощь! Так же, как и наша служба Дому вашей семьи- она всегда вам в помощь.
- Конечно, Хайди. Благодарю вас. Вам пора заканчивать работу: видно, что вы утомлены.
- Спасибо, Федерико,- сказала с Хайди с доброй улыбкой. Ее мимика вдруг стала живой, словно и не было усталости, - Я не считаю это,- она обвела руками разложенные бумаги,-работой! Дела мне в радость , здесь моя жизнь, теперь она стала еще интереснее с вашим появлением.
- Раз так, то продолжайте,- ответил ей Федерико.
- Совсем немного осталось дел с математикой и планированием, и на сегодня я закончу,- Хайди дотронулась кончиками пальцами до очков, но не надела их. Она уважала чувство такта к хозяевам Дома.
- Тогда я отправлюсь спать!- сказал сеньор.
- Доброй ночи, Федерико, желаю вам нужных, целительных снов.
- Спасибо, Хайди. До завтра!
- Увидимся завтра,- добавила она, и только когда Федерико скрылся за дверью, надела очки и продолжила свое занятие под светом слабого огня.
Федерико расположился в постели. Ему было мягко, тепло, спокойно. Образ Хайди, сидевшей за столом у светильников на фоне темного сада, не выходил у него из головы. «Будет ли так всегда? Она всегда будет согревать меня теплом своего присутствия?»- задал он вопрос самому себе. «Она- нет. Она придет и уйдет. А обретенный тобою Свет будет согревать тебя вечно», - получил Федерико ответ. «Придет и уйдет»,- тихо повторил Федерико и погрузился в сон. Сначала казалось, что ничего не снится, лишь где-то на задворках сознания шелестели сверчки. Темнота сгустилась, и в этой ночи Федерико долго искал Микеля. Он собирался забрать у него одежду, Микель носил вещи Федерико, потому что через это действие, как казалось сеньору во сне, Микель желал общности с братом. Когда Федерико нашел его, то забрал все, даже ботинки на толстой подошве. Микель отдал одежду, не сказав ни слова. Федерико был сердит на него за то, что пришлось искать, и казалось, что Микель прячется от него, словно теперь ищет не общности, а разделенности! Одежда все еще связывала их. Когда Федерико обрел вещи, то понял, что они ему в общем-то не нужны, и Микелю ботинки идут намного больше. Микель снова куда-то пропал.. Федерико долго искал его в темноте, и вот они оказались в здании аэропорта. Розовый принц стоял в нескольких шагах от брата, в наглаженной и блестящей рубашке, а со стороны потолка в это пространство проникал дневной свет. Федерико спросил Микеля: ты хотел , чтобы я нашёл тебя? Он ответил: конечно, я хотел. Федерико предоставил столько радости и грусти его ответ, ведь в нем он увидел немое чувство брата «я хочу , чтобы ты пришёл ко мне, но я желаю чтобы ты сам сделал это». Как бы ни было, сейчас они стояли рядом. Наш герой осмотрелся и увидел, что крышу аэропорта поддерживала гигантская колонна-дом, и наверху крыша дома превращалась в потолочный свод аэропорта. В колонне были видны окна с гигантскими наличниками в восточном стиле, сделанными из темного дерева. И колонна и весь «небосвод» аэропорта были облицованы сетчатым, белоснежным покрытием. «Смотри, через этот Дом можно подняться в небо, там обитает Душа»,- сказал Микель, имея в виду то место, где колонна-дом сливалась с крышей аэропорта. Федерико обнаружил в его словах правду, он был согласен с ними, они ему нравились. Микель снова куда-то ушел. Федерико начал искать его, это было почти болезненное чувство, похожее на преследование, он осознавал что делает, но им управляли эмоции. Когда Федерико наконец нашёл брата, то обнаружил, что это уже не Микель, а кусочек розовой бумаги, на котором начертаны иероглифы на восточном языке . Бумага просто лежала на блюдце. Федерико было печально, что Микель исчез.
Сеньор проснулся утром не только с чувством тоски по брату, у него созрела решимость сделать что-то , понять что значит послание из его сна? Сеньор не спешил. До назначенного времени, когда пожарная машина приедет, оставалось еще полтора часа. Он вместе с Хайди и Стефано готовил завтрак: решено было испечь пирог с яйцом, сделать печеные коричные яблоки в духовке, и все яства были оформлены, начинены и положены на противни. Федерико и домочадцы просто ждали готовности, попивая утренний кофе.
- Скажи, Стефано, есть ли в Чудоватке специалист по восточному языку?
- Пожалуй найдется, Федерико. Язык какой страны тебе нужен?
- Это хорошо, -ответил сеньор, представив себе седого старца с тонкими восточными усиками,- А откуда привезены скульптуры воинов в нашем саду?
- Трудно сказать из какой страны точно,- почесал затылок Стеф и задумался,- Я считаю, что с берега реки Семи Драконов. А уж из какой конкретно, не знаю.
- Значит язык народов этой реки, Стефано.
