Пушкин. Сущее и Смерть в романе Евгений Онегин

Евгений Онегин. «ЭРЖ – Энциклопедия Русской Жизни!». Продвинутый ныне бакалавр словесности мог бы и уточнить: «Э-РЖД  = ЭРЖ Дворян» со сноской в обносках: дворян сельских, мелкопоместных, почти бедных, но все равно декабризм отвергающих по сию пору = ибо владеть чьими-то душами, пусть и нищими, расхристанными и потрепанными, все ж лучше, чем совсем ничем/Но, други подружек, роман  ЕО как ЭРЖД это не о хандре, дендизме а ля рюс и ножках милых дам = это все ж о Сущем и Смерти…
Прим. Готовя  оставленный как сирота без окончания роман к полному, а не по отд. главам,  изданию в 1830 г Пушкин составил наконец такой его рабочий «План»:  Часть Первая   Предисловие
I песнь Хандра Кишеневъ, Одесса
II —— Поэтъ Одесса 1824
III —— Барышня Одесса. Мих. 1824
Часть Вторая
IV песнь деревня Михайлов.   1825
V ——— 1826.
[Пра] Имянины Мих. 1825.
VI ——— Поединокъ Мих. 1826
Часть третья                Мих. 1827. 8.
VII песнь Москва. П. Б. Малинн.
Моск. 1829.
VIII ——— Странствие Павл. Болд.
IX ——— Большой светъ Болд.
Примечания
[Примечания] —————————— Кишеневъ                Болдино
1823 год. 9 мая            ———          1830 25 сент.
————————                26 сент. АП
И жить торопиться и чувствовать  спешитъ.  7 ле. 4 ме. 17д.]

Рис. План издания «Евгения Онегина»
Запись на листе в 4 д. л., входящем в Шляпкинское собрание автографов Пушкина. На обороте листа — черновой текст стихотворения «Ответ анониму», беловой текст которого датирован: «26 сент. Болдино».

Аргумент обоснования заключения «ЭРЖД – роман о Сущем и Смерти» есть в письме самого Нашего уже Всего: изнывая в глухомани Михайловской губы с няней всея Руси и дворовыми девками, Пушкин, в поисках подходов к новому царю,  27 мая 1826 года писал доверительно князю-поэту Петру Вяземскому :
 
«… Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <бордели> — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство.

В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь;

когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница.
27 мая.
Прощай.
Незабавно умереть в Опоческом уезде.
«

4-я глава романа «Евгений Онегин» закончена 6 янв. 1826. Опубл. вместе с 5-ой главой 31 янв. — 2 февр. 1828 в Петербурге. В изд. посвящение Петру Александровичу Плетнёву.

Итак разбираем по строфам какую такую свою жизнь изо-бразил Пушкин да так, что представляя её князю Вяземскому - знатоку поэтики и посвященному в проблематику пушкинизма, – он откровенно чистосердечно и безусловно в тоске по парижскому воздуху, театрам и борделям (!)  назвал Русь проклятой

