Причины и последствия основных пунктов Парижского

Итоги Восточной войны, которых добилась Россия ценой сражений с армиями нескольких государств, атаковавших наши войска и мирных жителей на огромном приграничном пространстве, вызывают глубокое уважение к подвигу русских воинов-защитников. Закономерно возникает удивление, откуда взялось «мнение», что Россия войну проиграла? Возможно, это было нереализованное утверждение К. Маркса и Ф. Энгельса? Ведь русские войска в итоге отразили все попытки захвата своей территории, отстояли Крым. А игумен Соловецкого монастыря, из принципиальных соображений, даже не захотел поделиться с хорошо вооружёнными английскими моряками несколькими быками из своего многочисленного монастырского стада для пополнения продовольственных запасов англичан.

По Парижскому трактату 1856 года Россия обязалась не иметь военного Черноморского флота. Однако Черноморский флот России состоял преимущественно из парусных судов устаревшей конструкции, которые пришла пора менять на новые, с паровыми двигателями. К тому же, этих судов, к тому моменту времени, практически не существовало: многие суда были изрядно потрёпаны, получив пробоины в Синопском сражении. Причём часть кораблей Черноморского флота уже было затоплено, по решению командования русского флота в Керченском проливе и накануне сражений в Севастопольской бухте, чтобы воспрепятствовать близкому подходу вражеских иностранных судов к рейду.

11 сентября 1854 года для предотвращения прорыва на рейд флота противника, поперёк входа в Севастопольскую бухту были затоплены 5 старых линейных кораблей и два фрегата, из команд которых сформировали 7 морских батальонов, которые присоединились к защитникам Севастополя. Тем самым оборона Севастополя была укреплена силами русских моряков из экипажей затопленных судов, хорошими дальнобойными корабельными пушками. Союзники вынуждены были разгружать свои корабли в Евпатории, а затем перевозить грузы к Севастополю.

У Турции почти не осталось не только своего флота после разгрома при Синопе в 1853 году, но и тех моряков, кто мог им управлять. Потери экипажей турецких судов в Синопской бухте превысили 3 тысячи человек! Войска союзников из четырёх стран оказались значительно потрёпанными в течение многомесячных боёв в Крыму, и их правительства решали в основном вопросы о том, как бы поскорее выпутаться из неблагоприятной для них ситуации, не потеряв лицо…

Особо пострадали турецкие и английские войска. Когда в 1943 году в период Великой Отечественной войны премьер-министр Англии лорд У. Черчилль приехал для встречи с союзниками в Крым на Ялтинскую конференцию, то лорд специально обратился лично к И.В. Сталину, руководителю СССР, с просьбой разрешить ему поставить памятник на могиле своего деда по матери герцога Мальборо, который погиб в Крымскую войну на реке Альме во время кавалерийской атаки (1). Порядка 20 тысяч молодых аристократов из знатных английских семей нашли последний покой на крымской земле.

Трудностям быта и лагерной жизни посвящены картины и тщательно прописанные гравюры английских и французских художников, акварели и гравюры из газет «Иллюстрэтид Лондон Ньюс», «Иллюстрасьен» за 1853–1856 гг., названия которых говорят сами за себя: «Британский кавалерийский лагерь зимой 1854 г.», где изображено всего шесть британских лошадей – две из них уже пали от голода, а вид остальных внушает острую жалость своей смертельной худобой;

«В зимних траншеях под Севастополем. Британия. 1856 г.», где огромная панорама акватории моря скована льдом, а на фоне белого снега, покрывшего берег, работают лопатами и молотками турецкие воины, одетые в цветную летнюю форму, возможно, чтобы как-то согреться; выразительные унылые, «кислые» лица солдат при виде небольших невзрачных пакетиков, напоминающих стопку писчей бумаги, красноречиво свидетельствуют о настроении французов на гравюре 1855 г. под таким названием:

«Раздача галет в лагере французских войск»; такая же унылая атмосфера ощущается на гравюре 1854 г. «В палатке французского полевого госпиталя», где мёрзнут перебинтованные солдаты, а на гравюре, изображающей интерьер палатки французского офицера, можно неожиданно увидеть бегающих крыс вокруг обитателя палатки, укутанного в меховой тулуп и греющего ноги прямо на железной печке, дым от которой стелется по однообразному серому крымскому небу; подлинный трагизм чувствуется в холодном, припорошенном снегом пейзаже картины «Похороны британского офицера», которого на носилках, завёрнутого в белый саван, сослуживцы несут хоронить в чужой мёрзлой земле.

