Ч-2. Глава 5. Неслучайные тропки

"Нехорошее Место" часть 2
Глава 5
------------------------------

Джуба открыла глаза и некоторое время неподвижно смотрела в свой разрисованный потолок. Затем, не глядя, провела рукой по постели слева.
Корвуса рядом не было, но простыни ещё хранили тепло его тела. Значит встал он совсем недавно.
В доме было тихо и немного душно. Снаружи доносились монотонные глухие удары и чириканье птиц. Джуба перевернулась на бок и некоторое время изучала небрежно разбросанную по полу одежду.
«Быстро же я сдалась…» – отстранённо подумала она и сразу выкинула эту мысль из головы, как несущественную.
Он опять был полностью её. Он действительно хотел быть с ней. Именно с ней и ни с кем больше.
- Да, – улыбнулась смотрительница и сладко потянулась, выползая из-под тяжёлого, пропахшего потом двух тел стёганного одеяла.
Дощатый пол приятно охладил босые ступни, а розовый луч восходящего солнца на мгновение доверчиво прильнул к её загорелому животу и лихо занырнул в ложбинку под грудью. Она постояла, осматривая своё обнажённое ещё совершенно молодое тело сверху вниз, затем перевела взгляд на пузатый чайник, в котором отражалась вся целиком, и, не одеваясь, вышла за дверь.
Корвус был на улице и просто колол дрова.
Затаив дыхание, будто боясь, что он узнает о её пробуждении, Джуба почти минуту изучала его мощную спину и вздрагивающие при каждом резком движении чёрные крылья, затем ступила на крыльцо. Старая доска настила предательски скрипнула, Корвус обернулся и синь его глаз подёрнулась дымкой.
Он смотрел на неё так, как если бы видел впервые. Заворожённо, восторженно, словно на внезапное чудо. Внимательно скользил взглядом снизу вверх по её стройным ногам, поросшим тонким золотистым пушком, не касаясь, ощупывал все впадинки и выпуклости поочередно, разглядывал изящные тонкие руки и длинную шею и остановился только на внезапно увлажнившихся губах.
Разумеется, неким особо циничным уголком сознания смотрительница понимала, что она не какая-то там невероятная красавица и что нынешняя физиология Корвуса значительно ограничивает возможности его мимики, а по взгляду выпуклых, широко расставленных фасетчатых глаз так и вовсе не возможно определить, какую именно часть её тела он сейчас изучает, однако чувствовала, что всё происходит именно так и никак иначе.
Она поймала дуновение ветра в своих волосах, ощутила мурашки на коже и резко сорвалась с места, одним махом оставляя позади шаткое крыльцо и уносясь вглубь залитого светом парка.
Джуба не видела, но знала, что он бежит за ней следом и высокие травы путаются у него в ногах и оставляют на теле едва заметные порезы вместе со смазанными полосами обжигающе холодной утренней росы.
Он нагнал её только возле тополей. Взмокший и запыхавшийся повалил на землю, придавил сверху всей своей массой.
От него пахло речной водой, соком травы и терпким мускусным ароматом. Его многочисленные цепкие лапки принялись ощупывать её, нетерпеливо, страстно, почти до болезненности жёстко, а затем он застонал и, крепко сжав её бедра, вошёл внутрь.
Она с готовностью подавалась вперёд, обхватила его ногами и, изогнувшись, запрокинула голову.
Одна из лапок Корвуса цапнула её за сосок. Это было не то чтобы особо приятно, но тело всё равно среагировало разлившимся в глубине живота мягким теплом.
Стараясь сохранить это чувство как можно дольше, Джуба провела ладонями вверх по панцирной спине Корвуса, задела кончиками пальцами основания ритмично подрагивающих крыльев, скользнула по влажной от пота шее выше, затем наконец нащупала и стянула с его головы резинку. Аккуратно собранные в низкий хвост белоснежные перья мгновенно рассыпались по его плечам, она запустила в них руки и легонько сжала, наслаждаясь новыми ощущениями.
«А вот если бы он весь был покрыт такими перьями?» – попыталась вообразить она, приподняла голову и начала всматриваться в колышущийся возле её лица тонкий полупрозрачный пух.
Корвус воспринял её движение как сигнал, навалился сильнее, ускорился, затем глубоко толкнул её изнутри ещё дважды, содрогнулся всем телом, пульсирующими толчками излил семя и утробно заклокотал.
Несколько секунд они прерывисто дышали в такт, глядя друг на друга. Затем он плавно вышел и, откатившись в сторону, раскинулся посреди измятых зарослей травы.
Глаза Джубы смотрели в постепенно наливающиеся цветом высокие небеса, обрамлённые колышущимися на ветру кронами пирамидальных тополей, обломанные травинки кололи голую спину, а тело всё ещё чувствовало недавние прикосновения. Ей казалось, что прохладная земля обнимает её со всех сторон и нежно покачивает в своих объятиях, всё выше и выше поднимая в необозримую небесную синеву.
«Вот она, настоящая жизнь, – думала она, глядя как проплывают сверху розоватые облака. – Простые желания, случайные порывы, чистые эмоции, неимоверная лёгкость. Никаких забот, никаких сомнений, никакого контроля и абсолютно никаких монстров…»
- А пошли сегодня к ведьмам сходим, – прострекотал голос лежащего рядом Корвуса.
- Зачем? – чуть повременив, тихо поинтересовалась она, возвращаясь в реальность.
- Ну ты ведь жаловалась, что у тебя краски почти закончились. Да и домой кое-что по хозяйству прикупить надо. Тарелок вон, к примеру, у нас совсем мало для троих.
«Для троих», – мысленно повторила она и настроение её моментально испортилось.
Порыв ветра тронул верхушки тополей и те закачались будто растрёпанные метёлки, их длинные полосатые тени заметались по траве.
Корвус сел и развернулся, глядя одним глазом сверху вниз.
- Заодно с лешим тебя познакомлю. Забавный дядька, о жизни пофилософствовать любит. Тебе же такое вроде как нравится…
- А кто такой этот леший? – спросила Джуба, напряжённо глядя в небо и стараясь не замечать впившегося ей под лопатку камня.
Корвус, покряхтывая, поднялся на ноги и стряхнул с себя прилипшие стебельки.
- Не, ну это я его так обзываю, в шутку. Ведьмы на такое название обижаются, для них он самый что ни на есть Древобог. Хотя по факту просто обычный смотритель. Как ты и я. Только очень старый.
Неподалёку раздалось приглушённое фырканье. Джуба повернула голову набок и заметила сплюснутую морду одного из своих бураков, пристально глядящего на неё поверх зарослей травы. Бурак настороженно поводил туда-сюда красным ухом, фыркнул, поджал тонкие губы и снова уставился, не моргая.
- Нимфодора с нами пойдет? – нехотя осведомилась смотрительница и задёргала ступнёй, силясь согнать заползшую на неё щекотную букашку.
- Нет. Её же оттуда выгнали, забыла? – ответил Корвус и, повернувшись спиной, раскинул многочисленные лапки навстречу солнечному свету. – К тому же у неё сейчас куча дел по дому.
- Понятно, – промямлила Джуба, глядя вдаль.
Ей так хотелось чуть подольше задержаться в своей сладкой иллюзии.
«Жаль, что я так и не добралась до моря, – пришла в её голову отстранённая мысль. – Лежала бы там сейчас на песке, грелась на солнышке и абсолютно ни о чём не думала…»
Грабли. Да, она снова наступила на свои любимые грабли. Знала ведь прекрасно, что так и будет, однако всё равно бросилась набивать старые-новые шишки ради нескольких секунд эйфории. Всё что угодно ради неё. Страдать, ненавидеть, презирать и снова любить выдуманный образ, идти на жертвы, искать компромиссы.
«Все мы по-своему заблуждаемся и то и дело витаем в облаках, – подумала смотрительница. – Но без этого наша жизнь слишком уж уныла. Кому-то вон для остроты впечатлений вполне достаточно любовного треугольника, кому-то требуется запутанная логическая головоломка, а кому-то жизненно необходима погоня за мечтой наперегонки с обжигающей пятки лавой».
- А погнали до речки? – радостно предложил Корвус и неожиданно побежал вперевалку, мелькая в траве тёмным голым задом.
Джуба с удивлённым видом приподнялась на локтях, потом усмехнулась и громко зацокала языком, подзывая к себе притаившегося поблизости бурака. Тот сразу откликнулся на её призыв и уже через мгновение стоял перед ней, прядая ушами и нервно приседая на задних ногах.
Ловко оседлав его широкий круп, она ударила пятками в горячие вздымающиеся бока и, крепко обхватив мускулистую шею, помчалась вдогонку.