Смотрим название 4-ой главы с Плане автора:  Ба! Она не имеет  имени = там только справка -
«IV песнь деревня Михайлов.   1825». Тайна? Нет, никакой !   Поэт не просто не знает
как назвать песнь,  которая окончена с получением известия о бунте на Сенатской и о начале следствия и репрессий … и которая должна быть о сущем и смерти… о его личной жизни
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
La morale est dans la nature des choses. Necker[* 1]
Нравственность в природе вещей.
Итак, эпиграф дает нам запев = глава будет о нравственности почти библейской – ибо она в Порядке Вещей, а он задан Торой = Планом Мира и Порядком Вещей в оном!
Теперь двинемся со следопытами с дыбами по строфам главы №4 с надеждой, что читатель  помнит – Евгения получил Письмо Татьяны,  уже решил  как быть  не рискуя никак и ничем, впав в рассуждения, которые по идее должны его увести в область Сущего и смерти, и идет дать Тане бесплатный урок
I. II. III. IV. V. VI.
Первые шесть строф в печатном издании были пропущены … первые четыре из них были напечатаны отдельно в журнале «Московский вестник» в октябре 1827 г. под заглавием
«Женщины. Отрывок из Евгения Онегина».  Вот они:
I.
В начале жизни мною правил
Прелестный, хитрый, слабый пол;
Тогда в закон себе я ставил
Его единый произвол.
Душа лишь только разгоралась,
И сердцу женщина являлась
Каким-то чистым божеством.
Владея чувствами, умом,
Она сияла совершенством.
Пред ней я таял в тишине:
Ее любовь казалась мне
Недосягаемым блаженством.
Жить, умереть у милых ног —
Иного я желать не мог.
II.
То вдруг её я ненавидел,
И трепетал, и слезы лил,
С тоской и ужасом в ней видел
Созданье злобных, тайных сил;
Её пронзительные взоры,
Улыбка, голос, разговоры —
Всё было в ней отравлено,
Изменой злой напоено,
Всё в ней алкало слез и стона,
Питалось кровию моей…
То вдруг я мрамор видел в ней,
Перед мольбой Пигмалиона
Еще холодный и немой,
Но вскоре жаркий и живой.
III.
Словами вещего поэта
Сказать и мне позволено:
Темира, Дафна и Лилета —
Как сон забыты мной давно.
Но есть одна меж их толпою…
Я долго был пленен одною —
Но был ли я любим, и кем,
И где, и долго ли?.. зачем
Вам это знать? не в этом дело!
Что было, то прошло, то вздор;
А дело в том, что с этих пор
Во мне уж сердце охладело,
Закрылось для любви оно,
И всё в нем пусто и темно.
IV.
Дознался я, что дамы сами,
Душевной тайне изменя,
Не могут надивиться нами,
Себя по совести ценя.
Восторги наши своенравны
Им очень кажутся забавны;
И, право, с нашей стороны
Мы непростительно смешны.
Закабалясь неосторожно,
Мы их любви в награду ждём.
Любовь в безумии зовём,
Как будто требовать возможно
От мотыльков иль от лилей
И чувств глубоких и страстей!
V.
Признаться ль вам, я наслажденье
В то время лишь одно имел,
Мне было мило ослепленье,
Об нем я после пожалел.
Но я заманчивой загадкой
Не долго мучился украдкой…
И сами помогли оне,
Шепнули сами слово мне,
Оно известно было свету,
И даже никому давно
Уж не казалось и смешно.
Так разгадав загадку эту,
Сказал я: только-то, друзья,
Куда как недогадлив я.
VI.
Страстей мятежные заботы
Прошли, не возвратятся вновь!
Души бесчувственной дремоты
Не возмутит уже любовь.
Пустая красота порока
Блестит и нравится до срока.
Пора проступки юных дней
Загладить жизнию моей!
Молва, играя, очернила
Мои начальные лета.
Ей подмогала клевета
И дружбу только что смешила,
Но, к счастью, суд молвы слепой
Опровергается порой!...

Автор спокойно признался: начало его взрослой жизни было порабощено штудиями Школы науки страсти, в которой правил закон женского произвола, но … он разочаровался в сущностях = Женщинах, кои при всей прелести их ножек и их корней и окрестностей,  не более чем мотыльки и лилии… за уловками которых следует измена, молва и клевета… Это первый жизненный вывод человека перешагнувшего рубеж 25 лет, пройдя треть дантевой дуги.  Женщины теперь для него все коридора мыслей о Сущем и Смерти. Это и стало основанием решения Евгения не брать Таню всю как она того домогалась в ее французском признании стихами из элегии Марселины. И это серьезный опыт – друг ошибок: своему женскому приговору поэт отдал целых 6 строф!
VII.
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей,
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей.
Эту формулу финала женского приговора к позорному столбу  комментирует каждый.  Важно следом оценка всей Школы науки страсти = Наука любви – не более, чем хладнокровный разврат.
VIII
В это строфе примечательно одно = Евгений оценивает письмо Татьяны как продукт девицы, мозги которой остались на уровне 13-летней…  Многие до сих пор принимают цифру 13 за истинный возраст инфантильной аутиста Тани Лариной.
IX.
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший цвет.
На эту «науку любви»   Евгений убил 8 лучших  лет жизни…  А Женя – ровесник автора и значит это он о себе … любимом как оказалось чуть ниже…
X.
Описание никчемности и пустоты жития Евгения …
XI.
Но, получив посланье Тани, Но обмануть он не хотел
Доверчивость души невинной.
На самом деле то была игра в благородство в рамках игры в светский этикет ,и бо из Песни №3 мы знаем. что Женя принял решения как истинный профи – спец по рискам
XII.
Примите исповедь мою:
Себя на суд вам отдаю.
Женя решил преподнести  свой отказ взять то, что ему бескорыстно вроде бы предлагалось, как … исповедь
Хитер бовер…
XIII.
Ля-ля-ля , тополя
XIV.
Всякое супружество (а с евгение-образными неизбежно)  станет мукой
XV. - XVI.
Ля-ля-ля , тополя. Муж всегда сердит и холодно ревнив. Фиговый жребия…  И еще совет:
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою;
Не всякий вас, как я, поймет;
К беде неопытность ведет».
XVIII.
Хотя людей недоброхотство
В нем не щадило ничего:
Враги его, друзья его
(Что, может быть, одно и то же)
Его честили так и сяк.
Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, боже!
Уж эти мне друзья, друзья!
Об них недаром вспомнил я.
Фундаментальная добавка к трапезе ума о ценностях жития…  для Евгения.
XIX.
А впрочем, он за вас горой:
Он вас так любит… как родной!
Это завершение портрета друга, любого…
 XX.
Что значит именно родные. Родные люди вот какие: Мы их обязаны ласкать,
Любить, душевно уважать И, по обычаю народа, О Рождестве их навещать,
Или по почте поздравлять, Чтоб остальное время года
Не думали о нас они…
И так, дай бог им долги дни!
Это пушкинский гимн родне…  Это не сатира.  Это цинизм
XXI.
Так ваша верная подруга
Бывает вмиг увлечена:
Любовью шутит сатана.
После друзей и родни в ценностях жизни настала очередь …жены. И тут холодный душ признания:
Любовью шутит сатана.