Современники отмечали, что «Британцы, привыкшие к большему комфорту, нежели русские, французы и турки, оказались совершенно не подготовленными к суровому климату Крыма и «потеряли предприимчивость и бодрость» (2).

2 ноября 1854 года над Чёрным морем пронеслась сильнейшая буря. Союзники потеряли за один день более 30 военных и транспортных судов с грузом для армии. Ушли на дно сборные домики, тёплая одежда, инженерные запасы, оборудование для подрыва заграждения входа в Севастопольскую бухту, были разрушены их лагеря и затоплены траншеи.

Заразные болезни «царили» в лагерях союзников. Холера, дизентерия, лихорадка и другие заболевания отправили в госпиталь почти половину британской армии, писали члены Британского общества исследователей Крымской войны братья А. и И. Шереметьевы. В декабре 1854 года в течение одной недели в лазареты поступило 2 000 человек англичан. Если число французских войск, вскоре после больших потерь при сражении под Инкерманом, достигло за счёт нового пополнения вновь 50 000 человек, то подкреплений, присылаемых англичанами, не хватало даже для замещения выбывавших ежедневно из строя.

 Дров для приготовления пищи и просушки постельного белья найти было невозможно, и английский флот периодически ходил за дровами по морю в болгарскую Варну. Один из участников осады Севастополя сообщал в письме родственникам в Англию, что ему, дабы хоть немного согреться, пришлось в несколько приёмов сжечь свой стол и несколько любимых книг. У английских солдат и офицеров не хватало в быту самого необходимого. Они с нетерпением ждали посылок от друзей, родственников и товарищей по службе.

Легендарной фигурой на своей родине считался британский полковник Артур Лоуренс, командовавший 2-м батальоном Стрелковой бригады в Альминском сражении. Национальным героем этот англичанин был признан не за успехи в боях, а за проявленное милосердие и заботу о товарищах по службе. Вернувшись в Британию, он сразу начал отправлять своим солдатам в лагерь под Севастополем продуктовые посылки, закупая их содержимое за свои деньги.

В отличие от британцев, дела у французов с обеспечением тёплой одеждой обстояли относительно неплохо. К началу ноября 1854 года все французские солдаты и офицеры были обеспечены полушубками и суконными пальто с капюшонами под названием «Крым», а также тёплыми зимними панталонами. Особенно тяжело было стоять на посту в британских и французских траншеях, где караулу приходилось проводить по 24 часа, грязи было ещё больше, чем в лагере, так как вода не имела стока, и размокшая земля превращалась в липкую жижу глубиной до 30 и более сантиметров. Разводить огонь в траншее запрещалось, чтобы не привлекать внимания русских солдат, которые незамедлительно посылали, «на огонёк», в большом количестве ядра и бомбы.

Когда приходила ночь, то союзники закутывались каждый в своё одеяло или начинали сильнее перетаптываться с ноги на ногу в жуткой грязи, терпеливо ожидая возвращения в лагерь или «русской вылазки». 1 декабря 1854 года лорд Лукан сообщил в Лондон, что его кавалерийская дивизия «спешилась» – так как лошади падали от бескормицы. В связи с отсутствием фуража для лошадей газета «Таймс» предрекала, с тонким английским юмором: если дела так пойдут и дальше – «главнокомандующий и его штаб останутся единственными, кто уцелеет на высотах вокруг Севастополя».

В связи с наступившей зимой 1855 года, сопровождавшейся недостатком фуража (корма для лошадей) в районе Севастополя, русское командование в Крыму приняло решение переместить часть полевой артиллерии и кавалерии в район реки Качи, Перекопа и Евпатории. Таким образом отряд под командованием начальника 1-й Драгунской дивизии генерал-лейтенанта барона К. В. Врангеля был значительно усилен. Отряд выполнял задачу блокировки Евпатории, откуда союзникам поступали по морю грузы из Варны.

Ситуация со снабжением в войсках союзников стала ещё более напряжённой. Многие французские полки, прибывшие в Крым из Алжира, были привычны к трудностям и лишениям походной жизни. Когда начались перебои с перевозками по морю, они привычно перешли на ежедневные сухари с салом, а французские гурманы стали собирать крымских виноградных улиток. Возможно, они готовили из них изысканное блюдо на манер «эскарго».

