Душа

Мы давно не виделись с приятелем, и поэтому разговорились, сидя на открытой веранде кафе. Перед каждым стояло по бокалу пива, напротив простиралась бывшая Болховская улица, ныне пешеходная зона.
 
Напротив веранды играл уличный музыкант, по какому-то недоразумению исполнявший не попсу, а красивую мелодию.
 
Разговор крутился вокруг последних событий, общих друзей, каких-то незначительных планов. Обычный разговор двух приятелей, которых не слишком занимала окружающая движуха, более погруженных в собственные мысли. После того, как мы обговорили все дежурные темы, наступил черед чего-то более существенного. Тем более, что мы выпили по первому бокалу пива и приступили ко второму. Неожиданно, непонятно по какому поводу, прозвучало слово «душа», и приятель оживился. Давнишние переживания, связанные с некоторыми событиями, не давали ему покоя. Он никак не мог понять истинную причину этих событий и спешил поделиться.
Давно, после бурных коммерческих передряг, приятель захотел переселиться в деревню, опроститься, завести хозяйство. Это были планы, которые, увы, не сбылись. Но проведенное в деревне время оставило много впечатлений, связанных с деревенскими событиями. Пару из них он мне рассказал на веранде, где мы потягивали пиво.
 
У него было несколько телок, которые жили в отведенных для каждой хлеве. Вместе с одной телкой жила коза Милка, достаточно вредное животное, но искренне привязавшееся к своей сожительнице. Она постоянно сопровождала ее при выгуле, и не ночевала иначе, как в отведенном для телки хлеве. У самой Милки собственного помещения не было, да она и не нуждалась в нем. Однако в этом всем была одна неприятность. Милка много гадила и убирать за двумя животными, сами понимаете, затруднительно. Когда моему приятелю это надоело, он перевел Милку в новое помещение, бывшее вполне комфортабельным по козьим меркам. Пол был застлан соломой, корма и воды было вдоволь.
Случилось так, что он в тот же день, по каким-то делам уехал в город и остался там ночевать. Однако, вечером позвонила жена и с тревогой в голосе сообщила, что Милка ведет себя необычно, не находит себе места и совершенно не радуется новому жилищу. Приятель пообещал разобраться со строптивой козой на следующий день по возвращении из города. Но вернувшись, обнаружил, что Милка умерла. Эта история не давала ему покоя много лет. Он не находил рационального объяснения, которое позволило бы ему снять с себя чувство вины. Я произнес какие-то незначащие околонаучные слова относительно зоопсихологии, рассказал историю о собаке, которая переходила дорогу только на зеленый свет светофора. Но понимал, что объяснения смерти строптивой Милки мне дать не суждено. Конечно, если не допустить существования души у животных, которая также требует внимания.
И тут мне припомнилась еще одна история, рассказанная мне женой. Она в чем-то напоминала историю с Милкой, хотя закончилась не трагически. У приятелей жены, которых вполне можно было отнести к фермерскому сословию, был пруд, в котором они разводили гусей и уток. Пруд был совершенно необъятных размеров, водоплавающие плодились хорошо и фермерское хозяйство процветало. Для русского фермера ведение хозяйства никогда не представлялось только тривиальным средством выколачивания прибыли из окружающей среды. Русский фермер видит в этом возможность поиска гармонии с природой, соединения с неким высшим разумом или, если хотите, мировой душой. Такие поиски завершились для знакомых фермеров осознанием необходимости возведения часовни поблизости. В некотором смысле, это было завершение жизненного этапа духовного прозрения.
Часовня была возведена, и назначен день ее освящения. На праздник были приглашены все друзья, просто знакомые и даже знакомые знакомых. Всем хотелось поучаствовать в торжестве, прикоснуться к природе в ее первозданности. Тем более, что хозяйство располагалось в живописнейшем месте, изобилующем прекрасными водоемами.
Обряд освящения прошел очень торжественно, после чего должен был состояться обед на открытом воздухе в усадьбе. Когда гости, вслед за батюшкой, чинно переходили от часовни к усадьбе, дорога проходила мимо большого пруда, на котором в изобилии плавали гуси. Некоторым диссонансом представлялась пара – гусыня, возле которой плыл лебедь. Видно было, что эта пара образовалась не случайно. Она держалась в некотором отдалении от стаи, и выглядела как-то отрешенно от остального мира. Было впечатление, что они погружены в свои переживания, и им общества друг друга вполне достаточно. Иногда они приближались друг к другу, иногда отплывали в сторону, но не далеко. Белый лебедь в этой стае серых гусей был единственным. И это тоже подчеркивало необычность союза.
Кто-то поинтересовался, что это за необычное явление. На что хозяева рассказали трогательную историю, случившуюся прошлой осенью, когда вечером на пруд опустилась стая лебедей по пути на юг. Утром вся стая улетела за исключением одного лебедя, который и составил пару для этой вообще-то ничем на человеческий взгляд не выдающейся гусыни. С тех пор прошел почти год, и они не расставались.
Так и в жизни людей, печаль соседствует с радостью. И, наверное, нам трудно понять, что и у наших меньших братьев также есть место душевным переживаниям.