8 октября

8 октября происходит что-то магическое. Это день встречи с чудесами. Хорошо в этот день уехать в другой город!

И вот мы в Астане, в шумном зале кафе, в ожидании своего заказа. Он сидит напротив, смотрю на него. И вдруг окружающий шум превращается в ненавязчивый приглушённый фон, как декорация для чего-то более значительного на переднем плане. Вдруг хочется видеть его счастливым как можно чаще, замечать довольную улыбку, такую как сейчас, и проскакивающее во взгляде озорство, какое бывает временами. Хочется быть причиной его радости.

В океанариуме идём по стеклянному тоннелю, разглядываем проплывающих над головой больших рыб и белых пятнистых акул. Мы, люди, такие маленькие, а над нами, будто по небу летят большие рыбы. Парит, расправив круглые крылья, большой скат. В расселине между рифами, вверху над головой мельтешит стайка рыбёшек. Смотрю на него. Он улыбается. Становится тепло от его ласковой улыбки.

Поднимаемся над городом на колесе обозрения. Намекает на пошлости, говорю: «Не успеем». Говорит: «Я понял, для чего есть билет на два круга».
Приезжаем в ботанический сад. Из цветов на клумбах остались только розы... А на газоне одуванчик, в октябре! Срываю и вдыхаю запах мёда, протягиваю ему. Так мило нюхает цветок, как в июле, на территории аэропорта, шесть лет назад.
Посмотрели по карте, поблизости должно быть озеро, пошли в этом направлении, озером оказался до неприличия малюсенький прудик. Зато вышли к двум стеклянным пирамидам – крытым садам, зашли посмотреть. В одном растут кактусы в форме пошлых предметов, в другом – тропические пальмы. Когда вышли на улицу, пошёл дождь. Отстегнул от своей куртки капюшон, повязал мне, получился капор. Опять гуляем под дождём, как шесть лет назад.

Разглядываю небоскрёбы. Приятно идти, держась с ним за руки. Хорошо, что идти далеко: хочется ещё некоторое побыть здесь, вдали от примелькавшихся улиц Караганды.

Стоим на автобусной остановке Подхожу к нему ближе, обнимает. Вдруг становится так хорошо, хочется стоять вот так, уткнувшись в его шею... Хочется сказать ему... А вдруг это всё мимолётное?

На вокзале садимся в машину, ждём ещё пассажиров до Караганды. Впереди ожидает приятное – обниматься с ним. За окном уже мелькает свет фар, в машине играет какая-то музыка. Поздний осенний вечер похож на ночь. А ночью чувства обостряются... Моя голова лежит на его плече. И вдруг хочется проводить по нему пальцами, и будто это не руки, а реки нежности. Прикосновения к нему чувствуются внутри, будто я сплошное влюблённое сердце. Он – самое приятное, что есть в этом мире. Хочется целовать его всего, целую то, что ближе – висок, щеку, шею. Хочется мурлыкать от нахлынувшей ласковости. Ощущаю себя чувством. Тем самым, в котором хочется признаться. «Позже» – мелькает одинокая мысль и тонет где-то в глубинах океана нежности, остаётся наслаждение от его объятий. Вдруг он кладёт мою руку на свою ширинку. Поглаживая, приятно ощущать сквозь джинсу, как нечто под моей ладонью начинается увеличиваться в размере. Приятно ощущать, как напрягается его низ живота, когда моя рука скользит к заветной пуговице. Нечто больше не умещается в джинсовой ткани. Кажется, громче музыки слышится его дыхание над моей головой. И от этого хочется его ещё больше, хочу, чтобы он вошёл в меня прямо сейчас. Смутным взглядом окидываю пространство, будто дрейфую на тёплых волнах и рядом он, такой притягательный... Машина выехала на освещённую дорогу. С лицом приличной леди убираю руки от его расстёгнутых джинсов.

Приехали на вокзал, оттуда поехали по домам. А нежность осталась. Зашла домой, написала ему то, что не сказала.
Я тебя люблю.