Поэт - Вовка

               

Светлой памяти Владимира
Шулятьева посвящается.
 

И вот опять, как и десять лет назад, я пришёл на Центральное кладбище№2, чтобы прибраться на могиле друга. Этот участок называют социальным кладбищем. Здесь захоронены тела людей, не востребованные роднёй, где все расходы на себя взяло государство. Впрочем погребением это никак не назовёшь. Экскаватор роет траншею метров на десять в длину и полтора в глубину, затем в неё прямо с борта машины сбрасываются не струганные сосновые гробы с запаянными в целлофан «жмуриками». После чего, кладбищенские гастарбайтеры шанцовым инструментом забрасывают «братскую могилу» глинозёмом и втыкают на (расстоянии шага) простые деревянные кресты с круглыми металлическими бирками, на которых выбит четырёхзначный номер, вместо имени и даты похорон. Но Вовкин крест опирается о металлический коричневого цвета, памятник. Границей могилы и основной её составляющей является цветник с полимерометаллическим покрытием, идущий в наборе с памятником. Мы, с моим другом Виктором Курылёвым, приобрели всю эту нехитрую конструкцию, буквально через месяц после «похорон» на деньги вырученные от нашей победы на одном из литературных фестивалей. (1-е и 3-е место, соответственно) Устанавливать нам помогали поэты; Юрий Зубатов, Александр Апатин, и Сергей Толстопятый. Но сегодня я пришёл «в гости» к Владимиру Шулятьеву один. Апатин умер несколько лет назад от онкологии, Виктор «по-чёрному» забухал, а Толстопятый в очередной раз потерял свой сотовый телефон, а разговаривать с его ворчливой женой по-городскому, мне не особо-то хотелось. Поэтому я в «одну харю» выкосил всю траву мини-косой вокруг могилы и повыдергал мелкую поросль на дёрне в цветнике, при этом аккуратно обогнув небольшой муравейник. Выкинув прошлогодние, выцветшие от солнца, искусственные цветы, воткнул на их место свежий нейлоновый букетик ромашек. Протерев мокрой тряпкой памятник с овалом, я невольно ещё раз прочёл глазами: Шулятьев Владимир Анатольевич 1966 – 2013. Взгляд Володи был устремлён исподлобья, куда-то вверх. Я видел первоисточник этой фотографии. Он как истый поэт читает свои стихи в лито «Притомье» отведя в сторону и высоко воздев правую руку, будто вот-вот взлетит. Может это была «Конфетка»? А может «Ресницы»? Впрочем, не важно. Все произведения Вовки исчезли вместе с его вещами. Если верить версии Виктора Курылёва, когда он в поисках друга весной 2013-го поехал к нему домой на 2-ю Камышинскую, ему на стук в дверь открыл таджик. На вопрос Виктора, остались ли какие-нибудь вещи или бумаги от старых хозяев, тот почесав затылок ответил, мол нет ничего, и тут же спрятался за закрытой дверью. Но со стороны веранды хорошо было видно, как в огороде догорала куча старых вещей, одежды, коробок, и каких-то бумаг. Возможно вместе с этим бытовым хламом горели и Вовкины стихи. Но, немного предистории. Я познакомился с Владимиром в начале девяностых. Он был приятелем моего младшего брата Александра, работал водителем автобуса, и жил в длинном, как «змея», доме, напротив бани «Бодрость». Наша первая с ним встреча была формальностью, брату нужно было забрать какую-то аудиоаппаратуру (типа колонок), и я вызвался помочь. Вовка жил на первом этаже девятиэтажки, так называемой «Китайской стены», где для удобства жильцов, было два подъезда (с северной и южной стороны), и при желании, любой человек мог попасть с улицы во двор, пройдя сквозь него, как через жилую арку. Мы позвонили в дверь и увидели высокого подтянутого парня, лет тридцати с ироничным взглядом карих, восточного типа, глаз.
- Здравствуй, Вован! – начал брат. Знакомься, мой брат Андрей! – кивая в мою сторону. Мы к тебе по делу. Помнишь ты говорил, что у тебя есть усилитель для колонок и эквалайзер, которые у тебя пылятся на антресолях? Так вот, я бы с удовольствие их купил.
- А, ты про этот музыкальный металлолом? Я даже не знаю честно, работают ли они.
- Так ты дай мне их, хоть на время, я сам дома и проверю! - надавил Александр. Мы что, зря в такую даль ехали?
