Рыбалка 13

 
    Борис почувствовал на себе скользящую зябкую прохладу, а затем и мерзкий холод, проникающий в само расслабленное во сне тело. Он с усилием открыл глаза и увидел перед собой зеркальную, словно полированную воду. Только лишь совсем маленькая волна прокатилась по ней да беззвучно исчезла. В нескольких метрах от берега задиристо торчал красный поплавок. Дальше по озеру и дальнему берегу обессиленно стелился туман. Он, как уставшее облако, навалился своим бесформенным, распластанным телом на воду и берег, прикрывая и вставший над озером край густого леса. А вся утренняя природа застыла в каком-то затаившемся  безмолвии. Борис, так и подумал: что может ещё рано проснулся? Но вот тут его что-то задело. А почему проснулся? После утренней и дневной рыбалки он собирался уезжать домой. Похоже, что проспал за удочкой, сидя на маленьком рыбацком стульчике. Как-то на нём и не совсем удобно, не спальная кровать, а как сон сморил.
    А когда неловко повернул влево свою ещё застывшую ленивую голову, Борис заметил какую-то фигуру, лежащее тело некого человека. Чей скукоженный силуэт выделялся под накрытым стареньким потёртым его синим одеялом. Мужчина спал, отвернувшись в другую строну, и лицо незнакомца со стульчика было не разглядеть. Борис медленно с усилием поднялся и подошёл к  лежащему человеку. Он немного нагнулся и посмотрел на спящий спокойный лик. Тот ему показался знакомым и рыбак стал пристально вглядываться, что-то при этом вспоминая.
     И опытному рыболову добросовестная память вернула велосипед, кусты, дорогие ларцы, которые плохо открывались, а потом и некую странную говорящую черепаху, и девок - завлекающих, молодых чаровниц. Он ещё больше склонился, всматриваясь, и наконец вспомнил про поэта-механизатора. А велосипед-то, это его был. Борис настороженно приподнял глаза в сторону ещё дремлющего леса, к сжатым от утренней прохлады кустам, и разглядел там, почти лежащий на тонких ветках, в высокой траве, двухколёсный лёгкий транспорт. Были явно видны колесо со стройными спицами и хромированный изогнутый руль. Недалеко стоял его собственный автомобиль с приоткрытой задней дверцей. Словно запотевший от утренней вездесущей росы. А следом его взгляд остановился на чёрных,  как бархат, углях, совсем затухшего костра. И судя по их размеру и количеству, здесь не уху варили, а что-то большее. Ему вспомнился разгоревшийся костёр и полуголые пляшущие девицы вокруг него. А вскоре Борису представилось светящееся во тьме, рядом с полыхающим огненным цветком, встревоженное лицо поэта-механизатора. И затем без остановки, перед почти холостым рыбаком, прошли полузабытые чередующие картины прошедшего вечера. Они промелькнули, как какие-то фантастические, сказочные мгновения невероятной ночной истории.
    И взволнованный Борис склонился почти к самой фигуре спящего Иннокентия, да принялся трясти за его расслабленное плечо. Сначала осторожно, почти одними кончиками пальцев, а затем всё настойчивей да настойчивей, всей рукой. Тот по первым покачиваниям никак не отзывался, а потом тонко застонал, как от какой-то появившейся боли и начал обиженно отдёргивать из под надоедливой руки своё плечо. Но его товарищ, ободренный первым успехом, ещё сильнее схватился да принялся трясти уже более настойчиво.
    Наконец рыболов-поэт стал приоткрывать ещё слипающиеся глаза, при этом недовольно повторяя: "Что такое, что такое?"
    Борис обрадованный желанному пробуждению своего напарника, принялся его энергичным голосом подбадривать:
    - Давай вставай! Время уже сколько, ночь прошла!
    Тот опираясь о локоть, начал тяжело, через силу приподниматься, а затем сел. Как впервые видя, оглядел не спеша перед собой местность, а потом уставился на Бориса.
    - Здравствуй, добрый человек, - промолвил он, после некоторого молчания.
