Хтоник плюс

Феодосия - странный город. Новые личности рождались буквально в воздухе и летели по облачному пространству. Твердые тела смягчались, а жидкие – каменели; по земле стелился золотистый туман, в котором вязнешь, как в сахарной вате. Пурпурно-розовое небо, синяя листва, набережная блестит, будто на не; высыпали мешок со звездной пылью. Кареглазка будто бы проваливалась в сон: в глазах темнело, ноги подкашивались, а тело становилось то более, то менее прозрачным.

Она добралась до Генуэзской крепости. Беатус, рыцарь мультивселенной, находился здесь и всматривался в море. В шагах десяти сложены доспехи, помятые и начищенные. Рыцарские волосы были потрепаны и жестки из-за морской воды, серые глаза - несколько тусклы и усталы. Маленькие губы покрыты трещинами. Кожа лица «сияла» от ссадин и царапин.

Чуть поодаль отдыхала лодка. Беатус и Кареглазка удалились от берега. Девушка с веревкой вокруг пояса нырнула и ощутила, что дышать под водой не тяжелее, чем на поверхности. Ныряльщица погружалась и срезала неестественно красивые водоросли. Растения светили золотом. Затем Кареглазка начала искать морскую звезду, но чувствовала некоторую слабость. Морская звезда попалась под руки, и ныряльщица, возмутив донные пески, дернула за веревку.

Беатус взял водоросли, бросил их в ступку, затем отрезал у морской звезды часть конечности длиной с палец, выбросил животное в воду и, в конце концов, налил в ступу смесь из какой-то стеклянной бутылочки. Рыцарь делал это быстро, не теряя времени, потому что от погружения Кареглазка становилась прозрачной.

- Вы потратили силы, - объяснял Беатус, - сейчас мы все исправим. Если бы вы спали, то просто проснулись бы, но так как ваше тело не у вас, вам просто некуда возвращаться, - рыцарь перестал толочь ингредиенты в ступе. - Пейте!
Выпитое зелье неопределенного цвета обжигало горло. После невыносимых минут Кареглазке полегчало, и слава богу: ей было нехорошо, скверно, дурно, худо, паршиво, погано, ее скрючивало, тошнило, крутило, знобило, трясло и выворачивало наизнанку. Когда она оклемалась, рыцарь начал грести еще дальше от берега и дал вторую часть объяснений: теперь следует нырнуть не куда-нибудь, а во Р’Льех.
- Р’Льех существует?
- Его существование более несомненно, чем мое и ваше. Вы отправляетесь за древнейшей вещью. Ктулху спит в храме мертвого города.

Беатус показал изображение ножа на фрагменте выцветшей кожи. Ручка продолжалась в само лезвие, оно представляло собой два скрученных щупальца. Герой обвязал валун, который предварительно взял с берега, веревкой, и ее конец вложил в ладонь Кареглазки: «Ни за что не отпускайте!» - предупредил Беатус. Рыцарь вручил светильник Мудрости и сбросил балласт в воду.

Кареглазка исчезла в толще воды. Чувство пространства пропадало. Свет солнца отступал. Темнело вокруг. Свет с поверхности исчез совсем, и ныряльщица погрузилась в морскую ночь. Только огонек беззаботно танцевал в фонаре.

Вокруг девушки начали плясать белые линии, силуэты, которые становились все ярче, ощутимей, насыщенней, будто сигаретный дым превращался в тела, во что-то реальное. Глаза без глазниц, иссушенные лица, тонкие когтистые пальцы, шепот, шум, шорох, неясное мычание, смешки и серая пелена - все устремлялось наверх в то время, пока Кареглазка погружалась вниз. Девушка отогнала призрачный мир бранью, и он посторонился.

Темнота начала преображаться. Оттенки зеленого проникали своими корнями в черный цвет, будто в дождевую лужу упали капли бензина. Кареглазка давно потеряла счет времени: вода так медленно обретала другой оттенок, что заметить изменения было невозможно. Но вот она спускалась все ниже и ниже и увидела мертвый город. Усыпальница Ктулху.

Камни складывались в циклопические постройки. Здания изгибались, преломлялись, склонялись. Архитектура логична и функциональна, но бесцельна.