- Ладно, ладно, пацаны! Будет вам музыкальный агрегат, на сто сорок киловатт. – Да, вы пока проходите в зал, располагайтесь! Может водочки, кто желает?
- Вов, ты издевашься? Жара на улице. А нам ещё на «Поперечку» ехать. – возмутился брат.
- Ну, не хотите - как хотите!
  И он обиженно ушёл в соседнюю комнату. После пятиминутного кряхтенья он вышел оттуда с двумя пыльными плохо-закрытыми коробками.
- Вот, забирайте, своё богатство! И с этими словами, он вручил каждому из нас по коробке. – Денег не надо! Позже сочтёмся!
Видно было, что человек немного обиделся. (Ему просто не хотелось пить одному) Я, до этого не произнёсший ни слова, вдруг произнёс: А, наливай, обмоем это дело!
Владимир расцвёл в улыбке: - А брат у тебя Саня ничего! Мужик!
И пошёл на кухню за бутылкой и рюмками.
- Ну, за знакомство! – Произнёс тост хозяин квартиры, звонко чокнувшись с моей рюмкой. Так травиально началась наша с ним, дружба. Мы изредка встречались, в основном за компанию с братом, пили водку и разглагольствовали о музыке, современном искусстве, и о политике. Но вот однажды Владимир, ошарашил нас новостью.
- Ну, всё пацаны, нашёл я себе бабёнку с квартирой, а эту халупу, продаю!
Записывайте новый адрес и телефон!
По мне, так всё было наоборот. Он продал нормальную двушку в Ленинском районе, а взял себе какую-то гостинку в Заводском. И вот, я ради любопытства поехал к нему в гости на Чкалова. Все старые четырёхэтажные, дома начиная от ж\д и заканчивая «Швейной фабрикой» были построены ещё до войны. В одной из таких «Сталинок» и обосновался наш с братом, закадычный друг. Я позвонил ему на домашний и договорился о встрече. В то время я уже писал стихи и печатался в журнале «После12-ти». В принципе, я и шёл-то в гости чтобы похвастаться свеженапечатанными виршами. Пришёл в гости «по- еврейски», между завтраком и обедом, надеясь откреститься от выпивки. Владимир радушно распахнул двери и протянув мне втречь большую мозолистую ладонь: - Здорово, Андрюха! Драники будешь?
- А як же!
- Ну, тогда снимай куртку, разувайся и проходи на кухню. Тяпнем по маленькой.
- Вов, прости, а что, без этого нельзя?
- Можно конечно. Но не стоит ломать традицию. Каждый гость – это дар божий. И обращаться с пришедшим нужно, как с Кремлёвской элитой.
Я невольно улыбнулся от таких сравнений. Но потом вдруг вспомнив цель своего визита, серьёзно сказал: - Вов, а меня опять в журнале напечатали.
- Так тем более! - донеслось с кухни: - Надо обмыть это дело!
Что мне нравится в домах, построенных в тридцатые годы, так это громадные трёхстворчатые окна и фантастически-высокие потолки. Не говоря уже о межкомнатных дверях, похожих на «царские врата» в церкви. В таких хоромах этажерки с компакт дисками и книжные полки выглядели немного аляповатыми. Владимир вернулся в зал, где приглушённо работал телевизор, и поставив на журнальный столик поднос с пахнущими подсолнечным маслом драниками и небольшую плошку деревенской сметаны. Жестом указав на диван, мол присаживайся, а сам, юркнул в холодильник за покрытой инеем бутылкой «Столичной». Выпив по две рюмки за встречу и за публикацию, хозяин квартиры вытер руки кухонным полотенцем, и небрежно полистав журнал, вдруг выдал: - И что, это и есть истинная поэзия? Это больше похоже на юношескую рефлексию в момент созревания прыщей.
- Вова, да ты даже толком ничего не прочитал. Только заголовки с картинками прошерстил.
Он немного притормозил свой недовольный взгляд на моей странице, но прочитав всю подборку, удовлетворённо хмыкнул.
- Молодец, Андрюха! Ведь можешь иногда схватить истину за хвост.
- Спасибо, Вов, за комплимент!
- Ладно, давай ещё по одной, и я тебе сам что-нибудь почитаю, этакого.
- Да, ладно, Вов, ты что в пииты записался?
- Да нет, просто веду дневник в стихах.
- Ну, тогда, за поэзию!
- За поэзию!
К моему глубокому сожалению, стихотворение это, поэзией не являлось, но чёткость ритма, ударные слоги и рифма здесь явно присутствовали.


