Остров в огне. гл. 11 Расплата...

     20 апр 24 г.               
                Ты спеши, ты спеши ко мне,
                Если я вдали, если трудно мне,
                Если я словно в страшном сне,
                Если тень беды в моём окне…
                Е.Евтушенко


      …Тревожно  озираясь по сторонам и двигаясь по свежим следам, углядел я возле тропы  привязанных мулов и разбросанные  шмотки, да  костерок с котелком. Животные щипали листья с кустов, людей не видно. Как понял, здесь  застряли бандюги с похищенной Наташей и золотом.
     Но куда все подевались? Где Ната? - жгло мое сердце. И не давал покоя хлопок выстрела, расслышанный в нагромождениях скал при подъезде к стоянке. В погоне я приустал, рубашка пропиталась потом, во рту пересохло, но сцепил зубы перед  роковой схваткой.
      Четко понимал, что в ней смерть поджидает одну из сторон, а то в жесткой и внезапной перестрелке могут быть оба убиты. И такое бывало!
       Осадив коня, вытащил из седельного чехла карабин и начал подниматься по склону. Хотя смеркалось, но  мне померещилось между скал какое-то белое пятно. И тут, в посвистах ветерка, снова услышал  хлопок и неразборчивый женский крик.
         Значит, я не ошибся. И пригнувшись, не давая скатиться под ногами камням, чтобы не выдать себя, стал подвигаться в ту сторону.      
        А Джек-маньяк, одержимый погоней, устроился в ложбинке и довольно ухмылялся. Два выстрела эта белокожая чертовка сделала  и у нее остался последний. И он согласен рискнуть, подобравшись поближе и провоцируя ее, но не очень-то рискуя.
      А  может самому ринутся на нее, выбить винтовку из рук, повалить на спину… Сам удивился своей необузданной страсти.
        Сейчас его нестерпимо одолевала и пожирала этакая напасть, сладостно-зловещая похоть. В который раз опасная охота за бабенкой, желторожей или темнокожей,  сходила  ему с рук, и сейчас в этом безлюдном месте тоже распрекрасно сойдет! Ну да! И он расплылся в едкой улыбке, перекосившей его побитое лицо. В глазах засветилось что-то дикое и зловещее, во рту стало сухо.
        Ползком по ложбинке обогнул торчащие каменья, похожих на выщербленные  зубы приконченного им Фреда-неудачника.
        Опасаясь, что вот-вот грянет выстрел, стал подкрадываться к большой глыбе, за которой, наверное, скрывалась беглянка.
        И тут заметил, что из-за края валуна виднеется светлая кофта. Ага, попалась, сволота! Поднявшись в рост и не сводя с нее глаз, шустро бросился туда. Однако стоило ему показаться из-за камня, как  хлестнул выстрел. Почувствовав боль, бандит отшатнулся и тут увидел напрягшуюся женщину с винтовкой, без кофты - но совсем с другой стороны,  за крупной зеленой агавой. Твою мать совсем!
        Провела, одурачила его, как сосунка – подсунула, приманила сброшенной светлой кофтой! Но эта комедия не для него! Последняя пуля  беглянки скользнула по шее, обожгла, но теперь этой полураздетой молодке никуда не деться, он быстро схватит ее и…  наклонил вскинутую было  для стрельбы винтовку. Пребывая еще в милосердном неведении, что пробил его последний час.
         –  Джек!
         Услышав резкий оклик мужского голоса,  прыжком обвернулся, как нашкодивший кот. Выпрямившись, увидел дикими глазами  пред собой на скале мужа пленницы, Николая, с нацеленным на него карабином. Тот стоял как влитый, расставив ноги, широкоплечий, загорелый и уверенный.
         «У, смерть  пялится   мне в рожу...», - скривился с ненавистью Джек и нажал на курок. Два противоположенных выстрела прогремели почти одновременно и слились в один звук. Он увидел, что его пуля на полпути до русского выбила осколки из валуна. Странно… и уткнулся щекой в холодный, мшистый камень. И почему возле него  много крови и сильно звенит в голове.
        Опираясь тяжело на винтовку, привстал на колено, едва приподнял ее, выпалил раз, другой и тут же свалился от удара пули, впившейся в его тело.
         Судорожно повернул голову и увидел, что кровь течет с него, а в животе рваная рана… Что за нелепая, глупая смерть - умереть из-за чужой бабы, даже не овладев ею и которая ничуть не будет жалеть о нем. Какой же он идиот, возжелал сразу и молодуху, и золото! И мнил себе, что все будет шито-крыто! Эх, за двумя зайцами погнался… Пропади  пропадом те золотые монеты!
     Он пытался открыть рот, чтобы сказать это Фреду,  ковылявшему из клубов серого, вонючего тумана, но из горла вырвался какой-то жалкий хрип. И в его затухающем сознании все поплыло в какую-то тьму и сгинуло вместе с хохочущим призраком подельника и… Тут  в клубящейся мгле возникла яростная Матильда  и пронзила его больно, ох – как больно! - окровавленным мачете. И тогда он на последнем издыхании сипло выдавил:
        – Матильда! Матильда! Пощади-и!.. Изо рта пошли розовые пузыри, голос опустился до шепота. Тело его вздрогнуло, скрючилось и судорожно вытянулось.            
        Наташа, пошатываясь от пережитого и еще не веря своему спасению,   тихо  подошла к Николаю. Он же не сводил дула карабина и настороженных глаз с лежащего ничком бандита.
             – С тобой все в порядке? – вполголоса спросил  он. Она кивнула головой и без сил припала к нему. Лишь  лицо побледнело да вздымалась грудь и выдохнула:
             –  Ага… Этот мерзавец получил свое. Аминь.
             –  Ната, а второй?..
             –  Он мертв… Я так ждала, что ты приедешь! – прошептала она.– Так надеялась выжить! Уже вспоминала сынка Сережу...
             –  Как не спешил, да вот припоздал.
             –  Нет, мой хороший, ты не опоздал. Как раз вовремя.               
           А перед взором взбудораженного Николая еще стояла ее напряженная, гибкая фигура с оружием в руках. Воистину, ее женственность соединялась со смелостью. Глаза его блеснули гордостью.
           Ладонью стер с ее щеки капельки крови от мелких осколков камней, выбитых пулей Джека.
           Наташа вдруг вздрогнула:
           – Да у тебя рубаха сбоку в крови!
           Под ней оказалась сквозная рана, это пуля  бандита скользнула вдоль ребер. Слегка кровоточила, но была неопасной. В ярости перестрелки Николай не почувствовал боли.
           –  Травма легкая. – Облегченно выдохнула Наташа. И слабо улыбнулась. – Уж если я ее не вылечу, то никто не вылечит.
           – Да, милая! Ничего на свете не длится вечно, даже неприятности…
           И привлек ее к себе, успокаивая и гладя по голове.
           – Видит бог, эти тяготы  закончатся и счастливые дни наступят.            
         «У войны не женское лицо», но и женщины могут держать оружие, стрелять из него, и в трудной и страшной ситуации ждать своего спасителя, любимого мужчину. "На войне как на войне..." -  в любое время, в любой стране помогают надежда, вера и любовь, они помогают выжить. Бывает, что такие напряженные дни прибавляют человеку годы мудрости. А для этого должны все время звучать  три  слова: "Я тебя люблю".

