202..? Год Мира

Полуденный зной, нагрев стены домов, отражался от них парниковой теплотой. Стояла духота. Белый конь, покрытый испариной, горделиво изгибая шею, гарцевал по брусчатке. Ставил ноги соизмеримо такту колоколов.

Толпа встречающих, празднично одетая в разноцветные одежды,  ликовала. Вниз, на асфальт, летели цветы. Вверх к небу восторженные возгласы. Лавра сияла золотом куполов. От далекой короны солнца щедро падали лучи, заставляя луковки церквей гореть ярким светом.  Возглавлял процессию верховный главнокомандующий. Он успокаивал встревоженного жеребца легким похлопыванием руки. Позади, в метрах тридцати, держа дистанцию, его сопровождал маршал, вороная лошадь которого чуть заметно прихрамывала. Перед самым выездом на центральную площадь она споткнулась о бордюр. Опасаясь наступать на ушибленную ногу лошадка с тоской смотрела на бесконечную дорогу из камней.

За всадниками брела закованная в легкие кандалы толпа кающихся иноагентов, одетых в роскошные, но весьма странные наряды. Большинство мужчин было в женском, а женщины в мужском одеянии. Среди значимых персонажей выделялся Муфусаил Смехач, одетый в черное обтягивающее платье. Он катил перед собой инвалидную коляску со своей пожилой приживалкой. Лохматый блогер, похожий прической на пуделя, был одет в серо-белое кимоно с большим разрезом на спине. Его сходство с собачкой усиливал оскал мелких ровных зубов. Странным поведением отличался верзила в отглаженном костюме, чьи, когда-то рыжие волосы, поборола седина. Теперь белую шапку волос окаймляла цепочка редких рыжих кустиков. Прижимая левой рукой пакет с семечками подсолнуха к груди он, лузгая их, сплевывал шелуху на брусчатку. Карнавал черных агентов угрюмо молчал. Их появление на площади вызвало у публики смешанные чувства брезгливости и сочувствия.

Далее, чеканя шаг, стройными рядами шли войска. На другом конце площади процессию встречала, застыв в коленопреклоненной позе, делегация побежденных.  На метр впереди, осознавая большую вину были трое. Совсем седой войсковой атаман с саблей на вытянутых руках, поникший головой столичный мэр, в красной рубахе опирающийся на метровый ключ от города и женщина с русой косой, из широко распахнутых глаз которой беспрестанно текли слезы.

Птицы, превращенные умельцами в дроны, кружась над площадью, делали панорамные снимки исторического действия. А также окружающих полей с бесконечно уходящими  вдаль рядами могильных крестов.