- Я поищу, Федерико. Уверен, что найдется такой специалист.
- Кажется, я знаю, где искать,- сказала им Хайди.
- Спасибо вам,- ответил Федерико, и где-то далеко в кухне сработал таймер, разражаясь настойчивым писком. Трое наших героев отправились в кухню вынимать румяный пирог.
Когда Федерико резал пирог, солнце светило на его руки и ему в лицо. Пирог дымился паром и источал аромат еды. Солнце, бликуя через ветки деревьев, так и лезло в глаза сеньора, заставляло щурится и поворачивать голову, лишь бы его лучи не сделали взор ослепшим для выполнения дела. «Какая же ты надоедливая!»- проговорил себе Федерико, имея в виду исчезнувшую Джулию. Ее образ и поступки увязались с игривым, сияющим солнцем, и Федерико автоматически, по привычке решил, что это она дразнит его в своей исконной манере. «Ведь я люблю солнце»,- опомнившись, подумал сеньор,- «Когда оно светит, то все становится живым». «Теперь у тебя есть персональное солнце»,- сказал ему внутренний голос свыше. Федерико закончил резку и положил нож. Он прислонил одну руку к груди- ее и без того согревало утреннее светило, вошедшее в кухню,- а внутри, дальше, в своем центре Федерико обнаружил Джулию-солнце, она смеялась и выпускала снопы золотого света, смеялась безумно-весело, она была доброй, она много знала, и многое знала заранее. «Поэтому то ты всезнающая и такая уверенная в себе, и ты всегда веселишься»,-сказал невидимой Джулии Федерико.
- Чему ты улыбаешься, Федерико?- спросил его Стефано.
- Моему достатку,- не задумываясь ответил сеньор. Он поднял голову и посмотрел на золотисто-белое солнце.
- Здесь и правда все есть,- говорил Стефано,- А с твоим появлением мы получили новый смысл , как-то стало радостнее, знаешь.
- Это замечательно, Стеф,- ответил ему Федерико,- Пирог готов, подкрепимся.
- Подкрепимся, мой сеньор!
Старый садовник подхватил дымящийся чайник, а Федерико- круглый большой поднос с пирогом, и они прошествовали на светлую террасу для завтраков, где ждала их Хайди.
Пирог вышел вкусным и питательным, сделанным по лучшим чудоватским старинным рецептам. Наши герои насытились, Хайди и Федерико отдыхали в креслах , а Стефано подвязывал разросшиеся ветки винограда и убирал с них сухие листья, ему не сиделось без дела. Хайди читала газету, а Федерико разглядывал сад, подмечая детали. Он заметил два дерева- листопадное и хвойное, которые были похожи между собой своею стройностью, но все таки различались высотой. Между ними была установлена скульптура, наподобие каменного цветка на высоком стебле, и на открывшемся плоском соцветии сидела богиня в позе лотоса. Она что-то держала в руках. Федерико стало интересно, что же это, и он проследовал к ней. Богиня, закрыв глаза, с лицом полным успокоения и довольства, держала в руках плоское большое блюдо. На нем остались следы пепла и липкие пятна от приносимых даров. Федерико собрался спросить Хайди и Стефано, кто она и зачем это, как раздался сигнал пожарной машины, которая подскочила к воротам дома.
«Спрошу их об этом после!»- решил сеньор и направился к воротам. Стефано на ходу выкладывал садовые инструменты из широких карманов брюк, поспешая за сеньором, ведь они условились ехать вместе. Хайди встала из своего кресла и отложила газету, она молча проводила их взглядом, на ее лице читалось спокойствие, ведь она знала, что Стефано и сеньор вскоре вернутся.
Поздоровавшись с водителем и его напарником пожарным, двое мужчин залезли по высоким ступеням кабины и расселись на задний ряд сидений машины, до чиста вымытой и сверкавшей серебром металлической лестницы, рифленых отсеков и блестевшей на солнце апельсиново-прозрачными лампами сирен.
- Куда едем, сеньоры?- обернувшись, спросил водитель.
- На юго-запад к морю и скалам, где начинаются холмы,- сказал Федерико.
- Есть!- браво ответил водитель и плавно снял машину с места. Чувствовалась ее сила и маневренность. О чем о чем, но об оснащении города транспортом, спасателями и службами чудоватские власти весьма заботились: служащие были сыты и довольны, а техника завозилась самая современная. Пожалуй только в старых домах и на улицах Чудоватка по традиции сохраняла свою уникальную нетронутость временем, особый порядок, смешанный с южной хаотичностью, так же как и в сердцах ее жителей сохранялась особая доброта и широта эмоций.
- С тобой рядом меня тоже записали в сеньоры,- усмехнулся Стефано и взглянул на Федерико насыщенными цветом глазами.
