И. Олейников мне бы просто жареной картошечки

Илью Олейникова и Юрия Стоянова представлять не нужно. Они не только известные артисты, профессионалы с хорошо отточенным чувством юмора, но и обычные люди, которым, чтобы отлично шутить— нужно отлично питаться. Тема нашего сегодняшнего разговора прозаична: ресторан и кулинария в жизни артиста.
Первом в студии «Позитив» на Фонтанке появился Илья Олейников. На правах старого знакомого я без лишних предисловий начал задавать вопросы:
—Илья, вспомни, пожалуйста, как и когда в твоей жизни впервые вошел его величество ресторан?
 — Да, тот ресторан, в который я впервые вошел, с полным правом можно назвать «ваше величество», потому что это был замечательный московский ресторан «Пекин». Но начну все по порядку.
 Я – восемнадцатилетний студент государственного училища циркового и эстрадного искусства, успешно сдал экзамен по мастерству актера. И надо же было случится такому совпадению, что в этот день мы получили стипендию — целых двадцать рублей. И вот Леша Петраков – мой хороший товарищ и очень веселый человек, предложил: «А не сходить ли нам в кабак? Давай пригласим двух «плюшек» (как он называл девушек) и махнем в «Пекин».
Я надел свой единственный и потому лучший костюм, в котором, правда, из-за коротких брючек и рукавов смахивал на халявщика с одесского Привоза, и мы отправились в этот фешенебельный ресторан.
Когда мы зашли в залитый огнями роскошный зал, где вальяжно расположились декольтированные дамы и мужчины в вечерних костюмах и смокингах, мне стало страшно неловко. Но после первых 200 граммов водки наша компания освоилась, а после первой бутылки наши глаза сузились, и мы стали похожи на настоящих китайцев. После второй, мы трансформировались в японцев. Вобщем, весело погуляв, мы покинули ставший для нас родным «Пекин».
До общежития нужно было добираться минут пятьдесят. Но мне показалось, что я там оказался мгновенно. Рядом с ним шла грандиозная стройка, и у нашего подъезда стоял огромный поддон с жидким цементом.
Я решил, что смогу значительно сократить путь к подъезду, если пойду не вдоль поддона, а через него. Я так и сделал, но, выбравшись из поддона, обнаружил, что остался без одного туфля. Пришлось вернуться обратно… Наконец-то мои поиски, после долгого лазания на четвереньках, увенчались успехом.
Как добрался до комнаты, я помню смутно, но когда проснулся, то первое что увидел – это был мой костюм, который стоял у стенки, как памятник. Рядом возвышались две огромные бетонные колодки – мои бывшие туфли.
Приятель, который жил на соседней койке, с состраданием глядя на меня изрек: «Илюха, я тебе рубль дам, дай я твой костюмчик поломаю?» Я кивнул. Он взял молоток и разбил его на мелкие кусочки. Вот так бесславно закончился мой первый поход в ресторан….
 — Но не все же вылазки в ресторан для тебя заканчивались столь плачевно?
 – Конечно, нет. Были и светлые воспоминания. Например, гастроли в городе Донецке, где я познакомился со своей будущей женой Ириной. Однажды она мне предложила: «Может пойдем в ресторан, пообедаем?»
Я, согласившись, тут же задаю ей встречный вопрос: «А у тебя три рубля есть?» Получив эти деньги, я веду ее в ресторан. До сих пор эту трешку отдаю. Пожизненно. Она мне очень дорого обходиться, но, тем не менее, все в порядке.
 — Илюша, я понимаю, что в вашей кочевой актерской жизни было немало ресторанов, но есть ли у вас с Юрой любимый или чаще всего посещаемый ресторан?
 – Однозначно на этот вопрос не ответишь. У нас с Юрой разные гастрономические вкусы. Он любит китайскую кухню, а я после все этих заморских деликатесов обычно ухожу голодный.
Из питерских ресторанов я предпочитаю «Метрополь», потому что там подают то, что я могу есть, что подходит моему совсем не изысканному вкусу. А вообще, мне нравятся рестораны, в которых нет посетителей, потому что к нам все время подходят, просят автографы, а хочется просто посидеть, поесть и отдохнуть.
 — Илья, насколько я знаю, как-то раз вы вместе с женой встретили Новый год в Париже и уж, наверное, ни в какой-то там забегаловке… Что и где довелось вкусить в новогодние праздники?
 – Пусть читатели не думают, что Олейников какой-то сноб, но скажу откровенно: парижский ресторан – это еще хуже, чем китайская кухня. В новогоднюю ночь, когда мы сели за стол, он был весь уставлен омарами, устрицами, креветками – все во льду. Я когда все это увидел, просто взмолился: «Ребята, у вас случайно жареной картошки нет? Мне бы просто жаренной картошечки!» Они посмотрели на меня, как на сумасшедшего, но картошку приготовили. Пожелание гостя для них – закон.
— Человек и гастрономия, гурман и всеядный, посетитель и официант – все это атрибуты нашей повседневной жизни и, наверное, темы для анекдотов, пища для творчества в «Городке?»
 – Безусловно. Подобных сюжетов мы не избежали. Зрители нашей программы знают их не хуже авторов и нет необходимости об этом подробно распространяться, лучше я расскажу один замечательный, на мой взгляд, анекдот. Новый русский приходит в ресторан, заказывает гору всяческих деликатесов, море «Смирновской». Все это ест, пьет и, наконец, падает лицом в тарелку с красной икрой. К нему подходит какой-то его знакомый: «Саня, ты меня узнаешь?»
