ЛЧ. 16. Долина

Стоит упомянуть, что было с Наташей, после приема у Константина. Вечером, возвращаясь, домой, Наташа ломала голову над тем, как завтра одеться на новую работу.

Как предстать перед Константином?

Ведь что бы она не одела, ей всё равно придётся это снимать. Игра слов и смыслов её просто сводила с ума: что бы не одела, всё равно надо снимать…

Её прежний образ и стиль одежды удовлетворял Наташу. Так было просто и удобно. И спокойно. Проработав в Издательском Доме больше пяти лет, она не раз замечала совершенно безразличный взгляд своего бывшего теперь директора.

Он не видел в ней женщину, Наташу это не оскарбляло, на оборот, радовало, но он и не видел, что она - женщина. И вот это было весьма неприятно.

Свои желания и эмоции он выражал  грубо и агрессивно. Всячески пытался её принизить, сделать замечание, от которого хотелось завернуться в паранджу. Так, постепенно, Наташа не заметила, как перешла в образ «серой, конторской мышки», скрывавшей все свои женские достоинства, которые хотелось не скрывать.

Почему хотелось не скрывать?

Потому что это состояние… Особое состояние женщины. Ты понимаешь и ощущаешь свою красоту, понимаешь, что можешь кому-то нравиться, кто-то на тебя может смотреть взглядом… Конечно же не таким пустым, как это делал бывший директор, после чего кроме агрессии и унижения ничего не ощущалось. От настоящего мужского взгляда, не похотливого, но … желающего, в душе рождается ощущение сбывшейся мечты каждой маленькой девочки: однажды стать принцессой. С возрастом девушки забывают о своих дневниках, рисунках… закапывая чистую и может быть, наивную мечту о своей неповторимости. Тогда, единственным способом взять реванш у жизни -  одеться так, как хочется. Увидеть себя в зеркале и сказать самой себе – ты сегодня красива, как никогда!

Теперь же, первый раз за столько лет своей молодости, Наташа ощутила, что такое мужской взгляд и оказалась к нему не готова.

Олег? Олег - это нечто другое. Олег - это нереализованная мечта переходного возраста и юности над учебниками, когда девушка еще не имеет представления, какие перспективы открываются у женщины.

Наташе было трудно справляться с мыслями, умножавшимися каждый миг, каждый миг менявших свою форму и развитие… Внутри себя она металась из угла в угол и от этого в душе рождалась только тоска, от которой хотелось рыдать, громко и в захлёб, посылая в небо один вопрос: почему так со мной?

Но небо молчало. Небо закрылось серыми тучами и роняло капли влаги. Эта морось действовала хуже кислоты. Она не растворяла мгновенно, но держала в душе грусть.

Дом её встретил холодной пастелью. Олега не было. Он по прежнему пропадал в своей мастерской. Хотелось злиться, но сил не было…Слёзы этой ночью стали её единственным утешением…

Утро началось со звонка. Звонил Константин. Он сообщил, что выслал машину и предупредил, что бы она была через пятнадцать минут готова к выходу.

Она вскочила, как на пожар, заметалась по дому, разрываясь между гардеробом и ванной, не зная, что делать первым: чистить зубы, сделать маникюр или подобрать одежду…которую всё равно нужно будет снять.

Стоя перед зеркалом, наспех подводя веки и напомаживая губы, она говорила про себя : Наташка, ведь ничего ещё не происходит, что ты как с цепи сорвалась? Тебе что, шестнадцать?

Выполнив все действия по привидению себя в порядок, она перед тем, как открыть дверь, ещё на миг задержалась, как говорится, отдернуть кофточку и расправить на юбке складки… и чуть не расплакалась от своего отражения.

- Ты так хреново ещё никогда не выглядела! – прошептала Наташа и покачала головой.

В низу, у подъезда, её ждал Константин. В машинах Наташа не разбиралась, но машина Андрея не могла на себя не обратить внимание. Машина была действительно дорогой и это ощущалось в каждом изгибе и плавном переходе формы салона.

Всё с той же улыбкой, какую Наташа видела вчера, он открыл дверь, приглашая садится.

- Не ждали? – спросил он, сев рядом на заднее сидение.

- Честно – нет… - еле выдавила из себя Наташа, вся сжимаясь и пряча своё лицо.

Константин вдруг положил свою руку ей на плечо и от этого неожиданного касания её пробило током. Она потеряла возможность вообще двигаться и как-то отвечать . Поэтому, в следующий момент, он очень легко и не принужденно, коснулся её лица и повернул к себе. Внимательно рассмотрев, он покачал головой.

- У вас с мужем была ссора?

- Нет… Его сегодня дома снова не было…

- Всё меняется, Наташа, настроение у Вас сегодня изменится. Поверьте мне, я умею это делать. – Константин подался в сторону водителя и сказал:

- Слон, поехали… Давай, в «Долину».

Водитель, чья шея слилась с затылком, кивнул в ответ, но в кивке участвовало всё тело. Двигатель не заурчал и не запыхтел. Он просто вдруг отозвался ровным, тихим гулом и за окнами салона замелькали деревья.

Словно полет... Куда? В новую жизнь...

«Долиной» в городе называли торговый центр, выросший на месте старого центрального рынка и стоянки. Теперь здесь не было духа бабушек из деревни с молоком и цыплятами, не было бомжей и бродячих собак, словно сошедших со стендов анатомического театра. Аккуратные газоны и выложенные декоративной плиткой аллеи обрамляли кристалл из стекла и стали, увешенного пёстрыми рекламными вывесками, кричавшими о малиновой жизни. Наташа много раз проходила мимо, заглядываясь на витрины и пропуская взглядом ценники.