Однако англичане, которых даже среди тяжестей войны не покидало традиционное национальное чувство юмора в отношении соседей по Европе, находили немало забавного в обычаях своих французских союзников и предполагали, что те готовят жаркое из ворон и рагу из крыс. И что последние, напуганные запахом жареных собратьев, не смеют показываться из глубины своих нор и щелей, а вороны осторожно летают вне дальности выстрелов поклонников дичи…  (3)

Зима 1854–1855 гг. стала тяжелейшим испытанием для союзных войск, тысячами солдатских жизней было заплачено только за перебои в снабжении, поэтому после заключения мира с Россией союзники испытали огромное облегчение.

К сожалению, не всё так гладко подчас было и в русской армии. Но связано это было главным образом не с недостатком снабжения и трудностями военной жизни, а с несогласованностью военных распоряжений некоторых стратегов на первом этапе войны, что приводило к неоправданным потерям личного состава.

Спустя годы, очевидец не мог забыть самые тяжёлые для него эпизоды той войны: «24 октября войска были подняты с бивака. В цепи и в секретах была полная тишина. Неприятель ничего не ожидал. Войска выступали из Севастополя через ров, между Малаховым курганом и 2-м номером батареи. Было совершенно темно; в нескольких шагах ничего невозможно было видеть. Неприятель молчал. Впереди шли Бутырский и Бородинский полки, а за ними дивизия Павлова (4).

Я просил адмирала Истомина дозволить присоединиться к полку на время дела его и, получив дозволение, тотчас же поскакал догонять полк. Проехав уже Килен-балку, я заметил рассвет. Когда я догнал полк, то первое, что увидел, – это офицера и нескольких английских солдат, взятых в плен с аванпостов поручиком Бутырского полка Шпаковским. Он застал их в овраге во время утреннего тумана, когда они варили себе в котелках шоколад.

Неприятельская цепь бежала. Английские войска беспорядочно ретировались. Мы быстро продвигались вперёд. Подошли к каменоломне. С нашей стороны был обрыв каменного оврага, почти совершенно отвесный, затем в овраге никого, а на противоположном берегу оврага быстро удаляющиеся, расстроенные кучки англичан. За нами следовала артиллерия, которая, подойдя к обрыву, остановилась. Было немыслимо переправить её на другую сторону оврага. Батарея снялась с передков и открыла огонь по отступающему неприятелю.

Немного погодя выехала на противоположной стороне английская батарея из шести орудий, но почти тотчас же была сбита нашей батареей. Были орудия, не успевшие сделать и одного выстрела, подбитые во время заезда орудий. Подбитые орудия были тотчас увезены англичанами из-под наших выстрелов. Но тем и кончилось наше торжество. Командующий полком полковник Пржеславский послал узнать, что ему делать. Гладкоствольные ружья наши не доставали до неприятельской цепи. Английские стрелки расположились вне наших ружейных выстрелов и били на выбор наших солдат и артиллерийскую прислугу.

Посланный батальонный адъютант Зубрицкий привёз словесное указание стоять на месте и прикрывать артиллерию. Мы бесполезно теряли людей. Выслушав донесение Зубрицкого, полковник стал верхом впереди, скрестил руки на груди и стоял как вкопанный, мы молча стояли за ним. Не прошло и нескольких минут: полковник упал навзничь с лошади и остался недвижим… Пуля попала ему в сердце, и смерть была моментальная. Говорили, что у него осталась молодая жена и куча детей.

Спустя немного времени подъехали к нам их императорские высочества великие князья Николай и Михаил Николаевичи и, осмотрев нашу позицию, поехали от нас на левый фланг. Хотя с левой стороны не видно было за балкой неприятеля, но оттуда прилетали к нам пули и, к удивлению, круглого образца.

Французы стреляли по нам конической пулей, англичане имели пули с пустотой в основании и небольшим стержнем посередине. Круглых пуль у неприятеля не было. Явилось у нас сомнение, не залетают ли наши пули из заворота оврага. Послали адьютанта осмотреть местность. Оказалось, что приехавшая с Дуная 11-я дивизия Павлова приняла наши, выдуманные полковником Фёдоровым (5) колпаки за французские кепи и открыла по Бутырскому полку огонь. Были убитые и раненые. Конечно, по разъяснении недоразумения пальба по нам 11-й дивизии прекратилась.

