32. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

  Мари де Карфадек вздрогнула, испуганным жестом прижала ладони к лицу, в больших синих глазах заискрились слёзы.

 Оба республиканца хмуро переглянулись.  Когда на пороге гостиной показался бледный Жозеф Борель, чтобы оповестить молодую хозяйку о визите незванных гостей, Лафоре властным жестом отправил слугу обратно:
- Гражданин, проводите их сюда... - заметив состояние девушки, Лафоре сделал легкий успокаивающий жест в ее сторону - пусть они пройдут сюда, говорить с ними буду я...

 Жан-Пьер уселся за стол так спокойно, будто находился в своем рабочем кабинете и положил рядом шляпу, украшенную трехцветным плюмажем.

  В это время, Анри Марэ с интересом наблюдавший у окна за тем, что происходит около входа в особняк, вдруг зло и мрачно буркнул себе под нос:
- Солнце вышло из-за тучи... все глисты собрались в кучу...

  Встретившись взглядом с Мари де Карфадек Лафоре почувствовал неловкость и одернул заместителя председателя секции Пик:
- Что еще... гражданин Марэ...в присутствии женщины... Разве дома в присутствии матери или сестры ты стал бы так выражаться?

- Извините... - буркнул Анри, блеснув глазами в сторону молодой хозяйки - но их иначе и не назовешь, я узнал Антуана Клерваля и Бертрана Кавуа... они постоянные спутники Луше в последнее время... О...я угадал...расступись океан... дерьмо плывет... - смущенно кашлянул и скосил глаза на "гражданку Карфадек".

  В коридоре раздались тяжелые шаги и на пороге гостиной появились упомянутые санкюлотом граждане Клерваль и Кавуа, в строгих темных костюмах, перепоясанные национальным шарфом, как и Лафоре.

   Они чувствовали себя представителями власти при исполнении, а потому и не подумали снять шляпы.

  Луше стоял чуть позади Клерваля, но выглядел вполне уверенно, стоял скрестив на груди руки.

  Их сопровождали несколько санкюлотов, представителей местной секции, которые получив приказ, тут же рассеялись по дому с целью обыска.

  Было видно, что присутствие Лафоре и его спутника на какие-то минуты ввело их в ступор. Они явно рассчитывали застать молодую хозяйку одну.  А Луше так буквально перекосило от злобы и досады.

- Чему обязаны этим визитом, граждане? - холодно и четко произнес Жан-Пьер, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.

- Могу задать встречный вопрос... что делаете здесь вы сами, Лафоре? Прописались тут, обживаетесь? - ответил Луше в тоне жесткой насмешки.

- Будьте деликатнее... учитывая ваше положение... есть информация, что вы "прописались" в притоне Сент-Амарант... а это не только злачное место, но и... вероятный источник политического заговора... - Лафоре буквально выплевывал слова сквозь зубы - и да... предъявите документ, на основании которого вы вломились в этот дом...

- Черт вы тебя побрал, Лафоре... какой еще заговор... тебе придется отвечать за свои слова... -  Луше нервно оскалился, как напуганный крупным хищником шакал.

- Я тебе не только отвечу, приятель... я тебе вызов оформлю... куда следует... У депутатов нынче нет иммунитета... помни об этом. Итак, документы? - Жан-Пьер откинулся на спинку стула и властным жестом протянул руку.

 Взглянув на предъявленный документ Жан-Пьер невольно улыбнулся, как же они поторопились с визитом, в рассчете застать молодую хозяйку одну, понимая, от страха девушка не станет вчитываться в то, что ей предъявлено:

- И кто же подписал эту бумажку? - на месте необходимой подписи стояла клякса неопределенной формы и только... - если тут и была роспись, её почти не видно...а вот у меня в отличие от вас с документами всё в  порядке...предоставьте Комитету Общественной Безопасности решать, кто здесь враг нации, а кто нет...