    - Здравствуй Иннокентий! О, Иннокентий - вспомнил! Конечно же Иннокентий! - обрадовался напарник рыболов. - А то я смотрю, что-то вроде знакомый. А имя никак не могу вспомнить. А ты моё помнишь?
    Тот не вставая со сдутого цветастого матраса для плавания окинул его цепким взглядом и мотнул головой ответил:
    - Нет, не помню. В первый раз вижу.
    - Ну ты вглядись на меня! Смотри! - и он встал сначала в профиль, а потом в анфас. - Смотри! Узнал?
    Поэт на него глядел внимательно, глядел, а затем показывая на Бориса указательным пальцем проговорил:
    - Что-то в тебе есть знакомое. Сейчас вспомню!
    Тот перед ним ещё раз повернулся сначала боком, а затем передом. Галереев немного взволнованно вздрогнул от таких поворотов и тут же снова указал на Бориса пальцем.
    - Всё! Вспомнил! Ты Борис, друг черепахи Болдуна, - но про черепаху он уже сказал более тихим голосом.
    - Ну надо же! Черепаха! Точно, черепаха, и девки! Богатые девицы! - обрадовался  напарник.
    - Точно! Богатые девицы! И музыка, взрывы, дождь ... - и далее Иннокентий остановился и задумался. - Какая-то невесёлая история у нас случилась.
    - Невесёлая? - переспросил его Борис.
    И его взгляд упал на пластмассовое ведро, что стояло рядом со складным стульчиком. Из-за края которого проглядывалась тусклым, серебристым блеском рыба. Он подошёл ближе и увидел, что оно было полное до самых краёв. Настоящая озёрная рыба. И когда столько наловил - то, и не помнил. Но это уже было не простое ведро! Это был его настоящий успех. Как рыбака!
    - Ты посмотри Иннокентий! Не зря я на этом стульчике сидел.
    Поэт-механизатор подошёл, намётанным взглядом оценил ведро и подтвердил:
    - Вот это да! Это рыбалка.
    При том его взгляд остановился на богатом улове и он о чём-то задумался. Затем Иннокентий молча развернулся и направился в сторону леса, к ближайшим кустам. И остановился возле своего лежащего велосипеда. Тут же решительно нагнулся, взял что-то в руку, с усилием, но и с радостью поднял и почти прокричал:
    - А это что!?
    Поэт-рыбак с силой держал огромный кукан, с нанизанной на него рыбой чуть ли не до самой земли.
    - Замечательно! Великолепно! - завосхищался городской житель. - Теперь мы оба вернёмся домой с прекрасным уловом! Не зря время провели с удочками.
    Вот только у Иннокентия промелькнула мыль, что он удочку, в общем-то, и в руки не брал. Осторожно глянул на велосипед. Да, она так и оставалась привязанной к раме. Хотя кто знает? Всё-таки вечер был странный какой-то.
    И вдруг в лесу, в озёрной тишине, послышалась тихая чарующая песня, и два рыбака невольно посмотрели в гущу леса. А там, среди частых упругих ветвей, среди вековых незыблемых стволов деревьев промелькнул призрачный силуэт светловолосой полуобнажённой девы.
    Борис некоторое время постоял всматриваясь в совсем притихшую зелёную чащу, да заметил:
    - Надо нам Иннокентий собираться по домам, а то как бы опять непонятные чудеса не начались.
    И они оба принялись искать по всей поляне свои вещи и складывать их: один в машину, а другой к велосипеду.
    Механизатор пойманную рыбу с тукана поснимал и сложил одну к одной в пластиковые пакеты, переложив её свежесорванной травой и листьями с кустов. Горожанин оставшуюся воду из ведра вылил, так же рыбу переложил травой и листьями, а верх накрыл дырявым пластиковым пакетом и перевязал его леской по верху ведра.
    Два рыбака стали рядом и напоследок посмотрели на озеро. Прощаясь с щедрой таинственной водой, загадочными невидимыми глубинами. И здесь им показалось, что над водой зависла черепаха болотного цвета  и помахала им передней правой лапой.
    - Всё, надо ехать домой, - решительно произнёс Иннокентий Галереев, - по лесу, ты Борис, впереди, а я за тобой. А потом разъедемся. Каждый в свою сторону.