          Николаю еще слышался предсмертный вопль  бандюги, заклинавшего Матильду о  пощаде. Что всплыло вдруг в сумрачном сознании проходимца? От Педрико они слышали о   погибшей дочери с этим именем. Может о ней и вскрикнул умирающий? Тогда неминучее возмездие настигло его!       
          В сизом воздухе пролетел козодой, охотящийся за бабочками. Смеркалось. На склоне прокричала перепёлка.
        Вдали сверкнул последний, золотистый луч заката, высветив две фигуры, сидящие у костра. От зеленых холмов веяло прохладой. Над огнем в котелке закипал ароматный кофе. Скакун и мулы жевали листья с кустов, искоса поглядывая на прижавшихся друг к другу мужчину и женщину, смотрящих на туманные склоны  гор. Они словно затерялись среди этих безмолвных просторов. "Кругом прямо-таки кладбищенская тишина, - нахмурил брови Николай. - Не к добру это".
      А в мыслях, словно для  разрядки, всплыл смешной случай погони из его пограничной службы на Дальнем Востоке. Он уже  повидал  "прелести" Владивостока и экзотику распущенного  мира,  подобные  в читанных   им  расхожих книгах Д. Конрада и  П. Лоти. Там в китайских кварталах притаились одуряющие опиекурильни,  порочные кабачки и проститутки,предлагавшие себя вместо завлекательных  картинок о сотнях способах любви. В японских чайных домиках поджидали  изысканные эротические, словно куколки, гейши. А  черные ночи прорезывали  леденящие душу вопли жертв в порту... 
       Тогда он на военной службе унтер-офицером участвовал  в деле  за китайскими контрабандистами.  Те проникли на нашу территорию  с санным обозом, нагруженным  ящиками с китайской водкой-ханшином.
      Заприметил их казачий есаул с командой и бросился   ловить. Ушлые китайцы стали  удирать с дикими криками и пальбой.  Однако их  уже поджидали в засаде. Наперерез по сугробам и замёрзшим кочкам они нагнали желтокожих барыг,  но те обрубили постромки, сиганули на коней, побросали сани и  смотались. 
      Ящики с ханшином они со служивыми изрубили и на льду образовалось целая запруда напитка. Однако при возвращении кто-то сболтнул про дармовую, разлитую на льду выпивку. Слух разнесся мгновенно и  мужики селения кинулось к бесплатному угощению.
     Всплыло из памяти, как в том суровом краю он, крепкий, молодой парень, не охочий до случайных  бабенок, был опустошен, вымотан страстью пригожей сибирячки...
         Эх,где она, такая снежная зима, закованная в голубой лед Волга у родного Царицына?..
        Тут внезапно над ними холодный ветер погнал мглистые тучи. Где-то в отдалении прогремел гром, разносимый эхом. Камни и деревья стали приобретать странные, размытые очертания.  В туманно-сумрачных джунглях набирали силу голоса ночных зверей и птиц.
         И вдруг это разноголосие вспорол странный  вопль, полный страха и ужаса, вперемежку с предсмертным визгом жертв. Наши путники замерли, глядя в темную сторону, откуда  прозвучал кошмарный крик. Встревоженный орел с резким клекотом взвился с  сухого тополя. Со стороны скалистых гор прорезал, раздирая уши, свистящий порыв дьявольского ветра. За ним пронесся  ударами по перепонкам какой-то  мощный  рокот, словно вырвавшийся из нутра горных подземелий либо мглистого зева пещер.
       – Господи,  что это такое? – беспокойно встряхнул головой Николай. Схватил карабин и привстал, тревожно озирая глазами холмы и деревья. Рана его была промыта и перевязана, но закровоточила, когда он  стал поворачивался.
        Наташа  прошептала: - Боже мой! И осенила себя крестным знамением. - Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь! - и ближе прижалась к мужу.
        Спустя минуты мучительный крик прозвучал с жалкими стонами и повторился, затем снова и было в нем что-то неземное. Жуткий звук доносился издалека все реже, а рокот еще  грохотал, пока совсем не затих. На небе робко проклюнулись звездочки. Из кустов выпорхнула какая-то птаха и заполошным воплем наполнила наступившую тишину. Наташа зябко повела плечами.
        Кофе из закопченного котелка был крепкий и горячий, как их сердца. Они  приютились у тлеющего костра, глотали обжигающий напиток и тихо говорили.
     И вдруг Наташа, переполненная  происшедшими треволнениями и ожиданием помощи, жесткими переживаниями при охоте за ней Джека, убийствами бандитов, внезапно поставила на землю жестяную кружку с кофе, расплескала его и разрыдалась...      