- Так нечестно, врединка! – крикнул ей Корвус и заковылял быстрее, но обогнать или даже хотя бы догнать их он, конечно же, не мог.
Злорадно хохоча, Джуба поставила бурака на дыбы. Копытное захрапело, гарцуя, и, так же резко сорвавшись с места, скользнуло под сенью высоких тополей, вылетело за пределы парковой ограды и, стремительно преодолев расстояние до протекающей поблизости речушки, с разбегу занырнуло в освежающие зелёные воды вместе со своей раскрасневшейся от нахлынувших эмоций наездницей.

Поселение лесных ведьм, в которое они заглянули, когда солнце уже перевалило зенит, было крупным – с колосящимися полями, обилием живности, крепкими хозяйствами и ладными саманными жилищами, настолько аккуратными, что издали они походили на пряничные домики. Множество выложенных необтёсанным булыжником радиальных тропок стекались к центральной площади посёлка или, как её называли сами ведьмы, к «вечевому полю». Сегодня там велась бойкая торговля.
Места обитания всевозможных ковенов междумирья всегда были довольно-таки многолюдными. В основном, разумеется, за счёт того, что сами ведьмы без устали плодились между собой, пачками производя на свет быстро растущих умненьких девочек. Однако также к ним постоянно стекались группы других порожденцев, смотрителей и проводников, ведущих за собой толпы голодных, плохо одетых, а подчас и нуждающихся в серьёзном лечении путников.
Ведьмы редко отказывали кому-либо из приходящих в срочной помощи, но потом обязательно взимали плату. Благо расплатиться с ними можно было практически чем угодно – от редких объектов, добытых на территории междумирья, продуктов, книг и рукоделия до свежих сплетен и помощи по хозяйству. У них было почти всё необходимое для выживания – еда, одежда, обувь, орудия труда, ездовые животные, разнообразное холодное оружие, а также лекарства и, конечно, магия, которой они, впрочем, делились как раз крайне неохотно. Несмотря на это, количество покупателей волшебных снадобий и всяких энергетических кристаллов никогда не иссякало.
«Это занятно, – подумала Джуба, глядя на текущую мимо толпу. – Особенно на фоне того, что никакой магии на самом деле не существует и все об этом прекрасно знают. По сути ведьмы просто спекулируют на знаниях о здешней биологии, физики и химии. Ну и заодно торгуют тем, что выращивают на своих грядках, и тем, что поставляют им на продажу другие».
- Мир изначально создан таким, чтобы человеку не было нужды тратить энергию мыслей своих на то, где взять себе пропитание, – вот уже более получаса гнусил стоящий в паре метров от неё мужчина с редкими седыми усами, одетый в одну лишь длинную подпоясанную верёвкой льняную рубаху. – Всё вокруг созревает с необходимой человеку последовательностью. Космос кормит человека сперва-наперво через мать, через грудь материнскую питает и наполняет своей мудростью, своим великолепием, своим величием в смысле творчества. Вот ведь в чём всё дело.
- Ватрушки вон пойдите возьмите, – невозмутимо отвечала ему стоящая за прилавком красавица в красном сарафане, сильно окая. – Бесплатные они.
- Ты пойми, милая, – не унимался мужик, – питаться нужно так, как дышать, не отвлекая мысль свою от главного. Создатель проблему эту на других возложил, чтобы человек мог жить, предназначенье свое выполняя.
- Не милая я вам, – говорила ведьма. – Ватрушки, одни лишь ватрушки, другого не дам.
- Простите, а вот эти фрукты у вас настоящие? – спрашивал ещё один подошедший к торговке мужчина, безрезультатно пытаясь оттеснить плечом попрошайку.
- Фрукты, овощи все взаправдашние, – горделиво отвечала красавица в красном и хлопала по блестящим бокам крупных плодов, отдалённо напоминающих баклажаны. – Самолично утром на своей делянке с веток поснимала.
- Вот это хорошо, вот это правильно! – восклицал настырный мужик с усами. – Надо и самой жить в саду, ибо только деревья позволяют человеку иметь полный контакт с энергиями космоса, с его планетарным синтезом всех этих энергий космических, которые присущи для человека как для творца и как для звена, гармонизирующего все…
- Дяденька, – чуть приподняв соболиные брови, осаживала его красавица. – Вы что-то окромя ватрушек брать будете? Не будете, так не мешайте другим покупать. Я охрану позову.
Джуба отвернулась от них, пряча улыбку. Ведьмы как обычно никому спуску не давали.
- И куда же я всю эту рыбу, по-вашему, дену-то теперь? – возмущённо неслось со стороны другой торговой точки. – Полдня её ловила. Что, обратно в речку выпустить?
- Говаривали ведь уже и не единожды, – огрызалась румяная торговка, возмущённо хлопая длинными пушистыми ресницами, – ни рыбу, ни мясо, ни птицу не берем. Грех это большой, плоть живую вкушать. Сёстры даже в неурожай скотину свою не режут. Едь к прорицательницам, это они на рыбьих потрохах снадобья варят. Или к стихийницам, у тех вообще всё в дело идёт, без запретов. А лучше трав набери. Травы я возьму. Любые, горькие, чайные. Чайные особенно. Чай-то небось все пьют…
Джуба наконец отошла от прилавка и огляделась.
Вокруг сновали бойкие женщины в разноцветных сарафанах, бегали играющие босоногие дети, неспешно переходили с места на место наблюдающие за порядком боевые ведьмы, изредка появлялись даже старейшины ковена в богато украшенных кокошниках и этот яркий поток заметно контрастировал с мрачными посетителями торговой площади. Нарядные, пышущие энергией и жизнью медноволосые женщины на фоне иных порождений междумирья и в особенности на фоне пришедших извне выглядели ухоженным цветником посреди протухшего болотца.
Особенно смотрительницу впечатлили двое – невесть как попавший сюда оператор с огненными щупами на смутном подобии головы, от которого бестактно шарахались все прохожие, и один грязный с ног до головы путник, стоящий посреди дороги с таким ошарашенным лицом, словно его только что вытащили из ловушки-залипушки.
- Всё. Тарелок добыл, – сообщил незаметно подкравшийся слева Корвус. – Ну что, кроме красок тебе больше ничего не нужно? Пошли тогда перекусим и двинем к лешему?
- Пошли, – как эхо повторила Джуба, проводила настороженным взглядом проплывающую мимо серую как сталь тушу оператора, крепко прижала к груди мешочек с цветными пигментами и потрусила следом за пернатым спутником, лавируя между существ и прилавков.
Харчевня, в которую они зашли, была маленькой, но крайне уютной, несмотря на пропитавший помещение запах жареного лука и прокисшего пива. В больших круглых окнах блестела слюдяная мозаика, сквозь которую едва просматривалась улица, мазаные стены насыщенного оранжевого цвета без единого угла украшали наивные рисунки с деревьями, цветами и птицами, а слепленая вручную печь оказалась ядовито салатового цвета. Точно такой же была и притулившаяся сбоку стойка, где дородная ведьма в домотканом платье разливала всем желающим хмельные напитки. Желающих правда пока особо не было и потому она просто скучала, бесконечно протирая и без того чистую столешницу. С низких потолочных балок над её головой свисали пучки пряных трав, веники и выкрашенные в весёленький канареечный цвет мотыги. С другой стороны харчевни виднелось окно на кухню, рядом с которым уже стоял Корвус, делая заказ. Было похоже, что он здесь частый гость.
Джуба с трудом отодвинула в сторону тяжёлый дубовый стул, села и осторожно просунула ноги под стол, стараясь не задеть расшитую орнаментом скатерть.
- Система, она как ледник, сковавший нас всех, – глядя в окно поверх плеча своего собеседника громко заявил вальяжно развалившийся у противоположной стены черноволосый мужчина, похожий на сушенную летучую мышь без крыльев. – Мы мёртвые внутри именно из-за неё. Нам надо рвать. Рвать эти пределы. Ведь именно для этого мы организовали наше братство. Для этого мы каждые сумерки собираемся на уроки самосовершенствования и делимся друг с другом тем, что постигли за день.
Его собеседник с небольшим ассиметричным горбом на спине пробормотал что-то невнятное и залпом отпил из деревянной кружки.
Кроме малоприятной подвыпившей парочки и Джубы с Корвусом в харчевне находился лишь ещё один посетитель – похожая на лесную ведьму девица, которая неторопливо цедила густой молочный напиток и изредка посматривала по сторонам, будто ожидая кого-то.
«А может она и не ведьма вовсе», – засомневалась смотрительница, разглядывая её украдкой.