- Ведь ты живешь у нас в Доме, значит тоже сеньор,- сказал ему Федерико совершенно серьезно. Он разглядывал в ответ красивые глаза старого садовника. Их взгляд, пронизанный интересом и приглашением к разговору, всегда вызывал у Федерико улыбку, вот и сейчас она появилась на его губах. -Я хотел сказать тебе, Стеф,- продолжил говорить Федерико, принимая снова серьезный и задумчивый вид,- если я найду и сниму с дерева нужную мне вещь, если она вообще там находится, то дай мне побыть с этим, не торопи меня с рассказами о ней,- и он вопрошающе посмотрел Стефано в глаза.
- Договорились, Федерико. Пусть это будет до поры до времени твоей тайной, сколько пожелаешь.
На самом деле Стефано знал, что сеньор Федерико всегда был честным, он не мог долго скрывать от близких тайны или то, что его сильно беспокоило , задевало за живое, Федерико всегда важно было делиться тем, что бушует у него внутри, хотя бы частью этого.
- Спасибо тебе, мой друг Стефано,- сказал сеньор и положил свою холеную и немного пухлую ладонь поверх жилистой и загорелой кисти садовника, сжимая ее с благодарностью.
- Пожалуйста, Федерико, всегда рад помочь тебе, ведь мы- почти что семья, ответил Стефано, опустив глаза на их руки, соединенные сейчас вместе.
- Мы- семья, - сказал сеньор Федерико,- и ты ее часть.
Пока машина ехала до места, Федерико успел разглядеть дорогу и обочину, он увидел, что она покрылась свежими зелеными ростками, они были низенькие и ярко-изумрудные. Эта после-дождевая поросль говорила ему о чем-то новом, зарождающемся повсюду. Города Федерико словно и не заметил, Чудоватка была населенным пунктом средней величины, с низким трафиком движения, поэтому единственное что запомнилось в дороге сеньору – это петляние машины из стороны в сторону по изогнутым улицам, да теснота застройки в самом центре. А вот молодые растения, всюду высунувшиеся из-под поверхности земли дали Федерико облегчение и надежду.
Дорога кончалась перед берегом. Федерико пришлось выйти из машины и пройти к тому самому месту, где росли деревья, чтобы идентифицировать их и указать водителю куда проехать дальше. То самое ветвистое дерево было рядом. Машина медленно переползла по каменистой поверхности ближе, она бережно объехала низкорослые можжевельники, чтобы не навредить им.
- Здесь?- спросил водитель.
- Да, это оно,- сказал Федерико, имея в виду дерево.
Стефано выпрыгнул из кабины тоже и тихо заговорил с пожарным , который стоя у большого колеса и закурил сигарету. Старый садовник дал возможность сеньору самому определиться в том, что и откуда ему достать. Федерико обернулся на эту компанию: водитель сидел в кабине у руля, готовый к команде, остальные двое мужчин говорили о своем, видно было , что они тактично ожидают призыва к действиям. Сеньор Федерико подошел к дереву, но розовой жилетки на нем не виднелось. Он обошел растение еще раз. И затем еще . Федерико отошел на дистанцию, вспоминая то ли это дерево, или может быть он не так запомнил его? Дерево было тем самым. Его могучая ветвь, одна из многих, была опущена почти до земли, изломана временем, но живая, она напоминала собой отслужившую руку мастера боевых искусств, и весьма запоминалась этим. «Все таки деревья отличаются, будучи в массе похожими друг на друга»,- подумалось Федерико. Сейчас ему на ум не приходили шаловливые дети, Федерико не находил у себя ни гнева, ни досады на них. О был озадачен. У него имелось так много планов на памятную вещь брата Микеля!
«Что толку стоять здесь, если жилетки нет?»- спросил себя наш герой.
- Федерико, нужно ли поднимать лестницу? Может быть, с нее будет лучше видно?- крикнул ему старый Стефано.
Федерико немного подумал. «Действительно, почему бы не взглянуть на берег с этой лестницы? Я никогда не забирался на самый верх кроны.»
- Нужно, Стефано. Ребята, поднимайте меня до макушки этого дерева!
- Есть! – встрепенулся пожарник. Он точно всю дорогу ждал указания. Водитель подъехал к дереву ближе, выпрыгнул из кабины и вместе с напарником они наладили механизм , чтобы выдвинуть серебряные ступени к небу.
Когда Федерико поднялся до верхушки зеленого великана, то ветер здесь был другой, быстрее, он словно обладал своей магистралью на этом уровне, ворошил волосы человека и перебирал листья на ветвях. Нигде среди них не было ничего розового, даже и искать не нужно. Федерико глубоко вдохнул и выдохнул. Как же хорошо ему было сверху, над миром, над поиском, над суетой, над желаниями. Люди отсюда казались меньше, берег выглядел иначе, а море словно объяло весь мир и считалось главным- во всей иерархии вещей среди прочих. «Хотя нет»,- подумал Федерико ,- «Небо обнимает все»- и море и сушу, а я размещен между ними».
- Ты что-нибудь нашел, обнаружил?- крикнул Стефано откуда-то снизу.
- Себя,- тихо вымолвил Федерико, и ветер унес его слово.
- Что ты бормочешь? Я не слышу,- не унимался старый садовник.
