108 Дней Ее Жизни. День 30. Birn

Огонь.
_______________________________________
Когда рядом нет того, кто вдыхает в тебя жизнь, ты угасаешь. Пропадает желание идти дальше и вообще, находиться на этом свете.
_______________________________________
День 30

   В очередной раз я брожу по ночному городу одна. Сейчас мне почему-то спокойно. Какое-то непонятное умиротворение. Это так странно. Однако, проведя в этом омуте спокойствия еще немного, у меня резко началась истерика. Приступ смеха с последующими реками слез. Мое тело била дрожь, но не от холода, и я понимала, что не смогу сейчас добраться до дома. Пришлось присесть на бордюр и обхватив руками колени постаралась прийти в себя. Телефон в кармане настойчиво вибрировал, уверена, что звонила Кристен. А я сидела и старалась привести себя в чувство. Сигареты не помогали, мысли о чем-то более-менее приятном тоже, а телефон все продолжал разрываться. Неизвестный наплыв паники застал врасплох чуть ли не сильнее предшествующей истерики. Чего я боюсь? Что со мной? Я не могла найти ответ точно так же, как и пошевелиться. Мое тело сковало, даже дышать было тяжело. Паника все росла, а чертов телефон все звонил и звонил. Потребовалось какое-то время прежде чем я смогла вновь овладеть собой.
— Что случилось? — выдохнула я.
— Это ты мне лучше скажи. Куда ты пропала? Я искала тебя по всему дому и двору. Думала ты где-то рядом. — Крис взволнованно тараторила, я еле разбирала ее слова.
— Решила, что мне там нечего делать.
   Обдумав свои слова поняла, что ошиблась. Я оставила там ее, девочку, которую хотела бы защитить, и не важно, что мне самой нужна была защита от многих вещей.
— Прости.
— С тобой все в порядке? — ее голос дрогнул.
— Да, — не говорить же ей правду, в самом деле. — Я скоро приду за тобой. — и нажала «отбой», чтоб не слышать ее возражений.
   Собрала всю свою волю в кулак, отдышавшись я пошла обратно. Мне необходимо не просто знать, что с ней все хорошо, но и увидеть собственными глазами.
***
   По пути обратно я снова взяла себя в руки, отвлеклась на красоту звездного неба. Однако, шум доносящийся из того дома вернул меня на землю. Крис сидела на ступеньках у входа, Шонна что-то ей рассказывала и было заметно как тяжело дается ей каждое слово. Хотя, видимо, саму Шонну это не смущало. Они не обратили на меня внимание, когда я подошла.
— Ну и как тебе в обществе подруги находящейся под кайфом? Не надоело? — я чуть ухмыльнулась.
   Шонна подняла на меня свои затуманенные глаза, которые излучали лютую ненависть.
— Эйприл, перестань… — Кристен встала и почти умоляюще посмотрела на меня.
— Пойдем, скоро начнет светать.
   Крис молча переглянулась с Шонной и направилась в мою сторону, когда я уже на пару шагов отошла от дома.
— Не думала прекратить общение с ней? — последнее слово я почти выплюнула, указывая на свое отвращение.
   Кристен пожала плечами.
— Она верный друг, мы многое пережили вместе.
— И тебя вполне устраивает ее образ жизни? — я в непонимании изогнула бровь и уставилась на подругу.
— Нет, но я понимаю почему она это делает.
— Не могу найти объяснение, которое хоть как-то покрыло бы употребление запрещенных веществ и, судя по всему, достаточную долю распутства.
   Я достала сигарету, щелкнула зажигалкой.
— А для курения можешь? — нотка язвительности ощутилась достаточно остро.
— Я умираю, мне нечего терять, — парировала я и пустила колечко дыма в ее сторону.
— Ты даже не думаешь бороться?
— Ну как же… Каждый день борюсь, каждое мгновение. Вот только борюсь я с навязчивым желанием как можно скорее закончить эти страдания, — снова затяжка, выдох.
— Вдруг есть шанс вылечиться? Ты слишком быстро смирилась, рано опустила руки.
   Если б она только знала сколько сил было потрачено зря за все эти годы. Мне было семь, когда я узнала о лейкозе, и с тех самых пор я поселилась в больницах. Моим домом был не родительский, в котором живу сейчас. Домом я называла приют и кабинеты химиотерапии. Врачи-онкологи заменяли мне друзей и семью. Я просто не видела ничего больше, только их.