В любом случае здешнему ковену та едва ли принадлежала – мягкие рыжеватые волосы были аккуратно острижены до плеч, а вместо традиционного для этих мест сарафана виднелся туго обтягивающий фигуру тёмно-фиолетовый комбинезон футуристического вида.
- Вибрации земли меняются, климат портится, жизни рушатся, – снова заговорил сушёный незнакомец мерзким тягучим голосом. – А всё оттого, что мы, мужики, сами себя позабыли. Это наша всеобщая драма и трагедия. Наша бесконечная дорога страданий. Мы превратились в форменных баборабов. Лишённых всего вообще. И теперь эти мрази тупые вертят нами как пожелают. Только бабы могут так уничтожать жизнь мужчин. И имеют они эту возможность из-за поддержки других мужчин, конченых мразей, которые ради случайной сиськи готовы предать интересы всех мужчин. Ненавижу!
- Говори потише, – попросил его горбатый собеседник.
- А что я такого сказал? – взвился сушёный, пьяно поблёскивая выпученными звериными глазами. – Типа это секрет.
- Не секрет, но всё равно давай чуть потише.
- Типа мы приличные, да? – язвительно скривился первый.
Он с размаху грохнул по столу костлявым кулаком.
- Вот что я тебе скажу, братан. К чёрту приличия! Мы все тут напрочь изуродованы и перекошены Системой. Пойми наконец, любая баба – это ходячая шизофрения. Дай сюда свои розовые очки, я поломаю их нахуй. Мы притворяемся, живём с оглядкой, боимся сделать что-то не то. Или не так. А всё почему?
- Потому что сами себя позабыли, – обречённо качнул головой горбатый и мельком взглянул на скучающую за стойкой лесную ведьму, видимо опасаясь, что она может вызвать охрану и выгнать распоясавшихся посетителей взашей, но та не проявляла к их дискуссии ни малейшего интереса.
Джуба наморщилась и отвернулась к окну. Подобные персонажи всегда вызывали у неё беспокойство, смешанное с отвращением. Ей резко захотелось покинуть харчевню.
- Взял нам по сырному супу, большую порцию тушёных овощей с проростками и графин фирменной настойки, – тихо сказал вернувшийся наконец Корвус, с кряхтением занимая место напротив.
- Фу, сырный суп, – с неудовольствием протянула смотрительница.
Корвус проигнорировал её реплику, увлёкшись созерцанием глиняной перечницы в виде мультяшного пня с растопыренными ножками и глупой улыбающейся рожицей.
- Дамочка! – всё так же громко позвал пьяный у противоположной стены. – Да подожди ты, я просто спросить кой-чего хочу. Дамочка!
Краем глаза Джуба заметила, как он неуклюже выползает из-за стола и, пошатываясь на уродливых узловатых ногах, бредёт в их сторону.
- Милочка, вот скажите. А что у вас за традиция такая держать семена перед посевом во рту? – он почти упал на их столешницу, сминая аккуратно расстеленную скатерть и выдыхая смотрительнице в лицо густой запах перегара. – Это чтобы они энергетикой хозяйки напитались, да? Или со слюнями просто лучше всходит?
Джуба отодвинулась от него и с надеждой посмотрела на Корвуса. Тот заинтересованно крутил в лапках рукодельную перечницу и на докопавшегося пьянчугу никак не реагировал.
- Слышите меня, мадам? – мерзкий мужик качнулся и пребольно ткнул кривым пальцем ей в плечо. – Я с вами говорю. Вы зачем семечки во рту держите?
- Я вас не понимаю и ничего во рту не держу, – стараясь сделать так, чтобы её голос прозвучал максимально нейтрально, ответила смотрительница и ещё немного сдвинулась вглубь стола.
Похожий на чучело летучей мыши хам заржал и оглянулся на своего скукоженного спутника.
- Мы нашли первую в мире целочку, – заголосил он. – Которая ни в рот, ни в зад, ни на пол шишечки.
- Корвус, я ухожу, – дрогнувшим голосом проговорила Джуба.
- Слышь, ты, ведьма, – рявкнул пьяный. – Я тебе добрый совет дать хочу. Засовывай-ка ты все семена себе прямо в дырку. У вас там это… всё, что надо. Микрофлора, ферменты всякие, слизь. Заколосится так что мама не горюй.
- Пупа, друг, ты задрал уже со своим женоненавистничеством, – лениво прострекотал Корвус, отвлёкшись наконец от изучения перечницы.
Смотрительница с изумлением оглянулась на него и поняла, что он вполне сознательно игнорировал выпады сушёного, видимо рассчитывая на то, что Джуба всё стерпит, и конфликта со старым знакомым удастся избежать.
Чувствуя, как горят её щеки, она грохнула стулом и выскочила из харчевни на улицу. У неё возник порыв бросить всё, самостоятельно вернуться в парк, собрать бураков и смотаться куда подальше, но она лишь стояла и дышала сквозь стиснутые зубы. Такое прекрасное начало дня… ну не могло же всё вот так закончиться.
Мимо прогрохотала заполненная провизией рассохшаяся телега, запряжённая тройкой измождённых людей.
«Омерзительно, – подумала Джуба. – Ну почему же всё так омерзительно?»
Из двери харчевни вышел парень с горбом. Он устало потоптался на месте, достал притушенную самокрутку, раскурил и искоса поглядел на пунцовую от негодования и стыда смотрительницу.
- Всё, можете возвращаться, этот угомонился, – сказал он. – Кукловод вообще безобидный сам по себе, воняет только много.
Он задумался, будто собираясь что-то добавить, но лишь сплюнул и, прихрамывая, двинулся вверх по проулку.

- Зря ты на всяких идиотов внимание обращаешь, – проговорил Корвус, когда тощий пошатывающийся хам наконец покинул помещение харчевни и они смогли спокойно поесть в тишине. – Он просто обижен. Его второй раз уделала какая-то бабёнка и он не может ей этого простить. Вот и переклинило мужика.
«Нашёл за кого заступаться, защитничек», – с тоской подумала смотрительница.
- Так а зачем он тогда в поселение, где почти одни женщины, заявился? – спросила она вслух, вяло ковыряя деревянной ложкой слипшиеся помидорные кружочки.
- Так затем же, что и все. За провиантом, за шмотом, за лекарствами возможно, – Корвус промокнул рот салфеткой и, зевнув, расслабленно откинулся на спинку стула. – Его этап тут совсем рядом оказался, вот он и зашёл. Деваться ему было некуда. Он из Красного Города, там недавно перезапуск случился, всё стерло подчистую, ничего у него не осталось. А он ведь несколько циклов своё хозяйство собирал. Это его вульгарное поведение не оправдывает, конечно, просто напился и понесло, ну с кем не бывает.
- Красный Город? – переспросила Джуба, поднимая голову. – Мы с бураками дня три назад туда подругу подвозили. Она там библиотеку искала и своего похищенного подопечного.
- Так может это твоя подруга его и обидела? – хмыкнул Корвус.
- Она могла, – согласилась смотрительница. – Лускус её зовут, знаешь такую?
Рыжая девица за соседним столом поперхнулась и закашлялась, сконфуженно прикрывая рот рукой.
- Простите, – сдавленно пискнула она тонким детским голоском и принялась вытирать расплескавшийся по столу напиток.
- Не встречал такую, – покачал головой Корвус. – Боевая?
- Ещё какая боевая, – нахмурилась Джуба. – Это она меня во время нападения грифонов спасла.
- Ну и хорошо, что спасла, – Корвус придвинул к себе тарелку с недоеденными остатками овощей, перемешанными со скрюченными словно дохлые червячки проростками сои. – Ты больше не будешь? Давай тогда по паре стаканчиков и двинем.
- Простите, извините, – обратилась к ним рыжеволосая незнакомка, привставая со своего места. – Я тут совершенно случайно подслушала. Вы сказали, что знакомы с Лускус, а ведь я её как раз разыскиваю, чтобы передать очень важную информацию. Простите ещё раз, но вы не знаете, где она сейчас?
- Нет, не знаю, – отозвалась смотрительница и взглянула на девицу повнимательнее.
Симпатичная, хитрые лисьи глаза, вздёрнутый кончик носа, изящные жесты мягких, не видевших ни работы, ни драки рук…
- Меня Кикка зовут, – кокетливо представилась та и невпопад хихикнула. – И я не лесная ведьма, если вы вдруг так подумали. Но я часто с ними общаюсь и слышала, что из-за путника, с которым заключила договор та самая Лускус, у неё теперь серьёзные проблемы.
Она тряхнула волосами, набрала в грудь воздуха и заговорила скороговоркой.