                ***

По сути – сутью вещества
Весь вектор фазы элемента,
Несёт критерий тождества
В структурном виде аргумента.

Эффект количества в балансе
По формуле всех величин.
Но фактор качества в пространстве,
Играет роль первопричин.


И интеграция фатальна
Процессом данных аксиом,
Поскольку факты радикальны
Детерминацией всех зон.

Стандарт абстрактных постулатов
Ресурсом суммы перспектив,
Влечёт с собой прогресс форматов
С контролем всех альтернатив.

……………………………….
…………………………………
……………………………………
……………………………………..
 
Я, скрепя сердце, кое как дослушал эту техно-квантовую поэму до конца и даже немного поаплодировал, ради приличия, новоявленному «Маяковскому». Но критически заметил: - Прости, Вов, но это всё не для средних умов. Слишком сложно и импульсивно. Напиши что-нибудь попроще и понежнее что ли, чтобы не стыдно было прочесть женщине на первом свидании.
- Опа, я не понял, Андрей, шо таке? Ты меня сейчас поругал или похвалил?
- Извини, Владимир, я тебя малость покритиковал, как опытный поэт молодого.
Вовка рассмеялся: - Ну, ты и жук колорадский! Но за молодого поэта, спасибо! Не ожидал!
- Вова, но я же со всем своим почтением…
- Ладно, хватит брехать! Я поднимаю этот тост за богиню Эрато! Богиню лирической поэзии!
- За Эрато!
И последние наши возгласы утонули в звоне гранёных совдеповских рюмок.
Вот так, ненароком, я натолкнул Владимира Шулятьева на освоение нового поэтического пространства, в обиходе именуемого, лирикой. Но с его тогдашней пассией я так и не и не познакомился. И Слава Богу! Где-то через месяц после вышеописанных событий, Вовка пропал. По крайней мере мы с братом не могли дозвониться к нему по городскому телефону. И вот спустя какое-то время в коммерческий киоск возле ж\д вокзала, где тогда работал мой брат, кто-то сдал на реализацию ворох компакт-дисков, на каждом из которых был оранжевый ярлычок с порядковым номером. Владимир Шулятьев любил порядок и таким образом нумеровал все свои коробочки с дисками и кассетами. Из чего следовало, что его квартиру обнесли, то бишь – ограбили. По слухам, его подставила та самая новая любовница, с которой он жил вместе, последние полгода. После 1998 года Вовка пропал из моих контактов. И лишь в 2003-м году я случайно встретил его на занятиях литературной студии «Притомье». Его облик значительно преобразился не в лучшую сторону. Кроме лёгкой небритости присутсвовала ещё какая-то неряшливость в одежде. Глаза смотрели исподлобья на надбровные дуги собеседника. Но я всё же узнал его и первым протянул руку. Владимир чрезвычайно обрадовался и пригласил меня выпить пива, после занятий. Я естественно согласился. В процессе общения наконец понял причину его странного взгляда. Перед ним на столе лежала пачка смятых по краям листов формата А-4, на которых аршинными печатными буквами, фломастером, были начертаны его стихотворения. Владимир Шулятьев был инвалидом по зрению, о чём свидетельствовал значок на его жилетке. Он видел радости и горести этого мира всего лишь на 25%, но при этом не отчаивался, и не падал духом, продолжая писать новые произведения. У него был даже свой поэтический псевдоним «Вольфрам». Когда ведущий студии Сергей Лаврентьевич Домбай отпустил всех по домам, мы с Вовкой зашли в «Подорожник», (придорожную забегаловку) что возле стадиона «Химик», и взяли там по бутерброду и по бутылке пива.
- Вов, ну рассказывай, где ты пропадал столько времени?! - начал я.