Мы лежали на берегу каменоломни без всякой пользы и подвергались беспрестанному огню французских стрелков, сменивших англичан. Неприятель скрывался в кустах противоположного берега и стрелял оттуда по нам навесными выстрелами. Беспрестанно раздавались возгласы: «Носилки сюда!» Нет ничего неприятнее быть мишенью для стрелков, не быв в состоянии отомстить врагу, а только ожидать своей очереди получить свинцовый подарок. Так убит около меня поручик Зубрицкий благодаря тому, что был на белой лошади, составлявшей хорошую цель для стрелков.

Наконец, какая-то благодетельная душа прислала нам приказание идти в резерв, на передышку, а на наше место прислать другой полк. Полк поднялся и пошёл назад. Не успели мы сделать и сотни шагов, как были встречены князем Меньшиковым. Я ехал впереди. Князь обратился ко мне с вопросом: «Куда идёт полк и зачем?» – «В резерв», – отвечал я. – «Почему?» – «Большая убыль в рядах солдат и недостаток в офицерах. Полком командуем младший штаб-офицер Щуровский. Из резерва придёт другой полк» – «Остановите полк и прикажите вернуться обратно! Зачем расстраивать свежие полки? Пусть Бутырский полк остаётся до вечера на месте».

И вот мы повернули обратно и опять залегли на старое окровавленное место. Неприятель бил нас навесными выстрелами, и мы бесполезно умирали, не смея показать врагу свои силы, так как оружием, при нас находившимся, можно было бить только индюшек с нашестов в хлеве. Пролежали мы на наших местах почти до заката солнца и последними отступили через Килен-балку в Севастополь. Грустно было мне возвращаться на Малахов курган. Общее уныние, пересуды, сплетни наводили тоску. Лучше двадцать раз ходить в атаку, чем сидеть пассивно и ждать, когда шальная пуля убьёт вас или, ещё хуже, изуродует на всю жизнь. В Бутырском полку из трёх батальонов осталось в строю около 1 000 человек, остальные выбыли из строя» (6).

К сожалению, с именем князя Меньшикова было связано несколько эпизодов полководческой недальновидности, которая стоила лишь неоправданных потерь для русской армии, а англичанами и французами использовалась для выпячивания своих якобы побед.

Так, например, описанный выше случай с Бутырским полком послужил во Франции сюжетом для художественной картины «Атака зуавов и алжирских стрелков в Каменоломном овраге», где события представлены так, что французы яростно, будто бы врукопашную, смело сражаются с русскими, положив их, почти всех, на поле боя . (7)

Удивительно то, что один английский офицер, уезжая из Крыма, прихватил с собой Евангелие в кожаном переплёте, которое он обнаружил у убитого русского солдата. В наши дни это старинного издания Евангелие является музейным экспонатом. Художник Айвазовский написал знаменитую памятную картину, где изобразил с натуры место гибели контр-адмирала Истомина на Малаховом кургане. В память о любимом военачальнике матросы выложили на могиле В. И. Истомина четырёхугольный крест, составленный из нескольких десятков пушечных ядер.

Важнейшим следствием Парижского трактата являлись гарантии права беспрепятственного прохода к «Святой Земле» православным паломникам из разных стран. Произошло урегулирование тех вопросов, которые послужили для союзников «формальным» поводом к объявлению войны России.




Источники.

1 - Альминская битва 8 (20) сентября 1854 г. – первое крупное сражение между войсками коалиции Англии, Франции и Турции, с одной стороны, и России с другой. Несмотря на значительный перевес в силах, союзникам не удалось разгромить русские войска. Их движение замедлилось, что дало возможность подготовить оборону Севастополя.

2 - Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. Книга по материалам частной коллекции семьи Шереметьевых. – Киев: Типография «София-А», 2008. – С. 136. – 147 с.

3 - Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. Книга по материалам частной коллекции семьи Шереметьевых. Часть 1. – Киев: Типография «София-А», 2008. – С. 142–144. – 147 с.

4 - Прокофий Яковлевич Павлов (1796–1868 гг.) – генерал-лейтенант. Во время Крымской войны командовал 1-й пехотной дивизией, затем резервной дивизией 4-го пехотного корпуса. В 1856 г. отчислен в запасные войска.

5 - Дмитрий Петрович Фёдоров (1811–1870 гг.) – генерал-майор, командир Бутырского пехотного полка.

6 - Никифоров Д. И. Воспоминания из времён царствования императора Николая I. Кавказ и Севастополь. Гос публ. ист. б-ка России. – М., 2016. – С. 107–111. – 157 с.

7 - Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. Книга по материалам частной коллекции семьи Шереметьевых. Часть 1. – Киев: Типография «София-А», 2008. – С. 109. – 147 с.