- Одно могущественное существо охотилось за этими двумя и по пути разгромило целое поселение лесных ведьм. И если этому существу не помешать, то будет плохо, понимаете? У вашей подруги сейчас очень сложная жизненная ситуация, а я знаю выход из неё и потому обязательно должна рассказать ей кое-что, что может ей помочь. Если вы будете так любезны и поделитесь со мной своей информацией…
- Я не в курсе, где сейчас Лускус, – повторила Джуба, всё больше напрягаясь.
- Поговаривают, в Лабиринтах она, – неожиданно встряла в разговор сидящая возле большой пивной бочки ведьма и смущённо поправила мятый холщовый передник, когда присутствующие обратили на неё свои взоры. – В Лабиринтах привратница есть, она у кого-то из сестёр отоваривается. Жалилась вот на днях, мол, гости опасные к ней пожаловали. Но Лабиринты от нас нынче за тридевять земель, не дойти до них, не доехать.
«Тучи снова сгущаются, – мрачно подумала смотрительница и залпом опрокинула в рот стопку пахучей ягодной настойки. – Все-то про Лускус в курсе, все следят за её передвижениями. Сплетни какие-то, интриги непонятные. Что происходит вообще?»
- Пойдём, пожалуйста, – сказала она заново наполняющему стопки Корвусу. – До заката осталось не так уж много времени, а мне ещё бураков почистить и напоить надо.
- Успеется, – отмахнулся тот. – Давай хотя бы ещё по одной и выдвигаемся.
- Не хочу больше. Допивай, я на улице тебя подожду.
Она подхватила свой драгоценный мешочек с пигментами и торопливо зашагала к выходу. Рыжеволосая не-ведьма Кикка проследила за ней взглядом, но ничего не сказала и со своего места не двинулась.
«Очень странно это всё, – Джуба покинула харчевню и, быстро перебежав запруженную дорогу, остановилась в тени высокого дуба, возле которого открывался отличный вид на кипящую жизнью торговую площадь. – Зеркальная Башня посреди другого этапа, похищающее путников неизвестное могущественное существо, вмешательство союзников, теперь ещё вот это. И все вокруг что-то знают. Просто не говорят… Что же ты такое натворила, дорогая? В какую нехорошую историю снова встряла?»
- Ты почему от меня постоянно убегаешь? – прервал её тяжёлые раздумья подошедший Корвус. – Тебе там, кстати, та краля рыженькая передала, что она готова одну твою лошадку за любую цену выкупить. Сказала, мол, ей очень надо и проси что угодно.
- Бураки не продаются, они свободные животные, – поджала губы смотрительница. – А, кстати, ведьмы, насколько я поняла, в курсе многих сплетен, да?
- Ну да, наверное, – неуверенно откликнулся Корвус. – Они постоянно циркулируют туда-сюда, со многими взаимодействуют и потрепаться любят. Женщины же, всё им надо знать.
Джуба некоторое время смотрела на пару лениво переругивающихся торговок, затем обернулась. Вид у неё был решительный.
- Ты, помнится, хотел меня с каким-то лешим познакомить. Твоё предложение ещё в силе? Если он правда из древних и ведьмы его почитают за некое лесное божество, то у меня к нему парочка вопросов имеется.
- Он совершенно точно из древних. Сидит вон там, возле дольменов, – Корвус коротко качнул головой в сторону леса. – Вот только не знаю, понравятся ли тебе его ответы. Он ведь дядька бестактный, ему откровенно наплевать кому, что и как рассказывать…
- Это неважно, – перебила его смотрительница. – Пойдём.
Он кивнул, перехватил повыше сверток с новыми тарелками и неторопливо заковылял вверх по улице прочь от центральной площади, то и дело краем глаза поглядывая на плетущуюся слева Джубу.
День явно не задался. Он-то планировал легкомысленное развлечение и шоппинг, а получил полноценное детективное расследование. И всё этот набухавшийся до поросячьего визга дрыщ со своими детскими обидками. Ну, подумаешь, наваляли ему. Будто бы прежде такого никогда не случалось.
На самом деле Корвус прекрасно знал, кто такая эта злополучная Лускус, и почему за ней ведется широкомасштабная охота. Просто не хотел лезть не в свое дело, да и в целом не верил ни в какие апокалиптические прогнозы.
«Нет, ну правда, – рассуждал он, – как от парочки каких-то олухов может зависеть судьба целого мира, а то и не одного? Бред и непонятно кому нужное нагнетание истерии».
Джуба шла рядом насупившаяся и молчала.
«И вот что ей может в принципе понадобиться от старика? – задумался Корвус. – Анекдоты из далекого прошлого? Свежие известия? Прогноз на будущее? Разумеется, он легко расскажет ей обо всём, что знает, вот только какими будут её вопросы? А вдруг она спросит обо мне?»
Настроение его моментально испортилось.
Он вдруг понял, что посещение лешего может только всё усложнить, и удивился, что не осознал этого раньше. Не хватало ещё, чтобы чёртов старикан проболтался об их недавней беседе. Иначе эта сумасбродка снова может разобидеться и смыться в неизвестном направлении. И ведь не объяснишь ей, что бабы тоже иногда бывают жуть какие ревнивые. Особенно те, что ближе к природе. Эти вообще все сплошь дикие и непредсказуемые…
И вообще, ничего ведь такого особенного не случилось, подумаешь, ну попугали её грифоны немножко. Не убили же. Даже царапины вон не осталось. Не появись тогда возле дома Джубы борзой девахи с топором, птицезвери просто попугали бы дурочку немного, да и отвалили. А она бы затем сразу приехала к нему, не делая широкий крюк до Красного Города. Ведь Нимфодора её коняшек звала. Звала громко. Просто что-то ей помешало.
- А может ну его, этого лешего? – спросил Корвус, резко останавливаясь. – Завтра сходим.
- Ну уж нет, – заартачилась Джуба. – Надо хотя бы один день потратить с пользой.
- С пользой, да? – он огляделся по сторонам и раздражённо щёлкнул языком. – А знаешь, я тут вспомнил, что у меня есть одно крайне важное дело. И что мне обязательно надо сегодня до заката зайти к старейшинам посёлка.
Смотрительница оторопело вскинула на него глаза и ничего не сказала.
- А старик подождёт денёк-другой, никуда не денется, – добавил он, чувствуя, как постепенно отступает неприятное тревожное чувство.
Это была отличная стратегия. Девчонка едва ли решится отправиться на встречу с древним без него, ведь ей неизвестно, что тот может выкинуть, если она вдруг ляпнет не то.
Древние – они же вообще странные, у них искажённая логика, парадоксальные выводы и непредсказуемое поведение. А ещё они склонны убивать, не испытывая при этом ни малейших сожалений. Цепи многочисленных перерождений, нескончаемое давление ответственности и созерцание тысяч чужих смертей напрочь поломали им психику, которая и так-то на ладан дышит у всех здешних обитателей. Пожалуй, страннее них по праву могли бы считаться лишь союзники, благо они появлялись в междумирье крайне редко.
- Ну так чего, ты вместе со мной пойдёшь или тут подождёшь? – окончательно расслабившись, прострекотал он и сделал шаг в сторону.
- Но ты же только что сам меня настойчиво звал… – у смотрительницы было вконец растерянное выражение лица.
- Я думал, будет весело, – сказал Корвус, – а ты чего-то тут такое нагнетаешь, что мне уже и не хочется никуда. К тому же дела, дела. Дела всегда важнее пустой трескотни. Пойдём, посмотришь на крутых ведьмочек, может даже научишься у них чему.
Он сделал ещё два шага в сторону и остановился. Джуба не двигалась с места.
- Ну ладно, – вздохнул он. – Подожди тогда тут. Хотя ты сама не понимаешь, что теряешь.
Смотрительница опустила вниз голову и пробормотала что-то неразборчивое.
- Что? – спросил Корвус.
- Я всё равно пойду к лешему, – дерзко вскинув подбородок, сказала она, глядя ему прямо в глаза. – А если ты идти не хочешь, я могу и одна.
- Как знаешь, – изобразив что ему максимально всё равно, он развел лапками и быстро поковылял обратно вглубь посёлка, всё ещё полагая, что она струсит, передумает и послушно побежит за ним следом, ведь так было всегда.
Однако, миновав два дома, он всё-таки обернулся и не увидел посреди разношёрстной бредущей толпы ни следа своей сумасбродной златовласки.
- Да что ж такое-то? – возмутился он и отправился вдогонку.
Нет, Корвус уже понял, что отговаривать её бесполезно. Годы одиночества, безысходность и отсутствие крепкого мужского плеча рядом убедили её в том, что, как говорится, «спасение утопающего – дело рук самого утопающего», да и её потуги в независимость, очевидно, давали какие-никакие, но результаты. Девчонка упёрлась, возможно даже пошла на принцип, чтобы что-то ему доказать. Он легко мог дать ей такой шанс. Однако за ней как минимум стоило проследить и проконтролировать, чтобы обосновавшийся в лесу старикан не сболтнул лишнего.