Груз, наконец, ударился о дно. Город искажался, как мираж. Ноги ступали не по чему-то твердому, а по оптической иллюзии: закроешь глаза – упадешь в бездну. Вместе с этим, вс; казалось слишком настоящим, особенно шпили Р’Льеха, готовые обвалиться на гостью. Вдали, сквозь зеленую толщу воды, Кареглазка разглядела особенно большое здание. Оно постоянно меняло свои очертания, от чего ныряльщицу тошнило. Если Ктулху и спит, то где-то там.

Тропы покрыты слоем тины толщиной с палец. Кареглазке казалось, что она ступает по жиру. Вокруг не было ни души. Тишина. Временами грохотало. Течение воды шло в сторону того самого здания. Идти с каждым метром хотелось все меньше и меньше, притом мешала тина, Кареглазка часто поскальзывалась. Девушка, прочно обняв светильник и поджав ноги к себе, решила отдаться течению, и оно понесло впер;д.

Девушка вышла из течения прямо перед входом в храм. Вода шла прямо туда. Стены и потолок напоминали ротовую полость: наверху небо, по бокам щеки, а пол - шершавый язык. На стене написано:

Пионер не без успеха
Посетил глубины Р’Льеха,
Только очень поседел:
Ктулху съесть его хотел!
 

«Отлично, - сказала Кареглазка, - русские и здесь побывали». Она осмотрела здание снаружи. Однако гостья Р’Льеха нашла что-то вроде второго входа в боковом фасаде, и он оригинально выглядел: равнобедренный треугольник острием вниз, - очевидно, не для людей сделано. Кареглазка протянула руку со светильником вперед, вглядываясь в тьму, и, как бы она не напрягала глаза, разглядела только продолжение пути. Кареглазка шла впер;д, и храм давил, как пресс. Узкие тоннели расходились подобно муравьиным.

Кареглазка провалилась в дыру тоннеля. Она очутилась в коридоре, по ее мнению достаточно узком, четыре метра в поперечнике. Тесным же он казался по другой причине: в стенах были выступы, и Кареглазка шла не по прямой, а зигзагами. Слева от нее на полках стояли таблички. Прочесть их невозможно. Напоминало клинопись. Потолка не было. Стены просто устремлены вверх, и, как не светила Кареглазка, верхних углов она не видела.

Авантюристка повернула голову вперед и разглядела нечто. Существо плыло как бы само по себе, прогуливаясь. Гостья Р’Льеха прислонилась к одному из выступов без лишнего шума. Существо приблизилось и повернуло голову к девушке, вплотную к е; глазам.

Создание не имело глаз, носа и ушей. Белая кожа обтягивала череп. Челюсти разомкнуты, не двигались и даже не дрожали. Тонкая шея пропадала в истлевшем одеянии цвета пепла, громоздкими складками висевшем на плечах. Руки не имели мускулатуры и походили на ветви молодого дерева, от которого шли сучки - острые пальцы. Под плащом не было ног, но полы одежды колыхались.

Кареглазка задела фонарем таблицы, лежащие на полке. Письмена с грохотом упали. Существо повернулось к источнику шума. На пустом черепе открылись глаза и жабры. Кареглазка попятилась назад. Существо устремилось к девушке, раскрыв пасть. Кареглазка схватилась за одну из табличек на полке и швырнула, оглушив тварь. Девушка побежала. Монстр не отставал. Из-за неровных стен девушка сбавляла ход. Существо бросилось на девушку. Авантюристка увернулась. Тварь впечаталась в выступ, издав мощный шум. Кареглазка не удержалась на ногах и припала к стене. Она ударилась головой и зажмурилась от боли. Существо отступило на несколько шагов, Кареглазка также пополза от него, не спуская глаз и часто дыша.

Чудовище ушло. Стены завибрировали. Из открытых отверстий начали вытягиваться щупальца, и Кареглазка завизжала и отдернула ногу, встала и побежала. За спиной раздавался скрежет, Кареглазка посмотрела назад и увидела, что чудовище сбросило плащ. Снизу туловища торчали полипы и выходила еще одна пара рук, ими существо рассекло девушке плечо. Кареглазка не остановилась. Гибкие конечности наполнили коридор, Кареглазка уворачивалась от щупалец как могла.

