Военно-полевой роман

               
   Итак, с помощью наших писем родным, жившим на западе страны, возвращаю читателей к событиям 45-летней давности, в 1978 год, в раздел, озаглавленный мной словами известной дальневосточной песни «По долинам и по взгорьям». Да, войска нашей славной Ляличинской учебной дивизии «шли вперед» («…на Манзовку, за орденами!»). Ну, а Ваш покорный слуга, согласно указаниям инженерной службы округа, собирался куда дальше – помогать Родине в уборке урожая зерновых…

   (Напоминаю отрывок из своего письма от 20.06.1978г.):

   «…Сборы были недолги и 7-го (июня) я отбыл в Уссурийск, 8-го погрузился в эшелон и 11-го вечером прибыл в составе целинной роты в пос. Екатеринославку (Амурская область, 80-90 км не доезжая г. Белогорска)».

   От себя добавлю: в Екатеринославке (а в простонародье она презрительно называлась у нас просто - «Катька»!) формировался целинный батальон, набираемый из разных мест и разными воинскими структурами – в основном окружными и армейскими. Наша сборная рота формировалась инженерной службой округа (офицерский и рядовой состав был набран от Уссурийского понтонного полка, и только я, в роли начфина, представлял свою, Ляличинскую часть).
 
   Автомобильный парк и прочее хозяйство нашей роты формировались из резервной техники, как правило, стоящей долгое время на длительном хранении на армейских складах, что в дальнейшем потребовало немалых усилий по её подготовке к дальнейшей эксплуатации. Это стало основной головной болью наших ротных офицеров и прапорщиков, как, впрочем, и быстрое «сколачивание» коллектива водителей, часть которых, помимо солдат срочной службы, была призвана из запаса, и эта пресловутая внеармейская «вольница» (а эту категорию запасников презрительно, но метко называли «партизанами» или «мобутовцами») невольно разлагала суровый армейский коллектив и быт и тоже была второй головной болью наших «отцов-командиров». Поэтому некоторые солдаты-водители из числа срочнослужащих невольно подпадали под их разлагающее влияние, что послужило причиной того, что некоторых из них пришлось возвращать назад, в Уссурийск. С одной из таких провинившихся групп и я, в качестве сопровождающего, был в июле отправлен в Уссурийск, а это послужило лишним поводом побывать дома в течение нескольких дней («...мои девчонки нашли меня обгоревшим и отощавшим»…).

   Продолжаю выдержки из своих писем того периода:

   «…(Планируемый) срок окончания работ и возвращения на зимние квартиры – ноябрь-декабрь. Условия бытия – самые первобытные. Создаётся и строится лагерь на пустом месте, в поле, километрах в 10-15 от «Катьки». Пока сплю в автомобиле, надеюсь в скором будущем перебраться в палатку (позднее действительно получил отдельную, «начфиновскую» палатку, которую обустроил сам, по собственному разумению и вкусу, включая проводку света от аккумулятора, в ней же по вечерам регулярно «резались» с коллегами в преферанс)… Вполне боевые условия жизни, к которым должен быть приучен любой солдат и офицер… Для того, чтобы хоть чему-то научить нас, меня направили на сборы в Белогорск… Занятиями, которые организовал начальник финансового отдела 35-й Армии, дислоцированной в Белогорске, полковник Берёзкин, остался недоволен, дали материал комком, в расчете на тех, кто уже ранее бывал на уборке (а таких среди начфинов – большинство). Но думается, что практический опыт даст больше, чем самые серьёзные инструкции (на практике так и случилось)»…

   Выдержки из писем Наташи от июля-августа:

   «…Я сегодня вечером сидела у соседки. Её муж сейчас работает за Виталия. Он как раз пришёл со службы и с порога говорит мне: «Голышева, ставь «мотыль» (бутылка на местном жаргоне) – вас переводят с повышением в Белогорск». Смеётся: зря, говорит, ремонт сделала»…

   «… 29-30 приезжал с Екатеринославки знакомый прапорщик и передал письмо от Виталия, где он пишет, что отправку батальона отложили до 5 августа. Послала с ним Виталию 3 кг помидоров, 2 кг огурцов, сгущенки и денег»…

   Из моего письма от 4.08.1978г.:

   «… 7 августа исполнится 2 месяца, как я уехал из дома. 60 дней жизни в палатке, распорядок дня полевого лагеря, солдатская каша, дожди и сырость Амурской области, изучение предстоящей работы по бумагам и документам, обучение подчинённых тому же - изо дня в день приблизительно одно и то же. Вроде бы и свыкнуться пора со всем этим, а вот не получается… Радио сообщает о массовой уборке по всей стране, непонятно, что же останется на нашу долю»…

   … «… Высококалорийная» солдатская пища на пользу не пошла… По себе знаю, что при отсутствии сильных внешних раздражителей и соблюдении режима дня я обычно поправляюсь, при условии хорошего питания. Так что уже третий год живу без овощей и фруктов, восполняя это солнечными ваннами. Правда, на днях наш приятель, ездивший в Ляличи, привез мне передачу от моих женщин – огурцы и помидоры…
 
   И ещё – нас здесь несколько выручают грибы. Начался сезон дождей, обложных и нудных своей раздражающей постоянностью и каждодневностью.  Так вот, положительной стороной (увы, единственной) этих дождей является обилие грибов в близлежащих рощицах и перелесках. Сбор их – это и отдых, и спорт, и смена обстановки, и великолепная приправа к сухой картошке, которая, что называется, не лезет в глотку»...