«А ведь такая хорошая послушная малышка была, – думал он, – и что в итоге с ней сталось? Мой маленький хрупкий подсолнушек отрастил шипы и решил, что теперь он дикий шиповник. К древнему она в одиночку ломанулась, видите ли. Ой, дурочка…»
Нагнать поверившую в свои силы Джубу ему удалось только у самой кромки леса.
Тихо ступая по вытоптанной траве и то и дело скрываясь за высоким колючим кустарником, Корвус некоторое время незаметно следовал за ней на значительном расстоянии. Потом чуть ускорился и, добравшись до скопления священных мегалитических сооружений, поспешно спрятался за одним из дольменов, представляющим собой сложенный из нескольких валунов примитивный домишко с небольшим круглым оконцем на фронтальной стене вместо привычного входа. Из дыры несло перебродившими фруктами и взопревшим сеном.
- Ко-ко-ко, – заявила неторопливо прогуливающаяся по крыше строения костлявая бескрылая птица, дважды ударила клювом по камню и скосилась на него блестящим красным глазом, всем своим видом демонстрируя неудовольствие из-за появления незваных гостей.
«Курятники богов», – с насмешкой подумал Корвус, ненадолго задержал дыхание, чтобы не чувствовать сладковатую фруктовую вонь, затем осторожно выглянул.
Джуба неподвижно стояла на краю вытоптанной полянки и смотрела на темнеющую впереди широкую, словно бы перепаханную просеку, усеянную обломками ветвей, рваной листвой и вывороченными наружу корнями деревьев. Видимо, решала стоит ли идти дальше или ну его нафиг.
Лес хранил молчание, лишь изредка поскрипывая высокими светлыми стволами.
Смотрительница ещё немного постояла на месте, будто выжидая чего-то, потом резко развернулась на пятках и торопливо зашагала в обратную сторону.
«Струсила!» – мысленно обрадовался Корвус.
- Погоди, девочка.
Низкий голос, донесшийся из глубин леса, едва ли походил на голос человеческий. Он звучал словно далёкий рокот грома, словно гулкий треск разламывающихся скал, словно шум деревьев под натиском ветра.
В синее небо, хлопая крыльями и пронзительно вскрикивая, поднялись потревоженные птицы.
Джуба встала как вкопанная и обернулась на медленно выходящее из леса чудовище, чьи громадные лапы грузно ступали по земле, а сложенные кожистые крылья с шуршанием волочились следом, оставляя глубокие рытвины.
- Ты из чистой любознательности ко мне заглянула или изыскиваешь что-либо? – спросило чудовище и подняло склонённую на грудь голову, увенчанную подобием нескольких пар ассиметрично расположенных оленьих рогов.
У древнего было крупное, но вполне человеческое лицо, спутанная борода, обильно поросшая лишайниками, и глубоко посаженные зеркальные глаза без зрачков. Над его шипастым позвоночником, похожим на побитый пожаром пролесок, вились чёрные птицы, а кожа напоминала растрескавшуюся и поеденную короедами древесину.
- Я… – ответила Джуба и замялась. – Простите, я искала Древобога.
- А нашла лишь меня одного, – хмыкнул древний и мягко опустился на подогнутые задние лапы. – Моё имя Процерус, но местные кличут меня Древобогом или попросту лешим.
Он шумно вздохнул.
- Похож, очевидно.

Кикка спешила как могла.
Проследив за пучеглазым спутником Джубы, она поняла, что эти двое домой возвращаться пока не планируют и значит у неё есть неплохой шанс заполучить себе бурака. И, что немаловажно, абсолютно бесплатно. Она быстро разузнала у местных, где обосновалась влюблённая парочка, и бегом добралась до ворот заброшенного парка аттракционов. А вот дальше у неё начались проблемы.
Вольно пасущийся бурак вёл себя беспокойно и никак не желал покидать территорию, что бы она ни делала. Просто увести его, как обычную лошадь, не получилось, оседлать насильно тоже, поскольку сразу после появления незнакомки в его поле зрения, он попросту ушёл за деревья и начал корчить ей оттуда недовольные рожи.
Она несколько минут ходила за ним по пятам, потом играла в прятки и наконец решила его уговорить.
- Ну миленький, ну посмотри, какой вкусный фрукт, – ласково улыбалась ему Кикка, демонстрируя разрезанный красноватый плод. – Хочешь? Хочешь его? Добрая тётенька ведьма сказала, вы такое любите. У меня ещё много таких фруктов. Мм, гляди какая вкусняшка! – она демонстративно окунула в мякоть палец и облизала его.
Бурак лишь возмущённо дёрнул мягкими ушами и наморщил плоское лицо.
Кикка тоскливо огляделась по сторонам. Других, возможно более сговорчивых бураков поблизости видно не было.
Она ненадолго задержала взгляд на припаркованной возле забора повозке в виде кривого белого домишки на грубых деревянных колесах. Его златовласая хозяйка и человекообразный мухожук могли вернуться в любую минуту.
- Ну, зайчик, я тебя не обижу. Ты ведь такой хороший зайчик, – она поцокала языком, однако бурак лишь сердито переместился за соседнее дерево. – А хочешь я угощу тебя авансом? Вот просто так отдам эту вкусноту, и мы попробуем с тобой подружиться? Хочешь?
Она призывно качнула рукой с зажатым в ней фруктом.
- Тогда лови. Поймаешь?
Кикка коротко размахнулась и швырнула приманку в сторону животного. Бурак всхрапнул и, шустро перебирая стройными красными ногами, отошёл ещё дальше.
- Да что ж ты будешь делать, – расстроилась она. – Как мне тебя убедить в том, что я хорошая?
Она снова с сомнением посмотрела на повозку Джубы.
- Ладно, давай попробуем, вдруг получится. Ты главное никуда отсюда не уходи. Договорились?
Она зашагала в сторону оставленного без присмотра домика и сразу же без проблем попала внутрь – перекособоченная дверь оказалась заперта на одну лишь примитивную щеколду.
Внутри царил беспорядок, который в некоторых кругах принято называть творческим.
На куцем деревянном столике возле окна высилась кипа рисунков вперемешку с чашками, тарелками, кистями и разведёнными в пузатых баночках красками. Дверцы кухонного шкафа были распахнуты настежь, на них висело стёганное одеяло, а на небольшой кровати вповалку лежала одежда хозяйки дома. Видимо та собиралась впопыхах и не успела убрать ненужное обратно в сундук, который стоял теперь посреди комнаты и занимал собой почти всё свободное пространство.
Кикка выглянула в окно, чтобы удостовериться, что бурак никуда не делся и никого лишнего в парке не появилось, после чего кое-как добралась до кровати и плашмя упала лицом прямо в кучу одежды. Поворочалась в ней, втянула ноздрями запах и перевернулась, глядя в разрисованный потолок.
- Кхм, кхм, – сказала она, прочищая горло. – Я не в курсе, где сейчас Лускус.
Теперь её тембр звучал иначе и чрезвычайно походил на чуть ускоренный голос Джубы.
- Мухожук, я ухожу, – проговорила она медленнее, понижая тон на пол октавы, прислушалась и удовлетворённо кивнула. – Ах, и что бы мне такое сегодня на себя надеть?
Она снова перевернулась на живот и приподнялась на локтях, разглядывая сгрудившиеся под ней юбки и вышитые кофточки. В это же время облик её начал меняться. Удлинился маленький заостренный подбородок, овал лица приобрел мягкость, подрос нос, сместились повыше глаза. Кикка моргнула и оттенок их стал карим.
Она выбрала голубую юбку в крупный цветок по краю подола и кружевную блузу с длинным рукавом, наспех натянула их поверх комбинезона, который к тому моменту уже сменил цвет и сделался неотличим от кожи.
- Ну вот и славненько, – Кикка нацепила сверху свою поясную сумку, повертелась, осматривая новую себя сверху вниз, затем поискала взглядом отсутствующее зеркало и разочарованно вздохнула, машинально отбрасывая с лица непривычную ещё челку. – Предположим, что вышло похоже.
Она очень надеялась, что скопировать Джубу было хорошей идеей и на её нынешний облик поведется не только глупое животное, но и Лускус с ключом. В ином случае она только что профукала отличную внешность, в которой прожила без малого пять циклов и успела как следует с ней сродниться.
Удачей было уже то, что она сохранила принадлежность к женскому полу, да и облик Джубы в целом был неплох, однако предыдущее лицо казалось ей всё же более привлекательным.