  Продолжение: гл.12  Кровь и Жертву!..    http://proza.ru/2023/10/31/542

...................
Три слова, будто три огня,
Придут к тебе средь бела дня.
Придут к тебе порой ночной,
Огромные, как шар земной.

Как будто парус — кораблю
Три слова: «Я тебя люблю».
Какие старые слова,
А как кружится голова,
А как кружится голова…

Три слова, вечных, как весна,
Такая сила им дана.
Три слова, и одна судьба,
Одна мечта, одна тропа…

И вот однажды, все стерпя,
Ты скажешь: «Я люблю тебя».
Какие старые слова,
А как кружится голова,
А как кружится голова…

Три слова, будто три зари,
Ты их погромче повтори.
Они тебе не зря сейчас
Понятны стали в первый раз.

Они летят издалека,
Сердца пронзая и века.
Какие старые слова,
А как кружится голова,
А как кружится голова…

Текст: #Роберт_Рождественский

................

Миг первой любви - неповторим. Но все, что потом - связано с ним. Сквозь тысячи лет к нам тянется след Первой любви, первой любви. След первой любви - в каждом из нас. Он нам на земле кануть не даст. Из призрачных снов, мы мчимся на зов Первой любви, первой любви. Из призрачных снов, мы мчимся на зов Первой любви, первой любви. Зов первой любви – вечный магнит. Пусть сердце его верно хранит. Быть или не быть, нам не позабыть Первой любви, первой любви. Быть или не быть, нам не позабыть Первой любви, первой любви. Миг первой любви - неповторим. Но все, что потом - связано с ним. Сквозь тысячи лет к нам тянется след Первой любви, первой любви. Сквозь тысячи лет к нам тянется след Первой любви, первой любви.