Пожарники переглянулись и еле сдержали улыбку, им было в диковинку , что служака запросто общается со своим сеньором.
- Спасибо, что подняли меня наверх!- крикнул ему Федерико.- Того, что здесь было вчера, уже нет. Спускайте меня обратно!
Пожарные снова прильнули к рычагам и кнопкам, они спустили лестницу и помогли Федерико спрыгнуть на землю. Стефано, как и обещал, не задал Федерико вопросов про то, что желалось найти. Некоторое время все ехали молча. Пока машина подскакивала на неровностях дороги и делала повороты, Федерико размышлял: «Если бы я нашел и снял с дерева его розовую жилетку, то что бы я с ней делал? Наверное, я прижался бы к ней лицом, вдохнул его запах. Я бы убрал ее в пакет и положил на стул, и не решался бы открыть сверток какое-то время. Поглядывал бы на него, проходя мимо. Пожалуй после нескольких дней я достал бы вещь , обнюхал ее снова в поисках запаха живого человека, тонкого аромата , связанного с ним, повесил бы жилетку в шкаф со словами «ну вот, ты и вернулся домой». А далее? Наверное, стоит ее постирать, иначе этот поиск "живого исчезнувшего" никогда не кончится.. Нужно отдать вещь в приют и расстаться с ней! Пусть ее носит человек, который ничего не знает о ней». Через цепочку рассуждений , навеянную медитативной ездой и рассматриванием живой природы Федерико сделал последний вывод. «На высоте лестницы мне было хорошо, это чувствовалось настоящим, в отличии от того, что пропало, восхождение можно повторять снова», - и пара слезинок скатились по его щеке, оставляя дорожку на его мужской коже, они упали на брюки темными пятнами влаги.
Стефано положил свою руку на плечо Федерико, и сеньор почувствовал, что так и должно быть, это естественно, когда можно не поворачиваться, не заглядывать в глаза , а ехать и смотреть в окно, и дорогой сердцу человек сидит рядом.
На следующее утро Федерико проснулся рано. Его разбудило радостное, легкое чувство, ощущение мира и блаженства в своем теле, а вчерашняя грусть и слезы выглядели чем-то отдаленным, как воспоминание другого человека, связанного с ним лишь только историей, притчей. Сеньор потянулся в кровати, садовые птички насвистывали и обменивались возгласами еще не наперебой, а в виде коротких посланий, и Федерико осознавал по голосам их и по нежному, неяркому свету из окон, что настало раннее, совсем раннее утро. Вопреки кроватному блаженству, сеньору захотелось выйти во двор и посмотреть, как выглядит сад в эти минуты. Федерико вышел, накинув весеннее пальто на голое тело. В саду царила после ночная прохлада, приятная травянистая влажность, серо-голубой свет с небес заполнял все вокруг, а темно-еловый цвет зелени, еще не воссиявшей, хранил легкий полумрак. Птички подпрыгивали и шелестели листвой, будучи пробужденными. Обойдя кустарники и небольшие деревья, восточные статуи, которые в это время выглядели по-настоящему отрешенным и отдыхающими сами в себе, Федерико захотелось увидеть, как встает солнце, и возникают его первые лучи. Он хорошо знал ориентировку Дома и сада по сторонам света, тогда, зная это, он выбрал толстую ветвь дуба, которая из-за своей прихоти изогнулась и опустилась, как черный питон, почти что до самой земли, и ее узорчатые листья давно находились в контакте с травой. Федерико уселся и поерзал на ветви. Он нашел ложбинку на коре, где он смог расслабиться, укутаться мягким пальто плотнее и наблюдать место на небе, откуда придет рассвет. Пока же небо еще не розовело. Федерико думал о том, как хорошо было бы стать птицей, которая засыпая никогда не свалится с ветки. Как же это здорово- иметь точку опоры, лучший обзор на мир, видеть его целиком и отдаваться глубокому расслаблению, сну! «Эх, как замечательно быть чем-то или кем-то в своем воображении!»- подумал он. Сейчас Федерико нашел ту самую точку опоры-баланса: изогнутость ветви, поза, принятая им самим, ткань его одежды и гравитация земли сделали свое дело, и Федерико начал погружаться в дрему, сквозь нее в серо-зелено-голубоватом небе вырисовывалась женская фигурка- она восседала на лотосоподобном цветке. «Какой дар она желает получить от меня?»,- подумалось Федерико, и он погрузился в невесомый сон. В этом сне с бормотанием неясных образов Федерико почувствовал некий отрезок времени, который уходил на его расслабление-дрему, а затем фон его расплывчатых сновидений начал ярчать. Федерико осознавал, что это должно быть солнце, пришедшее и встающее, тянущее свои лучи во все стороны и проникающее через веки в его сознание. Такое изменение заставило Федерико открыть глаза. Небо стало розово-оранжевым с золотисто-желтою кромкой, и вот там то, где находился источник света, маячила тень от женской головы, как затмение, прикрывшая собой в том числе и каменную богиню на лотосе. От головы женщины в стороны торчали выбившиеся пушистые волоски ее старческой шевелюры и блестели в лучах. Даже издали было видно, что там стоит пожилой человек, прерывистость движений которого и снижение плавности выдавали возраст. Плечи женщины слегка поднимались и опускались, потому что она совершала повторяющиеся действия вокруг каменной фигурки ,и оттуда, из ее пристанища, струйкой поднимался дым от благовоний. Федерико спустился с ветви и направился к гостье сада.