«Станет чуть сложнее разводить лохов… – подумала Кикка. – Но главное, чтобы правитель остался доволен».
Она прекрасно понимала, что халиф выбрал её среди множества прочих охотников за головами не только за выдающиеся заслуги, но и за миловидную, невинную, практически детскую внешность.
Как показывала практика, даже на территории междумирья красивым молодым людям всегда доверяли больше. Физическая привлекательность затуманивала разум и отвлекала от истинного положения вещей, выдавая желаемое за действительное. Ведь мыслить штампами всегда намного легче, чем анализировать, взвешивать или хотя бы просто внимательно наблюдать. В любом из миров можно быть просто красивым, и тебе будет сопутствовать удача, тебе будут активнее помогать, охотнее делиться информацией, плюс милашек зачастую считают глупышками, что также может сыграть на руку.
Она пошевелила примятую на кровати одежду, чтобы создать иллюзию, будто всё осталось на прежних местах, торопливо выскользнула на крыльцо и снова огляделась. Снаружи было тихо. Строптивый бурак шуршал в кустах, подъедая брошенную ему приманку. Кикка улыбнулась и стала терпеливо ждать, когда он всё доест.
- Эй, – позвала она, когда животное наконец подняло голову, с довольным видом облизываясь. – Мальчик, подойди сюда.
Бурак оглянулся и радостно задрал хвост.
Она зацокала языком и тут же невольно попятилась, чуть не ударившись о приоткрытую дверь. Животное приблизилось к ней так стремительно, что её обдало резким порывом ветра. Байки не врали, зверь и правда оказался невероятно быстрым.
Кикка удивлённо засмеялась и потянулась, чтобы погладить его лоснящуюся пятнистую шею, однако бурак сразу отшатнулся, прядая ушами и подозрительно раздувая ноздри. Впрочем, в этот раз её реакция была быстрее. Она резво скакнула вперёд через несколько ступеней сразу, вытянув удлиняющееся на лету руки, и повисла на взбрыкивающем красном теле как приклеенная.
- Теперь ты от меня не отделаешься, – ласково проговорила она, плавно смещаясь на спину пятящегося животного и крепко сжимая его вздымающиеся бока своими эластичными как щупальца спрута ногами. – Да, дружок, твоё чутье тебя не подвело, я не совсем твоя хозяйка. Но поскольку ты не захотел подвезти меня по-хорошему, у тебя больше нет выбора.
Бурак громко взвизгнул и встал на дыбы, силясь сбросить с себя страшную наездницу.
- Успокойся, глупенький, – зашептала Кикка и обхватила его руками за шею. – Мы просто прокатимся немного и затем я тебя отпущу.
Животное не планировало так легко сдаваться.
Негодующе всхрапывая, оно начало резко взбрыкивать задом, а затем сорвалось с места и галопом помчалось между деревьев, будто бы специально чиркая по стволам боками. Кикка лишь прикрыла глаза. Физиология метаморфов была устроена таким образом, что им практически невозможно было нанести механических повреждений.
- Только кувыркаться не вздумай, умоляю тебя, – попросила она всё тем же спокойным дружелюбным тоном. – Мне ты не навредишь, а себе сделаешь только хуже.
Бурак метался по парку как бешеный еще несколько минут, после чего она решила пойти на крайние меры и чуть сдавила его горло петлей из своих гибких рук. Ощутив её силу, животное захрипело и немного поостыло, сбавляя скорость, но она чувствовала, как быстро колотится его большое испуганное сердце.
- Не бойся, дурачок, всё хорошо, – снова заговорила Кикка, чуть ослабляя хватку. – Мне не придется душить тебя, если ты начнешь вести себя как воспитанный мальчик. Давай просто договоримся. Ты покатаешь меня денёк-другой, а я обязуюсь больше не делать тебе больно и буду кормить вкусняшками, какими только захочешь. А потом ты вернёшься сюда и будешь щипать травку со своими копытными друзьями. Ты ведь именно этого хочешь, да? Пойми, я уже просто не знаю, как тебя уговорить.
Она вздохнула.
- Видимо, придется мне навредить твоей милой хозяйке.
Бурак встал как вкопанный.
- Ну вот, наконец-то ты понял, – сказала она и вытянула шею, заглядывая ему в лицо. – Будешь теперь меня слушаться?
Животное покосилось на наездницу одним глазом и обиженно надуло губы.
- Думаю, мы договорились. Я сейчас дам тебе понюхать одну тряпочку, и ты постараешься отвезти меня к её владельцу, ладно? – она разжала правую руку и вытащила из поясной сумки вакуумный пакет со смятым обрывком тёмно-зелёной нейлоновой куртки. – Ну а не получится взять след сразу, просто поездим туда-сюда. Глядишь, и найдём что-нибудь.
Бурак тихо фыркнул, приблизил нос к протянутому куску ткани и втянул ноздрями запах незнакомого ему путника.
- Ну как? Попробуем разыскать этого человека? После этого я тебя сразу отпущу, честно-пречестно.
Животное переступило с ноги на ногу и затем понуро опустило голову, как бы выказывая смирение.
- Вот и славно, – обрадовалась Кикка. – А теперь давай быстренько покинем это место, пока нам с тобой никто не помешал.
Бурак нерешительно потоптался на месте и затем вяло двинулся в сторону выхода из парка.
- Зайка, не тяни время, – проговорила метаморф и до хруста сдавила ногами его бока.
Красный конь взвился и рванул с места так, что ветер больно ударил порожденке в лицо, вынудив ту ненадолго зажмуриться.
«Пока всё складывается достаточно хорошо, – подумала Кикка, ослабила давление и прислонилась щекой к тёплой шее зверя. – Главное, не пришлось никого убивать. Надо же, какая я всё-таки умница».
Бурак и его устрашающая наездница вылетели из ворот парка и понеслись по чахлому пролеску, чуть не сбив с ног неожиданно возникшую посреди тропинки лесную ведьму в расшитой рубахе. Та отпрянула в сторону и, не сумев устоять на ногах, повалилась в кусты. Её плетёное лукошко отлетело в сторону, из него высыпались свежесобранные грибы.
- Пардоньте! – крикнула ей Кикка голосом Джубы.
Нимфодора выбралась из кустов, проследила за удаляющимся силуэтом бурака безразличным взглядом и на четвереньках поползла собирать свой урожай.
Она была отчасти даже рада, что глупая девчонка решила исчезнуть из их жизни. Видимо Корвус снова сделал или сказал что-то не то.
Он, как и все прочие самцы этого вида, постоянно всё делал неправильно, говорил гадости, врал, обидно шутил или попросту уделял недостаточно внимания, и только действительно мудрая женщина была способна простить такому мужчине любую глупость, не говоря уже о сиюминутных половых увлечениях.
Нимфодора была убеждена – настоящая ведающая женщина терпелива и всепрощающа, но легка как перышко и никогда не давит на мужчину этим ожиданием, не выпячивает своё смирение, как заслуживающий поощрения героизм святой мученицы. Не выносит ему мозг из-за мелочей. Ведь она прекрасно понимает – мужчина творит это всё не со зла, просто такова его природа, изменить которую не под силу никому. Человек, даже многократно перерожденный, не способен в полной мере сопротивляться своим примитивным животным позывам, как не способен хищник стать травоядным. А значит на это попросту не стоит обращать внимание. Поблажит и успокоится.
Впрочем, она также понимала, что у Корвуса вскорости неминуемо случится очередной виток из серии «хочу её, жить не могу» и ей снова придется изыскивать способ быстрой доставки вожделенного объекта.
- Пожалуй, надо мне родить дочку, – сердито проговорила Нимфодора и откинула в сторону поломанную грибную ножку. – Всё не так скучно с ней вдвоем будет-то.

Джуба пошевелила тлеющее полено и подложила в костёр несколько сухих веточек. Уходить ей пока не хотелось.
Пронизанный лучами закатного солнца лес казался необычно притихшим, будто бы заворожённым танцем голубоватой дымной струйки, стремящейся в небо. И каждый раз, когда огонь с треском обнажал новый слой древесины и выстреливал вверх снопом искр, подёрнутые золотистым свечением деревья вокруг будто бы вздрагивали от испуга, ёжились и начинали тревожно перешёптываться.
Разумеется, смотрительница понимала, что листва трепещет не сама по себе и даже не под дуновением ветра, а из-за постепенно стекающейся на поляну мелкой живности, привлечённой запахом костра и перезрелых фруктов. Однако ощущение нереальности происходящего от этого не пропадало, даже скорее наоборот. Лес следил за ними множеством внимательных глаз, по высоким стволам то и дело пробегали юркие хвостатые тени, из нор среди корней поднимались вытянутые тела, тонкие суставчатые лапы беззвучно наматывали паутинные нити на кусты, а нахохленные, едва различимые в ветвях птицы поворачивали головы из стороны в сторону и щёлкали клювами. Высоко над ними пульсирующими завитками вились стайки мошкары, наполняя пространство эфемерным звоном на границе слышимости.