- Да как тебе сказать? Болел. Искал новую работу и жильё. Меня после того, как эта дура Клавка навела на мою квартиру «урок», чуть инсульт не хватил. По глазам шандарахнуло. Так и не отошли. Несколько лет состою на учёте в обществе слепых. Там и подрабатываю. Пенсия по инвалидности совсем крошечная.
- Вов, вот возьми пятихатку. Купишь себе что-нибудь. Я на «Азоте» работаю,
денег пока хватает.
- Спасибо, Андрюх! – И он сконфуженно взял протянутую мной сиреневую купюру и сунул её в один из кармашков своей, видавшей виды жилетки.
- Владимир, а где ты сейчас обитаешь, если не секрет?
- После смерти отца, в конце девяностых, мне отошёл дом на два хозяина, на 2-й Камышинской, это в Плешках. Там даже телефон есть. Можешь как-нибудь заскочить в гости. Туда автобус восьмёрка ходит. Но учти, я не один живу, а сестрой. А она у меня немного с «шизой».
- В смысле?
- Ну она ещё когда в школе училась, перезанималась перед выпускными экзаменами и у неё «кукуха поехала». И она с тех пор ходит как юродивая, всем улыбается. Но в магазин за хлебом с запиской в принципе сходить сможет.
- Да, сочувствую тебе.
- Да, ладно. Пожалел волк кобылу – оставил хвост и гриву!
- Сейчас Володь, найду бумажку и ручку, и всё запишу. Да, блин прямо в тетрадке со стихами, с обратной стороны. Давай диктуй! Может как-нибудь и заскочу!
И он, тщательно выговаривая каждую строчку продиктовал мне свой адрес и телефон. И я несколько раз действительно был у него в гостях. И даже несколько раз с девушкой. А причиной всему, была его добротная деревянная банька. А какой русский не любит расслабиться с парком под берёзовый веничек. Таким «макаром», я раз в месяц, в течении трёх, лет ездил к нему в гости. Постараюсь описать его дом и ту атмосферу радушия, что в нём царила. Сразу-же напротив автобусной остановки был старый кирпичный дом, состоящий из двух половин, и соотвественно с двумя разными входными дверями. В одной половине жила его полоумная сестра Ольга, а в другой жил Владимир. В каждой половине было по своей отдельной печке. Между домом и баней с угляркой и дровяником было смонтировано что-то вроде навеса, который в дождливое время года можно было использовать как веранду. Единственным строением, не под навесом, был нужник. Деревянный настил уходил в сторону огорода и куда-то вбок. Одно время у Вовки были собаки, о чём напоминала ветхая конура перед его «верандой». Я даже запомнил одну, молодая овчарка (почти щенок) по кличке Шарик. Жаль, что все они погибли по неосторожности, выскочив на оживлённую автостраду. Ведь Плешки, это практически загород, тут тебе ни «зебры», ни светофора, и автомобилисты несутся как бешенные, зная, что здесь и близко нет ГИБДД-шников. Практически всю еду Владимир готовил на допотопной микроволновке, похожей на большой аквариум. И лишь иногда мы жарили «шашлыки», вернее сказать шпикачки на шампурах. А в качестве мангала использовали каркас от стула и квадратное решето. И самое главное, хозяин дома был всегда рад гостям, и растапливал к вечеру баньку. Поэтому я ездил туда с ночёвкой прикупив немного гостинцев. Обычно это были; пиво, водка, сыр, колбаса, в общем всё то, что не росло у него в огороде. Но в один из моих приездов неожиданно закончились берёзовые веники. И мы с Владимиром вооружившись топориками, отправились в ближайший березняк за свежими ветками. Я не знал каких размеров ветки нужны, но посмотрев какие рубит мой друг, тоже стал оттяпывать веточки покрупнее. Вернувшись домой мы даже не стали их укорачивать, потому что баня была уже на