- Здравствуйте,- сказал он, подойдя ближе.
- Доброе, предоброе утречко! – ответила старая женщина с восточным разрезом глаз и принялась отвешивать частые и неглубокие поклоны всем туловищем и головой, улыбаясь и сложив друг на друга ладони на плоской груди. Она сделала это лишь как только Федерико произнес свои слова, будто до сего момента его не существовало.
- Подскажите, как зовут эту богиню, сидящую на ложе из цветка лотоса?- спросил сеньор Федерико.
- О, зовите ее Лоданда Лавита, сеньор,- ответила старушка и в мгновение выпрямилась, - так именуют ее здесь у нас в Чудоватке. Впрочем, в стране, откуда она пришла, местные люди зовут ее Метта.
- Какое красивое имя,- задумчиво произнес Федерико.
- Правильно. Лучше всего делайте ей подношения с первыми лучами утром. Похвала во имя жизни- вот, что она приветствует, сеньор. Жизнь начинается утром. Однако вы можете прийти к ней и в любое другое время.
- Спасибо. А как зовут вас?- спросили Федерико.
- Пиетоса.
- Рад знакоству. Я Федерико.
- Я наю, сеньор.
Федерико внимательнее посмотрел на старую женщину. Кожа на ее лице выглядела, как маска, собранная в бессчетные складки, они немного двигались, если ее носительница приподнимала брови или открывала рот, чтобы произнести слова. В остальном же эта старческая маска казалась приделанной на голову человека со столь живыми, светящимися блеском молодой души глазами, которая видимо скрывалась где-то внутри за рытвинами и бороздами времени. «Какой дар она желает получить от меня?»- вспомнил Федерико вопрос, адресованный себе самому.
- Скажите, что она примет в качестве подношения?- спросил он.
- Это не столь важно,- ответила старушка Пиетоса и перевела внимание на площадочку у ног Лоданды Лавиты туда, где ветер сотворил маленький хаос с цветками и миниатюрными свитками, которые медленно догорая источали дым,- принимаются ягоды, фрукты, благовония, ваши просьбы- письменные и про себя, что-то сладкое, кусочек сахара, она любит ваши чувства, любые, и если вы откроете перед ней свое сердце.
У Федерико что-то екнуло в том самом месте в груди, и он вспомнил нечто весьма важное. В этот момент к ним подошла Хайди.
- Доброе утро, Федерико,- сказала она,- вот вы и познакомились. Помните, вы искали переводчика на восточный язык? Бабушка Пиетоса- тот самый специалист. Скажите ей о вашей просьбе, и она не откажет,- с уверенностью закончила Хайди.
Поздоровавшись с экономкой, Федерико еще раз внимательно посмотрел на старушку Пиетосу. Она в этот момент не очень то была вовлеченной в общую беседу и продолжала делать миниатюрную церемонию у лотосового трона Лоданды Лавиты, но однако не выглядела глухой или же слабо слышащей, напротив, Пиетоса смотрелась именно той, кто своим вниманием- где-то рассеянным, где-то сосредоточенным- объемлет все пространство вокруг с находящимися в нем фигурами. Хайди, видя, что они оба остаются в контакте, тихо ушла.
- Я бы хотел..- начал было Федерико.
- Сделать перевод чего-то важного для вашей души в то, что, наверное, освободит вас,- подхватила Пиетоса.
- Думаю, что это было бы лучше всего,- сказал он и замолчал. Для нашего героя все вывернулось как-то неожиданно: день так легко начинался, от слушания птичек в тишайшем саду, восприятия сырости воздуха, вдыхания дивных запахов, ощущения точки баланса он доходил до полной расслабленности на ветви дуба, как вдруг пришла Пиетоса и напомнила сеньору о задаче, которую он создал несколько дней назад, и все это время не находил решения, а сейчас оно словно бы попросилось и приходило само собой, говоря: здравствуйте, сеньор Федерико, проходите сюда, пожалуйста!
- Мы можем присесть в одной из ваших красивых беседок, сеньор, и вы скажете, что именно мне перевести для вас,- Пиетоса закончила, и на каменной площадочке у ног восточной богини Метты находился миниатюрный театр- яркие цветы, виноградины, белые ракушки, круглые морские камушки, позолоченные деревянные статуэтки животных и танцующих девушек, а также пара не сожженных розовых свитков, перевязанных серебряной нитью- как актеры в партии, выстроились на свои невидимые клетки. Прилетела крошечная птичка и уселась на макушку Метты,- О, вы знаете, это хороший, очень хороший знак,- сказала старушка, не спуская взгляд с птицы, словно сама богиня шепнула ей на ухо: начинай! – Идемте, оставим ее,- Пиетоса подхватила Федерико за его крупное запястье, и вместе они пошли через сад, заливаемый теплыми лучами солнца, к красивой беседке.