XXII.
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней верно нет его.
Это Новый Завет Пушкина  =  Если уж вам надо непременно кого то любить … то Любите самого себя!   Это замена любви Христа!    Вот к чему нас вело Наше Всё!  Вот о чем он намекал Вяземскому = ! А все эти глаголы с Таней возле невостребованной скамьи с намеком на здоровое либидо этого самца, которого не возбуждает 13-летний инфантильный аутист вроде бы женского пола  …, это всё мистификация и ширма перед сценой, в которой голый король уверяет: в этом мире разврата и лицемерия, лжи, зависти и предательства в конкуре загона ДПР  есть только одна ценность  - ты сам = Люби самого себя и Ты царь, живи один как Б-г Один!  Всё.
XXIII- XXIV.
Увы, Татьяна увядает, Бледнеет, гаснет и молчит!
И признание автора :
Простите мне: я так люблю
Татьяну милую мою!
Описание катарсиса Тани, ее резкого болезненного  взросления. До влюбчивого Пушкина не дошли даже доводы его двойника – Евгения. Он как Пигмалион (он его и упомянул!) влюбился в молчаливую статую дикарки Тани Лариной
XXV - XXXV.
Пушкин сделал мощное отступление,  уйдя в анализ диалога жанров поэтики, лягнув мастеров баллад, од и элегий…  Всем досталось от создателя особой напевности русской поэтики, школы ее гармонизации, гладкописи и сладкозвучия. Но там ни слова о Сущем…   Ирония же по отношению « игры Ленсокого с Ольгой в шахматы» того же сорта…  ля-ля-ля
XXXVI. XXXVII- XXXVIII. XXXIX
Строфы скомканы… это нечто ни о чем… ибо пустую жизнь лишнего человека трудно сделать пищей для ума или сердца…  Пустота 
XL. XLI. XLIII.
Пейзажная лирика с караваном гусей на горизонте и зимними занятиями с жженкой и ловлей мух. Но в ЭРЖД это превосходная часть по разделу красот местной природы с желчью -  летом - карикатурой южных зим
XLIV - XLIV.
Три строфы любезно отданы гурманам  для полноты ЭРЖД
XLVIII- LI.
Эти строфы – о глупостях влюбленного и наивного Володи Ленского:
Он был любим… по крайней мере
Так думал он, и был счастлив.
Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
Покоится в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,
В весенний впившийся цветок;
Но жалок тот, кто всё предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто все движенья, все слова
В их переводе ненавидит,
Чье сердце опыт остудил
И забываться запретил!

                Итог аналитики:

1. Вся ценность  главы,  которую Пушкин многозначительно подал умному критику, который был  его консильери в выстраивании  отношений с новым царем и его двором, 
 
В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь
сводится к  формулам  почти философского значения или содержания, поставленных автором в эпицентр все песни:
 
                Любовью шутит сатана
и
                Любите самого себя

2. Кроме как «ЭТО (эти две формулы в одной упаковке соседних строф №№21-22)  ЛОГИЧНО», добавить нечего. И это очень фил-о-софично