подходе. И вот в первый раз в жизни я парился свежими берёзовыми вениками метровой длинны. Зато, какая это была баня. Не смотря на проблемы со зрением и полуспартанский образ жизни, у Владимира были любимые женщины. Как-то раз, за день до того, как поехать к нему в гости, я позвонил ему по-городскому и сказал, что приеду не один, а с подругой, и в шутку предложил ему тоже кого-нибудь пригласить для паритета. Владимир ответил, что подумает над моим предложением, и положил трубку. Какого же было моё удивление, когда дверь нам открыла пышногрудая шатенка лет сорока, в махровом халате, голова которой была обёрнута цветастым полотенцем.
- Здравствуйте, гости дорогие! А я – Людмила, подруга Владимира, и по совместительству его лечащий врач-офтальмолог.
- Очень приятно! Андрей! А это моя подруга, Евгения! – представил я свою рыжеволосую, зеленоглазую пассию.
Только переступив порог, мы поняли, почему дверь открыл не сам хозяин. Владимир сидел за кухонным столом тоже в махровом халате и потягивал из бокала свеженалитое пиво.
- Андрюха, братан! Заходи!
А потом, сощурив глаза, спросил: - У меня что, двоится в глазах, или женщин и вправду двое?
- Нет, Вов, не двоится. Знакомься, это Женя, моя девушка! Извини, я не знал, что ты не один.
- А кто мне вчера по телефону советовал пригласить в баню красивых женщин, под пиво? Не ты ли? Я просто послушался твоего совета.
И розовое лицо Вовки расплылось в улыбке.
- Мы специально с Людмилой растопили баньку пораньше, и помылись первыми, чтобы осталось больше времени на посиделки.
- Спасибо, Владимир! Ты настоящий друг! - вырвалось у меня.
- Так, давайте ставьте ваше пиво в холодильник, и бегом мыться, пока баня горячая! Надеюсь у вас есть с собой полотенца? А то мои чистые все кончились. – Закончив фразу, он опрастал содержимое стакана, и у него под носом нарисовались смешные пивные усики.
За меня ответила моя подруга, до этого безропотно молчавшая:
- Я как раз взяла два полотенца на всякий случай и вехотку. Как чувствовала... - И с ехидцей посмотрела в мою сторону.
- Ладно, Женя, молодец, что взяла! - Выкрутился я дежурным комплиментом.
Подруга, сделав удивлённые глаза, по-лисьи улыбнулась в ответ. 
После бани завернувшись в махровые халаты мы пошли по направлению к дому. К тому времени уже порядком стемнело. И вдруг Евгения вскрикнула от неожиданности и схватила меня за руку:
 - Андрей, смотри, приведение!
Прямо на нас надвигалось нечто белое, похожее на улетевшую с верёвки простынь, которая что-то напевала себе под нос. И я тоже не сразу понял кто- это. Но когда в свете уличного фонаря мелькнула женская фигура в ночнушке, с полотенцем в руках, я тут же вспомнил Вовкину сестру Ольгу, которая ходила мыться последней, из-за непереносимости банного жара. Поравняшись с ней, я сказал: - Здравствуй, Ольга!
Женщина неопределённого возраста зыркнула на меня исподлобья, вскинув белокурую голову и бросила что-то типа: - Здрасьте, вам! И преспокойно побрела дальше в сторону бани.
- Не бойся, Жень, это Ольга – сестра Владимира. У неё с десятого класса что-то с головой случилось. Она живёт за стенкой в другой половине дома. И она не буйная. Но чужих дичится.
Лишь после этих слов моя подруга выпустила мою руку и машинально оглянулась на звук хлопнувшей банной двери.
После бани и пива нас с Евгенией ждал сюрприз. Владимир написал новое стихотворение и захотел его озвучить, прямо за кухонным столом, перед дамами. И он начал, размахивая пустым стаканом, декламировать:


- «КОНФЕТКА»

Я вкусная твоя конфетка,
Вся в шоколаде с коньячком.
Меня достанешь из буфета
И съешь, лаская язычком.
Я опущусь в животик нежный,
Проникну в сердце по крови
И растворяясь в плоти женской,
В тебе воскресну для любви.
И напою тебя блаженством,
Любовным вкусом, теплотой.
Мы вместе станем совершенством,
С душой единой и судьбой.

 
Похоже Людмиле с Евгенией эта вирша понравилась, потому что они стали хлопать и кричать: - Браво! Я что бы поддержать компанию, поднял большой палец вверх, и произнёс: - Поздравляю тебя, Владимир, с написанием любовной лирики! Ура, великому Кузбасскому поэту Владимиру Шулятьеву!
- Ура-а-а!!! - Взорвался пахнущий рыбой и пивом воздух на кухне, звонкими женскими голосами.
Последний раз мы виделись с Вовкой в августе 2012 года на литературном фестивале «Юго-Александровский родник», который проводил тогда известный Берёзовский поэт Леонид Гержидович. У меня даже сохранилась одна раритетная фотография того дня. Кто-то сфотографировал, как я втихаря кормлю шоколадкой местную собачонку, и в кадр случайно попал профиль Владимира Шулятьева, сидящего на соседней лавочке. День был солнечный, но большинство гостей фестиваля были в куртках, потому что накануне прошёл дождь. Я перед выступлением уже остаграммился и будучи в праздничном настроении делился своим коньяком и хорошим настроением с друзьями поэтами. Владимир сощурив глаза узнал меня с расстояния полуметра и подошёл чтобы пожать руку, ну и дёрнуть коньячка нахаляву. Мы немного поговорили о поэзии и закончили разговор как обычно женским вопросом. Как оказалось, мы почти одновременно расстались со своими пассиями, полгода назад. Но у меня к тому времени уже была новая девушка, а у Вовки ещё нет. Поэтому я слегка подтрунивал над ним. На свою очередную Днюху я, вместо закадычного друга, пригласил эту «дуру», новую подругу - Машу. О чём сейчас сожалею. А Владимир, написал в честь меня оду своими аршинными печатными буквами, и передал мне её через Виктора Курылёва. Не буду воспроизводить текст, так как это обычный эпистолярный жанр, да и не я главный герой этого рассказа. На его последний День Рождения в сентябре, я не поехал, не знаю почему. Вместо меня на 2-ю Камышинскую поехал мой младший брат, который до этого, ни разу не был у него в гостях по новому адресу. Александр приехал от Вовки, и рассказал мне следующее.
- Короче, алкаши, Андрей, все твои друзья-поэты! Больше я с ними за один стол не сяду. Вова ещё молодцом держался, не шатался по углам, и не ругался матом, просто пил и улыбался.  А этот беззубый…  Как его, Серёга?
- Толстопятый?!
- Да, да, он самый. Как выпил, начал требовать гармонь, и начал лабать матершинные частушки. Кто-то сделал ему замечание, что он мол фальшивит.
- Может быть Курылёв?!
- Может быть. Так он кинулся на него драться. И орал что-то несусветное.
Пока они его успокаивали, я встал из-за стола и смотался под шумок. Из-за этого придурка беззубого я с именинником так толком и не поговорил.
- Да, уж, Деньрожденьеце! – вырвалось у меня. - Надо потом будет Вовке позвонить, спросить, чем закончилось!
- Звони, если хочешь, но я туда больше ни ногой, ни за какие коврижки. И брат в дурном настроении ушёл к себе в комнату, и щёлкнув пультом телевизора, завалился прямо в верхней одежде на диван. В последний раз я звонил Владимиру 31 декабря, чтобы поздравить его с наступающим Новым годом. При попытке поздравить его с 23-м февраля он не взял трубку. До него не смогли дозвониться ни Курылёв, ни Толстопятый. Три месяца от него не было ни слуху, ни духу. И вот, на третий месяц бесплодных поисков Сергей Толстопятый нашёл его тело в морге Ленинского РОВД. Как он там оказался, до сих пор остаётся загадкой. То ли это была палёная водка, то ли соседи таджики что-то сделали, чтобы отжать жилплощадь? Но уголовное дело по поводу его смерти, похоже зашло в тупик и не раскрыто до сих пор. И так как родственники не объявились, в РОВД было принято решение, похоронить его как безродного на одном из центральных кладбищ города. В виде исключения, Виктору Курылёву сказали дату погребения и номер бирки. О чём тот, не преминул сообщить мне и Сергею Толстопятому. И вот мы с братом, узнав эту скорбную новость, скооперировавшись с Виктором, поехали на 17-й маршрутке в направлении посёлка «Казачий», где находится Центральное кладбище №2. Там, без труда, по свежему глиняному брустверу и бумажке с номером, я нашёл скромный Вовкин крестик с жестяной биркой. Так бесславно закончился жизненный путь хорошего поэта, друга, и человека. И этот рассказ я посвящаю ему, чтобы помнили и не забывали, что жил-был такой парень – Владимир Шулятьев.  А пока Вечная ему память и Царствие Небесное!