- Ты же понимаешь, что я лишь собиратель сплетен, а не ярмарочная гадалка? – в который уже раз спросил Процерус, таинственно мерцая своими огромными зеркальными глазами в мшистом полумраке.
Похоже, это была любимая присказка древнего, которую он использовал, когда хотел немного смягчить присущую его речам претенциозность.
«Странный день, – думала Джуба, следя за блуждающими отблесками огня на кожистых складках крыла своего удивительного собеседника. – Ощущение, будто бы я заглянула туда, куда не следует».
Сегодня она узнала, что вся её нынешняя жизнь построена на лжи. И обманывал её не абы кто, а само сознание междумирья, которое здесь было принято называть «Зоной». И к которому она ещё совсем недавно рассчитывала присоединиться после своей окончательной смерти.
Когда Джуба делилась с Лускус официальной версией зарождения вселенной, она искренне верила, что многие тысячи циклов назад всё именно так и происходило на самом деле. По крайней мере ей очень нравилась романтичная сказка про островок посреди космической пустоты и мудрого смотрителя маяка, который манил к себе одинокие потерянные души и позволял им там не только обосноваться, но и самостоятельно построить новый дивный мир с нуля.
Было в этом что-то уютное и обнадёживающее. И даже тема с коллективным разумом, управляющим этим стремительно разрастающимся местом, её не слишком смущала.
Однако по словам Процеруса, «Зона» никогда не была сообществом душ, перешедших на иной план бытия, поскольку являлась маской непостижимого и беспредельного Создателя или «Творителя», как именовал его древний. Того самого верховного бога, что создал вообще всё – мысль и материю, три разделённых незримой преградой мира, землю, воду, воздух, светила, других богов, людей, монстров, в конце концов даже сами законы бытия… Создал, спрятался и начал тихонько править, но не как мудрый владыка, а словно мелкий зарвавшийся царёк, более никак напрямую со своими созданиями не контактируя, не защищая их и не поддерживая. Вместо помощи и заботы он лишь равнодушно устрожал наказания за провинности и время от времени поглощал избранные души, дабы поддерживать собственную жизненную энергию.
В общем, древний считал, что слияние с «Зоной» ничем не лучше банального рассеивания в сумерках, если не хуже. Он категорически отрицал местный миф о том, что поглощённые хотя бы частично сохраняют разум, сознание и память, а над идеей того, что им даётся возможность что-то там самостоятельно творить под видом неких «архитекторов», так и вовсе открыто насмехался. За более чем тысячу циклов, проведённую здесь, Процерус ни разу не нашёл никакого тому подтверждения. А он, судя по всему, очень старался.
«Из того, что человеческий разум, погружённый в самое себя, полагает себя бесконечным и исключительно ценным, не следует, что его природа действительно такова, – говорил древний. – По сути, он лишь короткая вспышка в кромешной мгле, которую, некий сверхмогущественный разум способен развить и уничтожить, заморозить в пространстве-времени или попросту поставить на бесконечный повтор. Может быть даже ради собственного садистического развлечения».
Мало того, из его утверждений также следовало, что творения междумирья вроде городов с ландшафтами и несусветной флоры с фауной никогда не были сознательными и намеренными. Они просто возникали сами по себе вследствие чьих-то обрывочных воспоминаний, желаний, страхов и идей, преобразованных в чистую энергию за мгновение до окончательного поглощения Творителем.
Эта мысль настолько поразила Джубу в момент разговора с древним, что она ещё долго не могла отойти от сложившегося в её голове образа циклопической пиявки, высасывающей жизнь из ничего не подозревающих человечков… и в процессе лениво роняющей на землю капли их крови, из которой затем случайным образом произрастает трава и фантастические цветы. Фантазия эта завораживала, но также пугала и угнетала, однако подменить её чем-то более приятным у смотрительницы никак не получалось.
Но хуже всего было то, что поток откровений Процеруса никак не иссяк.
Он также рассказал ей, что у весьма неприятного Творителя есть ещё более неприятный брат-близнец, красноречиво именующийся «Разрушителем», который до поры заперт в некой «неприступной Тьме» и самостоятельно выбраться оттуда не способен. И вот тут уже начиналась история Лускус и её загадочного подопечного…
- Так, всё, я запуталась, – призналась Джуба после затянувшегося молчания. – Помогите мне разобраться.
- Слушаю тебя крайне внимательно, – отозвался древний.
Она поднялась, оправила юбку и сделала пару шагов туда-обратно, чтобы размять затёкшие от долгого сидения ноги.
- Я вот чего не могу понять, – сказала она наконец. – Неужели встречу Творителя и Разрушителя никак нельзя предотвратить?
- А зачем?
- Ну как зачем? – растерялась смотрительница. – Затем, чтобы не случилось конца света, и чтобы никто не умер.
- Ты сейчас рассуждаешь в точности как твоя подружка ящерка, – в глубоком рокочущем голосе Процеруса прорезались неожиданные нотки нежности. – Она тоже склонна пытаться всех спасти. Однако это ведь невозможно. Любая жизнь конечна, иначе это не жизнь вовсе. В итоге все умрут, и ты, и я, и эти деревья, и это небо.
- И всё же?
- Нет, остановить этот процесс не представляется возможным, – он шумно вздохнул и с его усеянной шипами спины сорвались разбуженные птицы.
Джуба снова опустилась в примятую траву и уставилась на растекающиеся по тлеющей древесине огненные узоры.
- Может быть ты всё ещё сомневаешься в истинности изложенной мною информации, девочка? – насмешливо поинтересовался Процерус и сам ответил на свой же вопрос. – Верно. Как говаривал один мой старинный друг философ, никогда не стоит опрометчиво принимать за истину что-либо, особенно если в это включены субъективные суждения информирующей стороны. Любые сведения, любые данные необходимо в обязательном порядке подвергать всесторонней критике. И использовать при рассмотрении не только интуицию, но и индукцию с дедукцией. Всенепременно делить каждое из исследуемых затруднений на столько частей, сколько требуется для наилучшего их преодоления, начинать с простых и постепенно восходить к более сложным. И, конечно же, составлять перечни и обзоры столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии упущений, – он задумался, затем потянулся, выпустив длиннющие как сабли когти, и добавил невпопад. – Кто хочет от жизни толку добиться, тот ничего не боится. Ты что-нибудь понимаешь в физике элементарных частиц?
Джуба удивлённо приподняла брови. Она провела в его обществе уже пять или шесть часов, но никак не могла привыкнуть к той легкости, с которой он перескакивал с темы на тему.
- Очень примерно, – сказала смотрительница. – Атомы, протоны, нейтроны.
- Мы лишь постигаем идеи вещей, – теперь древний смотрел куда-то в сторону и, казалось бы, напрочь позабыл о своём последнем вопросе. – Впрочем, человеческий разум ограничен познавательной способностью, существующей в нас, и способностью выбирать, то есть свободой воли…
Джуба потянулась к горке фруктов, ещё днём принесённых ведьмами из поселения, выбрала отдалённо похожий на яблоко красный плод и приготовилась к очередному витку философского словоблудия, но Процерус почему-то замолчал, так и не развив свою мысль.
В лесу становилось всё темнее, понизу потянуло сыростью, вдали сперва разрозненно, а затем уже в унисон – стройным, резонирующим хором запели квакши. Недо-яблоко оказалось нестерпимо кислым и вместе с тем вяжущим.
- А при чём тут физика? – рискнула спросить смотрительница, незаметно зарывая надкушенный плод в кучку с остальными.
- Физика наука основополагающая и всеобъемлющая, она проникает в саму суть вещей, – рассеянно отозвался древний. – Она рассказывает нам о материи, её структуре, движении и правилах трансформации.
Он повернул голову и хитро сощурился.
- Вот давай вообразим сейчас, что ты кварк.
- Неожиданно, – заулыбалась Джуба.
- Но закономерно. В поле нашей материальной вселенной мы все этакие кварки. Частицы бесструктурные и хрупкие, одинаковые по сути своей, но всё же разные, со своими, скажем так, специфическими волновыми свойствами. Однако же мы должны постоянно обмениваться энергией друг с другом, потому как одиночка, не получающий таковой энергии взамен собственной утраченной, быстро исчезает. Мы не существуем в свободном состоянии, мы всегда так или иначе связаны между собой и эти силы, связывающие нас друг с другом, при удалении не уменьшаются, а наоборот только возрастают. Примерно, как у тебя с твоим клювастым.