Когда они прошли вовнутрь и сели, и на их лица, одежду легли светотени от узорчатой сетки и переплетающихся по ней растений, упали снующие всюду солнечные лучи, то Пиетоса спросила:
- Кого вы потеряли?
- Брата. Как вы узнали? Вам сказала Хайди?
- О, нет. Мы никогда не сплетничаем о вашей семье, сеньор Федерико. Я просто знаю. По вашим глазам.
Федерико взглянул в эти ясные, не замутненные старостью глаза на морщинистом лице старушки. Казалось, что им все не важно- ни складки, ни время, ни рытвины, которые рассыплются так или иначе с исчезновением ее жизни, но именно сейчас остается ее взгляд и ясность, чистота, лучистость ее души. Затем Федерико виновато уставился на свои пухлые ладони, не тронутые ни трудом, ни временем (разве что эти пятна!),- наверное, глаза меня выдают. Знаете, мне приснился сон,- сказал он,- В нем я нашел вместо брата лоскут розовой бумаги, похожий цветом на ваши свитки. И там было начертано восточными иероглифами.Что- я не знаю. Я хотел бы завершить, как вы сказали, сделать перевод моей души в то, что освободит ее.. от утраты.
- Я вас понимаю, Федерико,- сказала бабушка Пиетоса и положила маленькую смуглую ручонку на запястье нашему герою туда, где находится пульс,- только слова для этого листа вы составите сами. Я могу написать их для вас на розовой бумаге, если вы продиктуете их мне.
- Сейчас?
- А зачем тянуть?- и Пиетоса сделала быстрое движение плечами и головой и взглянула на птичку, все еще воссидавшую на темечке у Лоданды Лавиты,- Розовая бумага вот, нате, - старушка вытащила из-за пазухи яркий свиток, развернула его, и он оказался чистым листком того самого цвета. В другой руке она держала черный карандаш.
Федерико начал волноваться, его словно застали врасплох. Какие слова нужны? Что изложить в них? Может быть, нужно выплеснуть накопившееся, выразить то, что лежало на сердце камнем долгое-предолгое время? Он начал сердиться.
- Пишите тогда. Я жил в тени твоей красоты, знатности, силы и успехов, бесконечного внимания к тебе матери, похвал отца. На твоем фоне я становился меньше и меньше..
- Ась?- громко переспросила Пиетоса и, наклонившись, приложила ухо почти на самое плечо Федерико.
- Я говорю: я становился меньше из-за него!- возопил он.
Пиетоса выпрямилась и чинно сказала:
- О, это слишком долго писать, сеньор. Скажите как можно короче.
Федерико остановился и задумался. Его словно поразило что-то, какая-то мысль.
- Я люблю тебя, - сказал он медленно и намного мягче,- Я тебе благодарен. Прощай, брат мой Микель. Здравствуй, дорогой Федерико,- сказал он чуть погодя.
- Так и запишем,- промолвила Пиетоса и вывела несколько, совсем малое количество, восточных витиеватых иероглифов на кусочке розовой бумаги, уложив ее на брусок для делания йоги- он лежал тут же, оставленный поутру Хайди.- Ну вот,- сказала старушка,- теперь вы можете в любое время прийти с даром к Метта и сжечь перед ней ваш свиток,- она передала Федерико розовую бумагу с его же словами, свернувшуюся трубочкой тотчас после вручения.
- Спасибо тебе, Пиетоса,- произнес Федерико.
- К вашим услугам,- щурясь и радуясь, как дитя, воссияла старушка. Она кланялась головой так же, как делала с утра при их встрече.
- Что я могу для тебя,- спросил Федерико.
- Для меня?- переспросила Пиетоса. Она стала задумчивой и будто бы уставилась куда-то сквозь все то, что вообще находилось вокруг них. Казалось, что она ведет диалог где-то внутри себя, соглашаясь и кивая во след своим мыслям, губы ее при этом вытягивались в трубочку, как если бы она вообще пребывала наедине сама с собой. Проделав мысленную работу, Пиетоса вернулась обратно,- Будет достаточно того, чтобы традиция продолжалась,- сказала она и посмотрела в глаза Федерико, - и вы принОсите Метта ваши дары и молитвы. Сделайте сие привычкой. Видите ли, я уже древняя, а в Чудоватке чтящих Лоданду Лавиту мало осталось из стариков, сейчас совсем другие боги и кумиры у молодых людей. Если вы будете хранить традицию вместительного сердца и приходить к Метта, показывая ее на деле, то это и есть то, что вы сможете для меня. Впрочем.. как вы сказали? «Здравствуй, дорогой Федерико». Вот для него вы можете больше всего сделать. И ежели он станет именно «дорогим» вам, то через него сумеете лучше печься об остальных.