Девушка заметила, что и монстр обходил щупальца наравне с ней. Кареглазка добралась до двери и надавила на замок. Дверь щелкнула, погрузившись внутрь проема. Авантюристка толкнула дверь плечом. Тварь крикнула, Кареглазка не думая пригнулась. Коготь прошел по двери и оставил глубокий след. Кареглазка зарядила по голове монстра фонарем. Он оклемался и, раскрыв пасть, пошел на Кареглазку. Она вставила фонарь ему в рот и толкнула поглубже. Нижняя челюсть хрустнула и повисла. Светильник упал. Под стенания чудовища Кареглазка отперла дверь и закрыла с другой стороны. Разбитый фонарь остался в коридоре.

Преследование кончилось. Девушка плюхнулась на холодный пол и обмякла. Мягко говоря, Кареглазка утомилась и решила отдохнуть. Кареглазка была не права, думая, что храм внутри темен и не видно даже собственных рук. Так действительно казалось с фонарем. Теперь же очевидно, что изумрудный свет наполнял здание.

Авантюристка отдышалась и немного набралась сил, чтобы встать, хотя ноги еще были ватными, а руки слабы. Одежда сползла набок. Гостья Р’Льеха завязала узел из двух концов лопнувшей лямки. Светильника Мудрости не хватало. Она надеялась, что Беатус подарил ей этот фонарь, а не одолжил. Тем не менее, разглядеть очертания комнаты было возможно. По всей поверхности комнаты зеленые точки блестели и объединялись в незнакомые девушке созвездия. Комната пуста: пространство вместило бы пять-семь человек, не больше, - и в конце стояла винтовая лестница наверх, чьи ступеньки круто заворачивали за ось спирали.

Кареглазка долго топталась у первой ступени. Каждое движение давило на нервы. Волны страха отбрасывали Кареглазку назад. До сердца храма оставалось несколько ступеней. Искательница приключений сделала последние шаги.

Зал яйцеобразной формы погружен в зеленый полумрак и разделен на несколько ярусов. Колонны поддерживали пол и потолок и походили на античные, ионийского ордена, но с более заумным орнаментом. На некоторых изображен сюжет: люди собирают куски плоти воедино, просыпается Ктулху и люди исчезают. Арка входила в композицию барельефа: с древних звезд на Землю падало несколько космических тел, и позади каждого поставлены неизвестные существа.

Каждый этаж из-за особенной формы зала представляли собой каменные диски, и в их центре от нижнего яруса до верхнего зияло сквозное отверстие, окаймленное светящимися письменами. Присутствие Ктулху ощущалось кожей.

С долгими перерывами по двадцать минут она добралась до лестницы на второй этаж и на первой ступени ее ждал... Бурсик. Кот Кареглазки. Питомец наблюдал за ней издалека и подрагивал хвостом. Утомленная хозяйка остановилась и еле заметно улыбнулась: на большую радость не хватало сил. И вот сейчас Бурсик подергивает хвостом в вечных глубинах Р’Льеха. Кареглазка ощутила, что тело слишком велико ей, пока этот кот знает ее девочкой. Она поклонилась коту. Питомец кивнул Кареглазке. Обменявшись знаками уважения, они долго не произносили ни слова и разглядывали друг друга, как старейших знакомых.

- Отчего так в России березы шумят? - Пропел Бурсик.

Откашлявшись, Кареглазка вторила:

- Отчего белоствольные все понимают?
- У дорог, прислонившись по ветру, стоят...
- И листву так печально кидают.

Кареглазка улыбнулась до ушей. Дуэт сложился: кот и хозяйка попали в ноты. Да, это было круто. Закончив песню, Бурсик повернулся и пошел на следующий этаж.

- И что это было? - хлопала глазами Кареглазка.
- Как что, как что, - возмущался Бурсик с голосом солиста Anacondaz, - инициация!

Девушка переспросила.

- Инициация, - повторил Бурсик. - Ты бы, если не спела, расплющилась. Буквально.
- А как же ты здесь находишься без инициации?
- Мне, Кареглазка, нет нужны в посвящении. Достаточно родиться котом, - кот усмехнулся.
- Такого ответа я и ждала! - заметила хозяйка кота.
- Не шуми, - процедил сквозь зубы Бурсик, - мы здесь не одни.

