А на небе тонкие следы ч. 2

 Ирина, молодая и красивая девушка с русыми волосами ниже плеч и глазами цвета зелёной морской волны, приехала в небольшой городок на Северном Кавказе по распределению. Институт и несостоявшаяся любовь, впрочем, не сильно её зацепившая, остались в прошлом. Она решила начать жить, как говорят, с чистого листа.  После развода родителей и создания новых семей, она не чувствовала себя дома ни в семье отца, ни в семье мамы. Всё там было чужое. Одно её утешало, что родители развелись уже после того, как она закончила школу и поступила в медицинский институт. И сразу ушла в общежитие. Она долго колебалась между медициной и живописью, но послушала совет отца, который в довольно резкой форме сказал, что живопись — это блажь, это богемная жизнь без стабильного достатка. Писать картины она сможет в любое время, имея престижную профессию врача. Сам он был отличным хирургом и мечтал, что дочка пойдёт по его стопам. Мама решила вообще не вмешиваться в разговор, она не любила давать советы, чтобы потом не чувствовать себя чем-то обязанной и в чём-то виноватой. Сама она всю жизнь проработала в библиотеке.
 Ирина  видела, что отношения у родителей в последнее время ухудшились, но они старались прекращать всякие ссоры, как только Ирина после школы появлялась дома. Она догадывалась, что у отца есть кто-то на стороне, только выяснять что-то у мамы, доставляя ей боль, не хотела. Пусть будет хрупкий, но привычный мир, чем рухнет всё то, что она любила. Она не могла выбирать между родителями, она уважала отца  и нежно любила маму. Папа был её советчиком, защитником, идеалом мужчины, а мама, хрупкая и ранимая, скорее старшей сестрой. Что у них произошло, Ира знать не хотела. Ложь во спасение? Ирина росла не по годам развитой, много читала, пробовала писать стихи, рисовала, рано поняла, что во взрослой жизни бывают очень непростые ситуации, но не считала себя вправе вмешиваться в жизнь родителей. Она знала о разногласиях в семье и даже слышала как-то вечером, что мама просила отца подождать до окончания школы, всего полгода. Ради единственной дочери и её будущего. А в нём Ирина себя видела  либо  врачом, либо художницей…

 Ранним утром в один из прекрасных сентябрьских дней она с чемоданом вышла из автобуса на остановке в небольшом провинциальном городке Советского Союза и первого проходившего молодого человека спросила, где находится  гор здравотдел. Тот молча указал на вывеску соседнего здания, оглядел её с ног до головы, а потом ещё и оглянулся. Ирина хмыкнула, она привыкла к вниманию сильной половины человечества, и это немного добавляло уверенности в себе. Красавицей она себя не считала. Ирина подошла к двухэтажному кирпичному зданию, вздохнула и робко открыла дверь.
- Девушка, вы по какому вопросу? - спросила секретарь, немолодая женщина с приятным лицом. Ирине показалось, что в голосе собеседницы прозвучало участие, а не просто любопытство.
- Я по распределению. Вот мои документы, - Ирина положила на стол бумагу, диплом и красный паспорт.
- Вот и отлично! Честно, мы не надеялись, что вы явитесь по назначению. Редко кто из большого города приезжает в провинцию, да ещё и с хорошим дипломом и характеристикой. Присядьте, скоро Иван Сергеевич подойдёт и всё вам расскажет.
Ирина присела на жесткий стул и оглядела прихожую. Стены до половины были выкрашены голубой краской, а верх и потолок просто побелены. Форточка в окне была распахнута, и небольшой ветерок колыхал выцветшие синие занавески. Письменный стол секретарши стоял в углу и производил такое впечатление, что привезли его сюда лет двадцать назад. На столе стояла пишущая машинка, рядом стопка бумаг, а недалеко от машинки чья-то фотография в рамке. Ирине её не было видно. Вдруг дверь распахнулась, и вошёл мужчина лет пятидесяти, в тёмном костюме и синем галстуке, в очках и с портфелем в руках.
- Здравствуйте, Маргарита Сергеевна! А кто это тут меня дожидается? - он весело посмотрел на Ирину.
- Молодой специалист. Терапевт. Ирина Андреевна Степаненко.
Ирина тут же подскочила  и смутилась. Она пока не могла привыкнуть, что теперь  все пациенты и сотрудники так и будут её называть, по имени и отчеству. Именно сейчас, в этот самый момент, она поняла, что раз и навсегда вступила во взрослую жизнь.
- Ну, голубушка, Ирина Андреевна, прошу, проходите, - и заведующий сам открыл перед ней дверь в свой кабинет, успев прихватить со стола её документы.
Ирина села на краешек стула в самом конце длинного стола, покрытого зелёным сукном.
- Ну что вы там, как воробушек, присели. Проходите ближе и садитесь рядом. Должен же я познакомиться с вами поближе?
 Ирина встала, одернула короткую серую юбку и подошла к заведующему. Села наискосок и заглянула в глаза, выглядывающие из очков в роговой оправе. И как-то сразу успокоилась.
- Ну что, не страшный? Или просто страшно начинать жизнь на новом месте?
- Есть немного. Хотя я не из робкого десятка. Но одна так далеко ещё не уезжала. Здесь у меня нет ни родных, ни знакомых. Но три года придётся отработать.
- По закону — да. Но никто не сможет вам предсказать, как сложится ваша жизнь тут. Так что, давайте, голубушка, не загадывать. Где вы проходили практику?
- В Харьковской больнице, а потом немного в поликлинике на приёме.
- И где вам больше понравилось? У нас есть вакансия в поликлинике и в больнице при ней. Честно скажу, в любом случае, придётся подменять врача и там, и там. У нас их катастрофически не хватает!
- Если у меня есть выбор, то лучше на приёме.
- Почему?
- На приёме больше самостоятельности и ответственности. Пациент приходит к тебе с жалобами, а ты за короткий период времени должна поставить диагноз и правильно назначить лечение. А в больнице к молодым врачам относятся как к второстепенным, сколько была на практике, так ни разу и не допустили к больному. Разве что укол сделать.
- А вы мне нравитесь! Вот так прямо сразу — и самостоятельной стать! Похвально. Ладно, напишу приказ о зачислении в штат поликлиники. Сразу скажу, коллектив небольшой и почти женский. К тому же многонациональный. Будьте осторожны, есть бабы с очень злыми языками! А красивым женщинам всегда достаётся! Конечно, вы не виноваты, что молоды и красивы, но лучше сразу предостеречь. Никаких романов на работе! Это закон негласный, но он должен неукоснительно соблюдаться! Нарушение может стоить очень дорого… Это отеческий дружеский совет.

Продолжение следует.