- Хорошо,- сказал Федерико и улыбнулся кротко и покорно. Все, что она сказала, было ему хоть и замысловато, но близко к сердцу. Он на мгновение задумался, кем же она могла быть в зрелости и еще ранее в юности, как пришла она к своей проницательной мудрости? Но эта тема становилась совсем для другой беседы. – Есть ли какие-то правила?- начал было Федерико.
- Никаких правил нет,- быстро ответила Пиетоса,- приходите, открывайте сердце в любое время- днем, вечером, утром, если не спится, приходите к Метта ночью. Ведь вот,- Пиетоса грациозно вывернула маленькую ладонь к небу и указала на открытое пространство , где была установлена каменная скульптура богини,- она здесь и ни от кого не сокрыта. Знаете, давно-давно я потеряла малышку дочь, пятилетнюю, никак не могла найти ее, и мне снились кошмары. Тогда я пришла в сад к Метта под звездное небо ночью, было зябко и ночной холод пробирал до костей, хоть и стояло лето. Открыв перед Метта сердце, я освободила свою боль, и она начала проходить. Зачем наводить опустение внутри себя? Лучше, открывая сердце, выпроводить то, что задерживать для вас не желательно, тогда вы получите возможность обновления. Но я отметила, что что-то существенное уже проникло в вас.
«Я сожалею об вашей потери»,- хотел сказать Федерико, и автоматически положив руку на грудь, он почувствовал то самое, цветное и лучистое, что сияло в нем, даже когда он погрузился в темную воду. Оно светило подобно опалу, распавшемуся на звезды, растворяя мрак и убирая вакуум.
- Теперь лучше, чтобы ОНО циркулировало в вас. Осталось. Одно будет выходить, другое входить, а вот это,- здесь бабушка Пиетоса подалась телом вперед и приложила свою ладонь поверх руки Федерико, которая и так мирно покоилась над сердцем сеньора,- задержится, вырастет внутри вас для чего-то особенного. Наверное, я вас запутала,- рассмеялась Пиетоса и быстрым движением отпрянула к своему месту.- Есть на свете пролив,- заговорила она неспешно,- где одна вода входит в него, а другая выходит и попадает в свое море, а входящая перетекает в море еще одно через этот пролив. В той текучей воде живут рыбы, которые никуда не деваются и растут, питаясь в течении. На дне лежат камни, затопленные корабли и древний песок. Место тамошнее обособлено берегами и вехами. Говорят, что пролив сей помогает мореплавателям экономить силы и топливо, и они возвращаются домой гораздо быстрее через морской проход, долго плававши в мировом океане. Как-то, лет 40 назад, я поняла, что мы мало чем отличается от проливов. Но я заболтала вас, сеньор Федерико,- снова засмеялась бабушка Пиетоса, и улыбаясь добавила,- Я желаю вам обновлений больших и малых, вы сами решите, как вам быть с ними, и какого размера они нужны,- договорила Пиетоса и умолкла.
Пожалуй, пауза в разговоре была наилучшей. Федерико чувствовал, что все нужные слова были сказаны, образы проплыли в его сознании, как те самые корабли, спешащие домой через пролив. Он слышал сейчас тоненький голос птички, сидевшей на голове у Метта, и птичка насвистав мелодию и улетела так же легко, как умолкли слова людей в старинной беседке. Ветер задевал и раскачивал листья растений, и они давали мягкий и глухой звук чего-то живого, колыхающегося и показывали свою бархатную изнанку, а осыпавшиеся листочки на белевшем от солнца полу производили сухой и коробочный звук, когда ветер сгонял их вместе. Федерико ощутил приходящий порядок, словно бы многое становилось на свои места прямо сейчас, или даже занимало то самое подходящее пространство, где всему есть место в его огромной, точно такой же, как окружающий мир, душе. Наверное, они сидели еще несколько минут в тишине непроизносимых слов, прежде чем Пиетоса простилась с Федерико и сказала, что ей пора идти к себе на двор и готовить правнукам рис и лепешки с фруктами.
- Сколько у вас правнуков?- спросил ее Федерико.
- Четверо, сеньор!- довольным голосом возвестила Пиетоса,- Три года, шесть лет и двое по пяти годков,- говорила она и загибала пальцы на счете своей мелкой родни,- и трое внуков,- добавила она.
- Какая большая семья! – искренне удивился наш герой.
- Эх,- махнула рукой старушка,- раньше семьи бывали и больше. Но я не сетую на свою, счастлива, забот хватает. До свидания, сеньор,- сказала она и отвесила единственный неглубокий поклончик.
- До свидания, Пиетоса. Мира и радости вашей семье.
Пиетоса широко улыбнулась, задержавшись на мгновение на садовой дорожке, и в ее улыбке отразилась благодарность ему в ответ. Затем старушка тихо ушла и совершенно скрылась за кустарником и деревьями.