Кот помог добраться Кареглазке на третий этаж. Его присутствие наполнило силой и решимостью. Затем Бурсик заявил, взлетая:

- Ты справишься. Прошла два этажа - пройдешь, наверное, и третий. Дальше сама.
- Ты куда?! - беспокоилась Кареглазка.
- Все псы попадают в рай, - утешал питомец, - а все коты возвращаются во сны. Рад был повидаться. Ты потрясающая. Кому как не мне, Бурсику Триждывеличайшему, зреть пространства миров и ценить твою настоящую красоту? Посылай лучи добра по всей Вселенной, и тогда ты сдохнешь не в муках. Согласись, что это уже немало. Auwiedersein, Кареглазка! - И помахал лапой на прощание.
- Сайонара, амиго! - помахала хозяйка в ответ.

Кот исчез, и у Кареглазки сразу же зашумело в голове. «Вспомни-ка себя четыре года назад. Вспомни то время, когда ты стояла на распутье. Как бесполезно потратить четыре года? Как убить время? Тебе не нравился ни один из университетов. «Ботаник», «программист», «лингвист» были пустыми словами, ты понятия не имела почему этому надо учиться и зачем поступать.

Вспомни, как ты обсуждала с подружкой колесо образовательной сансары. „Ну, раз в поступлении нет смысла, то без разницы куда поступать“, - сошлась ты с подругой. Вы последовали в один и тот же университет. Вы поступили на одну и ту же бесполезную специальность. А ты не думала ли, что бессмыслица копится в жизни так же, как и смысл? Хлопнув четыре года, ты же ни дня, ни разу в жизни не проработала преподавателем. Две головы, конечно, хорошо, а своей думать лучше».

- Ты. Кто. Вообще, – спросила Кареглазка.
- Разве не ухожена моя кожа? Разве я не сладко и нежно одеваюсь? Разве не изящна моя походка, не красивы мои речи?
- Это ты на что намекаешь? - заподозрила Кареглазка, - Ты типа моя темная сторона?

Алиса засмеялась:

- Как тень может отбрасывать тень? Все, тс! - Тень сожалела, - Печально, что так все заканчивается для меня. Тебе придется использовать этот нож по назначению. - Она протянула нож Кареглазке. - Но не печалься. Ты убила меня уже давно. Просто ударь и представь, что ничего не было.
Кареглазка взяла нож в руки. Шершавая рукоять, тяжелое оружие, причудливые извилистые лезвия, - все, как описывал Беатус. Девушка поинтересовалась, почему она должна кого-то убивать.

- Мы в зале спящего бога, но сон его чуток. Скажем так, он дремлет и все слышит. Ты добралась сюда сквозь другие свои проблемы, которые ты создала именно тогда, на распутье. Чтобы оставаться последовательной, тебе надо… Надо.

Такого тяжёлого вздоха Кареглазка не слышала ещё никогда. Она спросила:

- Так ты здесь, потому что я не слушала твоих желаний?
- И ты тоже здесь, потому что... ну, ты поняла. Как в том фильме: «Ты уникальна, потому что ты - худшая версия себя».
- Версия себя? - Зацепилась за слова Кареглазка. - Версия себя…

Накрытая брезентом Кареглазка дрожала. Руки сжимали пустоту. Сознание возвращалось к девушке. Покачивало. Кареглазка вынырнула из ткани. Глаза привыкли к солнечному свету, и девушка увидела, что сидит в лодке с Беатусом. Рыцарь одет по-простому.

- Ну, ты даёшь, деваха. Что ж ты себя не бережёшь-то? - сокрушался Беатус.
- Ножа нет! - спохватилась Кареглазка.

Беатус нахмурился и сказал, что при ней никакого ножа не было. Одежды, кстати, тоже. Рыцарь обронил, что буквально выловил Кареглазку из моря.

- Сколько меня не было?

Беатус пожал плечами: «Я тебе дам рубашку и штаны и уходи, куда знаешь. Как работать, так сил нет, а утопиться - всегда пожалуйста. Бездельники». Он общался с Кареглазкой, как с незнакомкой.

Лодка причалила. Вокруг было спокойно. Небо и солнце, зелень вокруг… Рыцарь привязал своё судёнышко к приколу, дал сухую одежду, забрал удочки и куда-то пошёл. Когда Кареглазка одевалась, она нащупала на животе шрам. Видимо, давно затянулся...