- С кем? – не поняла смотрительница, потом сообразила, что он говорит о Корвусе и смутилась. – Ладно, так и к чему вы ведёте?
- Я подвожу тебя к той идее, что всё в природе взаимосвязано и неслучайно. И происходит именно так, как должно быть, по заранее определённому алгоритму.
Древний заёрзал, расправляя смявшиеся крылья.
- Ранее я рассказал тебе о двух братьях близнецах, разделённых до поры неведомой силой. О Творителе и Разрушителе, которые так же, как и мы, по сути своей ничем друг от друга не отличаются. Однако они в корне отличаются от нас. И не потому, что у нас с ними изначально различная природа, а потому, что, именно присоединяя нас к себе, они становятся всем. Без нас они просто сгусток свободной энергии, своеобразное ядро электромагнитного поля, – он хмыкнул и уточнил. – В своей иносказательной схеме я репрезентую этих двоих как электронно-позитронную пару, которой рано или поздно суждено столкнуться, и их встреча будет иметь поистине фатальные последствия вплоть до полной аннигиляции.
- В смысле до конца света, – хмуро перебила его смотрительница.
- Разумеется, я не утверждаю, что на этом всё и закончится, но так далеко мне заглянуть, увы, не дано.
На полускрытом в тени лице Процеруса проступило некое подобие ироничной ухмылки.
- Вероятно их столкновение породит что-то в корне новое и от всего отличное. Но всё же, мне думается, с точки зрения теории моя гипотеза выглядит гораздо убедительней, нежели наивная утопическая идея некоторых наших собратьев о том, что после встречи Творителя с Разрушителем наступит мир и благоденствие. Впрочем, ты имеешь полное право в ней сомневаться.
- Да я не то, чтобы в вашей гипотезе сомневаюсь, вовсе нет, – задумчиво проговорила Джуба. – Меня куда больше беспокоит ваша категорическая уверенность в том, что ситуация безысходна.
Почему-то только сейчас она заметила, как темно и тихо стало вокруг.
Уходящие ввысь кроны деревьев таяли в чернильно-чёрном беззвёздном небе, любое движение замерло и, казалось, даже сам воздух приобрел физически ощутимую массу и плотность. Звуки стали ближе и глуше, разом исчезли все запахи. Мир будто сузился до небольшого участка леса, освещённого лишь блуждающими отблесками костра.
«Давненько же я не попадала в сумерки, – отстранённо подметила смотрительница. – Но почему так тихо?»
Она качнула головой и вернулась к своей основной мысли.
- Меня вот ещё что интересует, – проговорила она. – Вы говорили, что существует время бесконечное, то есть вечность, и время конечное, которое течёт и меняется. Оно как бы вмонтировано в эту вечность и составляет двенадцать тысяч циклов. И эти двенадцать тысяч циклов начинаются с того, что три тысячи из них два брата пребывают каждый в своем уделе, даже не зная друг о друге.
- Да, всё так, – кивнул древний. – Что тебя в этом моменте смущает?
- Выходит…
Она замялась, пытаясь сформулировать свою мысль как можно точнее.
- Выходит, что после той самой фатальной встречи братьев у нас остается ещё целых девять тысяч циклов. Это ведь очень много и для жизни, и для чего угодно вообще.
- Нет, ты не поняла, – мягко возразил Процерус. – Три тысячи циклов они не знают друг о друге, а затем начинается их скрытое противостояние. Которое, к слову, длится по сей день. Однако, поскольку мы являемся слишком мелкими частицами в этом мире, мы попросту не способны осознать столь глобальных процессов.
- Так и сколько же у нас на самом деле осталось времени?
Древний завозился и, подогнув под себя передние лапы, перевернулся на бок, выставив на обозрение лишенный какой-либо растительности живот, мерно вздымающийся и опадающий при дыхании. Джуба невольно отвела взгляд.
- Предлагаю вернуться к физике элементарных частиц, – сказал Процерус.
- Ой, нет, давайте в этот раз обойдёмся без физики. Это слишком непонятная для меня метафора.
- Аналогия, – терпеливо поправил её древний.
- Аналогия, – согласилась Джуба. – Так и сколько у нас времени?
- Время есть, – уклончиво ответил Процерус. – Вот только предначертанное всё равно случится рано или поздно. Кое-кто из ныне живущих полагает, будто процесс этот можно замедлить, если допустить гибель ключевого элемента. Я имею ввиду подопечного нашей милой подружки ящерки, если ты не поняла. Однако силы, задействованные в долгосрочном противостоянии Творителя и Разрушителя, в таком случае непременно отыщут ему замену. Да, не сразу, но отыщут. Он не единственный в своём роде. И даже не первый здесь, а уже второй. Вообще, по легенде их как минимум трое, но самолично эту информацию я ещё не проверял, а потому не в состоянии доказать со всей точностью.
Собеседники ненадолго замолчали и в сгустившемся воздухе сразу поползли первые шепотки сумерек. Смотрительница нахмурилась, поёжилась и придвинулась ближе к костру. Древний заметил её движение и улыбнулся.
- Животрепещущий вопрос, – пояснил он. – Тени ушедших давно нас подслушивают и теперь у них есть пища для свежих сплетен. Твой клювастый друг, кстати, тоже поначалу нас подслушивал, опасаясь, как бы я не сболтнул тебе лишнего, но потом сдался и ушёл.
- Корвус был здесь? – удивилась Джуба. – А почему я его не заметила?
Древний улыбнулся шире и промолчал. Она с подозрением посмотрела на него.
- А что такого лишнего вы могли сболтнуть?
Тёмный язык Процеруса словно кожаный кнут хлёстко выстрелил вперёд, зацепил очередную порцию принесённых ведьмами фруктов и свернулся спиралью, унося добычу в приоткрытый рот.
Он каждый раз делал это без какого-либо предупреждения и поначалу смотрительница дико пугалась, чем, несомненно, до крайности веселила древнего. Он щурился, приглушённо фыркал и сразу же переставал казаться ей мудрым тысячелетним старцем, который видел множество неописуемых чудес и невообразимых кошмаров, превращаясь в большого шкодного ребёнка. Вот и сейчас у неё создалось впечатление, будто он задумал какую-то пакость.
Процерус на мгновение прикрыл свои проблёскивающие в темноте глаза, тщательно перетирая фрукты в челюстях.
- Да так, пустяки, – наконец отозвался он. – Собственно, даже не понимаю, о чём ему тревожиться, ведь он сам в ответе за все принятые решения. Хотя, конечно, тебя это может всерьёз задеть.
Смотрительница напряжённо поджала губы. Процерус молчал, внимательно следя за метаморфозами её мимики.
- Ну говорите уже, что там? – не выдержала она.
- Как же я люблю человеческие эмоции, – с умилением проговорил древний. – Они столь просты и бесхитростны. Мне так сильно их порой не достает… – он заметил её разгорающееся нетерпение и вздохнул. – Ну, к примеру, я мог бы поведать тебе о том, как и зачем он тебя искал. Или как при поддержке одной местной жительницы, умеющей управлять сознаниями животных, он натравил на тебя нескольких этих… как их…
- Грифонов?! – мгновенно поняла Джуба и чуть не задохнулась от негодования.
- Грифонов, – кивнул Процерус и сдержанно улыбнулся. – Они милые зверюшки на самом деле, но во время процедуры слияния сознаний сильно болеют, становятся несдержанными в своих диких животных порывах, их мозг разрушается и в итоге они умирают. До меня доходила информация, что ту жительницу давно изгнали из поселения как раз за подобные запрещённые практики, но по всей видимости она от них так и не отказалась. Скорей всего под влиянием твоего друга.
- Вот же гад! – в сердцах произнесла Джуба, сжимая кулаки. – И я совершенно не понимаю, чего вы так веселитесь. Мы ведь все тогда чуть не погибли!
Она вспомнила свою прекрасную полянку, брошенный сад с колодцем позади дома, разодранную в кровь руку, не на шутку встревоженную Лускус, винящую себя в том, что это именно из-за неё случилось нападение, глаза мертвого бурака, который преданно сражался до последнего вздоха…
Плечи Джубы поникли, в глазах защипало от обиды. Процерус заметил это и переменился в лице.
- Прожитое, что пролитое. Не воротишь, – виноватым тоном проговорил он. – Но думаю, интуитивно ты уже предполагала вероятность подобного исхода и сейчас скорее огорчена, нежели шокирована. А значит, пришло наконец время взвесить свои чувства и разорвать эту энергозатратную связь без малейшего на то сожаления.