Федерико глубоко вдохнул и запрокинул голову к небу- в нем уже формировались и очерчивались летние кучевые облака, напоминавшие глянцевую белую, изобильную пену. Не было ни одного растрепанного облачка на небе. В руках сеньор чувствовал легчайший, бумажно-шершавый свиток, и не глядя, на ощупь перекатывал его в своих пальцах. «Как хорошо дышать!»- с восторгом подумал Федерико,- «Хорошо видеть, чувствовать, надеяться и мечтать. Как замечательно, что есть Дом, где можно остаться». Он надышался летним свежим воздухом и опустил голову к свитку. «Мне хочется есть и хочется снять пальто, жарко. Когда я подкреплюсь, то приду к Лоданде Лавите и сожгу перед ней слова на розовой бумаге. Что сказала Пиетоса? Приходите в любое время, так кажется. Я знаю, что приду»,- закончил свою мысль Федерико и почувствовал настоящий утренний голод. Он поднялся и отправился переодеться, чтобы выйти на терраску, где в последнее время завтракал со Стефано и Хайди.
День нашего героя сеньора Федерико выдался счастливым. И осчастливлен он был тем, что вместил в себя множество ощущений, которые даровали люди- Стефано, Хайди, Пиетоса и те, кого Федерико повстречал по дороге на пляж, в магазин, на почте, и собственно говоря, окружающий мир, изобильный до солнца, деревьев, моря, уюта и вековечности Дома и сада. В этот день обнаружилось, что их городской усадьбе принадлежит частный пляж в Чудоватке, обнесенный магнолиями, изысканной изгородью и цветущем бушем. Две дорожки из плит белого известняка обрамляли кусочек берега и приходили от воды к стопам деревенских восточный девушек, которых скульптор запечатлел из той же породы камня; в их корзинах находились бутоны лотосов, а девушки застыли в динамическом жесте, бросая на землю сии не раскрывшиеся цветы, и они превращались, упавши, в раскрытые рисунки-лотосы на белых плитах. Федерико был изумлен пляжем и самой новостью, что он существует. Его привели туда Хайди и Стефано, пообещав устроить обед на городском берегу. Сначала Федерико забеспокоился насчет трапезы снова где-то у воды, но когда он пришел на фамильное место, то все его тревоги улетучились. Здесь присутствовало ощущение мира и такого спокойствия, которому не нужно являть чудеса кроме тех, что естественным образом существуют в нем. Когда Федерико помогал с продуктами садовнику Стефано и экономке Хайди в небольшой летней кухне, он предложил нанять повара и освободить Хайди от рутины с готовкой. «Как вы решите, сеньор». - ответила ему Хайди,- «Ведь это освободит и вас от помощи нам, и вы сможете посвящать время рисованию». Так и решили.
Вечером Федерико укладывался спать в полном ощущении завершенности дня. Осталось далеко позади утро с мудростью Пиетосы, отдалился день, вкусный обед, приготовленный совместно, как летний сон чудилось воспоминание о купании в теплом море, письмо с распоряжениями, отосланное с почты Архитектору, наверное, покоилось где-то в тихом и потаенном месте, чтобы завтра человеческая рука достала бы его снова. Законченной выглядела маленькая церемония сожжения слов на розовом куске бумаги перед вечно сияющим лицом Лоданды Лавиты, совершенная в окружении голосов множества птиц, которые ,как на зрелище, слетелись на ветки соседних зарослей. «Здравствуй, дорогой Федерико. Спасибо, дорогой Федерико».- тихо, натягивая на себя одеяло, сказал наш герой и погрузился в ночной отдых. Отдых был долгим. В темном саду сияли звезды, спасли птицы, назревали бутоны и опадали отцветшие, набиралась роса, еле слышно поворачивался на башенке мерцающий петушок, и ветер незаметно ни для кого смахивал со ступеней листики и семена растений. В грезах Федерико, когда он уже заканчивал к утру ночлег, и сон передавался разом, всем его содержимым, как подаренная книга, к нему пришла Аврора и села на кровать. Она положила рядом пучок цветных карандашей, перевязанных розово-голубой лентой, и милостиво, по-сестрински улыбнулась ему. А здесь же у окна стояла явившаяся из ниоткуда Джулия. Она раздвинула занавески, и слепящее солнце начало врываться блестками и лучами в комнату. «Вставай, лежебока!»- заявила Джулия.- «Нарисуй мне свою любовь». Федерико знал, что она имела в виду краски, которые он сложил в шкафчик письменного стола. Тогда Аврора игриво дотронулась до Федерико, и он проснулся. Никого не было в комнате, кроме самого сеньора и широкой полосы утреннего солнца, пролегшей из-за занавесок до его кровати. Там, где сидела Аврора, солнце нагрело поверхность, и она была настолько же теплой, почти горячей, как и то место на груди Федерико, где находилось его открытое миру и самому себе сердце.
КОНЕЦ.
Повесть начата в апреле 2019, окончена 30.12.2024 в Москве
Потеря или приобретение. Федерико и Розовый принц
© Copyright: Степан Лебедев, 2023
Свидетельство о публикации №223101500134
Свидетельство о публикации №223101500134
Рецензии