Помоечный кот

Я родился в темном подвале.  Нас сначала было четыре.
Как положено маму мы ждали, в нашей «черно-гнилой квартире».
Как-то так получилось странно, что остался один я потом,
Каждый день приходила мама и кормила своим молоком.
Меня блохи, клещи кусали и гноились глаза у меня,
 Но не знал я тогда печали… «Так должно быть», - так думал я.
Вот однажды за шкирку мама, когда только забрезжил рассвет,
Меня в дырку оконной рамы, протащила на уличный свет.
Замер я у стены у оконца, зашипел, замяукал как мог:
В первый раз я увидел солнце! – беззащитный, дикий зверек.
Моя мама меня помыла, а потом, чуть смелее я стал,
Долго мыться меня учила – я прилежно за ней повторял.
Как я счастлив был прыгать и бегать, рад безмерно был травке простой,
И в пыли резко лапками дрыгать, отбиваясь от банки пустой.
Так денечки мои, счастьем свитые, пока рос, как клубочек катило;
Жизнью, мама мая, часто битая, осторожности хитрой учила:
Говорила мне: "Не приближайся, до поры ты к другим котам,
И собак ты остерегайся, и ворон, что снуют тут и там,
Но страшнее всего, мой малышка– это люди вокруг тебя:
Тетки злые, садисты-мальчишки, пьянь тут разная, алкашня…".
Как подрос чуть-чуть мама-кошка на помойку меня повела,
Мы наелись вдвоем «хорошко», все, что дать нам помойка смогла!
Правда после болел животик от «помойкиных» разностей, яств,
Но зато я, как бегемотик, долго мог не есть - только спать.
Беззаботное детство сверкнуло, и ушло, - я один не у дел,
Как же быстро оно промелькнуло -   и заметить его не успел.
Осень. Мама моя загрустила…. Я впервые увидел кота….
Мама кошка с котом «закрутила» и ушла от меня навсегда:
Дождь пошел, я увидел в луже, отражение однажды свое,
И заметил, что я их не хуже…        и похож на кота, на нее.
Я обычный в полоску черную, с белой грудкой помоечный кот,
И живу я один на свете, кто заметит -  меня обойдет.
Как-то раз на окошке белая, кошка, мне приглянулась: глядим
И сложились у нас отношения, я же вырос и стал большим.
А хозяйка об этом узнала, и прогнала ту кошку прочь,
На помойке со мной обитала, моя милая целую ночь,
А потом она просто пропала, не известно куда и когда,
Ведь ее мама не наставляла: люди — это большая беда.
Я пошел по двору под арку, вдоль стены, поворот и подвал…
И случайно почуял «жарко»- вот лазейка, на склад я попал:
Там мышей! – просто пир, красотища! Крысы бегают- прямо рай!
Вот тебе и крыша, и пища, хоть живи тут – не убегай.
А на улице осень поздняя, как-то резко сменилась зимой,
Из окошка лапа морозная, поздоровалась утром со мной.
Вылез я по делам и обратно, на тот склад, чтоб мышей промышлять:
Как же это, коты, приятно, сытым спать и свободно дышать!
Через месяц двери открылись, и вошел на склад кто-то в шубе,
Он заметил, как все изменилось: нет ни крыс, ни мышей – просто чудо!
На одном из мешков там увидел он, полосатое чудо такое
И сказал; «Мы тебя не обидим мол, молодец ты, спасибо большое!»
Он принес в миске много сметаны, но яжекот и не лыком шит!
Помнил я наставления мамы, хоть самой ей и был я забыт.
Я не дал подойти к себе близко, панибратство не одобрял,
Хотя, тот кто было в шубе, низким голосом  ласково звал.
И пока «Этот -тот» был близко, отойти далеко решил я,
Хоть сметанная полная миска так завала и манила меня…
«Этот-тот» постоял и вышел: «Ничего, дорогой, я скажу,
Важно то, что меня ты услышал, а доверие я заслужу»