— Нужно уметь вовремя признавать поражение. Лейкемия победит в любом случае, это лишь дело времени. Не вижу смысла тратить свой остаток внутренних ресурсов зря. Я готова принять то, что меня ждет. В какой-то мере даже жду этого. Устала, надоело жалкое существование.
   Перед глазами промелькнули возможные образы врачей, трубки, иглы, вечно пищащие приборы. Но этот вариант возможен, если кто-то вызовет скорую или сам отвезет меня в клинику. Ибо сама я ни при каких обстоятельствах ни в здравом, ни в лишенном разума рассудке не появлюсь на пороге больницы.
   Следом другой оборот, вполне вероятный: я одна, вокруг кучи баночек, рассыпаны таблетки, стакан воды кажется неподъемным, я просто лежу и растворяюсь в той боли и бессилье.
   Итог один — смерть.
— Тем более, некоторые события только прибавляют желание сдохнуть.
   Озорные карие глаза вспыхнули в сознании и резко потухли. Эти глаза были для меня всем. Но они закрылись. Навечно.
   Кристен некоторое время молчала. Скорее всего не нашла слов, чтобы ответить хоть что-то. Видимо поняла, что система «борись или умри» работает совсем не так, как ей бы того хотелось.
— Ты не ответила на вопрос, — снова заговорила я.
— О чем ты? — она растеряно посмотрела на меня.
— Шонна.
— Точно… — выдох. — Не уверена, что имею право говорить о ее жизни, не спросив ее…
   Кристен как-то пыталась выкрутиться, не отвечать на вопрос.
— Я не собираюсь болтать или ставить ее в известность о том, что я что-то знаю. Тем более говорить, что узнала это от тебя.
   Снова выдох.
— Ее мать часто приходила домой с разными мужчинами. Иногда они уединялись, забыв о существовании ребенка в доме, но чаще это были ее дилеры. В какой-то момент в голове ее матери будто что-то щелкнуло, и та решила, что обычной дозы ей мало. Она начала увеличивать объемы. В день, когда она умерла от передозировки, Шонна была дома, в соседней комнате. Она услышала какую-то возню, мужской голос. Мужчина безуспешно пытался привести в чувство ее мать. Его бешеные глаза метались из стороны в сторону, как говорила Шонна. Она кинулась к ней, хотя прекрасно уже все осознала. Мужчина оттаскивал ее от бездыханного тела, бил ногами, лишь бы не встала и не мешала ему. — Крис опустила глаза полные боли и печали. — В тот день умерла ее мать, а саму Шонну он изнасиловал. Она была еще ребенком… Оставаясь одной ей приходилось выживать как могла. Я не вправе осуждать образ ее жизни.
— В ее случае, было бы логичнее ненавидеть наркотики, а не жить с ними в мире и забываться таким образом.
— У всех свои способы заглушить боль. — Крис пожала плечами.
— Вот только далеко не все помогает и, по сути, дает лишь временную анестезию. Бывают случаи, когда раны преследуют тебя на протяжении всей твоей жизни.
   В желудке что-то больно сжалось, в груди тревожно застучало сердце и словно облилось огнем. Жар стал подступать к горлу, в голове туман. Бессонные ночи дают о себе знать. В данный момент я могу сделать только одно — я достала сигарету.
— Ты слишком много куришь. Может тебе стоило бы…
— Плевать, — оборвала ее я, обшаривая карманы в поисках зажигалки.
— А мне нет. Я ведь правда беспокоюсь о тебе. Твое состояние нельзя назвать нормальным. И я сейчас не только о физическом здоровье. — она многозначительно посмотрела мне в лицо.
— Брось. Все в порядке, — улыбка натянуто и чрезмерно фальшиво выглядела со стороны, я уверена.
— Прекращай делать вид, будто тебе все ни по чем. Со мной ты можешь быть собой.
   Если бы я развязала себе руки и действительно показала себя настоящую, не сомневаюсь, она бы приложила все свои силы на поиски хорошего психоаналитика и прекрасной клиники для душевнобольных.
   Да где же эта чертова зажигалка?!
— Я — открытая книга, дорогая.
   Жжение внутри нарастало, подступала тошнота. Мое раздражение тоже росло, срочно требовалась доза никотина. Наконец, я взорвалась. Ринулась к первому попавшемуся человеку и яростно потребовала зажигалку. Мужчина, который стал жертвой моего срыва, достал коробок спичек. Плевать.
   Сделав долгожданную затяжку у меня в глазах все поплыло. Я растворилась.