И вот теперь она здесь...

Когда Константин ввёл её под руку внутрь, у неё закружилась голова. Лучший мужчина города, о котором даже и не мечтали её подружки, о котором она сама ни когда не мечтала, даже тайно, вёл её в настоящий храм успешной жизни.

Оазис богатства и роскоши посреди пустыни нищеты, в которую превратился город, обещал чудеса и осуществление простых женских желаний, но таких невозможных для простых мужчин.

Из динамиков под потолком лилась песня с восточными мотивами мистера Кредо:

-Долина чудная долина,
Долина вечных снов,
Растений и цветов...

Наташа совсем не думала о смысле слов, стиле и художественной ценности. Сейчас она была просто женщиной рядом с настоящим мужчиной, властным и богатым...

Какая к черту, художественная ценность? Песня казалась, божественной, словно откровение о том, что теперь в жизни будет все иначе.

Искренне, казалось, улыбающиеся продавцы - консультанты, внимательные и терпеливые, выслушали пожелания Константина, и тут же принялись их выполнять.

- Вы… говорили, что костюм будете заказывать… - робко спросила Наташа. – Я спрашиваю только потому что мне интересно…может я что-то не так сделала?

- На заказ я костюм Вам сошью, не беспокойтесь, - ответил Константин, - нам надо быстро включаться в работу и Вы должны уже сейчас выглядеть соответственно.

За первым бутиком последовал другой, третий… Костюм, сумочка, туфли, косметика, украшения… Наташа при каждом движении руки Константина, протягивавшим карточку испытывала жуткое неудобство. Он платил за неё легко, улыбаясь, словно для него тратить суммы, которые были почти все с её месячную зарплату за каждую вещь, было чем-то вроде хобби, доставлявшим удовольствие.

Ещё больше себя не в своей тарелке Наташа почувствовала тогда, когда Константин подвёл её к бутикам, продававшим нижнее женское бельё. На ее прозрачные намёки в отношении того, что , как замужнюю женщину, Наташу волнует его желание  обновить её интимный гардероб, мужчина ответил неожиданно и вполне логично, как ей показалось.

- Человек на работе должен каждой ниточкой своей одежды соответствовать занимаемому месту. Вы - молодой, элегантный представитель моей компании. Разве у меня дела идут плохо? Нет. Следовательно, на Вас должно быть всё лучшее. Не вздумайте мне говорить о вашей зарплате в плане того, что я буду с Вас удерживать. То, что делаю я для Вас имеет иной смысл, нежели Вы думаете. Я Вам поручаю ответственную работу. В ней важно всё. Буду ли я своему работнику покупать плохой компьютер или неудобный рабочий стол? Моя обязанность сделать всё, что бы вы максимально отдавались работе и не думали ни о чём лишнем. Представьте, Вы на пресс-конференции и на Вас, простите, китайское нижнее бельё. Вы будете знать, где Вы его покупали. Незаметно, но Вы будете помнить об этом факте отвечая на вопросы, делая заявления, рассказывая о моей организации. В интонации Вашего голоса проскользнёт в самый неподходящий момент неправильная нотка. Каждый раз Вы будете делать всё то же самое. Понимаете меня? Человек, который носит, к примеру,  «от Версачи», говорит и действует так, как говорит и действует человек, позволяющий себе покупать вещи « от Версачи». Вы понимаете?

Наташа кивнула головой, но на этом Константин  не остановился.

- Люди будут Вас желать видеть. Вы, Наташа, будете эффектной и роскошной женщиной, и тогда, при взгляде на Вас, старый моралист будет доводить себя до изнеможения, выплёскивая из своего возбуждённого умишка полезные моему Эго мысли, а какая ни будь жаба просто не посмеет на Вас поднять своё «слово», потому что это будет расценено с одной стороны не только как нападение на меня, на мой образ, но и на Ваш, лично на Ваш. И такое нападение жабе не сделает чести.

И скоро, Наташа убедилась в правоте слов Константина. Её действительно встречали так, как ни кто и никогда не встречал. Люди, у которых она раньше брала интервью в дни своей студенческой юности, теперь подавали руку, подставляли стул, вели себя сдержанно и учтиво, волнуясь, как школьники на экзамене. И пожирали её глазами: когда она пила кофе, когда выступала на пресс-конференции, когда давала интервью…

Её закружило. Дни полетели быстро, один за другим. Насыщенные поездками, презентациями, совещаниями, деловыми обедами и ужинами. Жизнь набирала обороты.

Только одно оставалось неизменным. Когда Наташа возвращалась домой, она по-прежнему видела либо пустующую холодную постель, либо спящего Олега…Иногда, они перекидывались парой фраз по утрам…Она рассказывала ему о своей работе, он кивал головой, что-то запихивал себе в рот виде завтрака, наспех приготовленного им же самим и снова уходил в мастерскую…

Наташа однажды поняла, что начала забывать касание рук Олега. Прошло два месяца с того момента, как они были вместе… За два месяца она прожила два года, так ей казалось. Словно два года. Но желание тела забыть нельзя. Тело по –прежнему желало, только теперь желало оно самого главного, что могла дать новая жизнь, и чего в этой новой жизни хотелось больше всего, и по высшему разряду.