   … «Убивание» свободного времени весьма однообразно – в хорошую погоду волейбол до изнурения, в плохую – радио, карты и поиски по лагерю   хорошей художественной литературы, а это здесь – большой дефицит. Иногда отвожу душу беседами на «начфиновские» (свои, родные!) темы с коллегами из соседних рот»…
(В дополнение к этому признаюсь, что мы и здесь пытались как-то разнообразить собственный суровый солдатский стол двумя нестандартными вещами: набрели и стали закупать в местных продмагах в качестве острой приправы аджику, с баночкой которой дружно и важно шли к очередному обеду в солдатской столовой.  Ну, а вторым, еще более важным элементом нашего питания, конечно, приватно, без излишних свидетелей, была, внезапно открытая нами только здесь, в «Катьке», продажа в обычной розничной сети… питьевого спирта (!). В дальнейшем, где бы мне не приходилось потом служить, такого подарка наш брат-военный не встречал. Мы, конечно же, своим «открытием» не злоупотребляли и не особо его афишировали, но для нас это был своего рода подарок нашей суровой кочевой судьбе)…

                *     *     *     *     *

    По истечении двух с половиной месяцев нашего «военно-полевого романа» на просторах «Катьки» неким финальным «подарком» для нас стал, так называемый, «Дембельский аккорд»!
 
   Для непосвященных поясняю – это специфическое понятие, исторически связанное с Армией времён «развитого социализма», тесно переплетается с другим пресловутым армейским понятием – «Дедовщина», однако, как ни странно, по своему смыслу этот самый «аккорд» является полной противоположностью той же «дедовщине».

   О «дедовщине» рассказывать не буду – она надолго вошла в лексикон военного человека, ею переболело несколько поколений солдатской массы и искоренять её в нашей славной Армии было ох как трудно…

   Иное дело – «Дембельский аккорд». Так уж повелось в Армии, что военная каста подлежащих скорому увольнению срочнослужащих была исторически уважаема в солдатской массе и даже оберегаема ею: ну, как же – ОН практически уже отслужил своё (когда-то это были три года, в более позднее время – два года, а ныне и вообще только год). Но… ныне ОН – сначала возведен в ранг «дедушки» (вспомните старую новеллу – «100 дней до приказа»!). А затем, по выходе самого приказа об увольнении в запас («на дембель») – ОН уже пребывает в святом и недосягаемом чине ДЕМБЕЛЯ!

   Солдатская масса всегда с благоговением (и тайною завистью!) оберегала и всячески лелеяла эту категорию. Им позволялось многое: время для подготовки к дембелю военной формы, время для оформления дембельского фотоальбома «о нелегкой военной службе», где на главном месте была обязательная фотография главного атрибута солдата… конечно же - пары армейских сапог. Дембелей, как правило, не ставили в очередные наряды; им было позволительно с напускными щедростью и пренебрежением отказаться за обеденным столом от положенной по солдатскому рациону «пайки» масла и сахара (ОСОБЫЙ ШИК!). А там, где сухопутные войска в местах дислокации соседствовали с экипажами Военморфлота, особым шиком было достать флотскую форму и в ней, на зависть остальным, убыть «на дембель»!.. А затем, где-нибудь в родной сухопутной деревеньке, появиться перед местными красами-девицами этаким «бывалым морским волком»!

   Так что же такое – «дембельский аккорд»? Это – та дань, которую обязан был отдать беспрекословно любой «дембель» своему военному братству, которое отпускало его «в вольное плавание». Тут всё зависело от того, где и в какой ипостаси находился сам потенциальный «дембель» на период предстоящего «аккорда». Отказаться было нельзя – воинский этикет не позволял!

   Лично в моей многолетней службе на разных должностях этот «этикет» или «воинский атрибут» тоже имел место. Так, еще во времена моей срочной службы, началом которой была Североморская школа сержантов, из которой нас – тек, кто имел высшее образование, посчитав нецелесообразным готовить будущих сержантов, если мы в итоге по увольнении в запас должны были получить сразу офицерские погоны – нас просто в один прекрасный день, перед отправкой в войска, построили в курсантской казарме и под весёлую музыку заставили «сплясать прощальный вальс»: строем натирать специальными щетками намазанный мастикой пол до зеркального блеска… И таких фактов можно было припомнить еще много, но…

   … «Дембельский аккорд» «по-екатеринославски» прозвучал по-иному. За пару дней до нашей отправки на уборку урожая на Алтай (а это состоялось 26 августа), к нашему целинно-батальонному командованию обратились местные областные власти с просьбой о помощи. Для непосвященных напоминаю, что Амурская область – эта одна из главнейших сельскохозяйственных житниц Дальнего Востока, которая тоже готовилась к уборке урожая. А здесь, оказывается, у них под носом много дней простаивает огромное количество бесхозной автотехники. И наши целинные роты бросили на помощь местным колхозам-гигантам, которых в знаменитой Зейско-Бурейской низменности в те годы было много. И мы помогли им очень оперативно и удачно, заодно приобретя для себя самих первый практический опыт уборки урожая зерновых.