 Тот с жутким трудом отрывается от тарелки и лепечет: »У-узнаю». «Ну, как у тебя жизнь, Сань?»
 «Удалась!» И снова хрясь мордой в тарелку...»
 Не успел посмаковать анекдот от Олейникова, как в студию быстрым, решительным шагом вошел Юрий Стоянов, и, естественно, напоролся на мой заранее заготовленный вопрос о ресторанах в его жизни. Юра сразу взял быка за рога.
— В первую очередь пищу я люблю домашнюю, потому что вырос в Одессе, где существует настоящий культ еды. Попробуй устоять, когда все вкусненькое, все с Привоза: киличка, копченое мяско, брынза.
Овощные консервы на зиму, всевозможные фруктовые компоты. Отсюда нелюбовь к чаю, неумение его пить и заваривать. Ну, а если говорить о ресторанах, то обожаю китайскую кухню. Хочу сразу развеять миф, что эта кухня очень экзотичная, острая. Очень вкусная простая пища, потрясающе приготовленная.
Я – язвенник, но при всем при этом могу съесть любое количество самой острой китайской пищи и никогда, даже в период обострения у меня ничего не болит. Я обожаю, как они готовят креветок, пельмени, свинину. У нас в Питере есть один китайский ресторан в отеле «Европа». Он невероятно красивый, интеллигентный, если можно так сказать о ресторане, там прекрасно готовят, но он очень дорогой, просто запредельно дорогой.
 – Юра, пока мы говорили о том, как приятно отдыхать в ресторане, ублажать желудок яствами, расслабляться под хорошую музыку. А вот приходилось ли вам работать в ресторане?
 – Да. Был такой грех. На заре нашей деятельности Илье предложили выступить в качестве ведущего на аукционе по продаже радиотехники. Он хороший артист эстрады, но в роли ведущего он себя не видел. На мой взгляд, работать в кабаке отвратительно. И даже если хорошая публика, в тебе настолько силен негативный заряд, что его очень трудно преодолеть по ходу выступления.
Но вернемся к нашей истории. Значит, сидят в зале «новые» русские совсем «новые», и мы среди них должны провести аукцион.
Я шепчу Илье: «Встань в сторону. Я начну, а ты по ходу что-то сымпровизируешь...» Илья отходит к краю площадки, я объявляю:
—А сейчас предлагается магнитофон «Панасоник» стоимостью тринадцать тысяч рублей!» На самом деле он стоит семнадцать тысяч, но стартовую цену надо назначать пониже.
—Четырнадцать! — кричат из зала.
— Прекрасно,— говорю,— замечательно!
—Четырнадцать тысяч раз, четырнадцать тысяч два,— произношу эти слова и думаю: сейчас сделаю паузу, расскажу анекдот между «два» и «три» и назову следующую цену. Повторяю:
—Четырнадцать тысяч два…
И вдруг Илья из своего угла, перекрывая всех, выпаливает: »Четырнадцать тысяч три..!»
Это была первая и последняя фраза, которую он произнес, но этого вполне хватило, чтобы аукцион провалился. Мы не только ничего не заработали, но и остались должны организаторам три тысячи рублей.
 – Господа актеры, вы, наверное, помните крылатую фразу героя одной из пьес А. Островского: «Я – артист и мое место в буфете…» Как часто вы позволяете себе заглядывать в буфет, то-бишь в современный ресторан?
Стоянов: В отличие от Несчастливцева, который, можно сказать, «не просыхал», в ресторанах мы бываем не так уж часто, как хотелось бы. В отличие от Запада для нас поход в ресторан это целая акция, потому что нигде в мире, пожалуй, нет таких крутых цен, как у нас. Неудивительно, что наши рестораны стоят пустые. В московских ресторанах чашечка кофе может стоить долларов пятьдесят, а рюмка коньяка обойдется вам в семьдесят...
Простое сравнение: в Праге завтрак, обед и ужин в ресторане обойдется вам дешевле. По-моему в ресторанном деле надо все-таки ориентироваться не на денежных «мешков», а на людей со средним достатком. Исходя из этого, и строить ценовую политику.
 – Юра, каким бы ты хотел видеть будущее ресторанного дела?
 —Идеальный ресторан для России это тот, после которого остаешься жив.(Смеется!) А если серьезно, проверил на собственном опыте. Бывая в ресторанах многих городов страны, в редких случаях уходишь оттуда без изжоги. Будущее наших ресторанов – это борьба с грязными противнями и позавчерашним жиром. Перестать травить людей – другой задачи у наших ресторанов на ближайшие сто лет нет.
Чтобы не заканчивать наш разговор на этой пессимистичной ноте, позволю себе рассказать анекдот, который мы с Илюшей показали в одной из программ «Городка».
Представьте себе сидящего в ресторане человека, не совсем трезвого, с лоснящимися от жира щеками. Кругом объедки, горы тарелок, фужеры. К нему походит официант:
—Заказывать что-нибудь будете?
—Ага! Принеси-ка мне пельмешек.
—Сколько?
—Ну, штук девяносто девять.
—Может сразу сто штук закажете?
 Клиент обиженно:
— Да что я по-твоему свинья что ли!
Я простился с обитателями «Городка», которых уже колотил творческий озноб и переполняло нетерпение превратить очередной анекдот в блестящую сценку, может быть и из ресторанной жизни. Пожуем—увидим.
Санкт-Петербург,1996г