Обзывальщики

               


    Когда мне было пять-шесть лет, а старшему брату семь или восемь, то ему совершенно неожиданно пришла в голову гениальная идея придумать тщательно законспирированную систему… обзываний, применяя которую на практике, можно было в любое время с успехом доводить до белого каления и третировать меня.

  Т. к. жаловаться родителям в детсадовской мальчишеской среде считалось делом крайне недостойным и предосудительным, а изощренно обзывать хотелось как раз, когда они были рядом, он со смаком использовал особое шифрование, естественно представляя в той, придуманной им системе координат себя более сильным и имеющим всяческую власть надо мной, а меня, соответственно, наоборот, каким-то в его воображении патологически жалким и слабым, жалующимся маме в собственной полной беззащитности. Так произносимая им фамилия тогда известного артиста театра и кино и популярного певца Игоря Скляра обозначала специфическое видоизмененное сокращение слова «пискля», что обозначало, конечно же, его родного брата, как бы жалующегося маме или папе в ответ на его третирования и при этом еще что-то отвратительно жалобно пищавщего. Обидные слова «клоп» и «хлюп», тоже, конечно же, относились только исключительно к моей "горячо любимой" им исключительно из одной лишь вредности персоне.

  - Папа, а можно сильно стукнуть или даже… прихлопнуть зловредного мелкого клопа, если его, вдруг, совершенно неожиданно увидишь? – задавал он обычно деланно непринужденно одному из находящихся в это время рядом с ним родителей вопрос.

 - Что ты такое несешь? Откуда у нас дома взяться этим весьма зловредным насекомым? Их почти по всей стране давно успешно «хомо сапиенс» уже извели. Тем более, абсолютно нигде они не присутствуют и у всех хорошо известных, например, мне наших знакомых. Ты их вообще в своей жизни, наверное, никогда даже и не видел!

  - Почему? - Они есть!.. Разреши мне этакое насекомое однажды больно, хотя бы тапком со всего маху стукануть! С размаху! И тихо мне: Сегодня вечером сильно получишь. Папа разрешил!

   Тщетно пытается дать затрещину, когда родитель не смотрит.

   - Прекратите! Что это у вас там опять началась какая-то непонятная возня? – Не видите что ли, вы мешаете читать мне совсем свежую, только полчаса назад купленную газету!

  - Да это… просто этот хлюп… еще и хлюпает, как всегда!

  - Какая дикость! Что это опять за варварство? – Изъясняйтесь, как я вам это уже неоднократно говорил, на правильном русском языке, а не несите какую-то свою, никому не понятную абракадабру!

   Пытаясь ни в чем не отставать от старшего брата… я стал его называть «рогачем», «козлом» или «рогатиком», а еще «яичницей» или даже «шкваркой»! Потому что придумал целую консперологическую историю, в которой его родители взяли на откорм, как берут на время маленьких телят в деревне, чтобы потом подросших сдать на мясокомбинат, чтобы выручить за это какую-то, наверное, крупную сумму денег.

   - Вот вырастишь - и сделают из тебя тогда роскошную… отбивную… а тонкая жировая прослойка пойдет на свежие шкварки в смальце… хрустящие… И вообще, когда ты прекратишь блеять и мекекекать… своим жалким козловским лепетом? – Всем бесконечно уже с ним надоел! Или даже сделают из тебя, когда станешь взрослым... яичницу! – Так что, лучше не блей, а готовься... Время пошло!


  Надо сказать, что был у нас еще и третий, двоюродный брат, немного нас старший по возрасту. Покровительственно и свысока относившийся к нам на правах, как он считал, значительно уже более взрослого. И когда он изредка приходил к нам в гости, то устраивал или совместное нападение с моим родным старшим братом на меня, или объединившись со мной вместе, как это по одному только ему ведомым правилам хотелось, на оставшегося в гордом, но крайне невыгодном одиночестве брата. В квартире после этого, как правило, было, как после недавно произошедшего основательного побоища.

   Бедные родители! Однажды возвратившись с работы, они обнаружили разлетевшееся на мелкие осколки стекло, много лет мирно украшавшее изящную дверь в их комнату. Надо ли говорить, что двоюродный брат после этого совсем уже безобразного происшествия несколько лет больше в гости к нам не приходил!




     Естественно, этот рассказ можно понимать и иносказательно: потому что у взрослых все так же, как и у самых малых детей. Например, придумаем толкование, когда «двоюродный брат» - это Америка, всегда исключительно с позиции силы, и из соображений собственной выгоды устраивающая нападения на те или иные страны...

   Ну, а дальше, конечно же, нет преград для развития любой, пусть даже и самой фантастической и нереальной фантазии, ибо человек как творец, созданный по Образу и Подобию Божьему, поистине способен на многое! Вот только каким он будет: это наше осуществляемое на протяжении всей жизни творение – это большой вопрос!

   И ответ на него мы должны всегда дать исключительно сами!

   Для того и даны нам и воля, и разум. И всевозможные, самые разнообразные чувства. И даже совесть!.. Хорошо, если хотя бы когда-нибудь, пусть даже изредка нас обличающая.

    Да будет нам все это во благо!